Шарлотта Корде: Ангел с кинжалом

       В доме пастора сестер все время окружали умные и образованные родственники и друзья, ведшие долгие беседы с четой Смит у камина. Девочки устраивались у порога гостиной и слушали обсуждение общественных и политических вопросов в 1750 – 1760-х годах. Мэри позже вспоминала, что эти разговоры «снабжали нас ценными идеями», «заставляли читать новости в прессе, интересоваться дебатами в британском парламенте и историей нашей нации».

       Большую роль в образовании Эбигейл сыграли ее мать Элизабет Квинси Смит и ее бабушка Элизабет Нортон Квинси. Они научили девочку читать, а бабушка много рассказывала внучке о прошлом, вплетая в свои рассказы незабываемые нравственные наставления. Элизабет Смит учила дочь семейным премудростям и, особенно состраданию к людям. «От нас ждут движения навстречу людям не по обязанности, а по любви»,- одна из любимых тем в разговорах матери. Элизабет учила девочек рано вставать, много трудиться, заботиться о больных и немощных, экономно вести хозяйство. «Это распространялось»,- вспоминала Эбигейл, - « даже на умение использовать яблочную кожуру». С дочерями много занимался и отец. Он учил их «не судить сурово ни о ком, всегда выделять значительные стороны людей и пресекать обсуждение того, что какие-либо вещи значат больше, чем люди».

       Но если родители уделяли больше внимания общественной стороне обучения и воспитания, то три молодых человека, Ричард Кренч, Джон Адамс и Коттон Тафтс, появившиеся в доме Смита во второй половине 1750-х годов, ввели сестер в мир серьезной литературы. Более всего в этом отношении девочки были обязаны Ричарду Кренчу, студенту-филологу и теологу-самоучке. Он познакомил юных леди с трудами Шекспира, Мильтона, Поуна, Ричардсона, Локка и др. Абигайль в последующие годы говорила, что раннее знакомство с Ричардом Кренчем сделало ее сторонницей «мужской компании больше, чем женской. Женщины мало учатся, поэтому в жизни все больше обсуждают пресные и пустяковые темы. Мужчины же много учатся, а потом набираются общественного опыта, что позволяет им вести очень серьезные и интересные разговоры».

       В 1759 году Ричард Кренч привел в дом Смитов своего друга, адвоката из Брентри, Джона Адамса. Последний отличался от Кренча и Тафтса, сострадательных и остроумных, своей молчаливостью, опытностью и честолюбием. Позже сестры вспоминали какое сильное впечатление на них производили разговоры с Джоном. Сам же Д. Адамс оставил в своем дневнике первое восторженное замечание о четырнадцатилетней Эбигейл - «Она очень разумна!»7. К девятнадцати годам наиболее яркими чертами мисс Смит стали сильные ум, характер и острый язык. Джон Адамс сильно увлекся девушкой. Его письма из Бостона, куда он вынужден был уехать весной 1764 г. показывают, как сильно было его чувство, и как высоко он оценивал Эбигейл. Он говорил, что она «всегда смягчала и согревала его сердце», что она была той точкой опоры, которая так была нужна ему при его меланхолическом нраве. Джон писал ей: « Ты отшлифуешь и облагородишь мои чувства и манеры, уберешь все ненужные черты из моей сущности, и поможешь мне создать тот счастливый характер, в котором уживутся быстрая проницательность и откровенная прямота».

       25 октября 1764 г. Эбигейл и Джон поженились. Более пятидесяти лет продолжался этот союз сердца и ума, обогащавшийся с течением времени.

       Оглядываясь в конце жизни назад, Эбигейл считала первые десять лет своего замужества лучшими и наиболее счастливыми. Они с Джоном поселились в Брентри, в доме отца Джона, умершего в 1761 г. Дом стоял у подножия Пенн-хилла, с которого был виден Бостон и океан. Здесь у семьи Адамс родились пятеро детей, четверо из которых выжили. Рядом с молодой семьей жила мать Джона Адамса – Сьюзен. Эбигейл и свекровь стали добрыми друзьями и собеседниками, т.к. Сьюзен «никогда не была скучной компаньонкой, она имела восхитительный ум и читала все бумаги и книги, попадавшие ей в руки».

       Следующие десять лет до 1784 г. были больше годами разлуки, чем совместной семейной жизни. Это было связано с активной работой Джона в Континентальном конгрессе, находившемся в Филадельфии, а затем с его дипломатической миссией в Европе. Все эти бурные годы борьбы колоний за независимость и становления нового государства супруги вели постоянную переписку. Письма Эбигейл – мудрые, острые, яркие – детально описывают ее жизнь времен революции. Джон, очень ценивший эти письма, считал, что они «гораздо больше заслуживают быть сохраненными, чем его». В них рассказана история женщины, оставшейся дома, чтобы бороться с лишениями военного времени и инфляцией, содержать ферму при минимуме средств, учить детей, когда школьное образование было прервано. Сильный характер, изобретательность и бережливость Эбигейл помогли ей справиться со всеми трудностями, тем более что она приняла решение стать такой же опорой семье, как ее муж, а своему супругу – равным партнером. В течение всех военных лет она делала запасы для фермы, сдавала земли в наем, покупала новые земельные участки, платила по счетам. Внук Эбигейл, Чарльз Фрэнсис Адамс, считал, что его бабушка спасла семью от финансового краха, который потерпели многие соратники Джона Адамса, также посвятившие себя служению своей стране. Эбигейл пришлось пережить эпидемии холеры и оспы, свирепствовавшие в военные годы. Последняя из них погубила ее мать - Элизабет Смит.

       Кроме забот о семье и доме миссис Адамс активно участвовала в событиях, связанных с борьбой за свободу колоний, принимая близко к сердцу все бедствия военного времени. «Мое сердце и моя рука дрожат, пока я пишу эти строки, при мысли о неистовствах междоусобной войны», «я не могу без глубокой печали вспоминать о несчастных жертвах, которые не знают, где искать спасения. Но еще с большей горестью я думаю о моих согражданах, которые в эту минуту жертвуют здоровьем и жизнью! Гул пушек, прогремевших над этими холмами, отозвался в сердцах многих женщин, и они объединились со мной в молитве «Всемогущий Боже, укрой головы наших сограждан и будь щитом нашим близким!». Женщины Массачусетса устраивали комитеты для снабжения войска одеждой и провизией, собирали средства по подписке для раненых, издавали прокламации, устраивали демонстрации, пресекали спекуляцию продовольственными и другими жизненно необходимыми товарами.

       Занятая домашними и общественными делами, Эбигейл ни на минуту не переставала думать о Джоне, мужественно перенося разлуку. Она «принадлежала к той горсти людей, которые не дали унынию овладеть обществом». Эбигейл часто посылала письма мужу, ждавшему подробностей о жизни дома, о политических настроениях и борьбе жителей колонии, и кроме всего прочего требовавшего утешающих и вдохновляющих посланий. «Как много снежных сугробов разделяют тебя и меня, мой дорогой друг», -писала она. «Как бы я была рада посетить тебя и разделить твой труд и заботы, дать тебе отдых и облегчить твои волнения».

       Круг тем, по которым Эбигейл высказывала в письмах свою точку зрения, достаточно широк и обнаруживает ее значительные познания в политических и социальных проблемах. Джон признавал в своей жене надежного союзника и равного партнера, когда писал ей: «Я должен ввести тебя во все свои радости и печали, удачи и несчастья, чтобы ты принимала участие со мной в борьбе»16. Тон многих писем Эбигейл периода 1774 – 1778 гг. шутливо-серьезный. Несомненно, она рассчитывала таким способом смягчить шокирующее воздействие своих столь не характерных для женщины открытых высказываний. « Мое перо всегда более свободно, чем мой язык. Я пишу тебе многое из того, что, думаю, никогда бы не смогла сказать». Миссис Адамс отправляла своему мужу критические замечания по поводу основ нового государства, давала в письмах острые, нелицеприятные характеристики некоторым его коллегам. Многие современники, а затем авторы, исследовавшие жизнь и деятельность второго президента США, считали, что Эбигейл оказала серьезное влияние на целый ряд политических и общественных шагов Джона Адамса. 27 мая 1776 г. в ответ на ее письмо о видении основ нового государства он написал: « Мне кажется, в последнее время ты блистаешь как мыслитель так же, как и управитель фермы. Гордился тобой, когда читал о твоих принципах создания государства. Они очень своевременны».

       Резко негативное отношение было у Эбигейл к рабству. Она называла его «злом для общества и морали». Однажды, когда мальчик-слуга в Брентри попросил ее научить его читать, она отвела его в местную школу. В ответ на протесты родителей других детей она твердо заявила, что «юный негр не может быть ограничен в возможностях». В 1774 г. в связи с раскрытием заговора рабов в Бостоне она сказала своему мужу: «Я всегда считала величайшей несправедливостью сражаться за то, что каждодневно мы насилием отбираем у других, имеющих не меньшее право на свободу, чем мы сами».

       Очень большой интерес вызывают точка зрения Эбигейл на положение женщин в Америке конца XVIII века и ее попытки защитить их права. 31 марта 1776 г., в период подготовки «Декларации независимости», она пишет Джону: «Я давно слышу, что вы говорите о независимости и новом кодексе законов, который необходимо создать. Я хочу, чтобы в этих новых законах вы не забыли о леди и были более щедрыми и благосклонными к ним, чем ваши предшественники. Не давайте неограниченной власти в руки мужей. Помните, любой мужчина станет тираном, если ему это позволить. Если же к леди не будет проявлено особой заботы и внимания, то мы готовы поднять восстание против законов, которые не дают нам ни права голоса, ни представительства.

       То, что ваш пол склонен к тирании, настолько ясно, что не требует обсуждения. Но среди вас есть те, кто ради своего счастья, отказался от роли сурового хозяина, сменив ее на роль нежного друга. Почему бы вам не отказаться от жестокой власти, от бессердечия и унижения, которому вы нас безнаказанно подвергаете? Мудрые мужчины во все века ненавидели традиции, по которым наш пол использовался вами как угнетенный и подчиненный. Считайте нас созданиями, отданными Провидением под вашу защиту, и используйте свою силу только для нашего счастья!».

       Через две недели 14 апреля 1776 г. Эбигейл получила письмо из Филадельфии: «В ответ на твои предложения по законодательству я только и смог, что рассмеяться. Мне всюду твердят, что наша борьба ослабила власть, что дети не слушаются родителей, что индейцы непокорны, а негры поднимают бунты против хозяев. Твое письмо впервые сообщило мне о том, что появился новый отряд бунтарей, гораздо более многочисленный и могущественный, чем другие».

       Такой ответ привел Эбигейл в ярость, и она обратилась к историку и драматургу Мерси Отис Уоррен, сестре поэта Джеймса Отиса и вдове генерала Джеймса Уоррена, известной своими выступлениями в защиту женщин. Мерси Уоррен первой заявила о том, что права, принадлежащие мужчинам, должны быть предоставлены всему человеческому роду. А. Адамс предложила Мерси подать петицию в конгресс о новом кодексе законов. «Я собираюсь сказать слово в защиту нашего пола, тяжело задавленного английскими законами, дающими неограниченные права мужьям дурно обходиться с женами…». 7 мая 1776 г. Эбигейл написала Джону: « Я не могу сказать, что ты очень щедр к леди. Ты выступаешь за мир и доброденствие для мужчин, за освобождение народов, но в то же время настаиваешь на сохранении абсолютной власти над женами. Но тебе надо помнить, что деспотическая власть, как и всякая твердыня, может быть разрушена. Несмотря на все ваши мудрые слова и законы, в нашей власти не только освободить самих себя, но и бросить вашу естественную и законную власть над нами к нашим ногам».

       Необходимость предоставления женщинам равных с мужчинами прав в экономической и образовательной сферах Эбигейл отстаивала на протяжении всей жизни. В июле 1799г. она написала своей сестре Элизабет: « Я никогда не соглашусь считать наш пол стоящим ниже. Пусть каждая планета вращается на своей орбите. Бог и природа создали мужчину Господином, а женщину – Госпожой! На этом я настаиваю!». А в письме своему кузину Джону Текстеру она задала вопрос: « Почему ваш пол желает такого неравенства с теми, с кем собирается однажды соединиться как со спутниками и помощниками в жизни?».

       Эбигейл Адамс понимала равенство женщин с мужчинами как одинаковость прав в разных сферах жизни, включая семейную. Надо отметить, что в силу воспитания и пуританской морали, усвоенной еще в детстве, она очень серьезно относилась к браку и семье. « Целомудрие, скромность, благопристойность и супружеская верность являются столпами общества, - считала она, - без них все строение рано или поздно рухнет». Эбигейл рассматривала брак как «союз двух личностей, чьи таланты, стремления и тела дополняют друг друга», поэтому «ни один мужчина не может преуспеть в мире без согласия и сотрудничества со своей женой». Мужчины должны понять «почему Создатель, сотворив Адама, решил, что нехорошо Адаму быть одному». Вместе с сестрами миссис Адамс разделяла точку зрения Б. Франклина о том, что «мужчина без женщины полезен для общества лишь наполовину».

       Джон Адамс был согласен со взглядами своей жены на роль и влияние женщины в семье. В одном из его писем говорится: «Я уже не раз замечал тебе, перечитывая биографии знаменитых людей, что при каждом из них неизменно встречается женщина – мать, жена или сестра, влиянию которой следует приписать большую часть его заслуг. Замечательный пример являет Аспазия – жена Перикла. Жаль, что наши генералы северных провинций (которые более всего потерпели неудач) не имели жен Аспазий». Но чтобы общество «имело Героев, Государственных мужей и Философов», - считала Эбигейл, -« оно сначала должно обрести образованных женщин. Мир, возможно, будет смеяться надо мной, но я считаю, что очень многое в нем зависит от первых принципов, усвоенных всеми детьми. Общество получит несомненную пользу, если даст разностороннее образование женщинам. Наша нация должна стать выдающейся в вопросах образования. Пока же можно сказать, что весь опыт девочек заключается в желании учиться». «Я скорблю по поводу того, какое жалкое, ограниченное, убогое образование получают женщины на моей родине». Джон Адамс писал жене, что ее и его «мысли о значении женского образования в точности совпадают».

       Но в американском обществе того времени умные и образованные женщины встречали лишь неприязненное отношение. Эбигейл приводила в пример мисс Мейю, красивую и обеспеченную женщину из Массачусетса, обладавшую сильным разумом и острым языком. «Мужчины очень быстро стали завистливыми и враждебными по отношению к ней, выделяющейся своими качествами из остальных представительниц ее пола. Единственный способ сделать таких, как мисс Мейю, приемлемыми для общества, - это увеличить число совершенных женщин». В 1786г., отвечая на письмо своего сына, Джона Квинси Адамса, содержавшее высокомерное замечание по поводу низкого умственного развития молодых американок, Эбигейл резко заметила ему: «Они не виноваты, таково их образование. Женщины становятся такими, какими хотят их сделать мужчины. И если американские девушки легкомысленны и поверхностны, то виноваты в этом американские мужчины».

       Большое внимание уделяла Эбигейл вопросам воспитания детей. Она считала, что главным для отца и матери является любовь к детям, которая, тем не менее, не должна закрывать глаза взрослых на недостатки детей и мешать их исправлять. Супруги Адамс одинаково представляли себе хорошее воспитание. «Нашим детям надо привить правдивость, здравомыслие и трудолюбие», - писал Джон своей жене. Миссис Адамс часто беседовала с сыновьями и дочерью о добродетели, благопристойности, честности, полезности, о моральных ценностях в жизни. «Я хотела, чтобы сердца моих детей замирали при высоких словах клятвы и возмущались при неприличных выражениях», чтобы «в их душах поселились такие добродетели, которые не смогут уничтожить ни время, ни обстоятельства». Она внушала детям, что их «моральный облик гораздо важнее для них и всего мира, чем все языки и науки, которые они изучат; и что малейший изъян в их характере принесет больше вреда, чем все достоинства принесут им добра». В одном из писем Эбигейл сформулировала вопрос, главный для нее в вопросе воспитания: «Чего требуют любящие родители от своих детей за проявленную к ним заботу, беспокойство и тяжелый труд?» - «Только чтобы они выросли мудрыми, добродетельными, благожелательными и добрыми». Она много времени уделяла своим детям и очень переживала, что государственные дела отнимают у них отца. Как только Эбигейл научила их читать, она попросила Джона присылать каждому из них письма, в поддержку ее воспитательных усилий.