Под «каноном» мы понимаем такую
форму традиции, в которой она достигает
высшей внутренней обязательности и крайней
формальной устойчивости. Здесь ничего
нельзя добавить, ничего убавить или изменить. [1]
Канон (в переводе с греч. «правило») -
это нормы композиции и колорита, система
пропорций, иконография данного типа изображения
или иной нормативный образец. Канон задаёт
совокупность художественных приёмов
или правил, обязательных в ту или иную
эпоху.
Творческие люди Античности и эпохи Возрождения
пытались найти идеальные пропорции вещей,
в частности, человеческого тела и вывести
неизменные, математически обоснованные
правила построения фигуры человека. По
определению профессора А. Ф. Лосева, канон
(греч. Kanon – норма, правило) – в эстетике
это категория, означающая систему
внутренних творческих правил и норм,
господствующих в искусстве в какой-либо
исторический период или в каком-то художественном
направлении и закрепляющих основные
структурные закономерности конкретных
видов искусства. [2]
Каноничность в первую очередь присуща
древнему и средневековому искусству.
В пластике с Др. Египта утвердился канон
пропорций человеческого тела, который
был переосмыслен древне - греческой классикой,
теоретически закреплен скульптором Поликлетом
(5 в.до н.э.) в трактате «Канон». Разработанная
Поликлетом система идеальных пропорций
человеческого тела стала нормой для античности.
Однако если отвлечься от бесспорного
авторитета греческих скульпторов и приглядеться
к "Венерам" непредвзятым оком, то
можно заметить, что их красота по нынешним
меркам является не такой уж идеальной.
Во-первых, древнегреческая женская фигура
ширококостная, массивна, с мягкими округлыми
формами. Во-вторых, у нее небольшая, абсолютно
симметричная грудь, довольно широкая
талия, почти плоские ягодицы и коротковатые
ноги. Для примера приведем "модельные"
параметры Афродиты, исполненной знаменитым
Праксителем:
рост-164 см, грудь - 86, талия - 69, бедра -
93.
Глава 2. Образ идеальной
женщины в искусстве Античной Греции
2.1. Представление
о женской красоте в греческой
мифологии
Религия и мифология Древней
Греции оказали огромное влияние
на развитие культуры и искусства всего мира и положили
начало бесчисленному множеству религиозных
представлений о человеке, в том числе
о женском образе, идеале женской красоты.
Греческая мифология
гораздо ближе к искусству, чем к религии.
Именно поэтому она составила фундамент
великого греческого искусства. По этой
же причине Гегель назвал греческую религию
«религией красоты».
Сущность греческой
мифологии становится понятной только
при учете особенностей первобытнообщинного
строя греков, воспринимавших мир как
жизнь одной огромной родовой общины и
в мифе обобщавших все многообразие человеческих
отношений и природных явлений. Греческую
мифологию следует рассматривать не как
привычную и неподвижную картину (хотя
и прекрасную), но в постоянно изменяющемся
социальном и историческом контексте
античного мира.
Образы Афродиты, исполненной женственности
и привлекательности, Афины Паллады - воительницы, относятся
к определенному периоду развития греческой
мифологии. Такими периодами являются:
древнейший хтонический, или дофессалийский, доолимпийский;
фессалийский, олимпийский, классический или героический. В
героический период происходит централизация
мифологических образов вокруг мифологии,
связанной с горой Олимп, и начинается переход к художественно
развитому и строгому героизму. По мере разложения
общинно-родового строя складываются
утонченные формы героической гомеровской мифологии. В дальнейшем
наивная мифология - своего рода единственная
форма первобытного мышления - гибнет
как самостоятельное творчество и приобретает
служебный характер, став одной из форм
художественного выражения разного рода
религиозных, социально-политических, моральных и философских
идей, превращается в философскую аллегорию, широко используется
в литературе и искусстве.
Сведения о греческой
мифологии дошли до нас в огромном количестве
памятников письменной литературы - художественной
и научной. Основными источниками изучения
греческой мифологии являются "Илиада" и "Одиссея" Гомера. Для рассмотрения нашего вопроса
чень важны так называемые
Гомеровские гимны (гимны к Афродите и Деметре). В так называемых Орфических
гимнах, восходящих к 6
в. до н.э., но составленных в целом в 3-2
вв. до н.э., содержатся эпитеты богов, помогающие
анализировать мифологические образы.
При рассмотрении греческой
мифологии в развитии, в пределах каждого
отдельного мифа устанавливаются и прослеживаются
разновременные остатки прежних веков, которые сосуществуют
с ферментами нового, возникающего
в сюжете мифа. Например, в мифе о рождении Афины Паллады из головы Зевса, проглотившего свою забеременевшую
супругу Метиду, можно различить остатки фетишистских представлений, которые предшествовали
развитию патриархата (примат мужского индивидуума
над женским и символику мудрости верховного
божества - свидетельства патриархата).
Греческая мифология
в ее наиболее развитом, так называемом классическом, состоянии представляет
собой мифологию героическую, которая
связана с периодом патриархата.
В греческой мифологии
все элементы мифа составляют одно целое,
некий полярный комплекс противоположных
по смыслу элементов. Примером такого
комплекса является образ сирен у Гомера. Это - полуптицы-полуженщины,
они поют такими завлекающими, чарующими голосами, что всякий
путник высаживается на берег, но сирены тут же его уничтожают, поэтому
у них на берегу целые горы человеческих
костей и гниющих останков. В этом образе
совмещаются художественный восторг и
гибель, то есть красота и смерть. С другой
стороны, у Гомера в этом мифе совмещаются различные
эпохи культурного и социального развития:
наряду с фетишизмом и людоедством характерная
для Гомера высокоразвитая эстетическая
культура.
Если рассматривать,
как фетишизм отображался на образование
женских образов в древней Греции, стоит
обратить внимание на обилие хтонических животных
в мифах. Змей и змея - наиболее типичные хтонические животные. Даже такие
светлые и прекрасные богини, как Афина Паллада, имели свое
змеиное прошлое. У Софокла она называется "живущей
со змеей", а в Орфическом гимне она
просто змея. На афинском акрополе в храме
Афины Паллады содержалась священная
змея; в Аргосе змеи считались неприкосновенными.
Глаза Афины Паллады поражают своим диким и магнетическим
выражением. Глаза Медузы, одной из горгон, превращают в камень все, на
что она устремляет свой взор. Согласно
теогонии орфиков, Афина Паллада по является не из головы Зевса, а из сердца, причем такое происхождение
не противоречит указанию на мудрость
богини, поскольку само сердце толкуется
у философов-орфиков как начало мыслительное.
Стихийно-чудовищная тератологическая
мифология эпохи матриархата (Медуза, горгоны, Сфинкс, Ехидна, Химера - чудовища женского
пола) получает обобщение и завершение
в образе Великой матери или богини-матери.
В классическую эпоху Греции эти образы
были оттеснены на задний план, но в глубинах
догомеровской истории в эпоху матриархата,
а затем в эллинистическо-римский период,
когда происходит возрождение архаики,
тератологическая мифология (и прежде
всего культ богини-матери) имела огромное
значение.
В развитом анимизме трансформация демона или бога
приводит к антропоморфическому, то есть очеловеченному, их
пониманию. Именно у греков этотантропоморфизм достиг своего наивысшего оформления
и выразился в целой системе художественных
или пластических образов. Но каким бы
совершенным ни был антропоморфический образ бога, демона или героя
в греческой мифологии, он всегда содержал
в себе черты более раннего, чисто фетишистского развития (ср. совиные глаза Афины, змея - постоянный ее атрибут,
глаза коровы у Геры). К поздним, так называемым
героизированным, формам матриархальной мифологии относятся прежде
всего амазонки; их образ - явный рудимент среди не матриархальной и уже
чисто героической мифологии.
В мифологии олимпийского
периода, связанного с переходом к патриархату, появляются герои, которые расправляются с чудовищами,
некогда пугавшими воображение человека,
задавленного непонятной ему и всемогущей
природой. Вместо мелких богов и демонов
появляется один главный, верховный бог Зевс, которому подчиняются все
остальные боги и демоны. Патриархальная
община водворяется теперь на небе или
на горе Олимп.
Появляются боги нового типа.
Женские божества, оформившиеся из многогранного
древнего образа богини-матери, получили
новые функции в эпоху героизма. Гера стала покровительницей браков
и моногамной семьи, Деметра - культурного земледелия, Афина Паллада - честной, открытой и организованной
войны (в противоположность буйному, анархическому
и аморальному Аресу), Афродита - богиней любви и красоты (вместо
прежней дикой всепорождающей и всеуничтожающей
богини), Гестия - богиней домашнего очага. Даже Артемида, которая сохранила древние
охотничьи функции, приобрела красивый
и стройный вид и превратилась в образец
дружелюбного и сердечного отношения
к людям. Богиней патриархального уклада
жизни стала Афина Паллада, которая славится
мудростью, красотой и художественно-конструктивной
деятельностью. Рассеянные в природе нимфы
становятся предметом поэтического любования.
Фемида раньше тоже ничем не
отличалась от земли и была страшным законом
ее стихийных и беспорядочных действий.
Теперь она воспринимается как богиня
права и справедливости, богиня правопорядка.
Будучи одной из древнейших
форм освоения мира, греческая мифология имеет
огромное самостоятельное эстетическое
значение. У Гомера красота есть божественная
субстанция и главные художники - боги,
создающие мир по законам искусства.
Правда, эта дикая доолимпийская
архаика тоже полна своеобразной красоты.
Тератоморфизм совмещает в себе чудовищность
и чудесность, ужас и красоту.
Однако красота архаической мифологии
гибельна: сирены привлекают моряков
прекрасными голосами и умерщвляют их.
Красота мифологической архаики достигает
подлинного совершенства в удивительном
безобразии причудливых форм таких чудовищ.
Ужас и красота царят в "Теогонии"
Гесиода, где сама Афродита рождается из крови оскопленного Урана.
В муках рождается
новое царство Зевса и великих героев, оружием
и мудрой мыслью создающих новую красоту,
ту, которая основывается не на ужасе и
дисгармонии, а на строе, порядке, гармонии.
Гибнут горгона Медуза, Ехидна, Химера, лернейская гидра. Прекрасные олимпийские боги жестоко расправляются со всеми,
кто покушается на гармонию установленной
ими власти, той разумной упорядоченности,
которая выражена в самом слове "космос" (греч. k o s m e w, "украшаю").
Однако побежденные древние боги вмешиваются
в эту новую жизнь. Они дают, как Земля, коварные советы Зевсу, они готовы вновь возбудить
силы разрушения. Да и сам героический
мир становится настолько дерзким, что
нуждается в обуздании. И боги посылают
в этот мир красоту, воплощая ее в облике
женщины, несущей с собой соблазны, смерть
и самоуничтожение великих
героев. Так появляется созданная богами прекрасная Пандора с лживой душой. Так
рождается от Зевса и богини мести Немесиды - Елена, из-за красоты которой убивают
друг друга ахейские и троянские герои.
Прекрасные женщины (Даная, Семела или Алкмена) соблазняют богов и изменяют
им и даже презирают их (как Коронида или Кассандра). Ушедший в прошлое мир матриархальной
архаики мстит новому героизму, используя
женскую красоту, столь воспеваемую в
эпоху классического олимпийства. Женщины
вносят зависть, раздор и смерть в целые
поколения славных героев, заставляя богов
наложить проклятие на своих же потомков.
Прекрасное в мифе
оказывается активным, беспокойным началом.
Оно, воплощаясь в олимпийских богах, является принципом
космической жизни. Сами боги могут управлять
этой красотой и даже изливать ее на людей,
преображая их. Например, мудрая Афина преобразила Пенелопу накануне встречи ее с супругом:
сделала ее выше, белее и вылила на нее амбросийную мазь, которой пользуется сама Афродита. Здесь красота представляет собой
некую тончайшую материальную субстанцию,
обладающую небывалой силой. Древняя фетишистская магия, на которой основа
на вся практика оборотничества, преобразована
в благодетельное воздействие мудрого
божества на любимого им героя. Но еще
важнее та внутренняя красота. Вся греческая
мифология пронизана преклонением и восхищением
перед этой внутренней вдохновенной красотой,
обладавшей великой колдовской силой.
Представление
о красоте прошло в греческой мифологии
долгий путь развития от губительных функций к благодетельным,
от совмещения с безобразным к воплощению
ее в чистейшем виде, от фетишистской магии до малых и мудрых олимпийских муз. Греческая мифология в историческом
развитии - неисчерпаемый источник для
освоения в плане эстетическом и раскрытия
ее художественного воздействия в литературе
и искусстве.
2.2 Идеал женской
красоты в античной литературе
В греческой литературе
сохранилось немало легенд, в которых
женщины наделены самыми привлекательными
чертами. Это особенно относится к наиболее
древней литературе. Андромаха и Гекуба
в «Илиаде», Пенелопа в «Одиссее», не говоря
о Навзикае или Арете.
Конец второго и первые два - четыре века
первого тысячелетия до н.э. являются в
Греции периодом эпического творчества.
Следовательно, греческий эпос - а он зафиксирован
для нас в поэмах Гомера "Илиада"
и "Одиссея" - как раз и является тем
самым, что можно назвать рождением античной
эстетики.
Красота мыслится Гомером в виде тончайшей,
прозрачной светоносной материи в виде
какого-то льющегося, живого потока, понять
и оценить который стремятся все античные
теоретики. Эту красоту очень трудно выразить
средствами современного отвлеченно-научного
языка.
Гомеровское представление о красоте
вполне исключает антитезу сущности и
явления: то, что мы внешне видим в этом
мире красоты, то и есть ее внутреннее;
и видим мы внешне не что иное, как ее внутреннюю,
сокровенную жизнь. Не поняв этого стихийного
материализма гомеровской эстетики, невозможно
понять и все прочие ее свойства, ее возвышенный
и в то же время наивный, а порою даже юмористический
характер, антипсихологизм и пластику,
традиционность и стандартность, надчеловеческое
совершенство и полную телесность.
Образ Андромахи у Гомера – это все то
воплощение чистейшего благородства греческой
женщины, верной и любящей супруги и доброй
матери, обреченной на судьбу многих жен,
не дождавшихся с поля боя своих мужей.
Неоднозначность видится нам в образе
Елены – прекраснейшей из женщин. Несмотря
на свой самый безнравственный поступок
по оценкам тогдашних греков, она остается
нравственно чистой, поскольку борется
со страстью, внушаемой ей Афродитой, и
желает отказаться от наслаждения, которое
та заставляет ее разделять. Все же Елена,
по своей природе, тяготеет к жизни семейной
и упорядоченной. Она сожалеет о том, что
прошло время, когда ее окружали уважение
и нежность семьи, делавшие ее жизнь такой
легкой:
. . . . . . . . . . . . как покинула брачный
чертог мой,
Братьев, и милую дочь, и веселых подруг
мне бесценных!