Скоморошество в средневековой руси

В деревнях и селах нужда в скоморохах ощущалась главным образом в  дни праздников, составной частью которых являлись народные игрища. Скоморохи были также непременными участниками свадеб и общественных пиров-братчин. В остальное время скоморохи мало чем отличались от остальных деревенских жителей.

Какая-то часть скоморохов, живших в городах, вела аналогичный с деревенскими образ жизни, занимаясь в периоды  между праздниками свойственными  горожанам делами – ремеслами, торговлей  и др. Но в то же время условия  городской жизни давали больше возможностей для профессионального скоморошества. Для городских скоморохов запретным  оставалось только время постов, во все же остальные дни они вполне могли, особенно в больших городах, находить применение своим способностям. По-видимому, постоянную работу скоморохам обеспечивали и развлечения в  кабаках.

Существование «походных», т. е. бродячих, скоморохов фиксируется документами начиная  с XVI в. В краткой редакции Судебника 1589 г. есть статья, устанавливающая размер «бесчестья» скоморохам. Упрощенно «бесчестье» можно объяснить как денежную компенсацию за оскорбление: «…а скомороху государеву описному бесчестья два рубля, а жене его вдвое; а неописному скомороху бесчестья гривна, а жене его вдвое…» Разница, как видим, огромная. «Описной» скоморох «ценился» в 20 раз выше, чем «неописной», а в свою очередь «неописной» - в 20 раз выше, чем «походный». Таким образом, величина бесчестья «походному» скомороху в 400 раз ниже, чем «описному», они приравнивались к самым низким категориям населения. Даже городские нищие и калики ценились выше.

За критерий оценки разделения на категории скоморохов принимается оседлость, что безусловно имело значение, однако не решающее. Столь значительная величина бесчестья  описному скомороху определялась не тем, что он был оседлый и попал  в писцовую книгу, а тем, что человек, попавший в такую книгу, тянул  тягло, т. е. платил подати. Неописные  скоморохи не попадали в книги  не потому, что они были неоседлыми, странствующими, а потому что их не было смысла записывать, они не могли  тянуть тягло. Таким образом, неописные вполне могли быть и оседлыми. Странствующие, бродячие скоморохи составляли третью категорию – походных, о которых комментаторы Судебника вообще ничего не говорят. Если неописные скоморохи имели все-таки свой дом и, может быть, какое-то хозяйство, то походные вообще не имели ничего, кроме своих музыкальных инструментов.

В Судебнике  совсем не отражены скоморохи, жившие «за господами». Они, наравне со всем остальным окружением своего господина, не попадали ни в какие книги и  не платили никаких податей. Вспомнить  о них надо потому, что они, как  раньше наместничьи, могли «ходить» по окрестным селам и деревням группами в несколько человек  для дополнительных заработков.

Первое  документальное свидетельство о  походных скоморохах относится к  концу XVI в., но не следует думать, что они появились только около этого времени. Они существовали издавна: уже былины Владимирова цикла говорят о скоморохе, который, никому не знакомый, мог появиться на княжеском пиру, играть и петь о том, что видел и знает. 

Оседлые скоморохи, выше уже об этом говорилось, большей частью были заняты в дни  праздников, на игрищах, а также свадьбах, братчинах и т. д. каждый праздник, равно свадьба, братчина, наряду с  чертами, общими для всей Руси, имел и свои особенные черты, характерные  для данной местности. Больше того, в деталях разница была в обрядах  праздниках даже соседних сел и деревень.

Со временем в праздниках и обрядах происходили, конечно, изменения, но процесс этот, по крайней мере в XI-XVI вв., шел очень медленно. Есть, таким образом, основания считать, что каждый праздник и обряд проходил из года в год по всем хорошо известному чину, каждому празднику и обряду соответствовали строго определенные песни, танцы и игры.

Заранее определенный распорядок обусловливал характер и особенности искусства  оседлых скоморохов. «Сценарий» каждого  игрища был известен каждому участнику; надо полагать, что у скоморохов были какие-то твердые, закрепленные функции, четко определенный круг обязанностей.

Действия  оседлых скоморохов не слишком сковывались  рамками игрища и традициями, ибо, какими бы жесткими ни были традиции, они  предполагали все-таки большую активность каждого и давали скоморохам, так  и всем остальным участникам игрищ  возможность для импровизаций. В  меньшей степени это было свойственно  песне и танцу, в большей –  играм.

Если  теперь обратиться к условностям, в  которых действовали скоморохи  походные, то сразу следует отметить, что характерной чертой их деятельности является отсутствие зависимости от праздников. Походные скоморохи выступали  вне рамок игрищ и обрядов. Постоянные переходы исключали возможность  действий в рамках местных традиций. А необходимость зарабатывать на хлеб насущный ежедневно исключала  возможность играть только на праздниках. Походные скоморохи обязаны были, таким образом, создавать особый репертуар.

Оседлые скоморохи не имели нужды создавать  все заново, они играли, пели, смешили, развлекали, пользуясь готовым, тем, что создал народ и что сохранило  искусство. Новое вносилось в  то или иное произведение народного  творчества в основном за счет импровизации. Походные же скоморохи значительную часть своего репертуара создавали  сами, а главное – их репертуар  складывался уже независимо от игрищ  и обрядов и приобретал самостоятельный  смысл и интерес. Естественно, сохранилась  общая основа народного искусства, из которого брали и много готового, известного и понравившегося, перерабатывая, приноравливая это готовое к  условиям своего творчества.

Разность  условий, в которых действовали  оседлые и походные скоморохи, породившая различие в характере их творчества, сказалась в конце концов и  на итоге их деятельности. Мы имеем  в виду различие форм, в которые  вылилось творчество скоморохов ко времени  своего расцвета (XVI – XVII вв.). походные скоморохи оказались почти монопольными «хозяевами» таких театральных и близких им форм, как «Петрушка», медвежья потеха, раек и др., т. е. форм мобильных, дающих возможность устраивать представление без долгих приготовлений и в любых условиях. Оседлые же скоморохи – главные участники праздничных народных игрищ и гуляний – активно участвовали в процессе становления иной разновидности русского народного театра, именно театра, рожденного игрищами. Высшими его формами стали спектакли типа «Царя Максимильяна» и «Лодки» и спектакли театра охочих комедиантов, т. е. театр живого актера, о котором речь пойдет в следующей главе.

3.2. Балаганные представления

Русский народный театр вырос на плодотворнейшей  почве праздничных игрищ. Самое  же главное, что он оттуда взял, - это  особое мироощущение, по поводу которого много уже говорилось выше, которое  свойственно лишь  народным праздникам и характеризуется прежде всего  особой атмосферой, совершенно не похожей  на действительную жизнь, где ряженые  могут делать и говорить все без  запрета, где отменены иерархические  отношения подчинения, где все  равны, где человек становится самим  собой. Такой взгляд на народный театр  позволяет конкретизировать определение  наследия скоморохов, связать театр  с народными праздничными игрищами, главными фигурами, вдохновителями, руководителями которых были скоморохи.

Без сомнения, манера актерской игры и, может быть, даже и вся система изобразительных  средств народного театра формировалась  у нас на протяжении веков при  активном участии и даже под воздействием скоморохов. Также вне сомнения тот  факт, что именно скоморохи, их искусство  были одной из сил, способствовавших обмирщению обрядов, превращению их в игры, развлечения, что явилось  важнейшим условием совершенствования  форм народного театрального искусства  на Руси. И, наконец, нельзя забывать, что  народный театр прямо включал  в тексты пьес целые эпизоды и сценки, а также персонажей из репертуара скоморохов. В первую очередь это были пародийные и гротесковые сценки, комические и сатирические персонажи. Скоморохи передали народному театру свое свободолюбие и непримиримость с церковным ханженством и социальными несправедливостями.

Подробнее хотелось бы рассмотреть такую форму  русского народного театра, как спектакли  «Царь Максимильян» и «Лодка».

«Царь Максимильян» приобрел широкую популярность прежде всего как тираноборческая драма. Впрочем, одного этого объяснения недостаточно. Было бы отступлением от исторической правды замалчивать важный в идейном  комплексе пьесы момент – явную  симпатию к герою пьесы, который  сохраняет верность христианству. Сам  протест против тирана в подавляющем  большинстве вариантов оправдан именно тем, что Максимильян воспринимается как вероотступник и как гонитель стойкого христианина – сына. Такая, религиозная, оболочка протеста была закономерным выражением особенностей мировоззрения  русского крестьянства XVIII – XIX вв. Однако заслуживают внимания и попытки переосмыслить конфликт между царем и его сыном, придать ему не только религиозный, но и социальный смысл. Мы имеем в виду те варианты, где Адольф оказывается связанным с разбойниками и где гнев Максимильяна вызван именно этим обстоятельством. Однако даже в этих вариантах, как правило, социальный конфликт лишь намечен и быстро переходит в основной, связанный с принуждением Адольфа принять новую веру. Нам известны лишь два позднейших варианта, где казнь Адольфа мотивируется не его отказом принять «кумирических богов», а связью героя с разбойниками или заговором против Максимильяна. Но столь радикальная переработка – случай редкий, если не уникальный.

Творческая  история «Царя Максимильяна»  заключается не столько в эволюции идейного содержания, сколько в развитии драматургической структуры пьесы, в превращении ее в своеобразную трагикомедию. Обстоятельно разыгрывались комические сценки с лекарем, портным, цыганом, евреем, «гробокопателем», пародийные сцены отпевания покойника, появлялась буффонада. Причем комический элемент вторгался в трагические эпизоды (казнь Адольфа, самоубийство палача, смерть Аники-воина). Усложнение сюжета, расширение масштабов представления, появление массовых сцен – все это привело к тому, что количество исполнителей «Царя Максимильяна» достигало 40-50 человек. Представление выливалось в своеобразное массовое действие с батальными эпизодами, хорами и могло длиться несколько часов.

Фольклорный театр на Руси обладает рядом специфических  признаков. Драматургия и представление  составляют в нем неразрывное  целое. Текст создавался в процессе устной передачи о поколения к  поколению, от исполнителей к исполнителям непосредственно во время представлений. Репертуар был ограничен сравнительно небольшим количеством сюжетов, хотя каждый из них реализовался в  разнообразных вариантах и версиях. При исполнении варьировался не только сюжет, но и изменялась жанровая природа  драмы.

Сценическое, или, точнее, игровое, пространство в  фольклорном театре условно и  подвижно, оно определяется самими участниками представлениями (обычно разомкнутый круг или полукруг, реже – параллельные ряды или острый угол). Представление проходило без  декораций и реквизита. В разбойничьей драме лодку изображали усевшиеся  на пол гребцы, мерно раскачивающиеся  взад-вперед и похлопывающие в  ладоши. «Разбойничий стан», где атаман, есаул и другие действующие лица собирались в поход; «подворье», куда приставала «лодка»; «помещичья усадьба», которую жгли и грабили разбойники, - все эти места действа лишь назывались в диалогах или в песне  и возникали в воображении  исполнителей и зрителей. Условными  были и аксессуары оформления. Лишь на последнем этапе эволюции фольклорного театра иногда предпринимались попытки  перенести действие на подмостки, где использовалась примитивная условная декорация.

Включение исполнителей в действие и «вхождение»  в роль обозначалось выходом исполнителя  из общего ряда; он обращал на себя внимание подчеркнутым акцентом шага, условным жестом. Главное действующее лицо занимало относительно постоянную позицию: Атаман находился (стоял или прохаживался) посреди лодки; Максимильян на протяжении всего представления сидел на троне, призывая к себе по очереди  всех действующих лиц.

Приемы  игры целиком определялись традицией. Женские роли исполнялись мужчинами. Пластическими средствами создавались  не индивидуальные характеры, а определенные типы. Героические персонажи (Атаман, Адольф, рыцари и др.) отличались статичностью поз – прямым положением корпуса  с высоко поднятой головой, торжественным  шагом, энергичным движением рук  и т. п. Комические персонажи (барин, лекарь, поп, портной), напротив, характеризовались  подвижностью, разнообразием движений, жестикуляции и мимики.  

         Костюмы исполнителей в фольклорном  театре существенно отличались  от игрищного ряжения и от  праздничной одежды участников  народных игр. Принцип костюмировки  заключался в том, что исполнители  пользовались одеждой, известной  в быту, но придавали ей непривычный  вид и необычную функцию. Так,  Атаман, Есаул и разбойники наряжались  в красные косоворотки. В представлениях  драмы «Царь Максимильян» героические  персонажи носили солдатскую  или казачью форму. Комические  персонажи надевали поношенную, рваную или латаную одежду, на  барине был пиджак или халат,  соломенная шляпа или котелок,  одежда лекаря была сходна  с костюмом барина, но ей придавался  комический оттенок (короткий  пиджачок, узкие брючки).