Состав духовной культуры. Искусство как генофонд культуры

 Контрольная работа 

по культурологии

студента-заочника 2 курса

агрономического факультета

Нотфуллина Ильнара Ильясовича

Шифр А311445

Адрес:

г. Казань, ул. Ак. Чуйкова, д.28, кв.49.

1. Состав духовной культуры. Искусство как генофонд культуры.

Состав духовной культуры: 
• религиозная культура (систематизированные религиозные учения, традиционные конфессии и деноминации, современные культы и учения, этнографическая религиозность); 
• нравственная культура (этика как теоретическое осмысление нравственности, мораль как общественное ее выражение, нравственность как личностная норма); 
• правовая культура (судопроизводство, законодательство, исполнительная система, законопослушание); 
• политическая культура (традиционный политический режим, идеология, нормы взаимодействия субъектов политики); 
• педагогическая культура (идеалы и практика образования и воспитания); 
• интеллектуальная культура (философия, история, наука). 

Следует обратить внимание, что к понятию «духовная культура»  относятся и материальные объекты, включающие в себя мир духовной культуры: библиотеки, музеи, театры, кинотеатры, концертные залы, учебные заведения, суды и пр.

По мнению некоторых культурологов, существуют виды культуры, которые  невозможно однозначно отнести только к материальной или духовной области. Они представляют собой «вертикальное  сечение» культуры, пронизывающее всю  ее систему. Это такие виды культуры, как экономическая, экологическая, эстетическая и др. Более того, материальная и духовная культура практически  всегда присутствуют одновременно в  конкретном объекте культуры и отнесение  его к той или иной стороне  зависит от процентного содержания материального и духовного. Это  относится к художественной и  физической культуре.

Воздействие, которое оказывает  система общественных отношений  и социальный уклад на содержание и направленность духовного, в том  числе художественного творчества, не абсолютно. На разных этапах исторического  развития обнаруживаются разнообразные  механизмы преемственности и  взаимодействия между самими формами  духовного творчества. По этой причине  история духовного и художественного  развития с подъемами и спадами, устойчивыми и переходными фазами, авторитетом одних ценностей  и вытеснением других, не может  быть адекватно представлена лишь через  сведение её к тем или иным соответствующим  типам обществ. На многочисленных отрезках истории обнаруживается несоответствие характера социально-экономического уклада интенсивности и пафосу духовно-культурного  творчества. 

Так, с большой исторической дистанции воспринимаются как вполне закономерные подъем изобразительного искусства эпохи Возрождения, бурное развитие театра в Испании XYII века, расцвет немецкой литературы, философии, музыки конца XYIII-начала XIX вв. А между  тем, каждый из приведенных взлетов  в духовной сфере, выглядит парадоксальным в контексте реальной истории, в  своей противопоставленности тормозящей силе действовавших в тот момент экономических и социальных институтов, узости официальных идеологических схем. Не только исторический, но и теоретический интерес представляет объяснение того, почему Возрождение, решая новые культурно- исторические задачи, актуализировало идеи античного искусства, но оставило без внимания столь же близкие ему идеи античной философии? Почему возникновение взглядов и принципов просветительской философии оказалось возможным именно во Франции, в стране, где политическая система была далеко не оптимальной для вызревания этих идей? В чем причина асинхронности духовного развития обществ, отмеченных едиными вехами социально-экономического пути? По наблюдению многих специалистов историю испанской, итальянской и немецкой литературы можно написать, ни разу не употребив термин "классицизм". Проблема первостепенности одних сфер духовного творчества и второстепенности других - это фактически, проблема того, на какой почве всякий раз европейская духовная культура решала свои задачи. Речь идет об истории культуры как истории самого человека, развитии способов его мышления, восприятия, чувственности, возникновении новых психологических структур. 

Принципами членения духовно-исторической эволюции человека в этом случае выступают  не вехи развития социально-экономических  систем, а более или менее завершенные  периоды, на протяжении которых отмечались устойчивые приемы ориентации человека в мире, становились возможными общепринятые способы мышления, восприятия и мироощущения. Культурологический подход полагает возможным  рассматривать историю духовного  развития человечества через чередование  картин мира, смену устойчивых перцептивных "матриц", сквозь которые человек воспринимает мир и объясняет самого себя в контексте этого мира. Ментальность, понимаемая как устойчивая умственная оснастка, интеллектуальный инструментарий людей, пронизывающая в том числе и формы их неосознанных реакций, выступает в этой связи глобальным фактором, центрирующим жизнь поколений людей на протяжении большой исторической длительности.  

Свершаются государственные  перевороты, вспыхивают социальные катаклизмы, но тип ментальности может переживать эти события, сохраняясь в особенностях национального характера, национальной репутации и пр. Таким образом, отмечая несводимость стадий духовно-художественного  развития только к характеристикам  какой-либо формации, можно фиксировать  возможность самодвижения процессов  духовного творчества, обогащающих  и стимулирующих друг друга вне  действия социальных институтов. Процесс  дифференциации и усложнения содержания духовной жизни людей осуществлялся  непрерывно, на протяжении всех исторических эпох. Этот непрерывный в целом  процесс имел и свои моменты прерывности, когда выступал в общезначимых формах духовной деятельности. На каком-то отрезке  истории найденные формы восприятия и мышления мыслились абсолютными, предлагали определенный уровень снятия противоречий, но одновременно, по мере дальнейшего развития культуры, обнаруживали и свою относительность. 

Однако сам факт возможности  существования и воспроизведения  в течение большой исторической длительности единых и общезначимых культурных стереотипов, есть не что  иное как специфическое проявление законов прерывности культурного движения. По точному замечанию С.П.Батраковой "движение в искусстве останавливается всякий раз, когда создан шедевр, неподвластный разрушительной работе времени". В этом случае перед нами такой способ художественного претворения, который в данную историческую секунду видится абсолютным в толковании мира и человека. Возникает состояние господства этой художественной формы, когда все прочие художественные версии большей частью шлифуют уже найденный принцип и ничего принципиально нового не добавляют.

К сожалению, история духовного, в том числе художественного  развития человечества как относительно самостоятельного процесса, не сводимого  целиком к социальным стимулам, в  отечественной литературе не получила достаточного осмысления. Традиционно  любые духовные образования рассматривались  преимущественно с точки зрения социальной функции, в качестве надстройки к соответствующему базису. В результате, история художественной культуры описывалась  через совокупность соответствующих  общественно- экономических формаций. Такая статичная модель лишала духовное творчество самостоятельного движения, трактовала культуру как своего рода "рефлекс" , ответ на различные социальные вызовы. Отсутствие традиций в изучении механизмов самостоятельных обменных процессов в духовной культуре необычайно затрудняет изучение внутренних интенций и направленности творчества человека на разных этапах. Вектор формообразующего порыва культуры на каждом новом витке истории неоднороден, а потому и содержательно-качественная наполненность понятия культуры, как и понятия искусства в разные эпохи оказывается различной. 

В своем реальном существовании  процессы духовного творчества распадаются  на деятельность в сфере искусства, морали, философии, науки. Меняющиеся взаимоотношения  между этими областями сознания вызывают постоянную миграцию форм духовного  творчества в культуре, ведут к  доминированию одних, к вытеснению на периферию других. Следствием этих процессов является существование  в духовной культуре на каждом отдельном  этапе ее развития ведущей формы  духовного творчества.

Именно в сфере ведущей  формы культуры рождается такой  комплекс ценностей, смыслов и ориентаций, который придает особый вектор и  направленность всем другим формам духовного  творчества, стягивает их единым критерием, формирует определенные доминанты  духовной жизни. Закономерность европейского культурно-исторического развития позволяют увидеть как последовательно менялись ведущие формы духовного освоения мира в зависимости от сложных процессов, пронизывающих общественную практику и сознание. Можно отметить, что в эпоху Возрождения именно искусство выступало ведущей формой духовного творчества. 

Узловые ментальные доминанты  каждого типа культуры формируют  систему её категорий. При этом через  грани любых актуальных форм творчества просвечивают главные качества данной эпохи как целого. Исторического  человека, по словам Л.Февра, можно притянуть к делу за что угодно - за ногу, за руку, а то и за волосы, но едва начав тянуть, мы непременно вытянем его целиком. Даже "осколочные" художественные памятники эпохи, будь то пейзаж, натюрморт или портрет, демонстрируют нам всю полноту ментальных состояний этой эпохи, ее вкус, предпочтения и всю тонкую метафизику.

Тот факт, что пространство искусства не является областью коллективного, безличного воспроизводства культурных стереотипов, а есть результат творчества, имеющего индивидуальное авторство, предполагает возможность вызревания и рождения на его территории таких культурных вариаций, которые могут не являться достоянием функционирующих общественных форм культуры. Искусство, таким образом, способно не только восходить к базовым  для данной культуры категориям, но и продуцировать собственные  духовные смыслы, генерировать новые  ценности, способно переориентировать  общественную психологию и сознание и нередко превосходить уровень  наличной культуры общества. В этом смысле художественное творчество хотя и воспроизводит разнообразные виды деятельности как они устоялись в том или ином типе культуры, но не дублирует эти виды деятельности, не замещает их. Потому любая уникальная художественная реальность является порождением новых интуитивных, интеллектуальных смыслов, эмоциональных состояний, а значит и новой духовности, по своему содержанию могущей не совпадать с объемом наличной духовной культуры общества и более того, выступать в известном смысле ее генофондом.

Немало исследователей приходили к такому выводу на основе частных измерений. Так, С.М.Даниэль, осуществляя художественный анализ картины в искусстве XYII века, пришел к выводу, что "живопись XYII столетия выступала фактором сложения самой культуры, что Рубенс, Пуссен, Рембрандт, Веласкес и другие мастера, создавая живописные композиции, соучаствовали в то же время в созидании той грандиозной исторической картины, которую мы называем теперь их эпохой" . 

Таким образом, "силовое  поле" каждого типа менталитета  есть сложная совокупность и напластование  духовного творчества разных видов. Каждый вид духовного творчества вносит в состав менталитета собственный "взнос", становление картины  мира, отражающей всю полноту мироощущения современников, есть т.о. сложный синтез, результат процессов взаимообогащения искусства и науки, морали, философии, религии, политики. Между сложившейся  культурной доминантой и конкретной практикой искусства располагается  то, что можно обозначить как определенный тип творчества, формирующийся на каждом этапе истории. Понятие типа творчества определяет конкретный механизм осуществления духовной деятельности в разных областях; в нем аккумулируются культурно-психологические установки, складывающиеся на том или ином историческом этапе. Понятие установки свидетельствует  о совмещенности осознанных и  неосознанных усилий, действии зачастую спонтанных механизмов, побуждающих  к рождению нового. 

Подобно иным формам культуры, искусство в одном отношении  преодолевает наличный человеческий опыт, в другом - олицетворяет сам этот опыт. Безбрежность художественного  содержания, способность произведения искусства порождать своими образами новый объем смыслов, неоднократно отмечалось в истории эстетической мысли. Восприятие художественного  всякий раз подтверждает, что человек  есть существо незапрограммированное, свободное в разнообразных возможностях и вариантах своего развития, открытое новым и новым трансформациям. Внутренняя природа человека становится неизмеримо сильнее и богаче, когда  он смело обращается к неизведанному, раздвигает горизонты, переживает новые конфликтные ситуации. И искусство всячески культивирует эту великую страсть жизни к расширению своих границ, неистребимую тягу человека к восхождению в неизведанное, неограниченность устремленностей человеческого духа, его подвижность, раскованность, незакоснелость. 

Обращаясь к изучению того, как взаимодействуют искусство  и культура в историческом контексте, необходимо учитывать это своеобразие  художественно-духовного, проявляющееся  не только в адаптации наличных состояний  культуры, но и в продуцировании новых идей, умонастроений, склонностей, вкусов. Искусство - это всегда бросок в будущее, прорыв в то, что еще не осознанно, но предощущается. В отличие от функциональности науки, выступающей в качестве средства, искусство - это деятельность, имеющая цель в самой себе. Именно благодаря этому свойству искусство смогло стать панорамой, отразившей цепь последовательных "открытий человека" в его ментальной истории. Поскольку вся полнота духовных потребностей человека далеко не сводится только к потребностям познания, искусство откликается на эту полноту изобретением множества жанров, ориентированных на весь мыслимый спектр потребностей. Дифференциация видов и жанров в истории развития искусства есть т.о. не что иное как ответ на возрастающее разнообразие и сложность духовной жизни человека. 

Отсюда критерий "культурности" искусства не может сводиться  только к мере его воздействия  на процесс обогащения познавательных способностей человека. Существенную сторону потребности общения  с искусством всегда составляла потребность  эмоционального насыщения, развлечения, возможность осуществить духовный эксперимент, компенсировать монотонность рутинного бытия, пережить и прочувствовать множество ситуаций, не встречающихся  в реальной жизни. Всего того, что  не связано прямо с функциональным бытием человека, но чрезвычайно сильно влияет на его мироощущение, его  эмоциональное самочувствие. Таким  образом, вопрос о принадлежности тех  или иных форм искусства наличным культурным нормам всегда неоднозначен. В самом общем виде решение  вопроса о взаимосвязи общекультурного  и художественного таково: на каждом историческом этапе границы искусства  шире понятия культуры в той мере, в какой художественно претворенные способы самоосуществления человека превосходят общепринятые нормы  данной культурной эпохи.