Средневековая культура Западной Европы

Таким образом, алхимия  в средневековье была основным прибежищем нерелигиозного знания и альтернативного христианству сознания. Как и схоластика, алхимия стала школой рационализма, но обращенного к природе, к свойствам веществ. Сотни и тысячи опытов, тщательно описанных средневековыми алхимиками, разработанные ими приемы лабораторных экспериментов позволили в Новое время систематизировать химические свойства природы, что привело к возникновению в XVIII в. химии как науки.

Однако, следует помнить, что в те времена заниматься алхимией было небезопасно. Алхимия приравнивалась к тайным наукам - магии и колдовству и сурово преследовалась церковью. Средневековая церковь стремилась контролировать всех и каждого, дабы уберечь от соблазна ереси и увлечений тайными науками. Ересь и тайная наука - две формы отступничества от господствующей религии. Ересь - это отступничество от догмата, а тайные науки - служение дьяволу, переживание остатков старого язычества. С точки зрения церкви, то и другое подлежало искоренению. В качестве орудия «искоренения» в XIII в. были создана инквизиция (от лат. -розыск) трибунал католической церкви.(4; 113-114)

Инквизиция действовала  почти во всех католических странах на протяжении столетий. Для нее характерны: тайное следствие, использование доносчиков и лжесвидетелей, применение пыток, конфискация имущества осужденных, распространение осуждения на родственников и потомков до третьего поколения включительно, полный произвол в отношении подследственного. В качестве наказаний применялись публичное отречение, штраф, порка, тюремное заключение, сожжение на костре. С 1270 г. деятельность инквизиции опиралась на специальное пособие «Сумма инквизиционной службы». С конца XV в. своеобразным пособием для инквизиторов стала знаменитая книга немецких инквизиторов Генриха Инститориса и Якова Шпренгера «Молот ведьм». В ней с помощью ссылок на Священное Писание и труды отцов церкви обосновывается необходимость расправы над еретиками, ведьмами и колдунами. Лишь за первые 180 лет со дня выхода в свет книга выдержала 29 изданий в разных странах. Она способствовала распространению самых невежественных представлений и мракобесия, разжиганию религиозного фанатизма. Общее число жертв инквизиции исчисляется сотнями тысяч. Среди них были многие выдающиеся мыслители и ученые, в том числе Джордано Бруно и Галилео Галилей. Таковы реалии эпохи. Идея сословного разделения насквозь пронизывает все теологические и политические рассуждения того времени. Понятию «сословие» придается особый смысл и ценность, ибо за этим термином стоит мысль о богоустановленной действительности. В средневековой картине мира социальные группы являли собой отражение небесного Престола, где ангельские существа составляли иерархию из «девяти чинов ангельских», сгруппированных в триаду. В IX —X вв. соответственно небесному сложилось земное членение общества на три главных сословия: те, «кто молятся» (духовенство), те, «кто воюют» (рыцарство), и те, «кто работают» (народ, простолюдины). (4; 114-115)

За каждым сословием  средневековое сознание признавало не просто полезную для общества функцию, но, что значительно важнее в богоустановленном мире, и священную обязанность. Выполнение сословных обязанностей в реальных исторических условиях требовало соответствующего образа жизни и деятельности. Ярким примером этого может служить огромная социальная значимость одежды. Она точно указывала на социальную категорию, была настоящей униформой. Носить не ту одежду, которая подобала человеку по его положению, означало совершать грех гордыни или падения. В связи с этим христианский идеал человека трансформировался в сословные идеалы, а последние стали нравственными идеалами эпохи и нашли отражение в различных жанрах средневековой литературы. Итак, рассмотрим нравственные идеалы Средневековья и их воплощение в литературе.

Основные жанры средневековой  литературы это либо жития святых, либо героический эпос. Главные действующие лица в этой литературе — святой и соответственно, благородный воин. Эти две фигуры олицетворяли господствовавшие идеалы, а те, кто им не соответствовал, оставались обойденными литературным вниманием. Не соответствовали этому идеалу крестьяне - самый многочисленный, а главное производительный, слой общества.

Во французской поэзии оценка мужика, когда оно изредка встречается, — резко унижающая и отрицательная. Во всех делах и трудах своих он ослу подобен - вот его оценка.(4; 115-116)

В Германии, где процессы формирования класса крестьян шли медленнее, крестьянин дольше сохранял относительно уважительный гражданский статус, поэтому в немецкой литературе довольно долго сохранялась патриархальная идиллическая интерпретация отношений между благородными и простонародьем. Церковь не разделяла открытой враждебности к крестьянам. Ее задача состояла в том, чтобы сглаживать социальные конфликты и противоречия. Обращаясь к сильным мира сего, церковь взывала к милосердию по отношению к угнетенным и обездоленным. Это сочувствие к низшим слоям общества проистекало из социального учения церкви, которая с подозрением относилась к богатству и превозносила бедность, считая ее идеальным состоянием.

Итак, излюбленным жанром средневековой словесности были жития святых. Их сочиняли и записывали духовные лица, но адресованы они были самым широким кругам населения, прежде всего простолюдинам, и пользовались исключительной популярностью.

Одним из важнейших мотивов  житийной литературы было прославление бедности, так как с точки зрения церковного учения праведна лишь бедность, то бедняк был одновременно и предметом сочувствия или   сострадания, и образцом для подражания; в нем воплощался существенный нравственный идеал Средневековья.

Наряду с мотивом  помощи святого бедным, вдовам и сиротам, важное место в житийной литературе занимают чудеса. Вера в святых, творящих чудеса, полностью отвечала магическим навыкам и склонностям простолюдинов, не разбиравшихся в христианских таинствах и богословских тонкостях. Зато они охотно верили в чудеса и жаждали их. Всемогущество святого, признаваемое даже демонами, его авторитет, превосходящий авторитет любой земной власти, - все это импонировало простому люду. Церковь даже стремилась ограничить число чудес, опасаясь, как бы некоторые из них не происходили с участием нечистой силы. О разного рода суевериях и магических ритуалах сельской жизни Средневековья повествует нам своеобразная литература - так называемые покаянные книги, содержащие перечни грехов и устанавливавшие покаяния за них.(4; 116-117)

Средневековье, получило наряду с античным и христианским наследием также наследие варварское. В варварском обществе, которое в немалой степени жило войной, захватами и грабежами, вырабатывались героические идеалы поведения. Наиболее достойным свободного человека занятием, приносящим ему славу и добычу, считалось военное дело. Отсюда расцвет героического эпоса, особенно в раннесредневековую эпоху, который воспевает воинские доблести и победы рыцарей. Важнейшими рыцарскими добродетелями были верность (Богу, сюзерену, слову и т.д.), сила, храбрость, щедрость, великодушие, благородство, служение «прекрасной даме». Служа «прекрасной даме», рыцарь служил своему чувству, которое по сути было выше реальной дамы, часто не отвечавшей взаимностью. Внутреннему миру чувств и личности был посвящен один из жанров куртуазной литературы - рыцарский роман. Он существовал в XII —XIV вв. Рыцарская литература была популярна, она воспитывала уважение к человеческой чувственности и дополняла рационалистическое понимание человека, свойственное академическим воззрениям Средневековья, и христианский идеал, слишком далекий от земных реалий.

С развитием школ и  университетов появилась в странах  Западной Европы поэзия вагантов (от лат - бродячие). Время расцвета данной поэзии приходится на XII — XIII вв. Ее представляли в основном нищие студенты, младшие священнослужители, школяры. Поэзия вагантов носила чисто светский характер, в ней воспевались беспечность и свобода. Многие из вагантов полагали, что бродяжничество больше соответствует христианскому вероучению, чем вера в церковные догматы, что Господу угодны свободная душа и ничем не стесненные чувства, а не условности церковного богослужения.

Таким образом, в средневековой  литературе нашли отражение нравственные идеалы эпохи: христианский — святость и бедность; рыцарский — верность и храбрость; школярский — беспечность и свобода.(4; 117-118)

Народное сознание с  трудом воспринимало утверждаемый христианством принцип разделения мира на духовный и телесный, так как человек сельского труда сохранял живую, непосредственную связь с природой. В повседневности жизни дух и плоть, добро и зло, устремленность к Богу и чувственные радости, боязнь «греха» и «грех» постоянно переплетались, сосуществуя как равно необходимые элементы. «Подлый люд» с обыденными заботами о хлебе насущном был социальным низом, где неизбежно происходило заземление «высокого» и возвышение «низменного», что и проявлялось в нравах. Жизнь простых людей была пронизана религиозностью до мелочей, но сама эта религиозность выглядела богохульством из-за потери дистанции между «божественным» и «человеческим». К Богу относились как к человеку с его грубой натурой, и в церкви плясали под непристойные песенки о евангельских персонажах. Сочетание скабрезности и богохульства не было проявлением развращенности этих людей, но скорее варварской детскости их восприятий и представлений. Этим объясняются и трагические перепады людских эмоций, например, от поклонения святым при жизни к осквернению их праха, чтобы стать обладателем реликвии. Высшим проявлением такого своеобразия средневековой культуры были народные праздники, в том числе карнавалы, где естественная потребность в психологической разгрузке, в беззаботном веселье после тяжких трудов выливалась в пародийное осмеяние всего высокого и серьезного в христианской культуре.(4; 117-119)

На протяжении всего  средневековья церковь пыталась бороться с проявлениями смеховой народной культуры, но оказалась бессильна, так как средневековые ремесленники, крестьяне творили христианское искусство в меру своего «детского» понимания. Поэтому официальное христианское искусство стремилось максимально притупить телесно-чувственный язык народного искусства, превратить его в язык символов того, что лежит за пределами земной жизни. Постепенно в искусстве Средневековья складываются определенные ограничения и каноны. Искусство перестает быть подражанием природе и реальному миру. Утверждаются иконографические традиции символической интерпретации изображаемого. Символика и аллегория пронизывают все средневековое искусство. Условным смыслом наделялся каждый живописный или скульптурный образ, каждый элемент архитектуры. (4; 119-120)

В изобразительном искусстве Средневековья природа виделась огромным хранилищем символов. Минералы, растения, животные – все символично. Красный сардоникс означал Христа, проливающего спою кровь на кресте за людей. Прозрачный берилл, пропускающий свет, - это был образ христианина, озаренного светом Христа. Гроздь винограда в символическом изображении мистической давильни - это был Христос, проливший кровь за людей. Образом Девы могли служить олива, лилия, ландыш, фиалка, роза. При этом символом Девы является как белая роза, означающая девственность, так и алая — говорящая о ее милосердии. Яблоко было символом зла. Как сфера зла чаще всего виделся животный мир. Страус, откладывающий яйца в песок и забывающий их высиживать, - таков образ грешника, не помнящего долга, перед Богом. Козел символизировал сластолюбие, скорпион, кусающий хвостом, воплощал в себе лживость. Символика, связанная с собакой, развивалась, включая в себя античную традицию, в которой она была символом нечистого, и тенденцию феодального общества к реабилитации собаки как животного благородного, необходимо спутника сеньора на охоте, как символа верности, самой возвышенной из феодальных добродетелей. Но настоящими обличиями дьявола выступали фантастические звери, имевшие сатанинское происхождение: аспиды, василиски, драконы, грифоны.(4; 119-121)

Особое место среди  важнейших форм средневековой символики занимала символика чисел: структурируя мысль, она стала одним из главенствующих принципов в архитектуре Красоту выводили из пропорциональности, из гармонии, отсюда и превосходство музыки, основанной на науке чисел. Число -это мера вещей, поэтому знать музыку для средневекового человека значило знать порядок всех вещей. Характерные черты искусства средневековья наиболее ярко и образно воплотились в больших городских соборах - романских и готических базиликах. Именно архитектура выступала центральным и синтезирующим видом искусства, объединяющим все другие виды и жанры, подчиняющим их своему замыслу. Архитектура и скульптура Средних веков поистине были «Библией» в камне.

После распада империи  Карла Великого насту мила эпоха  феодальной раздробленности. В искусстве это период господства романского стиля (XI —XII вв.). Романское искусство создало замок-крепость, или храм крепость. Замок — крепость рыцаря, церковь — крепость Бога. Возвышающееся на холме каменное здание со сторожевыми башнями, настороженное и угрожающее, с большеголовыми и большерукими изваяниями, как бы приросшими к телу храма и молчаливо стерегшими его от врагов, — вот характерное создание романского искусства. В начале XIII в. романский стиль в искусстве сменяется новым, получившим название готического. Название это условно: оно появилось в эпоху Возрождения и означало «искусство готов», т. е. Варваров. Но позднее потеряло свою оценочную характеристику.

Готические соборы, представляющие собой подлинный синтез искусства под эгидой архитектуры, несли в себе двойную тенденцию — религиозную и светскую. С одной стороны, устремленность всех линий к небу, дематериализация камня должны были воздействовать на человека таким образом, чтобы вызвать у него ощущение присутствия в некоем ином по отношению к земному миру. С другой стороны, собор, ставший центром и украшением города, являлся символом его процветания и богатства. Готическая архитектура развивалась преимущественно как архитектура городская. Она и зародилась в связи с развитием городов и развивалась вместе с ними. Готика породила такое богатство архитектурного языка, такие пространственные композиции, каких не дала ни одна из предшествовавших ей архитектурных систем. Готика явила собой подлинно новый этап в развитии искусства.(4; 121-122)

Итак, средневековая Европа развивалась более тысячи лет, «переваривая» в своем котле многообразие варварских культур, античное наследие и создавая на этой почве христианскую культуру. В обществе с жестким сословием и иерархическим членением выработались свои культурные ценности и нравственные идеалы, нашедшие воплощение в литературе и искусстве эпохи.