Жизнь и творчество Оскара Уайльд

      Оскара Уайльда сопровождает  неизменный успех, его дарование  признано

(он оканчивает  Оксфордский университет с отличием). Профессор Мэгаффи,

ректор колледжа Троицы и президент королевской  ирландской академии, в

предисловии к своему труду о Греции выразит ему признательность за помощь.

Вместе с профессором  Мэгаффи в 1877 году Оскар Уайльд совершит поездку в

Италию и Грецию, которая, разумеется, чуть позже отлилась в прозу и стихи.

(В частности,  короткое эссе “Могила Китса”) 

      Нетрудно догадаться, что, находясь  под покровительством всех

вышеперечисленных властителей дум тогдашней молодежи, юный Уайльд не мог не

последовать их учениям. Культ прекрасного, утвердившийся в Оксфорде под

очевидным влиянием Джона Рескина и породивший, в частности, культ

эффектного, нарочито “непрактичного” костюма и ритуальную изысканность

речевых интонаций, скоро вызвал в жизни новое  направление, точнее, даже,

умонастроение. Это  умонастроение, этот стиль существования  назывался

эстетизм. И его  пророком стал не кто иной, как Оскар Уайльд. 

      В годы пребывания в Оксфорде  Оскар Уайльд примкнул к эстетскому

направлению в  искусстве. Называя Англию “гнездом торгашей”, отвергая с

эстетских позиций  пошлую буржуазную действительность, он желал

противопоставить  ей особые нормы поведения, отличающие немногих

“избранных”, он всюду появлялся в экстравагантных  костюмах, с неизменной

эмблемой английских эстетов -цветком подсолнуха (по другим источникам

подсолнухом и  лилией) в петлице (спустя несколько  лет его сменит зеленая

гвоздика). В эти  же годы появились и первые поэтические  опыты Уайльда. 

      В творчестве Уайльда отчетливо  различаются два периода. Большинство

произведений самых  разнообразных жанров было написано в первый период (1881

- 1895) : стихотворения, эстетические трактаты, сказки, его единственный

роман “Портрет Дориана  Грея”, драма “Саломея” и комедии. Ко второму периоду

(1895 - 1898) принадлежат  лишь произведения, в которых  в полной мере

отразился духовный кризис пережитый писателем в  последние годы его жизни

(“De Profundis”, “Баллада Редингской тюрьмы”). 

      Поэтическое наследие Уайльда  не слишком обширно. Оно представлено

двумя книгами  стихотворений : “Стихи” (1888г) и “Стихотворения, не вошедшие

в сборники, 1887 - 1893”, а также несколько лирико-эпических  поэм,

наибольшую известность из которых приобрела написанная вскоре после

освобождения из тюрьмы “Баллада Редингской тюрьмы” (1898) . В поэзии Оскар

Уайльд упорно, по много раз переделывая написанное, добивался отточенности

каждого стихотворения, отдавая предпочтение наиболее емким, трудным и давно

забытым стихотворным и ренессансным поэтическим жанром - канцонам

Пpимечание:  Канцона - в средневековой поэзии трубадуров: стихотворное

послание размером до 7 строф со сквозной рифмовкой., вилланелям Пpимечание:

 Вилленель - твердая стихотворная форма, 6 строф с рифмовкой : А бА , абА ,

абА , абА , абА , абА А , где А  и А - повторяющиеся припевы. Сложилась во

французской поэзии по образцу итальянской имитации народных песен. и др.,

что явилось несомненно признаком влияния прерафаэлитов. Основным

содержанием своих  стихов Уайльд сделал любовь, мир интимных страстей и

переживаний. Также  одним из жанров, в которых Уайльд-поэт достиг наибольшей

выразительности, стали “моментальные” зарисовки  сельского, а чаще

городского пейзажа -  так называемые “impressions” (например, стихотворение

“Симфония в желтом”, носящее ярко выраженный импрессионистический характер

и построенное на игре цветовых и звуковых сочетаний; “Les Silhouettes” и

др. 

      Большинство стихотворений первого  сборника Уайльда перегружено

эстетскими сравнениями  и образами. Читая  критическую  литературу о

творчестве Оскара Уайльда, везде натыкаешься на одни и те же фразы :

“...стихотворения  лишены подлинного поэтического чувства,... поэт подменяет

образы живой  природы стилизованными картинами  “сапфирового моря и горящего,

как раскаленный  опал, неба”, ...однообразное мелькание  золота, мрамора,

слоновой кости  и прочих драгоценностей очень быстро причиняло скуку, хотя

всего этого хватило  бы ювелирам всего мира и проч.” 

      Действительно, для Уайльда “творение  природы становится прекраснее,

если оно напоминает нам о произведении искусства, но произведение искусства

не выигрывает в своей красоте от того, что  оно напоминает нам о творении

природы”. Тем  не менее, автор позволит себе усомниться в столь критической

оценке. Неужели  тот факт, что уайльдовские “ониксы подобны зрачкам мертвой

женщины”, а не наоборот, не может являться доказательством  более чем

богатой, оригинальной и типичной для декаданса фантазии? Ни у одного из

критиков нет  прямого указания на то, что Оскар  Уайльд явился первым и чуть

ли не единственным из декадентов, столь умело использующим этот вид

метафор. 

      Уже в первом сборнике ранних  стихов Уайльда появились свойственные

декадансу настроения крайнего пессимизма. Ярким тому примером является

стихотворение “Eх tenebris” (“Из мрака”), проникнутое чувством отчаяния и

одиночества. В  стихотворении “Vita nuova” (“Новая жизнь”) Уайльд говорит о

жизни, “полной  горечи”. В стихотворении “Видение”  он признается, что из

античных трагиков ему ближе всех Еврипид - человек, который “устал от

никогда не прекращающегося  стона человеческого”. Ту же интонацию  боли,

подавленной горечи и самоотречения нельзя не услышать и в сонете

“Раскаяние”, посвященном  объекту долголетней и ставшей  роковой для писателя

привязанности Оскара Уайльда к Альфреду Дугласу Пpимечание:  Альфред Дуглас

(1870-1945) - третий  сын маркиза Квинсбери, второстепенный английский

поэт.. 

      Венцом этой тенденции стала  опубликованная в 1898 году за  подписью

“С. З. З.” (номер  арестанта Уайльда в правительственном  заведении Ее

Величества Королевы) поэма “Баллада Редингской тюрьмы”, обозначавшая,

наряду с “De Profundis”, решительный поворот в его сознании и творчестве. В

своей “тюремной  исповеди” он напишет : “Страдание и все, чему оно может

научить, - вот мой  новый мир. Я жил раньше только для наслаждений. Я

избегал скорби и  страданий, каковы бы они ни были. И  то и другое было мне

ненавистно... Теперь я вижу, что Страдание - наивысшее  из чувств, доступных

человеку, - является одновременно предметом и признаком  поистине великого

искусства”. По словам Альбера Камю, именно эта поэма  “завершила

головокружительный  путь Уайльда от искусства салонов, где  каждый слышит в

других лишь самого себя, к искусству тюрем, где голоса всех арестантов

сливаются в общем  предсмертном крике, чтобы его услышал  человек, убиваемый

себе подобными”. 

      Но вернемся к тому времени,  когда молодой ирландец завоевывал  мир. В

конце 1881 года Уайльд поехал в Нью-Йорк, куда его пригласили прочитать

несколько лекций об английской литературе. В Америке  он встретился с

Лонгфелло и Уитменом. Последний отрицательно отнесся к тем принципам

эстетизма, которые проповедовал Уайльд. В мемуарной литературе сохранились

следующие слова  Уитмена : “Мне всегда казалось, что тот, кто гонится только

за красотой - на плохом пути. Для меня красота -не абстракция, но

результат.” 

      Оскар Уайльд не увидел трагических  контрастов капиталистической

Америки, но ясно почувствовал господство в ней торгашеского духа и

враждебность американской буржуазии искусству. Свою лекцию Уайльд

                    Пpимечание:   Пpимечание:  Пpимечание:  обычно

заканчивал следующим  утверждением :”Торгашеский дух, буржуазная

стандартизация  жизни, оголтелый практицизм, воинствующее лицемерие “

Империи на глиняных ногах”, вульгарные вкусы, пошлые чувства  вызывают в

рафинированном  эстете “минуты отчаяния и надрыва” и желание бежать в

“обитель красоты” и думать, что смысл жизни в  искусстве”. 

      В лекции “Возрождение английского  искусства” (1882) Уайльд впервые

сформулировал основные положения эстетической программы  английского

декаданса, позже  получившие развитие в его трактатах “Кисть, перо и отрава”

(1889), “Истина масок”, “Упадок искусства лжи” (1889), “Критик  как

художник” (1890), объединенных в 1891 году в книгу “Замыслы”

(“Intentions”). Признавая преемственную связь английского декаданса с

прерафаэлитами, Уайльд резко подчеркивал свое принципиальное расхождение с

Рескином : “... мы отошли от учения Рескина - отошли определенно и

решительно... мы больше не с ним, потому что в основе его  эстетических

суждений всегда лежит мораль... В наших глазах законы искусства не

совпадают с законами морали.” Субъективно-идеалистическая основа

эстетических взглядов Уайльда наиболее остро проявилась в трактате “Упадок

искусства лжи”. Написанный в типичной для Уайльда манере раскрывать свою

мысль через расцвеченный  парадоксами диалог, этот трактат  имел ярко

полемический характер и стал одним из манифестов западноевропейского

декаданса. Отрицая  действительность, существующую объективно, вне сознания

человека, Уайльд пытается доказать, что не искусство  отражает природу, а

наоборот, - природа  является отражением искусства. “Природа вовсе не

великая мать, родившая нас, - говорит он, - она сама наше создание. Лишь в

нашем мозгу она  начинает жить. Вещи существуют потому, что мы их видим.”

Лондонские туманы, по утверждению Уайльда, существуют лишь потому, что

“поэты и живописцы  показали людям таинственную прелесть подобных эффектов.”

Несмотря на то, что Шопенгауэр дал анализ пессимизма, выдуман пессимизм был

Гамлетом; русский  нигилист не что иное, как выдумка  Тургенева; Робеспьер

прямиком сошел  со страниц Руссо и т.д. 

      Провозглашая право художника  на полнейший творческий  произвол, Оскар

Уайльд говорит, что искусство “нельзя судить внешним мерилом сходства с