Религиозно - философская учение Л.Н. Толстого

   Именно принцип  богочеловеческой самоочевидности, столь характерный для русской религиозно-философской традиции, и определил в конечном счете целостный духовно-практический подход Толстого к постижению бытия Бога. Суть этого подхода Толстой выразил в понятиях "любовь к Богу" и "воля Бога". В них он стремился выразить не просто жизненную достоверность и внутреннее самоощущение божественного начала, но деятельный путь жизни, духовный опыт, освещенный пониманием смысла жизни, человеческого предназначения в мире. Это -- доказательство обретенной духовной реальности и воплощенной богочеловечности.

   Любовь к Богу  Толстой определяет, на первый  взгляд, весьма парадоксально, как  "любовь любви" (ибо сам Бог  есть любовь). Психологически это  "то самое чувство доброты,  умиления, радость жизни, которая  и есть свойственная человеку блаженная, истинная жизнь, не знающая смерти"50. Любовь к Богу имеет как бы тройную направленность. Во-первых, это любовь к духовному, божественному началу в самом себе, побуждающая человека к нравственному самосовершенствованию. "Любовь эта влечет к чистоте, к соблюдению и взращиванию в себе божественной сущности"51. Во-вторых, это любовь к ближнему и не просто к близкому, родному, приятному или полезному нам человеку, а напротив, человеку враждебному и неприятному. "Любить того, кто нам приятен, не значит любить, -- замечает Толстой. Истинная любовь к ближнему -- это когда в человеке любишь того же Бога, какой в тебе. Этой любовью любишь не только тех, кто любит тебя, но и людей злых и тебя ненавидящих. Чтобы так любить ближнего, следует помнить, что тот, с кем ты имеешь дело, любит себя так же, как и ты, и что в нем то же Бог, какой и в тебе"52.

   И, наконец,  в-третьих, любовь к Богу есть  не что иное, как любовь ко  всем людям, "желание блага  всему". Как бы связывая все  эти моменты в одно целое, Толстой резюмирует: "Любовь к Богу есть любовь сама к себе -- любовь к любви. Любовь эта есть высшее благо. Такая любовь не допускает возможности нелюбви к какому бы то ни было существу"53.

   Столь же глубокий  духовно-практический, деятельный смысл имеет и толстовская установка постижения Бога через его волю. "Я живу затем, чтобы исполнить волю Пославшего меня в жизнь, -- пишет Толстой. Воля же его в том, чтобы я довел свою душу до высшей степени совершенства в любви и этим самым содействовал установлению единения между людьми и всеми существующими в мире"54. При всей открытости и очевидности требований любви к Богу и исполнения воли Бога, Толстой отнюдь не склонен видеть в них полное выражение божественной сущности, что явилось бы теософским отождествлением человеческой и божественной природы. Толстой, напротив, подчеркивает, что наше понимание и осуществление требований любви к Богу и воли Бога недостаточно и неполно, что эти любовь и воля всегда останутся для нас тайной. Тем не менее Толстой был абсолютно убежден, что самое глубокое постижение Бога, самый высший из доступных человеку уровней богопознания возможен только через проявление любви к Богу и исполнения воли Бога. Это точнее и правильнее всего может доказать, что Бог есть. При этом Толстой указывает на те признаки, которые, несомненно, свидетельствуют о бытии Бога. Самый первый, главный признак, это -- "отсутствие ощущения духовного страдания".

   Второй признак,  непосредственно подтверждающий  первый, "Это -- не нарушения  любви к людям. Если не чувствуешь враждебности ни к кому и знаешь, что к тебе не чувствуют зла, ты в воле Бога". Наконец, третий существенный признак присутствия Бога -- это духовный рост человека: "если чувствуешь, что делаешься духовнее, совершеннее, побеждаешь в себе духовное начало, то ты в воле Бога"55. Эти признаки "богочеловеческой очевидности" являются в религии Толстого высшими ступенями богопознания, совпадающими с нравственным совершенствованием человека.

   Таковы, по Толстому, метафизические измерения духовного бытия, постигая которые человек все более подчиняет свою жизнь высшим нравственным требованиям: закону любви и заповеди непротивления.

Итак,   христианскую этику Л. Н. Толстого с полным основанием можно считать итогом его нравственно-религиозных исканий, высшим достижением его религиозно-философского творчества. Анализ религиозно-философского учения Толстого показывает, что принцип любви как краеугольный камень христианской этики есть особый тип обоснования и воплощения духовного бытия. В этом заключался платонизм Толстого, органически сочетающийся с христианским учением о Царстве Божием. Толстой разглядел за иллюзией "мира вещей" подлинность духовного мира, ключ к которому находится в душе каждого человека, призванного преодолеть материальное царство зла единственно возможным и максимально эффективным способом -- непротивлением злу насилием. Что означало непротивление для Толстого? Прежде всего -- главное свидетельство реальности духовного бытия, воплощения духовной истины в жизни. Христианская этика есть, по своей сути, философия "воплощенной духовности", преодолевающей иллюзию зла.

Выводы по главе 2:   Христианскую этику Л. Н. Толстого с полным основанием можно считать итогом его нравственно-религиозных исканий, высшим достижением его религиозно-философского творчества. Анализ религиозно-философского учения Толстого показывает, что принцип любви как краеугольный камень христианской этики есть особый тип обоснования и воплощения духовного бытия. В этом заключался платонизм Толстого, органически сочетающийся с христианским учением о Царстве Божием. Толстой разглядел за иллюзией "мира вещей" подлинность духовного мира, ключ к которому находится в душе каждого человека, призванного преодолеть материальное царство зла единственно возможным и максимально эффективным способом -- непротивлением злу насилием. Что означало непротивление для Толстого? Прежде всего -- главное свидетельство реальности духовного бытия, воплощения духовной истины в жизни. Христианская этика есть, по своей сути, философия "воплощенной духовности", преодолевающей иллюзию зла.

 

 

 

  

  

   1 Толстой Л.Н.  Соединение и перевод четырех  Евангелий // Толстой Л.Н. Поли. собр. соч.: В 90 т. М.; Л., 1928-1958. Т. 24. С. 7.

   2 Там же. С. 8.

   3 Толстой Л.  Н. Исповедь // Там же. Т. 23. С. 35.

   4 Там же. С. 46.

   5 См.: Киреевский  И. В. О необходимости и возможности  новых начал для философии  // Киреевский И. В. Критика и  эстетика. М., 1979.

   6 Толстой Л.  Н. Путь жизни. М., 1993. С. 18.

   7 Толстой Л.  Н. Круг чтения. М., 1991. Т. 1. С. 414.

   8 Там же. С. 413.

   9 Там же. С. 466.

   10 Николай Кузанский.  Соч.: В 2 т. М., 1979. Т. 1. С. 364.

   11 Толстой Л.  Н. Круг чтения. С. 256.

   12 Там же. С. 254.

   13 Толстой Л.  Н. Круг чтения. С. 72.

   14 Там же. С. 95.

   15 Толстой Л. Н. Путь жизни. С. 21.

   16 Там же. С. 20-21.

   17 Там же. С. 29.

   18 Там же. С. 25.

   19 Там же. С. 26.

   20 Там же. С. 34.

   21 Там же. С. 35.

   22 Там же. С. 37.

   23 Там же. С. 36.

   24 Там же. С. 39.

   25 Соловьев B. C. Соч.: В 2 т. М., 1988. Т. 1. С. 161.

   26 Там же. С. 165.

   27 Бердяев Н.  А. Русская идея // О России и  русской философской культуре. М., 1990. С. 176.

   28 Зеньковский  В. В. История русской философии.  Л., 1991. Т. 1, ч. 2. С. 

   29 Толстой Л.  Н. Путь жизни. С. 33.

   30 Там же. С. 54.

   31 Там же. С. 50.

   32 Там же. С. 51.

   33 Толстой Л.  Н. Круг чтения. Т. 1. С. 229.

   34 Толстой Л.  Н. Путь жизни. С. 45.

   35 См.: Секст Эмпирик.  Соч.: В 2 т. М., 1975. Т. 1. С. 268-276.

   36 Кант И. Критика  чистого разума. М., 1994. С. 24.

   37 Толстой Л.  Н. Путь жизни. М, 1993. С. 44.

   38 См.: например: Ответ  Иоанна Кронштадтского на обращение  гр. Л. Н. Толстого к духовенству  // Духовная трагедия Льва Толстого. М., 1995. С. 

39 Толстой Л. Н. Путь  жизни. С. 54.

   40 Толстой Л.  Н. Круг чтения. Т. 2. С. 92.

   41 Мысли о Боге, собранные В. Г. Чертковым из  различных сочинений, писем и  дневников Л. Н. Толстого // Толстой  Л. Н. Полн. собр. соч.: В 24 т. М., 1913. Т. 18. С. 159.

   42 Локк Д. Соч.: В 3 т. М, 1985. Т. 1. С. 366.

   43 Толстой Л.  Н. Путь жизни. С. 53.

   44 Там же. С. 51.

   45 Толстой Л.  Н. Исповедь // Полн. собр. соч.: В 90 т. Т. 23. С. 44.

   46 Толстой Л.  Н. Круг чтения. Т. 2. С. 166.

   47 Толстой Л.  Н. Путь жизни. С. 16.

   48 Там же. С. 53.

   49 Толстой Л.  Н. Круг чтения. Т. 1. С. 373.

   50 Мысли о Боге... С. 157.

   51 Там же. С. 159.

   52 Там же. С. 166.

   53 Там же. С. 167.

   54 Там же. С. 178.

   55 Там же. С. 181-182.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

  Итак, религиозно-этическая философия Толстого, - или, лучше сказать, религиозная этика, составлявшая стержень его общетеоретических воззрений, - направлена, главным образом, в сторону человека и посвящена выяснению отношений людей к миру, человеческой природы, цели и смысла человеческого существования. Этот круг вопросов издавна волновал человечество, и все крупные художники или мыслители прошлого так или иначе затрагивали ту область, которая для Толстого была единственно важной и которой он отдал весь свой талант. Не найдя у своих предшественников - богословов, моралистов и философов - удовлетворяющего ответа на эти простые, но вечные вопросы, Толстой, обладающий способностью поразительно глубоко проникать в духовный мир человека и всегда до конца искренний в поисках «правды жизни», обратился к исследованию самой жизни в самых различных ее проявлениях. Хорошо зная быт и нравы дворянской аристократии, городских низов и разоряющегося крестьянства, он нарисовал в своих художественных произведениях яркую, убедительную картину распада феодальной России и ее превращения в буржуазную, встающую на западноевропейский путь развития.

 Сила Толстого, прежде  всего, в критике морали эксплуататорского  общества. Писатель гневно бичевал  пороки высших классов, клеймил их нравственное разложение. Средоточием высших моральных ценностей, согласно Толстому, является трудовой народ.

   Христианскую  этику Л. Н. Толстого с полным  основанием можно считать итогом  его нравственно-религиозных исканий,  высшим достижением его религиозно-философского творчества. Анализ религиозно-философского учения Толстого показывает, что принцип любви как краеугольный камень христианской этики есть особый тип обоснования и воплощения духовного бытия. В этом заключался платонизм Толстого, органически сочетающийся с христианским учением о Царстве Божием. Толстой разглядел за иллюзией "мира вещей" подлинность духовного мира, ключ к которому находится в душе каждого человека, призванного преодолеть материальное царство зла единственно возможным и максимально эффективным способом -- непротивлением злу насилием. Что означало непротивление для Толстого? Прежде всего -- главное свидетельство реальности духовного бытия, воплощения духовной истины в жизни. Христианская этика есть, по своей сути, философия "воплощенной духовности", преодолевающей иллюзию зла.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Список использованной литературы

 

1. А.В. Потапенков, Л.Н. ТОЛСТОЙ ОБ «ИСТИННОЙ РЕЛИГИИ» И СМЫСЛЕ ЖИЗНИ URL:http://www.rusincrimea.ru
2. Е. Д. Мелешко// Христианская этика Л. Н. Толстого// URL: http://az.lib.ru