Своеобразие сюжета Чеховского рассказа

Художественное видение  Чехова было направлено прежде всего на индивидуальность, со всем ее багажом - не только типическим, но и второстепенным, случайным: и то и другое для него достойно воплощения.

Чехову недостаточно показать человека в кругу его  мыслей, идей, верований, изобразить героя  в индивидуальных чертах физического облика. Такой индивидуальности ему мало. Ему надобно запечатлеть особость всякого человека в преходящих, мимолетных внешних и внутренних состояниях, присущих только этому человеку сейчас и в таком виде неповторимых ни в ком, нигде, никогда.

Особенности мастерства и стиля Чехова замечательно проявляются и в его пейзаже. Он ввел новый пейзаж, заменив описание многочисленных подробностей одной, наиболее выпуклой, наиболее характерной деталью. Антон Павлович изложил принцип своего пейзажа в письме к брату Александру: «Для описания лунной ночи достаточно того, чтобы на плотине блестело горлышко от разбитой бутылки и чернела тень от мельничного колеса». [1, с. 124]

Образы многих чеховских  рассказов вошли в наш повседневный быт, имена персонажей стали нарицательными. Достаточно сказать "Пришибеев", "хамелеон", "душечка", "попрыгунья", "человек в футляре", чтобы сразу стала ясной сущность целых социальных явлений. Это и есть сила типичности, которою Чехов овладел в совершенстве.

1.3. Творчество А. П. Чехова как энциклопедия сюжетов русской литературы

В 80-е годы XIX века в  многочисленных журналах с характерными названиями «Всякая всячина», «Будильник», «Осколки», «Стрекоза» стали печататься короткие рассказы, скетчи, подписанные  псевдонимами «Человек без селезенки», «Брат моего брата», «Антоша Чехонте». В сценках из жизни, «маленьких драмах», новеллах настойчиво звучала мысль о неестественности человеческих отношений, основанных на фальши и пошлости.

Чеховский талант заявил о себе появлением произведений, в которых обличение обывательского быта объединялось с тоской по утраченному идеалу. У писателя практически нет патетических деклараций, глобальных обобщений, отвергающих противоречивую жизнь, морально-этических манифестов, призывов переосмыслить бытие. Большим литературным формам Толстого, психологически подробному исследованию духовного мира человека, характерному для творчества Достоевского, писатель противопоставляет лапидарные фабулы, в которых видимое содержание — лишь небольшая грань грандиозного философского подтекста.

Уже в ранних рассказах  Чехова обнаруживаются особые принципы построения конфликта. «Налим», «Злоумышленник», «Лошадиная фамилия» основаны на противопоставлении ожидаемого и ничтожного результата. Именно это комическое несоответствие позволит писателю с энциклопедической полнотой рассмотреть различные стороны русской действительности, представить их в гротескном плане. Чехов не только осмеивает неразумие и гипертрофированную, ни на чем не основанную мечтательность людей. Он рисует с откровенностью реалиста порочные социальные нравы. В «Хамелеоне» или «Толстом и тонком» отсутствуют категоричные инвективы, но чувствуется писательский пафос отрицания боязливой психологии рабов жизни.

В рассказе «Человек в  футляре» создается пугающий образ Беликова, апологета охранительной морали. Все его поведение проникнуто опасением «как бы чего не вышло». Писатель утрирует облик защитника социальной нравственности: черный костюм, очки, калоши, зонтик являются выразительными деталями, которые создают экспрессивный портрет пугающего общественного явления. Смерть Беликова, может показаться, приносит избавление людям, испытывающим страх перед ревностным блюстителем морали, но Чехову чуждо оптимистическое разрешение трагической коллизии. Писатель с грустью признает, что тщетны надежды исправить людей, отличающихся от Беликова образом жизни, но не внутренним самосознанием. В финале рассказа поставлен символический акцент, позволяющий убедиться в том, что охранительные идеи остаются живы. Сцена похорон Беликова оформляется образом дождя, и все присутствующие раскрывают зонтики, что прочитывается как неизбывность того, за что, собственно, ратовал боязливый учитель.

Не менее важной в  творчестве Чехова становится тема несбывшихся  надежд. Характерными ее иллюстрациями являются рассказы «Верочка» и «Учитель словесности». В последнем излагается история молодого словесника Никитина, переполняемого радостным ощущением жизни, ожиданием прекрасного и счастливого будущего. Герой погружен в поэтическую атмосферу любви. Он с восторгом наблюдает за Манюсей, ему приятны мелочи быта, он готов совершать благородные поступки. Первые месяцы женитьбы пронизаны настроениями душевного подъема. Никитин иронично относится к гимназическому коллеге, неустроенному в быту и проповедующему банальные истины о Волге, которая впадает в Каспийское море, и лошадях, поедающих овес и сено.

Но постепенно пошлость обыденности раскрывается перед  героем во всей своей трагической  полноте. Повседневность видится безысходной. Так и не прочитана им «Гамбургская драматургия» Лессинга, так и не сбылись юношеские надежды. Рассказ завершается «бунтом» Никитина, но чеховский персонаж не знает путей преодоления драматического несоответствия идеала и действительности.

Чехов изображает своих  героев во всей конкретности их общественного существования, в мельчайших нюансах бытового уклада повседневности. Писатель всеохватно представил «трагизм мелочей жизни», наметил контуры полемики с узостью нравственного кругозора персонажей, во многом выражающего жизненные приоритеты действительности. Чехов стремится реконструировать этическую норму человеческого бытия, расширить границы заданного обывательскими обычаями поведения, драматически констатирует утрату человеком радости самоощущения. В этом поиске одинаково приемлемы и формула элегического драматизма («...нет сил жить, а между тем жить нужно, и хочется жить!»), и переживание трагического катарсиса, приводящее к позитивной жизнеутверждающей идее-побуждению: «Человеку нужно не три аршина земли, не усадьба, а весь земной шар, вся природа, где на просторе он мог бы проявить все свойства и особенности своего свободного духа». Особое повествовательное мастерство Чехова, выработанное в лаконичных жанрах фельетона, новеллы, сценки, во многом определило специфику драматургических опытов художника. «Вишневый сад» является одним из примеров специфического видения художественных проблем современности. Само название пьесы свидетельствует о новом ракурсе отражения действительности. Предшествующая литература выносила в титул произведения основную тему или символическое обозначение конфликта. Чехов заявляет нейтральное смысловое понятие, которое становится обобщенной формулой драматических перипетий.

Выводы по 1 разделу

В профессиональную среду  русских литераторов Чехов вошел  как равный в первые же годы сотрудничества в юмористических журналах. Первые четыре года литературной деятельности совпали с учением на медицинском факультете. При всей серьезности отношения Чехова к писательскому труду, он и к медицинскому образованию относился серьезно.

Не удивительно, что  Чехов писал только о жизни  современной ему России. Он не искал  предметов для вдохновения ни в глубине веков, ни в природе  и обычаях других стран. Произведения Чехова, сравнительно небольшие по объему, насыщены мыслью, нравственным содержанием и художественно совершенны.

Художественное видение  Чехова было направлено прежде всего  на индивидуальность, со всем ее багажом - не только типическим, но и второстепенным, случайным: и то и другое для него достойно воплощения.

Новаторство Чехова-драматурга заключается в создании нового типа пьес. В них нет трагических столкновений страстей, торжественных монологов, патетических реплик, однако драмы героев проявляются с необычайной силой. Категория времени занимает особое место в чеховских конфликтах, становясь главным их мотивом. Со странной настойчивостью звучит тема возраста, детства, лет, которые миновали и которые надо прожить.

РАЗДЕЛ 2. ХУДОЖЕСТВЕННОЕ СВОЕОБРАЗИЕ  СЮЖЕТА ЧЕХОВСКОГО РАССКАЗА.

2.1. Понятие  сюжета эпического произведения. Элементы сюжета, их функции.

Существует множество  определений сюжета в литературе, но все они достаточно близки. Сюжет  в литературе – отражение динамики действительности в форме развертывающегося в произведении действия, в форме внутренне-связанных (причинно-временной связью) поступков персонажей, событий, образующих известное единство, составляющих некоторое законченное целое.

Под сюжетом (от фр. sujet) понимается цепь событий, разворачивающихся в  рамках художественных времени и  пространства. Сюжет обладает собственной логикой развития, которая раскрывается и на уровне смежных аспектов художественного мира литературного произведения — системы персонажей, художественных времени и пространства, предметных образов и т.д.. Сюжет является одним из основных принципов организации художественного целого.

Наибольшую роль сюжет играет в драматических и эпических произведениях, где собственно действие выступает организующим началом. Для лирики свойственен особый — лирический — сюжет, который складывается из смысловой динамики словесно-эмоциональных оценок лирического субъекта. 

Специфика сюжета в эпосе  дает материал для споров о том, что  называть сюжетом, а что — фабулой. В эпическом произведении помимо события, происходящего с персонажами  в рамках художественного времени и пространства, присутствует также особое «событие рассказывания» (М.М.Бахтин). Изучением структуры «рассказывания», повествования сегодня занимается нарратология (в частности, В.Пропп, В.Тюпа, В.Шмит), изучением сюжетостроения — так называемая «сюжетология».

При исследовании структуры  сюжета выделяется ряд констант, наблюдения за которыми позволяют оценить степень  традиционности и уникальности в  сюжете конкретного художественного  произведения. В частности, в основе эпического сюжета лежит событие. По определению М.Ю.Лотмана, «событием в тексте является перемещение персонажа через границу семантического поля».

Выделяются два типа сюжета, определяющие основные варианты его развития, а также дополняющие  друг друга концепции картины  мира. В частности, на основе особенностей организации сюжета выделяются циклические и хроникальные (или кумулятивные) сюжеты. «События, составляющие сюжет, могут соотноситься между собой по-разному. Для эпического сюжета характерна авторская «вненаходимость» — автор как бы над происходящим, участником которого является эпический герой.

Если сюжет эпического и драматического произведения — это действие, изображаемое в художественном времени-пространстве, то в основе лирического сюжета лежит выразительное начало поэтического слова. Слово в лирическом произведении всегда оценочно — динамику оценки, разворачивание централизующего переживания вне отрыва от словесного выражения можно назвать лирическим сюжетом. Его основное отличие в том, что внешнее действие заменяется в нем действием внутренним. Однако возможны и соединения лирического и эпического начал в произведении. Таковы, например, жанры поэмы, баллады и др..

В таких родах литературы, как  эпос и лирика сюжет играет различную  роль. Эпос, как известно, повествовательный  жанр, жанр, описывающий события так, что автор остается объективным, его отношение к событиям не влияет на повествование. Конечно, описательность, нарративность - одна из отличительных черт эпоса. Бесспорно, что при этом роль сюжета велика. Возьмем даже одно из определений эпоса: "В эпическом роде литературы организующим началом произведения является повествование о персонажах (действующих лицах), их судьбах, поступках, умонастроениях, о событиях в их жизни, составляющих сюжет". Как видно из этого примера, сюжет входит как смыслоопределяющий в состав данной дефиниции.

 Очень интересны такие произведения, как "Степь" Чехова и "Над  пропастью во ржи" Сэллинджера,  произведения о некоем путешествии  юной души, в котором она впервые  самостоятельно знакомится с  миром и обретает себя в неком новом качестве. Интересны они тем, что в них как бы два плана - набор событий между завязкой и развязкой и внутреннее, лирическое путешествие, собственно и составляющее взросление. Причем вторая составляющая так важна, что без нее первая выглядела просто дневником, лишенным всякой типичности, то есть не было бы сюжета, он превратился бы в простое повествование. Лирическое начало организует эпическое.

2.2. Своеобразия  сюжета юмористического рассказа  А. П. Чехова.

Антон Павлович Чехов  вошел в литературу пародиями  и юмористическими рассказами - весело, но нельзя сказать, чтобы легко.

Несколько его мелочей  и шуток было напечатано, вероятнее  всего в московском юмористическом журнале "Будильник", еще в самом  конце 1870-х годов, когда он учился в последних классах Таганрогской гимназии. Однако эти публикации затерялись, и исследователи теперь высказывают о них лишь различные предположения. Сам писатель никогда их не разыскивал, и первые упоминания его имени в печати до нас дошли... в списках отвергнутых редакциями рукописей - в "почтовых ящиках" юмористических журналов. Так, в конце 1879 года среди произведений, которые "не будут напечатаны" в журнале "Будильник", значится рассказ Антоши Чехонте "Скучающие филантропы". Содержание его так и осталось нам неизвестным; впрочем, несоответствие двух слов в заглавии (филантропы, то есть люди, активно делающие добро, - и вдруг: скучающие) во всяком случае выдает иронические намерения автора. В ответах редакций Чехову бывали строки, оскорбительные для самолюбия начинающего автора: "Несколько острот не искупают непроходимо пустого словотолчения" и т. п. Такие ответы появлялись в течение почти всего первого года литературной деятельности Чехова. И вряд ли вдохновляли на дальнейшие писания. Но Чехов все посылал и посылал в журналы новые мелочи и рассказы...

 Литературный дебют  Чехова принято относить к  9 марта 1880 года: в этот день  в петербургском журнале "Стрекоза" были напечатаны знаменитое "Письмо  к ученому соседу" и менее  известная литературная шутка "Что чаще всего встречается в романах, повестях и т. п.?". Начало не только веселое, но и знаменательное. Ведь пародия (обе вещи написаны в этом жанре) всегда предполагает в авторе знание литературной жизни, какой-то минимум профессиональных навыков и во всяком случае интерес к вопросам писательского мастерства. С этой точки зрения особенно характерна вторая пародия - перечисление литературных штампов.

Выйти впервые к широкой  публике с такой пародией, то есть начать общение с ней, в сущности, с высмеивания ее литературного вкуса, - на это отваживались немногие писатели. Начало творчества Чехова весьма оригинально для русской классической литературы. Толстой, Достоевский и другие предшественники Чехова сразу же выступили с программными произведениями, с мыслями и образами, лелеемыми еще с юности. "Бедные люди", "Детство", "Отрочество" и "Юность" надолго - и всерьез - определили идейные и художественные искания авторов. А некоторые начинали с прямого подражания - и как часто потом стыдились собственных строк, навеянных чужой музой...