Творчество Натали Саррот

     Прошлое  в  романе  через  подобную  текстовую  структуру  постоянно соотносится с настоящим,  осмысляется через него  и  проживается заново  за счет воссоздания тропизмов  прошлого.  Саррот  пытается  с  помощью  соответствующих  вербальных  средств  восстановить  то,  что  мог  чувствовать  ребенок,  в  то  же  время  этот  процесс

восстановления  идет  с  позиции  взрослого  человека,  который  находится во власти новых  тропизмов, что обусловливает  чрезвычайную сложность  процесса  воспоминания  и  постоянную  дискуссию  двух голосов,  являющихся  двумя  ипостасями  внутреннего  мира  автора.

     Своей задачей писательница считает описание  «реальности  испытанного ощущения»,  а не реальности фактов. В этом проявляется основное отличие «Детства» от традиционных автобиографий. Разрыв  Саррот  с  традицией  обозначен  символически  в  ряде эпизодов  через  пародирование  «общих  мест»  классической  литературы: сцен счастливого детства в семейном кругу, описаний первых литературных опытов.

     В романе  четко прослеживается мысль о том, что, будучи названным,  всякое  подсознательное  ощущение  реальности  исчезает. Поэтому  писательница  использует  иносказательное  художественное слово для создания  сходной  эмоции у читателя.

 Метафоры  создаются,  в  основном,  за  счет  знакомых  образов  -  даже  если  речь  идет  о личном  опыте  автора,  эти  образы  носят  достаточно  универсальный  характер и близки читателю.

     Саррот  видоизменяет  привычный  жанр  автобиографии,  привнося в него черты, обусловленные ее эстетическими взглядами: она обращается  к  всеобщей психологической  материи  для  воссоздания равноценных для каждого из нас моментов внутреннего существования.

4.5.  Ироническое  слово  в  романе  «Ты  себя  не любишь».

     Это  произведение,  в  определенном смысле является продолжением «Детства». «Ты себя не любишь» развивает  идею  Саррот  о  множественности  сущности  индивида.  В романе  отправной  точкой  текста  становится  вынесенная  в  заглавие фраза, порождающая реакции на уровне тропизмов в полилоге между несколькими  ипостасями  субъекта.  Писательница  здесь  воплощает на практике свое видение человеческой личности.

     Романистка  не  приемлет  стереотипного  восприятия  человека как  некого  застывшего  и  неизменного  образа,  определяемого  с  помощью устойчивых «общих мест»  -  расхожих штампов  языкового и  литературного пространства. Слова «Ты себя не любишь» становятся предлогом для размышлений писательницы над проблемами  восприятия  человеком  самого  себя  и  других  на  основе  переживания  тропизмов.

     В  книге  разыгрывается  очередная  драма,  воспроизводящая столкновение  внутреннего,  глубинного  пространства  человеческой психики, связанного со стихией тропизмов, с пространством «общих мест». Эта драма выражается в противоборстве общих, клишированных  идей,  представлений,  мнений  (например,  перекочевавшего  из «Детства»  образа  юного  гения)  и  языка,  ищущего  способы выражения неуловимых движений психической магмы.

     Авторское  начало  представлено здесь  голосами,  которые  то спорят между собой, оценивая происходящее, то в унисон выстраивают  текст.  Такое расслоение авторского «я» позволяет рассмотреть процесс создания литературного произведений изнутри и определить  позицию  автора  по  отношению  к  себе  и  читателю.  Поскольку  Саррот,  не принимая стереотипов и шаблонов,  выступает против автора-Бога  традиционного  романа,  то  ирония  и  автоирония  становятся  здесь основой осмысления действительности.

     Писательница  высмеивает  тех,  кто  за  клишированной  оболочкой слов, обусловленных пространством «общих мест», не видит  истинного  состояния  человека. Ироническое  слово  в  романе Саррот  возникает  в  силу  того,  что  в  противовес  самодостаточному, закостенелому мнению в произведении появляются другое или другие мнения, разрушающие статус незыблемости первого.

     Используя  «чужое  слово»  для  собственной  характеристики, повествователь  выходит  из  пространства  тропизмов  и  «под-разговора»  в  сферу  стереотипов,  не  отражающую  внутреннюю  психическую  жизнь.  Художественное  слово  Саррот  приобретает  иронический  статус,  чтобы  обнажить  глубину  различий  между  ощущениями  и  речью  субъекта  и  показать  фальшивость  претензий клишированного слова на истинность.

4. 6. Поиски  утраченного  слова в  книге  «Здесь».

     В своем предпоследнем произведении  писательница  погружает читателя  во  внутренний  мир личности,  указывая  на  локализацию повествовательного  голоса  в конкретном замкнутом месте,  «здесь» (ici), находящемся в сознании субъекта.  Можно  интерпретировать  «здесь»  как  пространство  художественного  слова,  созданного  Саррот  для  интерпретации  внутренних движений.

     На первый план в романе выходят проблемы памяти, жизни и смерти,  рассматриваемые  писательницей  в  новом  ракурсе.  Фокусируясь  на внутреннем мире человека, пытающегося вспомнить  существенные  моменты  своего  бытия,  «Здесь»  иллюстрирует  процесс восстановления  забытых  слов  или  фраз,  которые  связаны  с  мгновениями  прошлого.  «Утраченное  слово»  порождает  цепь  ассоциаций, образов,  которые  помогают  восстановить  его  в  сознании  посредством механизма художественного мышления. Саррот по-своему пытается осуществить то, что Пруст называл поиском «утраченного времени».

     Катастрофа потери слова для повествователя приравнивается к потрясению основ самого мироздания, так как его утрата означает и утрату  одного  из  звеньев,  составляющих  полноту  и  жизненность внутреннего  мира  личности,  образование  в  нем  пугающего  зияния, напоминающего о небытии.  Поиск «утраченного слова» в книге писательницы  становится  поиском  смысла  существования,  и  обретает его автор в творческом процессе.  Саррот,  таким образом,  выстраивает процесс порождения стихией тропизмов образных систем, связанных с тем или иным моментом существования личности, а вместе с тем и процесс рождения художественного произведения.

     Взаимосвязь литературного творчества и живописи в книге писательницы  многогранна.  Она  осуществляется  посредством  образа живописи, представленной картинами Арчимбольдо, и экфрасиса его полотен, которые  позволяют истолковать проблему жизни и смерти, а  также  роль  искусства  и  творчества  в  существовании  личности.

     Вбирая в себя  дополнительные смыслы,  обусловленные ассоциативностью  восприятия  повествователя,  имя  итальянского  художника участвует  в  размышлениях  автора  над  тем,  как  поиск  художественного слова, искусство дают возможность созидать свою жизнь и обретать бессмертие через творческий процесс.

     Художественная манера Арчимбольдо  напоминает  стилистику произведений Саррот. Учитывая  причудливость отражения действительности в сознании человека, романистка синтезирует живописную технику и возможности художественного слова для воссоздания мимолетных  душевных  состояний  через  их  метафорическое  осмысление. Стиль писательницы отличается многослойностью и провоцирует множественность  толкований  образов,  идей,  как  и  причудливые визуальные  палиндромы  художника.  Отличительной  особенностью текста  Саррот  становится  особый  статус  слов,  которые  через  механизм  аллегорического переосмысления приобретают  функции  самостоятельных персонажей, правда, в отличие от обычных героев, действующих исключительно в пространстве внутреннего мира человека.

4. 7. Слово как действие в романе «Откройте».

     В этом произведении писательница  идет дальше в своих поисках верного словесного выражения  результатов воздействия  на  человека  магмы  тропизмов.  Вследствие  использования  диалога  как  структурной  основы текста  и  наличия  ярко  выраженного конфликта,  книга  напоминает драматическое произведение.

     Голоса, участвующие в разговоре в этом  произведении, принадлежат самим  словам.  В  книге  Саррот  наблюдается  деметафоризация  их  смыслов,  поскольку  слова  физически  выполняют  те  функции,  которые им приписаны согласно значениям.  Однако  они совершенно не походят на персонажей  традиционного романа,  ибо  у них отсутствует характер и другие привычные атрибуты, а основное их назначение - нести смысл, что, собственно, и характерно для обычных слов.

     Вступление  романа - единственная  часть  произведения,  где повествование  идет от автора - обозначает конфликтную ситуацию, свойственную и для сферы коммуникации в целом, и для литературного  творчества,  и  для  писательской  деятельности  самой  Саррот: существуют  сфера  «общих  мест»,  употребляющихся  повсеместно  в разговорах и книгах, и иное слово, лишенное закрепленных смыслов и  наполненное  новым  содержанием.  Бытование  слова  в  обыденной речи  и  в  области  художественного  творчества  для  писательницы - ситуация,  обусловленная  многими  факторами,  которые  связаны  с принятыми  социальными  ритуалами,  нормами,  запретами,  пониманием или непониманием происходящего.  Одно дело, когда слова не выбиваются за ритуальные и логические рамки в данной конкретной ситуации, другое - когда происходит нарушение привычных стереотипов.

     Если слово-клише не вызывает опасений по причине своей устоявшейся  привычности  для  людей,  то  «чистое»  художественное слово  способно  порождать  неожиданные  движения  подсознания  в силу  нарушения  сложившихся  стереотипов,  отсюда  -  стремление скрыть  его.  Клишированный  язык  стремится  подчинить  себе  любое проявление  авторского  художественного  слова,  которое  выражает внутренние состояния индивида.  Однако, по мнению Саррот, приобретение  нового  смысла  возможно  не  для всякого  слова,  а  лишь  для того, которое покидает пространство «общих мест».

     Изменившаяся манера  или место  употребления выводят  слово из разряда  языковых клише  в  вербальные  элементы  с индивидуальным  смыслом.  Разъединенные  форма  и  содержание  провоцируют внутреннюю тревогу человека, теряющего связь с реальностью. Эпистемологическая неуверенность, хаотичность бытия, осмысляемые в трудах  философско-лингвистической  направленности,  приобретают в романе Саррот конкретную интерпретацию в виде разобщенности людей,  отсутствия  взаимопонимания  между  ними,  их  одиночества. Изображение неуловимых движений, происходящих на границе сознания и подсознания, составляют основу ее работы.

§5. Роман Саррот «Золотые плоды» - роман о восприятии романа.

     Одной из самых привилегированных тем «новых романистов» в целом и Натали Саррот в частности была тема писательского творчества. Интерес к этому аспекту человеческой деятельности был обусловлен не только сугубо профессиональными причинами, но и полностью соответствовал обще эстетическим установкам «анти-романа». Одним из самых выдающихся произведений, связанных с этой темой, является роман Саррот «Золотые плоды» (1963). В нем, правда, анализу подвергаются общественные механизмы литературного процесса, а не творческая кухня писателя. Это скорее не «роман о романе», а «роман о восприятии романа». Акцент сделан не на творца, а на потребителя, на читателя, от которого и зависит последующая судьба книги.

     Роман построен как сборник своеобразных «новелл», персонажи которых не знакомы друг с другом. Объединены они только потому, что в их разговорах и мыслях постоянно всплывает последняя новинка книжного сезона - роман некоего Жака Брейе «Золотые плоды». О самой книге - опять же в силу очевидной автометалитературности названия – читатель так ничего и не узнает. Это книга - повод для разговора, для обмена мнениями, для раскрытия внутреннего мира человека. С ее помощью Саррот показывает из чего и как складывается литературная репутация, формируется мода на то или иное произведение, происходит постоянная смена «талантливых» авторов и тому подобное. Таким образом, можно сказать, что уже традиционное для французской писательницы отсутствие имен у персонажей, превращение их в голоса (субъекты высказываний) получает в «Золотых плодах» двойную мотивировку. С одной стороны, мы имеем дело с анонимной магмой тропизмов, а с другой - с не менее анонимной властью общественного мнения. Эта ситуация вполне осознавалась и самой французской писательницей. По ее мнению, всякий человек - это точка пересечения двух анонимных явлений (тропизмы и слова / под-разговор и разговор). Именно так и возникает в романе своеобразный «коллективный персонаж», от которого и зависит судьба писательского слова.

     Несмотря на всю анонимность, переменчивость и многообразие, фигура «коллективного персонажа» поддается литературоведческому анализу. Поначалу кажется, что все персонажи делятся на тех, кому книга Брейе нравится, и на тех, кто считает ее малозначительной. Но скоро становится понятно, что дело не в самой оценке, а в способе, при помощи которого она возникла.

     По мнению российского ученого Г. К. Косикова, всех персонажей романа можно разделить на две группы 5 . К первой группе ученый относит тех «местоименных персонажей» (Ж. Рикарду), которые стараются самостоятельно создать собственное мнение о модной книге. Это предполагает возможность целостного отношения к тому или иному культурному феномену в частности и к миру в целом. Самостоятельная точка зрения – это внутренняя устойчивость, смысловая система координат, в рамках которой только и можно вынести оценку. Все усилия персонажей этой группы нацелены на то, чтобы состояться как личности. Правда, в романе Саррот скорее показана невозможность достижения этой цели. И происходит это из-за постоянного вынужденного общения с персонажами второй группы, которые не позволяют выйти из настоящего времени высказывания, не позволяют занять более взвешенную позицию.

     Вторая группа персонажей формируется за счет тех, у кого нет и не может быть самостоятельного мнения. Они оперируют готовыми блоками мысли, их слова - это мертвые слова, за которыми ничего не стоит. Так как эти герои постоянно следят за модой, то им нравится все, что модно. При этом они очень бояться оказаться вне логики моды, поэтому в романе постоянным рефреном идет вопрос о книге. Каждый хочет не ошибиться, а потому постоянно спрашивает у остальных, что они думают о новом романе. Ошибиться - это значит публично признаться в несогласии с общественным мнением.