Шпаргалка по "Детской литературе"

Ходит с ружьишком другой зверолов,

Носит с собою горшок угольков.

"Что ты таскаешь горшок  с угольками?"

- "Больно, родимый, я зябок руками;

Ежели зайца теперь сослежу,

Прежде я сяду, ружье положу,

Над уголечками руки погрею,

Да уж потом и палю по злодею!"

"Вот так охотник!  " - Мазай прибавлял.

Я, признаюсь, от души хохотал.

Впрочем, милей анекдотов крестьянских

(Чем они хуже, однако, дворянских?)

Я от Мазая рассказы слыхал.

Дети, для вас я один записал...

 

2

 

Старый Мазай разболтался в сарае:

"В нашем болотистом, низменном  крае

Впятеро больше бы дичи велось,

Кабы сетями ее не ловили,

Кабы силками ее не давили;

Зайцы вот тоже, - их жалко до слез!

Только весенние воды нахлынут,

И без того они сотнями гинут, -

Нет! еще мало! бегут мужики,

Ловят, и топят, и бьют их баграми.

Где у них совесть ?.. Я раз за дровами

В лодке поехал - их много с реки

К нам в половодье весной нагоняет, -

Еду, ловлю их. Вода прибывает.

Вижу один островок небольшой -

Зайцы на нем собралися гурьбой.

С каждой минутой вода подбиралась

К бедным зверькам; уж под ними осталось

Меньше аршина земли в ширину,

Меньше сажени в длину.

Тут я подъехал: лопочут ушами,

Сами ни с места; я взял одного,

Прочим скомандовал: прыгайте сами!

Прыгнули зайцы мои, - ничего!

Только уселась команда косая,

Весь островочек пропал под водой.

" То-то! - сказал я, - не спорьте  со мной!

Слушайтесь, зайчики, деда Мазая!"

Этак гуторя, плывем в тишине.

Столбик не столбик, зайчишко на пне,

Лапки скрестивши, стоит, горемыка,

Взял и его - тягота невелика!

Только что начал работать веслом,

Глядь, у куста копошится зайчиха -

Еле жива, а толста как купчиха!

Я ее, дуру, накрыл зипуном -

Сильно дрожала... Не рано уж было.

Мимо бревно суковатое плыло,

Зайцев с десяток спасалось  на нем.

"Взял бы я вас - да потопите  лодку!"

Жаль их, однако, да жаль и находку -

Я зацепился багром за сучок

И за собою бревно поволок...

 

Было потехи у баб, ребятишек,

Как прокатил я деревней зайчишек:

"Глянь-ко: что делает старый Мазай!"

Ладно! любуйся, а нам не мешай!

Мы за деревней в реке очутились.

Тут мои зайчики точно сбесились:

Смотрят, на задние лапы встают,

Лодку качают, грести не дают:

Берег завидели плуты косые,

Озимь, и рощу, и кусты густые!..

К берегу плотно бревно я пригнал,

Лодку причалил - и "с богом!" сказал...

 

И во весь дух

Пошли зайчишки.

А я им: "У-х!"

Живей, зверишки!

Смотри, косой,

Теперь спасайся,

А чур зимой

Не попадайся!

Прицелюсь - бух!

И ляжешь... Ууу-х!.."

Мигом команда моя разбежалась,

Только на лодке две пары осталось -

Сильно измокли, ослабли; в мешок

Я их поклал - и домой приволок,

За ночь больные мои отогрелись,

Высохли, выспались, плотно наелись;

Вынес я их на лужок; из мешка

Вытряхнул, ухнул - и дали стречка!

Я проводил их всё тем же советом:

"Не попадайся зимой!"

Я их не бью ни весною, ни летом,

Шкура плохая, - линяет косой... " 

75

Эдвард Лир

Жил старик на развесистой ветке, 
У него были волосы редки. 
Но галчата напали 
И совсем общипали 
Старика на развесистой ветке.

 

76

Михаил Михайлович Пришвин 

Лоси 

Как-то вечером к нашему костру пришел дед из ближайшей деревни  и стал нам рассказывать о лосях  разные охотничьи истории.

 
– Да какие они, лоси-то? – спросил  кто-то из нас.

 
– Хорошенькие, – ответил дед.

 
– Ну, какие же они хорошенькие! –  сказал я. – Огромные, а ножки  тонкие, голова носатая, рога – как  лопаты. Скорее – безобразные.

 
– Очень хорошенькие, – настаивает дед. – Раз было, по убылой воде, вижу, лосиха плывет с двумя лосятками. А я за кустом. Хотел было бить в нее из ружья, да подумал: деться ей некуда, пусть выходит на берег. Ну вот, она плывет, а дети за ней не поспевают, а возле берега мелко: она идет по грязи, а они тонут, отстали. Мне стало забавно. Возьму-ка, думаю, покажусь ей: что, убежит она или не кинет детей?

 
– Да ведь ты же убить ее хотел?

 
– Вот вспомнил! – удивился дед. – Я в то время забыл, все  забыл, только одно помню: убежит она  от детей или то же и у них, как  у нас. Ну, как вы думаете?

 
– Думаю, – сказал я, вспоминая разные случаи, – она отбежит к лесу и оттуда, из-за деревьев или с  холма, будет наблюдать или дожидаться.

 
– Нет, – перебил меня дед. – Оказалось, у них, как и у нас. Мать так  яро на меня поглядела, а я на нее  острогой махнул. Думал – убежит, а лосенков я себе захвачу. А ей хоть бы что – и прямо на меня идет и яро глядит. Лосята еще вытаскивают ножонки из грязи. И что же вы подумаете? Что они делать стали, когда вышли на берег?

 
– Мать сосать?

 
– Нет, как вышли на берег –  прямо играть. Шагов я на пять подъехал к ним на ботничке, и гляжу, и гляжу – чисто дети. Один был особенно хорош. Долго играли, а когда наигрались, то к матке, и она их повела, и пошли они покойно, пошли и пошли…

 
– И ты их не тронул?

 
– Так вот и забыл, как все  равно мне руки связали. А в  руке острога. Стоило бы только двинуть  рукой…

 
– Студень-то какой! – сказал я.

 
Дед с уважением поглядел на меня и ответил:

 
– Студень из лосенков правда хорош. Только уж такие они хорошенькие… Забыл и про студень!

 

 

 

77

Страшный рассказ

Автор: Чарушин Е. И. (1901 - 1965). Рассказы о животных

Мальчики Шура и Петя остались одни.

Они жили на даче - у самого леса, в  маленьком домике. В этот вечер  папа и мама у них ушли к соседям  в гости.

Когда стемнело, Шура и Петя сами умылись, сами разделись и легли спать  в свои постельки. Лежат и молчат. Ни папы, ни мамы нет. В комнате темно. И в темноте по стене кто-то, ползает - шуршит; может быть - таракан, а может быть - кто другой!…

Шура и говорит со своей кровати:  
- Мне совсем и не страшно.  
- Мне тоже совсем не страшно, - отвечает Петя с другой кровати.  
- Мы воров не боимся, - говорит Шура.  
- Людоедов тоже не боимся, - отвечает Петя.  
- И тигров не боимся, - говорит Шура.  
- Они сюда и не придут, - отвечает Петя.

И только Шура хотел сказать, что  он и крокодилов не боится, как вдруг  они слышат - за дверью, в сенях, кто-то негромко топает ногами по полу: топ.… топ.… топ.… шлёп.… шлёп... топ... топ....

Как бросится Петя к Шуре на кровать! Они закрылись с головой одеялом, прижались друг к другу. Лежат  тихо-тихо, чтобы их никто не услышал.

- Не дыши, - говорит Шура Пете.  
- Я не дышу.

Топ... топ... шлёп... шлёп... топ... топ... шлёп... шлёп...

А через одеяло всё равно слышно, как кто-то за дверью ходит и ещё  пыхтит вдобавок.

Но тут пришли папа с мамой. Они  открыли крыльцо, вошли в дом, зажгли свет. Петя и Шура им всё рассказали. Тут мама с папой зажгли ещё  одну лампу и стали смотреть по всем комнатам, во всех углах. Нет никого.

Пришли в сени. Вдруг в сенях  вдоль стены кто-то как пробежит в угол... Пробежал и свернулся  в углу шариком. Смотрят - да это ёжик!

Он, верно, из леса забрался в дом. Хотели его взять в руки, а он дёргается  и колет колючками. Тогда закатали его в шапку и унесли в чулан. Дали молока в блюдце и кусок мяса. А потом все заснули. Этот ёжик так и жил с ребятами на даче всё лето. Он и потом пыхтел и  топал ногами по ночам, но никто уже  его не боялся.