Эпитет у Моэма (по материалам романа «Пироги и пиво»)

 

2. Сравнительные эпитеты

Вторая группа образных эпитетов – эпитеты, основанные на сравнении, назовём их сравнительными эпитетами. По морфологическому выражению сравнительные эпитеты представляют собой обычно сложные прилагательные с элементом –like. Наличие элемента –like как бы оставляет открытым для читателя самый процесс уподобления одного предмета другому – эпитет становится своеобразным сжатым сравнением, но в то же время он не становится метафорическим, так как наличие элемента –like исключает взаимодействие двух значений: наличествует словарное значение первого элемента – корневого существительного, которому и уподобляется при помощи основы –like определяемое слово.

Таким образом, разница  между метафорическим и сравнительным  эпитетами не только имеет формальный признак – выраженность/невыраженность идеи подобия – но и имеет важное содержательное различие: «выраженность  идеи подобия постулирует сходство темы и образа (а подобно b), а невыраженность идеи подобия – их тождество (а есть b)». Это утверждение тождества заведомо нетождественного делает метафору внутренне противоречивой, и вследствие этого она обычно более экспрессивна, чем сравнение.

В сравнительном эпитете  выражается лишь сходство двух более  или менее далёких понятий, причём степень образности сравнительного эпитета зависит от дистанции  между определением и определяемым, от «угла» сравнения. Чем более отстоят  друг от друга сферы, к которым относятся определение и определяемое, чем неожиданнее их сочетание в одну группу эпитета, тем образнее сравнительный эпитет.

Сравнительные эпитеты  создают зрительные или слуховые, тактильные и т.д. образы и выражают субъективное авторское восприятие того или иного предмета или явления и его отношение к нему. Например: plum-like cheek «гладкая как слива щека», lamp-like «светящееся как лампа лицо», pincer-like fingers «похожие на щипцы пальцы».

Сравнительные эпитеты, определяющие человека и части его тела, часто бывают основаны на зоосемии, однако в  отличие от зоосемических эпитетов они не отождествляют часть тела человека с соответствующей частью тела животного, а только указывают на существующее в восприятии автора сходство между ними. Характерно, что при этом перед сравнительным эпитетом обычно стоит логическое определение, выделяющее какой-то существенный признак определяемого, а сравнительный эпитет как бы развёртывает этот признак в образ. Например: sharp, bird-like nose «острый, похожий на клюв нос», dry, snakelike skin «сухая, похожая на змеиную кожа». Mr. Justice Bentham himself appeared – a thin, rather hen-like man, with a little stoop, clean-shaven under his snowy wig – «Появился сам судья, мистер Бентам, худой, похожий на курицу человек, немного сутулый и гладко выбритый, в белоснежном парике» (Голсуорси).

Ещё одним способом морфологического выражения сравнительного эпитета  с выраженным основанием сравнения  являются сложные прилагательные типа coal-black, первый элемент которых выражен существительным, обозначающим какое-либо вещество или предмет, а второй элемент – прилагательным, обозначающим качество или признак, чаще всего цвет. Например: blood-red nostrils «кроваво-красные ноздри», steel-bright eyes «яркие глаза цвета стали».

…smoothing out his newspaper with lily-white workless hands – «…разглаживая свою газету белыми лилейными руками, не привыкшими к труду» (Силлитоу).

Семантика сравнительного эпитета характеризуется непременной  реализацией в данном контексте  одновременно двух или более сем из смысловой структуры слова. Так, в смысловой структуре слова lily-white, помимо семы цвета сохраняются и другие семы, связанные с материальными свойствами лилии и отражающие различные признаки формального понятия её: 1) белый, 2) матовый, 3) гладкий и др.

Ю.С. Степанов отмечал: «С точки зрения эстетической совсем не безразлично, сказать ли белый как  молоко, или белый как полотно, или белый как бумага. Причём разница  здесь не в оттенках белого, которые  вовсе в этих трёх примерах без особого размышления не различимы. Разница в том, что качество – в данном случае белый, отвлекаемое от разных вещей, хранит представление не о цветовой даже, а в широком смысле о материальной связи с качествами вещей. Белый как молоко, хранит гладкость и прохладу или теплоту молока». (Степанов, стр.301)

Как и всякий другой вид  образного эпитета, сравнительный  эпитет может переходить из ряда оригинальных, речевых в разряд привычных и  языковых эпитетов. Например: fishlike eyes «рыбьи глаза», piglike eyes «поросячьи глазки», moonlike face «круглое как луна лицо», childlike smile «детская улыбка», coal-black eyes «чёрные как уголья глаза», sky-blue eyes «небесно-голубые глаза», crystal-clear eyes «кристально чистые глаза».

 

3. Синестетические эпитеты

Особую подгруппу эпитетов составляют эпитеты, образность которых основана на явлении, известном в психологии под названием синестезии.

Синестезия – это явление, состоящее  в том, что «какой-либо раздражитель, действуя на соответствующий орган  чувств, вызывает не только ощущение, специфичное для данного органа чувств, но одновременно ещё и добавочное ощущение, характерное для другого органа чувств». Психологи объясняют это явление приспособлением психики человека к окружающему его миру, стремлением наиболее адекватным образом отражать познаваемые им предметы. В результате чего органы чувств стали нередко функционировать связно, совместно.

Наиболее распространённым проявлением  синестезии является «цветной слух», т.е. определённые зрительные (цветовые) представления, возникающие при восприятии тех или иных звуков. Реже встречается синестезия, основанная на совпадении звуковых и вкусовых ощущений, звуковых и тактильных, зрительных и обонятельных ощущений и т.д. С.Ульман считает явление синестезии одной из семантических универсалий.

Явление синестезии не могло не найти  отражения и в языке художественной литературы. Взаимодействие разных органов  чувств лежит в основе многих стилистических приёмов. Чаще всего встречается  синестетическая метафора и синестетический  эпитет. Например: acid daylight «кислый дневной свет», soft, fluffy bark «мягкий, пушистый лай», brooding green silence «задумчивая зелёная тишина». You have a nice profile and a deep brown voice – «У вас чудный профиль и глубокий коричневый голос» (Пристли). On the left was the hot bright thunder of the fire – «Слева был горячий яркий гром огня» (Голдинг).

Синестетические эпитеты, как и  все образные эпитеты, обладают свойством  «стирания» их образности в результате частого употребления.

Так, у слова chilly «прохладный, зябкий» в словосочетаниях chilly smile «натянутая улыбка», chilly voice «неприветливый голос», chilly laughter «чопорный смех» от частого употребления эффект неожиданности стёрся; из таких сочетаний выкристаллизовалось новое значение слова chilly – unfriendly «неприветливый».

 

3. Звукообразные эпитеты

Из различных приёмов  звуковой организации текста в эпитете  особенно часто используются звукоподражание, аллитерация и звуковой символизм. Соответственно, выделяются три разновидности  эпитетов:

1. звукоподражательные,
2. аллитерирующие,
3. звукосимволические.

Простейшим и самым  распространённым видом звукообразного эпитета является звукоподражательный  или ономатопеический эпитет.

Звукоподражательные эпитеты  выражены звукоподражательными словами, т.е. словами, звуковая оболочка которых имитирует какие-либо реальные звуки окружающей действительности: голоса птиц или животных, звуки человеческого смеха, кашля, чихания и т.п., звуки звона, скрежета, стука металла, дерева и других природных материалов, звуки грома, дождя и других явлений природы. Например: roaring voice «рычащий голос», chirpy comments «щебечущие замечания», snorting lorry «храпящий грузовик», cooing undertone «воркующий голосок». 

 Второй разновидностью  звукообразных эпитетов является  аллитерирующие эпитеты, основанные на явлении аллитерации, т.е. на «повторении одинаковых, созвучных согласных звуков для усиления выразительности художественной речи».

Мы называем аллитерирующими  такие эпитеты, которые основаны на повторении одинаковых согласных  звуков в определении и определяемом слове. Такое повторение «подчеркивает звучание отдельных слов, выделяя их и придавая им особенно выразительное значение».

Чаще всего аллитерируется начальный согласный: это объясняется, по-видимому, наибольшей психологической  значимостью начальной позиции звука в слове. Например: they are deadly dull «они смертельно скучные», his huge, hanging, helpless hands «его огромные болтающиеся, беспомощные руки», drooling drunks «несущие чепуху пьяные», weary warren «усталый муравейник».

Аллитерирующие эпитеты могут становиться привычными. Так, привычными в английской поэзии стали словосочетания: fickle fortune «переменчивая судьба», likely lass «красивая девушка», primrose path «путь усыпанный цветами».

 Третьей разновидностью  звукообразных эпитетов является звукосимволические эпитеты. Семантика звукосимволических эпитетов обусловлена значением звуковых образов или звуковых символов, т.е. таких звуковых комплексов, которые своим звучанием вызывают наши наглядные представления. Наглядность звукосимволических эпитетов сочетается с оценочной коннотацией. Например, в эпитетах sloppy «мокрый, грязный, слякотный», splashing «шлёпающий по воде, грязи» преобладает отрицательная оценка с общим значением «мокрой грязной поверхности».

 

2. Безобразные эпитеты

 

Среди безобразных эпитетов также можно выделить несколько групп в зависимости от характера взаимодействия значений определения и определяемого. Выделяются четыре группы безобразных эпитетов:

1. перенесенные эпитеты,
2. оксюморонные эпитеты,
3. гиперболические эпитеты,
4. антономасийные эпитеты.

 

1. Перенесенные эпитеты

Самой обширной из этих групп  является группа эпитетов, которая  чаще всего обозначается в стилистике термином «перенесенные» эпитеты.

Сущность лингвистической природы  перенесенного эпитета заключается  в том, что прилагательное, логически определяющее какое-либо слово, занимает синтаксическую позицию определения при другом слове, связанном с первым какими-либо отношениями метонимического типа. Эта смена позиции и дала название явлению – перенесенный или смещённый эпитет.

В отличие от метафоры, связывающей  в нашем сознании воедино вещи, чрезвычайно далёкие в реальной действительности, метонимия создаёт  семантическую двуплановость в  кругу тех же лексических связей, что и при употреблении слова  в его основном номинативном значении. Например: florid dress «цветистое платье», т.е. платье из цветистой материи; hungry teeth «голодные зубы», т.е. кто-то «не жевал», не ел; sleepless pillow «бессонная подушка», кто-то на ней не спал; unbreakfasted morning «утро без завтрака», кто-то утром не позавтракал.

Перенесенный эпитет – явление  древнее, поэтому язык изобилует  привычными перенесенными эпитетами, в которых зачастую метонимический перенос почти перестал ощущаться. Можно выделить несколько типов  метонимического переноса, характерного для привычных перенесенных эпитетов:

• определения, переносящие признак человека (чаще всего чувства, им испытываемые), на его части тела:

She pointed an accusing finger at Leaton – «Она погрозила Литону обвиняющим пальцем» (Пристли), an anxious neck «взволнованная шея»

• определения, переносящие признак человека  -испытываемые им эмоции – на название какого-либо внешнего проявления этих эмоций:

Jack drew an angry breath – «Джек задержал гневный вздох» (Лэмберт), “If you give up”, said Piggy, in an appalled whisper, “what ’ud happen to me?” – «Если ты сдашься, - сказал Пигги испуганным шёпотом, - то что будет со мной?» (Голдинг)

• определения, переносящие признак человека на неодушевлённый предмет или отрезок времени:

Jack Speed tapped the table with an impatient pencil – «Джек Спид побарабанил по столу нетерпеливым карандашом» (Лэмберт), panic-stricken minute «объятая паникой минута».

При употреблении прилагательных и  причастий, обозначающих признаки человека, со словами, обозначающими неодушевлённые предметы, происходит не только механическая смена позиции определения, но и сложный процесс семантического взаимовлияния определения и определяемого, в результате которого в смысловой структуре определяемого может появиться сема одушевлённости или соприкосновения, тесного контакта с живым существом, в результате чего на самый неодушевлённый предмет переносятся какие-то черты и свойства живого существа. Этот процесс в какой-то мере повторяет процесс, происходящий в персонифицирующем эпитете, однако, их нельзя полностью отождествлять: в то время как персонифицирующий эпитет выражает процессуальный, активный, динамичный признак и репрезентирует неодушевлённый предмет как живое существо в действии, перенесенный эпитет выражает статический признак, и предмет репрезентируется как неодушевлённый, но воспринявший некоторые черты живого существа в результате тесного контакта с ним.

 

2. Оксюморонные эпитеты

В особую группу объединяются эпитеты, значение которых прямо  противоположно значению определяемых ими слов. Явление это отмечалось в стилистике ещё со времён античных риторов и широко известно под названием оксюморона. Нам представляется, однако, неправомерным предоставлять этому явлению статус отдельного стилистического приёма, т.к. все его характеристики соответствуют характеристикам эпитета: 1) по синтактико-морфологическому выражению оксюморон представляет собой обычно либо сочетание прилагательного с существительным; 2) с точки зрения синтаксической функции в предложении оксюморон представляет собой атрибутивное словосочетание; 3) в оксюмороне наличествует ярко выраженное эмоциональное значение, которое часто полностью вытесняет логическое. Все это позволяет считать этот приём особой разновидностью эпитета, которую можно назвать оксюморонным эпитетом.