Идеи управления в работах Адама Смита

 

Идея «невидимой» руки

 

Создавая основы новой науки, Смит опирается на ньютоновскую картину мира, рассматривая экономику как механизм, приводимый в равновесие некой силой свыше — «невидимой рукой» рынка (Провидением). Адам Смит впервые в мировой экономике разработал учение о хозяйстве как о системе, в которой действуют объективные, не зависимые от воли людей законы.

 

Согласно системе экономической свободы, государство играет роль «ночного сторожа» и выполняет следующие обязанности: поддерживает правопорядок, обеспечивает безопасность, содержит общественные учреждения. Не следует забывать, что Смит писал для своих современников, отсюда его метафора относительно ночного сторожа. Идея ограничения роли государства была вызвана борьбой против произвола абсолютизма.

 

Главная задача экономической политики государства — гарантировать всем основные экономические свободы: свободу предпринимательства, свободу торговли и конкуренции. Смит настаивал на отмене привилегий, цеховой регламентации, требовал отмены законов о поселении, ограничивающих свободное перемещение рабочих, отмены высоких торговых пошлин. Он рассматривал основные принципы налогообложения, позволяющие не только обогащать государство, но и увеличивать благосостояние подданных. Система естественной свободы представлялась в XVIII веке универсальным средством процветания и всеобщего благосостояния.

 

Трудовая концепция

 

Идея о трудовом происхождении богатства — тоже результат раздумий о средствах процветания общества. Объявив источником богатства народов труд в материальном производстве, Смит противопоставил свою идею господствующим в течение трех веков утверждениям о том, что богатством являются деньги в их блестящей форме золота и серебра, а источником богатства — внешняя торговля, неэквивалентный обмен. Шотландский ученый доказал, что материальное производство значительно важнее других способов достижения благосостояния. Богатство — результат деятельности товаропроизводителей, склонных к обмену, производящих товары и торгующих ими на свободных рынках.

 

Обе упомянутые идеи как, впрочем, и многие другие его умозаключения, вдохновляли экономистов в последующие столетия. Одни «восторженные поклонники» делали акцент на идее экономической свободы и «невидимой» руки и идеализировали свободную рыночную экономику как равновесную и саморегулируемую систему. Как пишет лауреат Нобелевской премии по экономике А. Сен, «...создали из него (Смита) "гуру" принципа собственного интереса, вопреки тому, что он говорил на самом деле».

 

Марксисты считали его предшественником Карла Маркса в разработке трудовой теории стоимости, критикуя и опровергая другие определения ценности, встречающиеся в книге Адама Смита.

 

Смит в России

 

В начале XIX века, в период ожидания реформ, в России появляется первый перевод «Богатства народов», и политическая экономия становится важной академической дисциплиной.

 

Русского читателя в издании книги Смита интересовала не столько буква, сколько дух сочинения. Мало кто из российских авторов писал об ограниченном вмешательстве государства. Критически относились они и к модели «экономического человека». Но многих вдохновляла идея свободы, несовместимая с крепостным правом, в котором не было никаких стимулов к высокопроизводительному труду.

 

В 90-х годах прошлого столетия, когда идея либерализма стала обоснованием рыночных реформ в России, имя Адама Смита стало чрезвычайно популярным. Многие отечественные экономисты и журналисты, вряд ли когда-либо читавшие «Богатство народов», выступали с лозунгом безграничной экономической свободы. Появились работы, авторы которых, солидаризируясь больше с Ф. Хайеком, чем с самим Смитом, выступали с лозунгом «Laisser faire, laisser paisser» (фр. «Пусть все идет, как идет»), означающим полное невмешательство государства в экономику.

 

Публицисты писали об «экономическом человеке», объявляя природным свойством индивида стремление к выгоде, обогащению. Нередко «экономический человек» представлялся жадным до наживы эгоистом, заинтересованным только в росте собственного благосостояния. Мало кто знал о том, что для Смита концепция «экономического человека» являлась лишь рабочей конструкцией, гипотезой, позволяющей понять мотивы и стимулы хозяйственной деятельности человека, свободного от средневековых ограничений.

 

В произведении «Теория нравственных чувств», говоря о собственном интересе, Смит имел в виду не только эгоизм. Симпатия, ответственность имели для него существенное значение. Обосновывая свободу действий хозяйственных субъектов, он помнил о том, что «свобода одного заканчивается там, где начинается свобода другого».

 

В упомянутой работе он писал: «Человек ни в коем случае не смеет отдавать себе предпочтение перед прочими людьми, чтобы причинить им вред ради личной пользы, хотя бы последняя была несравненно значительнее, чем наносимый вред». Эта идея ответственности перед соотечественниками имеет превосходные перспективы исследования и ждет своих будущих искателей истины.

 

В эпоху перемен 1990-х годов мало кто знал о полемике, которая велась в зарубежной и отечественной литературе XIX века вокруг модели «экономического человека» и роли государства в экономической системе.

 

Стали появляться ложные представления об эффективной рыночной системе, механизме ее саморегулирования, соотношении конкуренции и монополии, о роли государства, об ответственности, об уважении законов и этических норм поведения. А ведь великие экономисты России и зарубежья предостерегали о таких последствиях трактовки либеральных идей. Лауреат Нобелевской премии американский экономист Дж. Тобин заявлял, что многие современные негативные тенденции связаны «с возведением на пьедестал эгоистического поведения и с очернением государства».

 

Известный экономист, профессор Томского университета А. Бычков считал, что Смит, будучи приверженцем экономической свободы, никогда не был явным «лессеферистом». Вот как он писал от его лица накануне рыночных реформ 1990-х годов:

 

Ваш царь Борис сказал народу,

 

Что пустит цены на свободу,

 

Я только не уверен в том,

 

Читал ли он мой пятый том.

 

Установки Смита в современности

 

Мировой финансовой кризис не означал закат эры либерализма. Но и за рубежом, и в России более популярными становятся идеи экономиста Дж. М. Кейнса, выдвинувшего в период Великой депрессии идею государственного регулирования рыночной экономики в условиях, когда механизм саморегулирования подорван и не может обеспечить «здоровое» состояние экономики. Студенты Гарвадского университета осенью 2011 года изъявили о желании изучать не только теорию А. Смита, но и теорию Дж.М. Кейнса, а также альтернативные теории.

 

Можно ли говорить о «невидимой руке» в наше время? Безусловно, можно. Вряд ли кто будет отрицать, что существуют объективные экономические законы, не зависящие от воли и сознания отдельных индивидов, даже если эти индивиды олицетворяют государство. Уместно замечание Смита о том, что государство при разработке экономической политики должно опираться на эти законы, а не нарушать их. В «Теории нравственных чувств» он говорит об идее современной новой институциональной теории:

 

«Самые священные законы справедливости, законы, нарушение которых заслуживает самого жестокого наказания, — это законы, охраняющие жизнь и личность человека, за ними следуют законы, охраняющие собственность и имущество, наконец, последнее место занимают законы, имеющие своим предметом охранение личных прав и обязательств, заключенных между гражданами».

 

Теоретики новой институциональной экономической теории, одного из самых быстроразвивающихся и перспективных направлений экономической теории, смело могут назвать Смита первым институционалистом.

 

Эволюция идет по неожиданным путям. Вряд ли в этих условиях полезной будет теория «невидимой руки» или «экономического человека». Зато очень современной может оказаться мысль Смита о том, что преследование частных интересов может как способствовать, так и препятствовать повышению общественного благосостояния. Наилучшее сочетание личных интересов действительно достигается рыночным механизмом, но при наличии определенных институциональных рамок, к которым Смит относит традиции, мораль и закон.

 

Может, нам стоит снова перечитать Адама Смита?

 

 

 

 

Быть в родном университете Адама Смита в Глазго, чтобы вместе с другими учеными отмечать юбилей первого издания важнейшей книги — «Теории нравственных чувств» (1759) — огромная честь для меня. Значимость воздействия этой книги на философию, политику, социологию и экономическую науку в течение нескольких веков не подлежит сомнению. Ее влияние еще будет рассмотрено, но сегодня важнее говорить об актуальности идей и аналитических достижений Смита. Роль «Исследования о природе и причинах богатства народов» (1776) ни у кого не вызывает сомнений, а вот «Теорию нравственных чувств» почти не обсуждают. Это упущение мы попытаемся восполнить.

В чем актуальность идей Смита? На этот вопрос трудно ответить, потому что мысли Смита сегодня можно понимать слишком широко. Многие предложенные Смитом стратегии рассуждения еще не изучены, хотя его часто цитируют. Мы будем исходить из того, что именно эти идеи сегодня имеют значение.

1

 

Особый вклад Смита, который, безусловно, не был упущен и сегодня вполне осознан, заключается в том, что его идеи помогли придать новую форму предмету экономической теории. Смита принято называть отцом современной экономической науки, и общепризнанно, что он внес наибольший вклад в ее становление как научной дисциплины. Возможно, говорить об экономике как «научной дисциплине» несколько странно, учитывая, с чем профессиональные экономисты сталкиваются сегодня. Действительно, «наука» — не первое слово, которое приходит на ум в период гигантского кризиса, предсказать который и предложить способы экстренно спасти «плохо залатанный» мир экономики представители экономической науки не смогли.

Этот новый скепсис основан на давних сомнениях по поводу правомерности категории «социальная наука». Экономика или социология могут быть достойным предметом для размышлений и раздумий, но можно ли их считать научными дисциплинами? Нельзя не вспомнить совет У. Х. Одена:

 

Всего,

В чем есть частица «социо»,

Не делай ты1.

 

Смит, безусловно, делал социальную науку, и не одну. Многое о социальных науках вообще и об экономической науке, а также о рыночной экономике в частности нам известно именно из его работ. Долг Смиту щедро воздается в современных экономических публикациях, но, к сожалению, не все рассуждения почитателей отражают подлинный смысл его идей. Многие хотят видеть в Смите только гуру рыночной экономики — человека одной идеи, пропагандирующего лишь совершенство и самодостаточность рынка. Мне представился случай «поворчать» в недавнем очерке в «New York Review of Books» о том, что индекс цитируемости Смита значительно превышает индекс его читаемости2. Такое упрощенное восприятие идей Смита, конечно, очень далеко от того, что классик в действительности утверждал.

В своих исследованиях Смит объяснил, почему (а в особенности — как) развитие рыночной экономики оказалось эффективным, но он также выявил необходимость поддерживать рынок с помощью других институтов, чтобы обеспечить его жизнеспособность. Смит показал условия, при которых рынкам могут потребоваться ограничение, корректировка и дополнение со стороны других социальных институтов, чтобы предотвратить неустойчивость, неравноправие и устранить бедность.

 

2

 

Один из более тонких аспектов теории Смита, который ныне, похоже, почти предан забвению, — это его указание на невозможность объяснять бедность, не рассматривая проблему неравенства. Уровень доходов, необходимых индивиду для достижения минимальной работоспособности и получения возможностей, растет по мере общего прогресса экономики и увеличения доходов других членов общества. Например, по мнению Смита, чтобы «появиться на людях без стыда» в богатом обществе, человеку могут потребоваться более высокие стандарты в одежде и применительно к другим видам публичного потребления, чем в более бедном. Это относится и к другим личным ресурсам, необходимым для участия в жизни общества, а во многих случаях — даже для элементарного самоуважения.

В огромном массиве современной литературы на тему социологии «относительной депривации», по существу, разрабатываются идеи, обозначенные Смитом в «Богатстве народов»3. Это имеет важные последствия для борьбы с бедностью и, несомненно, для оценки процесса экономического развития. Популярная сегодня позиция в публичном секторе экономики — говорить, что следует сконцентрироваться на устранении бедности, не решая проблему неравенства,— нежизнеспособна. Смит, опровергая этот тезис, показывал, что бедность влечет за собой неравенство, — мысль, безусловно, значимая для современной политической дискуссии.

С другой стороны, Смит с поразительной проницательностью выявил пагубное влияние тех, кого он называл «расточителями и спекулянтами». Сегодня, в свете кризиса в финансовом мире, такой анализ приобретает колоссальное значение. Молчаливая уверенность в «мудрости» рыночной экономики, из-за которой в основном и были свернуты устоявшиеся нормы регулирования в США, привела к тому, что на деятельность «расточителей» и «спекулянтов» не обращали внимания, но степень такого пренебрежения потрясла бы основоположника рациональной аргументации в пользу рыночной экономики.