Метод свободных ассоциаций.
Общей инструкцией в начале анализа является
предложение расслабиться, войти в полусонное
состояние со свободно плавающим вниманием
и говорить абсолютно все, что приходит
в голову. При этом акцент делается на
том, чтобы проговаривать все возникающие
мысли и чувства, даже если они кажутся
несущественными, неприятными или глупыми,
в том числе относящиеся к анализу и личности
аналитика. Именно так в идеале применяется
основной метод - метод свободных ассоциаций.
Метод основан на
идее, что по-настоящему свободные
ассоциации человека, сумевшего
оставить рациональное мышление,
вовсе не являются случайными
и подчинены четкой логике - логике
аффекта. В юнгианской практике важно
кружить возле образа, все время возвращаться
к нему и предлагать новые ассоциации,
пока не станет ясен его психологический
смысл. Задача этого метода - не в том, чтобы
«вывести клиента на чистую воду», а в
организации свободного доступа к бессознательному
содержанию. Такой подход требует от аналитика
отказа от собственных моноидей, которые
могут вести процесс ассоциирования и
в результате обеднять образ. Существует
соблазн привести клиента к тем же ассоциациям,
которые возникли у аналитика.
Частота сеансов. Исторически
для анализа требовались как
можно более частые регулярные
встречи. Однако Юнг отступил
от этого принципа, решив, что
на продвинутых этапах, когда
наиболее тяжелые невротические
моменты уже проработаны и
клиент в большей степени ориентируется
непосредственно на задачи индивидуации,
число сеансов можно сократить. Тем самым
уменьшается зависимость клиента от терапевта,
и ему предоставляется больше самостоятельности.
Юнг и большинство его первых соратников
предпочитали один-два сеанса в неделю.
Делая встречи более редкими, мы придаем
им больше символического веса. Праздники,
ритуалы и церемонии не должны происходить
часто. Значимые события не случаются
каждый день. Поэтому вопрос частоты сеансов
выходит за рамки дилеммы: анализ или поддерживающая
терапия. Скорее, важно то место, которое
анализ занимает в эмоциональной жизни
клиента. Однако, современным людям непросто
выделить много времени, а порой и значительные
денежные средства для собственного психологического
и духовного развития.
Интерпретация. Любой
психологический анализ предполагает
умение строить умозаключения, интерпретировать.
Это всегда вербальный и сознательный
акт, нацеленный на осознание
ранее бессознательного материала.
Можно предположить, что аналитику
нужно быть весьма наблюдательным,
иметь развитую речь и достаточные
интеллектуальные способности. Однако
интерпретация не является чисто
интеллектуальной процедурой. Даже
блестяще сформулированная и
точная интерпретация, если она
высказана несвоевременно и не
принята клиентом, является совершенно
бесполезной. Поэтому юнгианские аналитики
в целом редко обращались к методологии
интерпретации, делая акцент на спонтанности
и больше полагаясь на интуицию.
Этапы анализа. Юнг
предлагал линейную модель психотерапевтического
процесса. В качестве первой стадии
он выделял исповедание, признание,
или катарсис. Эта процедура более
или менее аналогична известным
религиозным практикам. Любое душевное
движение начинается с попытки
избавиться от ложного и открыться
истинному. Вторую стадию - прояснение
причин - он связывал с фрейдовским психоанализом.
На этом этапе человек должен освободиться
от «неадекватных детских притязаний»,
«инфантильного потакания себе» и «ретрогрессивной
тоски по раю». Третья стадия - обучение
и воспитание - близка к адлерианской терапии.
Она направлена на лучшую адаптацию к
повседневной реальности. Наконец, четвертый
этап - психическую трансформацию, объект
своего главного интереса - Юнг противопоставлял
трем предыдущим. Однако очевидно, что
совершенно невозможно представить реальную
терапию как последовательную смену стадий.
Поэтому многие аналитики предлагали
свои структурные метафоры для лучшего
понимания динамики аналитических отношений.
Активное воображение. Термин
«активное воображение» был введен Юнгом,
чтобы отличить его от обычных грез и фантазий,
являющихся примерами пассивного воображения,
в котором образы переживаются нами без
участия Эго и поэтому не запоминаются
и ничего не меняют в реальной жизненной
ситуации. Юнг предложил несколько особых
причин для введения активного воображения
в терапию:
1) бессознательное переполнено
фантазиями, и есть необходимость
внести в них какой-то порядок,
их структурировать;
2) очень много снов, и
есть опасность в них утонуть;
3) слишком мало снов
или они не запоминаются;
4) человек чувствует на
себе непонятное влияние извне
(что-то вроде «сглаза» или
рока);
5) человек «зацикливается»,
попадает в одну и ту же
ситуацию снова и снова;
6) нарушена адаптация
к жизни, и воображение для
него может стать вспомогательным
пространством для подготовки
к тем трудностям, с которыми
он пока не справляется.
Юнг говорил об активном
воображении как о погружении,
проводимом в одиночестве и
требующем концентрации всей
душевной энергии на внутренней
жизни. Поэтому этот метод он
предлагал пациентам как «домашнее
задание». Некоторые юнгианские аналитики
вводят элементы этой техники в свою работу
с детьми или с группами. Применение же
их в индивидуальном анализе не так распространено.
Однако иногда активное воображение получается
как бы само собой, когда пациент спонтанно
развивает свои фантазии. И если они несут
важную смысловую нагрузку для него и
не являются выражением защит или сопротивлений,
то имеются все основания их поддержать
и помочь ему быть в контакте со всплывающим
бессознательным материалом. Но в любом
случае аналитик не предлагает исходного
образа и не направляет процесс по своему
усмотрению. Ведь активное воображение
сродни художественному творчеству, а
подлинное творчество - дело очень индивидуальное
и самоценное и не может осуществляться
«на заказ» или под принуждением.
Самое трудное при овладении
этим методом - избавиться от критического
мышления и предотвратить сползание к
рациональному отбору образов. Только
тогда нечто может совершенно спонтанно
прийти из бессознательного. Надо позволить
образам жить собственной жизнью и развиваться
по своей логике. В отношении второго пункта
есть подробные советы самого Юнга:
1) созерцайте и внимательно
наблюдайте, как картина меняется,
и не спешите;
2) не пытайтесь вмешиваться;
3) избегайте перескакивать
с темы на тему;
4) анализируйте таким образом
ваше бессознательное, но также дайте
возможность бессознательному анализироваться
самому и создавайте этим единство сознательного
и бессознательного.
Как правило, возникает
драматическое развитие сюжета.
Образы становятся ярче и переживаются
нами почти как реальная жизнь
(конечно, при сохранении контроля
и осознания). Возникает новый
опыт позитивного, обогащающего
сотрудничества Эго и бессознательного.
Сеансы активного воображения
можно зарисовывать, записывать
и при желании обсуждать позже
с аналитиком. Но нужно помнить,
что это делается исключительно
для себя, а не для аналитика.
Это не то же самое, что необходимость
вынести произведение искусства
на суд публики, чтобы получить
признание. Некоторые образы требуют
того, чтобы их держали в секрете
как самое сокровенное. И если
ими делятся, то, скорее, в качестве
знака глубокого доверия. Поэтому
особой необходимости интерпретировать
эти образы нет, если только толкование
не является логическим продолжением
и завершением сюжета. И ни в коем случае
к ним нельзя относиться как к психодиагностическим
проективным методикам. Для клиента важен
сам непосредственный опыт сотрудничества
с образами, потому что образы — это психика,
это истинная жизнь души.
Амплификация. Амплификация
означает расширение, увеличение или умножение.
Иногда для прояснения бессознательного
содержания недостаточно обычных методов.
Такие случаи бывают, например, когда образы
кажутся явно странными или необычными
и пациент может дать очень мало личных
ассоциаций на них. Образы могут быть очень
емкими, намекающими на что-то не поддающееся
описанию в простых формулировках.
Часто такие образы
имеют богатый спектр символических
значений; чтобы их увидеть, полезно
обратиться к материалу мифов,
легенд, сказок и исторических
параллелей. Восстановление этой целостной
картины связей, существующих в мире воображения,
в определенном смысле оставляет образ
в бессознательном, не прикрепляя его
к конкретному истолкованию в терминах
текущих проблем клиента. Благодаря этому
он остается истинным символом для нас,
позволяя войти в контакт с творческой
силой бессознательного.
Говоря об амплификации,
Юнг утверждал, что необходимо
давать таким фантастическим
образам, которые возникают перед
глазами сознания в столь странном
и угрожающем виде, некоторый
контекст, чтобы они стали более
понятны. Опыт показал, что лучший
способ сделать это — использовать
сравнительный мифологический материал.
Как только эти параллели начинают
разрабатываться, они занимают очень
много места, из-за чего представление
случая становится трудоемкой
задачей. Здесь-то и необходим
богатый сравнительный материал.
Знание субъективного содержания
сознания дает очень мало, но
оно сообщает все-таки что-то
о реальной скрытой жизни души.
В психологии, как и в любой
науке, довольно обширные познания
в других предметах являются
необходимым материалом для исследовательской
работы (Юнг, 1991). Амплификация приводит
туда, где личное соприкасается с коллективным,
и дает возможность увидеть сокровищницу
архетипических форм и почувствовать
энергии архетипического мира. Она размывает
наше жесткое отождествление с привычным
мировосприятием, позволяя ощутить себя
частью чего-то большего и более сущностного.
Парадокс амплификации связан с окольными
путями самопознания. Подобно тому, как
когда мы хотим увидеть себя целиком в
зеркале, то не подходим к нему, а наоборот,
удаляемся, так и это растворение в мифах
и в чем-то на первый взгляд не имеющем
к нам непосредственного отношения, на
самом деле позволяет приблизиться к себе
настоящему. В психическом мире все организовано
по принципу аналогий, и его познание требует
метафорического мышления. Поэтому амплификация
дает опыт научения такому мышлению. Конечно,
в анализе не стоит задача учить клиентов
чему-то специально.
И нет смысла перегружать
их познаниями, которые им совсем
не нужны в повседневной жизни
или даже опасны из-за угрозы
психической инфляции. Принцип анализа
тесно связан с пониманием
проспективной природы бессознательных
процессов. Усиление их с помощью амплификации
способствует появлению чего-то нового
и ценного, реализации той цели, на которую
они направлены. Фактически это опыт доверия
бессознательному, когда мы просто следуем
за ним, позволяя ему совершить полезную
для развития работу. Но не следует думать,
что амплификация предполагает активное
вмешательство терапевта, забивающего
время сеанса своими аналогиями. Сам Юнг,
работая с интересными сновидениями, действительно
частенько пускался в длинные рассуждения.
Его энциклопедические познания и поразительная
интуиция позволяли ему, начав издалека,
медленно кружа вокруг архетипических
элементов сна, неожиданно предложить
такое истолкование, которое, по свидетельствам
очевидцев, рождало ощущение чуда, какого-то
магического, волшебного события. Безусловно,
уникальный талант Юнга давал ему право
работать очень спонтанно, не по правилам
анализа в их сегодняшнем понимании. Например,
он мог давать прямые советы, отправлять
клиентов на время к своим ученикам, кричать
на них, когда считал нужным растормошить
их и вывести из состояния ступора (он
сравнивал этот прием с электрошоком и
с приемами дзенских мастеров). Однако
в современной повседневной практике
не стоит задача придумывать и разыгрывать
для клиента какие-то фокусы. Даже таким
основным юнгианским методом, как амплификация,
большинство аналитиков предпочитают
пользоваться крайне осторожно, учитывая
наличие у самого пациента интереса к
этим параллелям и следя за обратной связью.
Знание мифологических аналогий нужно
прежде всего самому терапевту, и достаточно,
если он будет амплифицировать про себя.
Анализ сновидений. В традиции
лечения души сновидениям всегда уделялось
большое внимание. Классическим примером
являются храмы Асклепия, в которых больной
мог увидеть исцеляющие сны. В основе психотерапии
Юнга лежит его вера в исцеляющие возможности
психики, поэтому в сновидении мы можем
увидеть скрытые движения души, следуя
которым удается помочь клиенту как в
разрешении его текущих проблем, так и
в индивидуации. Начиная работать со сновидениями,
Юнг предлагал забыть все наши теории,
чтобы избежать редукционизма, не только
фрейдистского, но и любого другого. Он
считал, что даже если кто-либо обладает
большим опытом в данной области, то ему
все же необходимо - всегда и неизменно
- перед каждым сновидением признаться
самому себе в своем полном неведении
и настраиваться на нечто совершенно неожиданное,
отвергнув все предвзятые мнения. Каждое
сновидение, каждый его образ является
самостоятельным символом, нуждающимся
в глубокой рефлексии. В этом отличие от
подхода Фрейда. Юнг считал, что Фрейд
использует символы сновидения как знаки
уже известного, то есть зашифрованные
знаки желаний, вытесненных в бессознательное.
(Э. Самуэльс, отмечая, что современный
психоанализ далеко отошел от идей Фрейда
об обманном характере сновидений, ссылается
на Райкрофта, который в своей книге «Невинность
сновидений» утверждает, что символизация
— это естественная общая способность
сознания, а не метод сокрытия неприемлемых
желаний.) В сложной символике сновидения
или серии сновидений Юнг предлагал увидеть
собственную лечебную линию психики.
Юнг выделяет два
типа компенсации. Первый наблюдается
в отдельных сновидениях и
компенсирует текущие односторонние
установки Эго, направляя его
к всеобъемлющему пониманию. Второй
тип можно заметить только
в большой серии сновидений, в
которой одноразовые компенсации
организуются в целенаправленный
процесс индивидуации. Для понимания
компенсации необходимо иметь представление
о сознательной установке сновидца, личном
контексте каждого образа сновидения.
Для понимания процесса индивидуации,
лежащего в основе компенсации, по мнению
Юнга, необходимо также обладать познанием
в области мифологии и фольклора, знанием
психологии примитивных народов и сравнительной
истории религий. Отсюда следует два основных
метода: циркулярное ассоциирование и
амплификация, подробно рассматривавшиеся
в предыдущих разделах. Очевидно, что в
обсуждаемом сновидении мы не можем ограничиться
только ассоциациями. Древность костей
и океана за окном адресует нас к двухмиллионнолетнему
человеку, о котором говорил Юнг (Jung, 1980,
р. 100): «Мы вместе с пациентом обращаемся
к двухмиллионнолетнему человеку, который
есть в каждом из нас. В современном анализе
наши трудности по большей части возникают
в результате потери контакта с нашими
инстинктами, с древней незабытой мудростью,
хранящейся в нас. А когда мы устанавливаем
контакт с этим старым человеком в нас?
В наших сновидениях». Примером классической
амплификации образа духов во флаконе
будет обращение к сюжету о духе в бутылке.
Согласно алхимическому варианту сюжета,
к которому обращается Юнг, в сосуде находится
дух Меркурий. Загнав духа назад в бутылку
хитростью, герой договаривается с духом,
и тот за свое освобождение дарит волшебный
платок, превращающий все в серебро. Превратив
свой топор в серебряный, юноша продает
его и на вырученные деньги заканчивает
свое образование, став впоследствии известным
доктором-фармацевтом. В своем неукрощенном
обличии Меркурий предстает духом кровожадной
страсти, ядом. Но водворенный назад в
бутылку, в своей просветленной форме,
облагороженный рефлексией, он способен
превращать простое железо в драгоценный
металл, он становится лекарством.