Психология религии. Особенности психологического мировоззрения верующих

Страх смерти успешнее всего  преодолевают люди, объединенные общностью  цели, рассматривающие свою жизнь  как частицу общих усилий, общей  деятельности. Сознание того, что индивидуальное бессмертие есть иллюзия, что бессмертие может быть только социальным, - это  сознание не только не подавляет и  не угнетает человека, но, напротив, усиливает  его активность, стимулирует его  творчество. Только подлинный коллективизм, развивающийся в условиях социализма, может создать благоприятные  условия для преодоления страха смерти многими людьми.

Но у людей слабых, нестойких, не имеющих твердых убеждений, страх  смерти может создать благоприятную  почву для восприятия мифа о бессмертии души и других религиозных идей и  представлении. Сильные эмоции, не контролируемые разумом, могут стимулировать деятельность воображения и толкнуть его в  ложное русло. Это относится и  к страху смерти. Испанский католический писатель Мигель де Уна-муно откровенно заявил: "Верить в бессмертие души - значит желать, чтобы душа была бессмертной, но желать этого с такой силой, чтобы это желание могло растоптать разум и пойти дальше него". Для того чтобы "растоптать разум", церковники пытаются опереться на некоторые  эмоции, нередко искусственно возбуждая  и усиливая их.

Другие  эмоциональные источники религии

Есть еще один комплекс чувств и настроений, который может  создать благоприятную почву  для религии. Это чувства горя, скорби, одиночества, т. е. все те эмоции, которые связаны со страданиями  людей.

Христианская религия  издавна паразитировала на страданиях людей. Она даже создала своеобразный "культ страдания", рассматривая последнее как высшую христианскую добродетель и гарантию будущего загробного блаженства. Прав Фейербах, писавший, что "христианская религия  есть религия страдания".

Преподнося иллюзорное утешение, христианская религия опирается  на отрицательные переживания, связанные  с лишениями и страданиями. Она  ставит их себе на службу, противопоставляя якобы неизбежным страданиям здесь, на земле, блаженство там, в потустороннем  мире.

Таким образом, в ходе атеистического воспитания мы должны думать не только об эмоциях, испытываемых верующими  людьми. Не менее важно учитывать  и то, что некоторые эмоциональные  состояния людей создают определенную благоприятную почву для воздействия  религии, могут служить мостиком к ней. Атеисты заинтересованы в  том, чтобы указанные выше отрицательные  переживания быстрее преодолевались. Преодоление подобных чувств во многом зависит от обстановки в коллективах, от внимания к людям. Моральная, а  иногда и материальная поддержка, сочувствие и забота коллектива могут сыграть решающую роль в известные моменты жизни человека. Равнодушие, формализм, казенный бюрократизм не только калечат жизнь людей, но нередко являются той зацепкой, которая используется носителями религиозного дурмана в их целях.

Религиозные привычки, обычаи, традиции

В сфере религиозной психологии мы можем выделить более устойчивые, стабильные элементы и более подвижные, изменчивые.

К первым следует отнести  психическую сторону некоторых  устойчивых стереотипов человеческого  поведения: привычек, обычаев, традиций. Повторяющиеся акты религиозного поклонения вырабатывают соответствующие привычки, перерастающие в традиции, передаваемые от поколения к поколению. Все  это откладывается в сознании верующих в виде соответствующей  потребности к повторению культовых  действий.

Среди верующих в СССР есть немало таких, религиозность которых  проявляется почти исключительно  в совершении ими религиозных  обрядов У подобных людей нередко  отсутствуют твердые религиозные  убеждения Они слабо знакомы  с религиозным вероучением. Однако многие из них регулярно ходят  в церковь, отмечают религиозные  праздники. Этот обрядовый традиционализм чаще всего встречается у православных и старообрядцев, гораздо реже - у  баптистов и других сектантских  групп.

Религиозность подобных людей  неглубока, но тем не менее сложившиеся  у них стереотипы религиозного поведения  обладают значительной прочностью. Для  их преодоления бывает недостаточно разъяснить историческое происхождение  праздников и обрядов, показать их подлинный  смысл и характер. Наибольших успехов  в деле преодоления религиозных  традиций атеисты достигают в  том случае, если они умеют противопоставить религиозным праздникам, традициям  и обрядам новые, социалистические праздники, традиции, обычаи и обряды.

Отметив основные особенности  религиозной психологии, мы должны более подробно рассмотреть центральный, определяющий компонент сознания верующего  человека - религиозную веру.

Психология верующих  
Религиозная вера 

Религиозная вера занимает важнейшее место в религиозной  идеологии и в практике религиозных  организаций. Все богословские системы  в конечном итоге служат обоснованию  и оправданию веры, а основной целью  богослужебной практики является использование  разнообразных средств воздействия  на людей для возбуждения и  укрепления веры в бога.

Защитники религии  объявляют веру в бога врожденным свойством каждого человека, даром  божиим, который в силу своего божественного  происхождения не может быть объяснен с материалистических позиций. Атеистическая  убежденность ученого, любая уверенность  человека, не связанная с религией, рассматривается ими как несовершенное, искаженное проявление религиозной  веры.

Задача атеистов состоит в том, чтобы дать подлинно научное объяснение такому сложному психологическому явлению, как вера, уверенность, показать несостоятельность  богословских объяснений этого явления, четко раскрыть противоположность  религиозной веры и уверенности  и убежденности, присущих материалистам  и атеистам.

Само понятие  веры весьма сложно, оно включает по меньшей мере два взаимосвязанных  элемента -гносеологически и эмоционально-психологически. Поэтому анализ веры предполагает как  гносеологический, так и психологический  аспекты рассмотрения этого явления.

Гносеологический  элемент веры

В гносеологическом плане вера связана с особенностями  как общественного, так и индивидуального  процесса познания. Классики марксизма  неоднократно подчеркивали сложность  и противоречивость процесса познания, обосновывали тесную связь познания с общественной практикой и с  ее важнейшим элементом — производственной деятельностью людей. Общественная практика, являясь основой и критерием  познания, носит исторически ограниченный характер и не может в каждый данный момент полностью и окончательно подтвердить или опровергнуть те или иные предположения. В объеме знаний, которыми располагает человечество в каждый период своего развития, имеются  такие знания, которые подтверждены практикой и приобрели значение абсолютных истин, и такие, которые  не могут быть еще практически  проверены.

Каждое новое  поколение наследует от предшествующего  не только определенный уровень развития производительных сил и характер производственных отношений, но и всю  совокупность знаний и заблуждений. Наряду с практически обоснованными  и подлинно научными сведениями усваиваются  и религиозно-фантастические представления. Но в своей практической деятельности каждое новое поколение производит проверку унаследованной информации, которая ранее была воспринята на веру; оно отбрасывает не подтверждаемые практикой идеи и предположения, уточняет и углубляет подлинно научные  знания о мире. В противоположность  этому реальному процессу обогащения знаний защитники религии всегда требовали сохранения веры в религиозные  мифы, унаследованные от прежних поколений. Они не останавливались перед  прямым запретом научных исследований во имя сохранения религиозной веры.

Необходимость ориентироваться  в многообразных и сложных  явлениях природы и общества, окружающих повседневно человека, порождает  стремление к выработке наиболее общих принципов объяснения и  классификации явлений. Каждый человек  создает для себя мысленную модель мира, опираясь на информацию, полученную от общества, и на свой личный опыт. Чем шире и глубже знания человека, чем многообразнее его связи  с обществом в целом и активнее его общественная деятельность, а  следовательно, богаче личный опыт, тем  более правильным является его представление  о мире. Но если человек не располагает  достаточными научными знаниями об окружающем мире, а его практические связи  с миром ограничены узкими рамками  повседневного и однообразного  быта, то тогда значительная часть  его представлений будет основана на вере либо в силу существующего  в его повседневном кругу мнения, либо в тот или иной авторитет. Не удивительно, что в таких ситуациях  может быть воспринято религиозное  объяснение мира.

Как видим, реальный процесс усвоения и развития знаний включает в себя момент веры.

В гносеологическом плане веру можно определить как  принятие человеком в качестве истинных тех или иных идей и представлений, которые не могут быть в силу объективных  или субъективных причин однозначно и убедительно доказаны в данный момент.

Подобное определение  характеризует любую веру в формальном отношении. В нем подчеркивается, что понятие веры характеризует  состояние внутреннего мыслительного  процесса человека, объект веры выступает  не в своей вещной форме, но в виде идей и представлений.

Иначе говоря, человек  верит не в какой-то предмет или  вещь, а в истинность того или  иного понимания этого предмета или вещи. Правда, некоторые философы-идеалисты  и философствующие богословы  иногда называли верой и убежденность людей в объективном существовании  материального мира вне человека. Однако подобное расширительное толкование веры преследует цель смешать веру и знание, представить всякое знание в виде веры, а веру - в качестве исходного момента знания. В действительности же в данном случае мы имеем дело не с верой, но со знанием, ибо тезис  об объективном существовании материальной действительности вне и независимо от человека доказан всей практикой  человечества и постоянно подтверждается опытом каждого человека. Объектом веры, как отмечалось выше, могут  быть те идеи и представления, истинность которых не может быть однозначно обоснована и доказана. В тех случаях, когда идея или представление  имеет под собой практически  подтвержденное строго научное доказательство, она относится к области точного  знания. Подобное разделение областей веры и знания отчетливо прослеживается при анализе как общественного, так и индивидуального сознания. Люди в своей практической производственной деятельности всегда исходили из суммы  знаний, добытой в процессе освоения действительности, проверенной практикой, помещая область веры на границу освоенного и неосвоенного, познанного и непознанного. Некогда, наблюдая грозу, люди были не в состоянии познать сущность этого явления, давая ему религиозное толкование. После того как ученым удалось объяснить природу этого явления, никому, кроме весьма неграмотных людей, не приходит в голову объяснять гром и молнию действиями Ильи Пророка.

Таким образом, по мере развития общественной практики и все  большего накопления и распространения  знаний об окружающем мире сфера веры все более отодвигается от границ повседневного бытия человека, находя свой объект в малоисследованных  областях науки и практики.

Рассмотрение самой  веры как момента реального процесса познания кладет конец попыткам некоторых  богословов представить всякую веру в качестве сверхъестественного  явления, в качестве дара божьего.

Но подобная характеристика веры отнюдь не снимает вопроса о  различии религиозной и безрелигиозной веры. При чисто формальном сходстве данных типов веры между ними существует не только различие, но и прямая противоположность  в объекте веры. В богословских сочинениях обычно для характеристики религиозной веры приводятся слова  из Послания к евреям: ,,Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность  в невидимом... Верою познаем, что  веки устроены словом божиим, так что  из невидимого произошло видимое" (гл. 11, ст. 1, 3). В своих проповедях богословы часто подчеркивают, что  религиозная вера требует верить не в то, что можно увидеть, не в то, что можно наглядно доказать, а в то, что человеку нельзя постичь  и познать. В основе религиозной  веры всегда лежит признание .сверхъестественного. Верит ли человек в то, что мир  создан богом, в божественное происхождение  психики человека или в загробную  жизнь и загробное воздаяние - во всем этом в основе лежит признание  определяющей роли сверхъестественных сил и существ по отношению  ко всему реальному, материальному  миру и ко всем происходящим в нем  процессам.

Богословы заявляют, что бог и весь сверхъестественный мир не могут быть познаны человеческим разумом, в них надо верить, невзирая на доводы разума, отвергающего бытие  бога. Высказывания католических богословов о возможности разумного познания бога не меняют вышеуказанной оценки путей христианского богопознания, ибо и они считают, что разум  только тогда приведет к богу, когда  человек согласится его искать, т. е. вначале поверит в его существование. Вера в религиозных системах из вспомогательного элемента превращена в самостоятельную, важнейшую особенность сознания, имеющую, по мнению богословов, решающие преимущества перед разумным познанием, перед системами логических доказательств. В конечном итоге все христианские богословы приходят к признанию  высказанного Тертуллианом тезиса: "Верую, потому что абсурдно". Разуму человека отводится служебная роль по отношению  к вере: он должен обосновывать ее, насколько  сможет, и умолкать, когда оказывается  бессилен обосновать объект религиозной  веры.

Следует подчеркнуть, что если в гипотетическом знании те или иные идеи рассматриваются  в качестве идей и не отождествляются  с объективными вещами и процессами, то характерной чертой религиозной  веры является то, что объект веры, существующий в сознании, объективируется. И богословы, и верующие настаивают на том, что  объектом их религиозной веры является не сама мысль или понятие о  боге, но именно сам бог, само сверхъестественное в качестве реально существующего.