Обучение риторике в Древней Греции и Риме

«Выбор слов есть основа красноречия» («Брут». 308).

«Красноречие – спутник мира, союзник досуга и как бы вскормленник уже хорошо устроенного общества» («Брут». 263).

«Я римский гражданин!» («Обвинительная речь против Верреса. (У, 147).

«Ораторами становятся, поэтами рождаются» (Речь в защиту поэта Архия», 8, 18).

«О времена! О нравы!» («Речь против Катилины». I, 1).

«Покоряющая души, миром правящая речь» («Об ораторе», 166) и др.

2) Афоризмы других авторов: «…Демосфен, говорят, на вопрос, что важнее  всего в красноречии, ответил: «Во  – первых, исполнение, во – вторых, исполнение, в – третьих –  исполнение» (Ц. Об ораторе. 248).

Контроверсия давала возможность реализации принципа мыслительной инсценировки речи (термин В.Васильевой, 25): если речь декламатора строилась с использованием color, то предполагалось некоторое внутреннее видение предложенного задания как разворачивающегося действия. Это давало возможность сконцентрировать внимание на разных деталях или обстоятельствах рассказываемого. В итоге происходило дробление ситуации первичного текста и наполнение рассуждений базового текста деталями и мыслями «от автора», которые особенно значимы для него.

Итак, контроверсия как текст, созданный декламатором, прошла несколько этапов в своем развитии: 1) появившись, она имела вид монолога или диалогизированного монолога и представляла собой речь обвинительную или защитительную (речевой жанр); 2) превратилась в речевое событие и стала диалогом или полилогом ( речевой жанр); 3) обратилась к психологии человека и стала прототипом романа (литературным жанром).

1.1.4. СИСТЕМА АРГУМЕНТАЦИИ В РЕЧИ  – КОНТРОВЕРСИИ

Чтобы осмыслить специфику речи оратора в контроверсии, необходимо рассмотреть вопрос о системе организации аргументации в ней. Аристотель, изучивший речи ораторов с этой точки зрения, считал, что они представляли собой систему статусов, «общих мест» и доказательств (Кн. 1, 20).

Речь сосредоточивалась вокруг спорного пункта.

          Доказательства (argumenta) были средством утвердить свой взгляд на спорный пункт и делились на две группы: внешние (веские сами по себе, на которые достаточно сослаться: документы, признания, свидетельские показания) и внутренние, логические (им нужно придать убедительность речью).

          Внутренние  доказательства шли за внешними, считались главным достоянием  оратора, имели две формы: пример (индукция) и энтимема (дедукция). Доводы располагались по «гомеровскому принципу»: сильные - в начале и в конце речи, слабые – в середине. Аристотель считал наиболее доказательными речи, основанные на силлогистических доказательстах. Однако полные и развернутые силлогизмы загромождают речь и затрудняют общение, поэтому вместо них, по Аристотелю, возможно применять сокращенные силлогизмы (энтимемы). Энтимемы были важнейшим методом античной аргументации (Рузавин, 314), и они делились на две группы: общие (универсальные) и частные. Общие энтимемы опирались на открытый древними греками открыли уровень общего (уровень универсалий, аксиом). Греки полагали, что предельно абстрактные истины даны человеческому рассудку совершенно ясными, и задача состоит лишь в том, чтобы разобраться, какой именно принцип приложим в данном конкретном случае (Аверинц., 124). Частные энтимемы не опираются на аксиомы.

Ритор, произносивший речь по дедуктивной модели, апеллировал к уровню универсалий, к очевидному, начинал с «готового слова». Современные исследователи нашли аргументы, подтверждающие, почему греки предпочитали энтимему (дедукцию): «…дедукция преобладает на заключительном этапе разрешения проблемы, после того, как найдены все недостающие данные, позволяющие обосновать ответ как достоверное знание» (Берков, 200). Дедуктивная демонстрация обладает наибольшей принудительной силой, индуктивная - меньшую (Берков, 273). Индукция помогает искать истину, а не доказывать ее.

Аргументация – это речевая процедура, служащая обоснованию точки зрения аргументатора с целью ее принятия реципиентом (Берков, 264). Она имеет двучленную структуру: стремление аргументатора убедить, регистрация доводов.

Изучение аргументации в античной контроверсии очень важно, т.к. это «всепроникающая черта человеческой жизни» (Jonston, 1 – 2). Она всегда выражена в языке; она является целенаправленной (усиливает или ослабляет чьи – то убеждения; это социальная деятельность, предполагающая диалог и активную реакцию его участников; предполагает разумность участников (Ивин, 7).Способ аргументации, использованный Сократом, со времен Галилея и Ньютона стали называть гипотетико – дедуктивной моделью аргументации. При таком способе доказательства один из  коммуникантов высказывает не категорическое, истинное утверждение, а предположение, мнение или гипотезу, появляется возможность большой гибкости, т.к. в реальном споре доводы могут меняться и корректироваться под влиянием критики оппонентов. На этой основе вырос современный метод неформальных рассуждений, и простое форма-льное доказательство отступило на второй план перед умением приводить аргументы в защиту своей позиции, обосновать их правдоподобность, оценить на «вес», найти конрдоводы (В.Ф.Берков, 1997; Г.И.Рузавин, 1997 и др.)

Анализ текстов речей показывает, что в контроверсии аргументация была представлена не в эпистемическом плане, а коммуникативном. «Эпистемический подход позволяет видеть в аргументационных процессах аналоги доказательства, определения, подтверждения, возражения, интерпретации и т.д., широко используемые в процессах познания» (Берков, 275). Коммуникативный подход дал Аристотелю возможность выделить три рода «риторических речей»: совещательные, судебные и эпидейктические. В коммуникативном плане аргументация есть процесс передачи, истолкования и внушения реципиенту информации, зафиксированной в тезисе аргументатора. Конечная цель процесса – формирование убеждения реципиента или переубеждения (Берков, 275).

Источники логических доказательств именовались «местами» (loci).

          «Места»  разделялись на две группы: а) относящиеся к обстоятельствам (loci ante rem), они создавали доводы «от человека»: говорилось об образе жизни, характере, возрасте, внешности, силе, воспитании, занятиях; “от побуждений»: что могло побуждать человека к действиям (зависть, ненависть и т.п.); «от места действия»; «от времени действия», «от средств»; б) различались в зависимости от “общего вопроса”, лежавшего в основе речи (loci in re, circa re, post rem), где наиболее употребительными были доводы «от определения», «от разделения», «от рода; «от сходства», «от различия»; «от причины», «от следствия», «от последовательности событий».

          Обязательным  было наличие «общих мест» (loci communes), которые служили для эмоционального усиления уже имевшихся доводов и могли развиваться в речах по любому поводу: рассуждали о необходимости чтить богов, законы, государство, заветы предков.

Рассмотрим примеры «общих мест»:

«Ваш общий долг, господа судьи, вступаться за права людей…» (Лисий. Речь против Агората. XIII. 154).

«Таким образом, законы у вас обладают силой и вы сильны благодаря законам. Законы надо защищать точно так же, как защищает себя от несправедливости любой человек, и ущерб, нанесенный законом, следует считать ущербом для всего общества» (Демоссфен. Против Мидия о пощечине. 130 – 131).

«В действительности же все без исключения предметы по самой природе своей могут рассматриваться и исследоваться совершенно одинаково, будь это «общие рассуждения» или же дела политические или судебные; и каждый предмет может быть сведен к «общему вопросу», теоретическому или практическому (Ц. Об ораторе. 227).

Расположение материала опиралось на твердую схему строения речи, выработанную еще во времена софистов: вступление (exordium, praoemium), изложение (narratio), разработка (tractatio), заключение (conclusio, peroratio). Позже в речи могло быть и 7 частей: вступление, изложение, определение темы (propositio), разделение (partitio), доказательства argumentatio, probatio, confirmatio), опровержение доказательств противника (refutatio, reprehensio), отступление (digressio), заключение. «Нарушения этой схемы возможны, но редки» (гасп., 20).

Во вступлении добивались понимания дела, внимания и сочувствия. Часто можно было произнести убеждающую речь, не доказывая свое право, а расписав себя прекрасным гражданином, с большой готовностью уплачивавшими подати, исполнявшими военную службу и приносившим тяжелые жертвы на пользу республики. При этом важно было умалить достоинства противника, показав его сторонником аристократов, а себя назвав демократом (Гиро, 62):

Цицерон тоже писал об этом: «Изобразите (…) ответчиков справедливыми, безупречными, добросовестными, скромными, терпеливо сносящими обиды, - и это произведет изумительное действие» (Ц. «Об ораторе», 166).

Часто говорящий изображал себя невинной жертвой, жертвой обстоятельств, подчеркивал свою наивность и неумение вести дела с выгодой для себя, а противника изображал опытным интриганом, человеком бесчестным и бессовестным:

«Настоящий процесс, господа судьи, сильно смущает меня, когда я подумаю, что если теперь моя речь не будет хороша, то не только я, но и отец мой будет сочтен бесчестным, и я потеряю се, что у меня есть. Поэтому необходимо мне, хоть я и неопытен в таких вещах, помочь отцу и себе самому, как могу. Вы видите интриги и старания моих врагов; нечего мне говорить об этом; а моя неопытность известна всем, кто меня знает» (Лисий. Речь в защиту имущества Аристофана, произнесенная в процессе с государственным казначейством. XIX. 199).

Чтобы завоевать сочувствие аудитории, эмоционально усилить логические доводы, ораторы вводили в «общие места» расцветки, экспликации (философские или моралистические рассуждения о бедности и богатстве, о переменчивости фортуны), сентенции на философские темы. Расцветки могли разнообразиться бесконечно в зависимости от этоса, пафоса, ее усиливали апостроф, хиазм, градация, контраст, неожиданность, гипербола, аллитерация (Кузн,, 159).

1.3.3. КОНТРОВЕРСИЯ КАК РИТОРИЧЕСКАЯ  ЗАДАЧА

Рассмотрим контроверсию как риторическую задачу, т.е. как коммуникативное (ситуативно - ролевое) упражнение).

Вначале надо отметить, что решающий задачу должен осознавать связь трех компонентов: понимания поставленной задачи, представления конкретной ситуации, соответствующего построения порядка действий. Решить задачу – значит дать ответ на точно поставленный вопрос в некоторой общественно – зафиксированной форме с учетом конкретной ситуации (Алексеев, 378). Решение риторической задачи – это деятельность, в результате которой следует создать текст определенного стиля и жанра.

На основе анализа античных риторических задач - контроверсий удалось установить, что она включала в себя следующие элементы:

1. анализ учебного текста, в котором имелось описание ситуации происходящего (где? когда?), характеристика коммуникантов (кто? с кем?), проблема (о чем? почему?);
2. промежуточную предтекстовую деятельность (создание рабочих языковых материалов в соответствии с классическими риторическими поступками: изобретением, расположением, словесным украшением, запоминанием);
3. произнесение речи;
4. дискуссию (полемику или диспут - в зависимости от цели спора), где подразумевался ведущий - коммуникативный лидер, в компетенцию которого, вероятно, входила организация общения, в том числе речевое стимулирование и подведение итогов (оценка риторической деятельности участников). Этот этап присутствовал в реальной судебной речи, но не был обязательным в школьных декламациях: «греческие риторические учебники предлагали по одной речи с каждой стороны» (Кузнецова, Стрельникова, 122), т.е. ориентировали на монолог, диалогизированный монолог или диалог. Исследователи доказали, что в суде звучали и другие речи: дополнительные речи  с дополнительными ораторами (девтерологии), и речи с «помогающими» ораторами (синегории), следовательно, возникал полилог. Если такие речи произносились в суде, значит, ораторов обучали.

Контроверсия как риторическая задача позволяла обучать речевой деятельности на уровне превербального и вербального эпапов, а внутри вербального этапа дифференцировать внутреннюю и внешнюю речь. Мысль в своем зародыше авербальна, и лишь при сознательной установке рассказать что – то другому облекается в языковую форму, из мысли надо выбрать то, что затем войдет в речь (Кубрякова, 114). Вербальный этап возникает только после того, как возникшая в сознании говорящего синтаксическая схема объединения слов заполняется словами (Гак, 364).

Вполне возможно, что контроверсия стала привлекательной для риторов потому, что понималась как «речевое событие», как дискурс, т.е. некое законченное целое со своей формой, структурой, границами, состоящее из потока речевого поведения (словесного и несловесного), в определенной коммуникативной ситуации, отражающее особенности античного мышления. Удалось установить, что названное упражнение стало таким значимым во второй половине I в. до н.э. Подтверждением такой датировки служит следующее высказывание Ф.Ф.Зелинского: «Эти декламации свили гнездо в школах, особенно в греческой Малой Азии, почему выращенный в них ораторский стиль и называется азианским. Он был двух родов. Первый, примыкая к Исократу, нагромождает напыщенные периоды; это стиль пышный. Другой, наоборот (восходя к Гегесию Магнесийскому, около 250 г. до Р.Х.), предпочитал коротенькие неполные фразы, произносимые с большим аффектом; это стиль страстный. Обоим, но особенно второму, принадлежит власть в красноречии нашей эпохи» (Зелинский, 233). Цицерон отмечал, что азианская манера больше к лицу юности, чем старости (Ц. Брут. 323). «Азианизм был подготовлен всем развитием классического стиля – от простоты и скромности Лисия к богатству или сложности Демосфена; переход от классического стиля к новому был плавным и постепенным (лишь условно стали потом связывать этот переход с именем философа – оратора Деметрия Фалерского, ученика Феофраста)» (Гаспаров, Предисл., 13).

Итак, можно утверждать, что: а) все ранние риторические упражнения представляли собой обучение речи по классическим канонам; б) система подготовительных прогимнасм методично и четко готовила к декламациям; в) на одном из этапов своего существования контроверсия была риторической задачей

1. 4. КОНТРОВЕРСИЯ КАК РЕЧЕВОЙ ЖАНР

В определении признаков контроверсии как речевого жанра мы опираемся на понимание речевого жанра как формы организации того или иного функционального стиля, вид высказываний, создающихся на основе устойчивых, повторяющихся,т.е. воспроизводимых, моделей и структур в речевых ситуациях, где имеют место хоть сколько – нибудь устойчивые , закрепленные бытом и обстоятельствами  формы жизненного общения.

1. 5. КОНТРОВЕРСИЯ ПОСЛЕ АНТИЧНОСТИ  И В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ

Отношение к контроверсии в современной науке неоднозначно.

Одни исследователи, и их меньшинство (М.Т.Каченовский, И.И.Луньяк, В.Г.Белинский и др.), полагают, что контроверсии со временем потеряли методическую привлекательность, потому что они представляли собой логизирующий подход к обучению речи, имели нормативистскую фиксацию, при их исполнении надо было следовать авторитарным догмам и их содержание все больше отрывалось от реальной речевой практики риторов.