Гендерный конфликт как социокультурный феномен историчности и самовоспроизводства

Первоначальное формирование теории конфликта как определенной системы воззрений на природу  общества, его устройство и развитие произошло, по общему признанию, под  непосредственным влиянием работ Карла  Маркса. К. Маркс является признанным предшественником современной конфликтологии, его идеи во многом разделяет большинство конфликтологов. Его основные тезисы, повлиявшие на возникновение «конфликтной» модели общества, связаны с постулированием неизбежности классовой борьбы, возникающей в обществе в силу его разделенности на враждующие классы (эксплуататоров и эксплуатируемых), а классовая борьба между ними становится главной движущей силой истории. Конфликты связаны с противоположными интересами социальных групп и берут свое начало в отношениях собственности и ее распределения. К. Маркс не считал себя «первооткрывателем» явления классовой борьбы: «...Мне не принадлежит ни та заслуга, что я открыл существование классов в современном обществе, ни та, что я открыл их борьбу между собой. Буржуазные историки задолго до меня изложили историческое развитие этой борьбы классов, а буржуазные экономисты — экономическую анатомию классов». И хотя сам К. Маркс ограничивает новизну сделанного им доказательством ряда положений, связанных с существованием классов и их постепенным уничтожением, полнота и глубина его описания и анализа классовой борьбы обеспечили ему приоритетное место в ряду исследователей этой проблематики. Даже в 70-80-х годах нашего века К. Маркс все еще продолжал считаться не просто известным, но наиболее значительным теоретиком конфликта, а его идеи оказали и продолжают оказывать влияние на многие представления современной конфликтологии. Как указывает Н. Смелзер, «теория конфликта сформировалась главным образом на основе произведений Карла Маркса». Другим классиком, имя которого в истории конфликтологии обычно соседствует с именем Маркса, является немецкий философ Г. Зиммель, научное наследие которого оценивается столь высоко, что его иногда считают одним из основоположников современной социологии в целом.

Подобно Марксу, Зиммель  полагал, что конфликт в обществе неизбежен и считал одной из его основных форм конфликт между индивидом и обществом. Зиммелю приписывается и авторство самого термина «социология конфликта», и приоритет в ее основании. В отличие от Маркса Зиммель проявлял интерес к более широкому спектру конфликтных явлений, описывая конфликты и между этническими группами, и между разными поколениями людей и культурами, и между мужчинами и женщинами, и т. д. Но главное отличие социологии конфликта Зиммеля от идей Маркса — это вера в то, что конфликт может приводить к социальной интеграции и, обеспечивая выход враждебности, усиливать социальную солидарность. Конфликт, по Зиммелю, не всегда и не обязательно приводит к разрушениям; напротив, он может выполнять важнейшие функции сохранения социальных отношений и социальных систем. Зим-мелем сформулирован ряд положений, связанных с функциями конфликта, касающимися участвующих в конфликте сторон, а также социального целого, в рамках которого развивается конфликт[8, с.3].

Несмотря на «социологическое происхождение» идей Зиммеля, конфликт понимается им не просто как столкновение интересов, но более психологизировано, как выражение некоей присущей людям и их отношениям враждебности. Влечение к враждебности Зиммель рассматривает, в свою очередь, как парную противоположность потребности в симпатии. Он говорит о «естественной враждебности между человеком и человеком», которая является «основой человеческих отношений, наряду с другой — симпатией между людьми». Таким образом, Зиммеля трудно было бы назвать идеалистом, оценивающим социальную жизнь, в том числе и ее конфликтные формы, в позитивных тонах.

Хотя многие ученые склонны  были рассматривать конфликт как  одно из центральных явлений, свойственных социальным системам, приоритет в попытках осмысления его позитивных функций в жизни общества традиционно отдается тем не менее Зиммелю. Считается, что идеи Зиммеля оказали огромное влияние на американскую социологию и, прежде всего, на работы Л. Козера.

Благодаря новизне идей Зиммеля  его работы оказались существенным шагом вперед в развитии собственно конфликтной проблематики. Последователями Маркса и Зиммеля и современными «классиками» конфликто-погии считаются немецкий социолог Р. Дарендорф и американский ученый Л. Козер, идеи которых стали концептуальной основой современной парадигмы конфликта.

По мнению Дж. Тернера, они  продолжают развивать два основных направления, заданных «родоначальниками»: Дарендорф представляет диалектическую теорию конфликта в традиции диалектического подхода Маркса, а Козер — конфликтный функционализм, развивающий идеи Зиммеля[1, с.34].

Наиболее видным современным  социологом, придерживающимся диалектической теории конфликта, является Ральф Дарендорф. По Дарендорфу, социальный конфликт всегда был и будет присущ любому обществу в силу неизбежного различия интересов. Однако в постиндустриальном обществе, исследованием которого и занимался Дарендорф, основное противоречие социальных систем перемещается, по его мнению, из экономической плоскости, из сферы отношений собственности в область отношений господства-подчинения, и основной конфликт оказывается связан с перераспределением власти. В то же время динамика его возникновения в сущности повторяет логику рассуждений Маркса о диалектике развития конфликта: объективная противоположность интересов сторон, осознание этой противоположности, возникновение социальных организаций и т. д. Дарендорф подробно разбирает условия возникновения конфликтов, факторы, определяющие их остроту, реальные и возможные последствия и т. д. Работы Дарендорфа по праву позволяют рассматривать его как одного из современных классиков конфликтологии. В то же время, по мнению критиков, понятие «конфликт», наряду с такими основными для Дарендорфа понятиями, как «насилие», «господство и подчинение» и «диалектика», используется им риторически. Дарендорф пытается применить свои рассуждения к широкому кругу социальных конфликтов; в его текстах «конфликт между предпринимателями и профсоюзами» соседствует с конфликтом «между Востоком и Западом». Успех Л. Козера — в попытках не противопоставить теорию конфликта структурному функционализму, а «вписать» конфликт в идеи общественного порядка. Хотя его первые работы и проникнуты протестом против дискриминации конфликта как явления, пренебрегаемого традиционными функционалистскими построениями, впоследствии он достаточно осторожно помещает конфликт в свою схему устройства общества.Определение конфликта, принадлежащее Л. Козеру, является одним из наиболее распространенных в западной науке: «Социальный конфликт может быть определен как борьба из-за ценностей или претензий на статус, власть или ограниченные ресурсы, в которой целями конфликтующих сторон являются не только достижение желаемого, но также и нейтрализация, нанесение ущерба или устранение соперника». Оно приложимо и реально используется применительно к широкому диапазону конфликтных явлений — от межгосударственных до межличностных. В качестве существенных для дальнейшего рассмотрения моментов этого определения отметим, во-первых, сведение конфликта к одной из форм борьбы, а во-вторых, негативный характер целей, связанных с воздействием на противостоящую сторону, наиболее мягкой из которых является его нейтрализация.Из всех «классиков» конфликтологии Козер развивает наиболее многоаспектный и всеобъемлющий взгляд на конфликты: он пишет об условиях и факторах возникновения конфликтов, их остроте, длительности и функциях. Именно последние заняли приоритетное место в теоретической системе Козера, дав основание обозначению всей его концепции как «конфликтного функционализма» [3, с.92].

Развивая и уточняя  идеи Зиммеля, Козер в немалой  степени изменил взгляд науки на конфликты. По его мнению, признание конфликта в качестве неотъемлемой характеристики социальных отношений никак не противоречит задаче обеспечения стабильности и устойчивости существующей социальной системы. Интересы Козера фокусируются не столько вокруг анализа источников конфликта и его возникновения в социальных системах, сколько на его функциях. Его первая большая работа, посвященная конфликтам, так и называлась «Функции социального конфликта». Конфликт перестает быть абстрактным (как в описаниях «первого поколения») явлением, он обретает конкретную феноменологию и конкретные рамки своего существования в социальном пространстве. Идеи о позитивных функциях конфликта выступают против дискриминации явления конфликта и его однозначной трактовки как явления вредного, опасного, свидетельствующего о «патологии», «болезни» социального организма. Они подготовили почву для утверждения основных принципов современной конфликтологии — признания конфликтов в качестве закономерной и естественной характеристики социальных отношений, возможности протекания конфликтов в разнообразных, в том числе и конструктивных формах, а также утверждение принципиальной возможности управления конфликтами.

2. Гендерный конфликт как разновидность социального конфликта

В настоящее  время гендерные исследования широко проводятся во всём мире, такими учёными  как Ф.Л. Джеймс, К. Хорни, К. Уэст, С. Фаррел, Т.С. Баранова. В определённом смысле внимание к вопросам гендерной социализации является порождением интенсивно распространяющихся во всём мире феминистических идей. Результаты исследований в области  гендерной социализации с очевидностью приводят к выводу, что особенности  мужской и женской полоролевой  идентификации специфически отражаются на положении человека в обществе, его личной и профессиональной судьбе. В этом смысле они очень важны  в отражении процессов, происходящих в современном мире, основным направлением которого является всё большая гуманизация  и повышение требований к духовному  становлению личности. В рамках гендерного подхода противопоставление и «очевидная»  неравноценность мужских и женских  черт личности, образа мыслей, особенностей поведения закрепляют связь между  биологическим полом и достижениями в социальной жизни.

Индикаторами  гендерных характеристик поведения  служат социальные ожидания, роли и  конвенциональные требования половой  адекватности поведения. Принятие позиции, что биологический пол не является первопричиной психологических  характеристик поведения и социальных ролей, позволяет реконструировать, переосмыслить Я-образы и жизненные  сценарии, навязанные системой полоролевых  представлений, даёт возможность мужчинам и женщинам по-новому оценить свои возможности и притязания, определить перспективы жизнетворчества, активизировать личностные ресурсы для выбора субъективных стратегий самореализации и оптимизации  отношений. В своих работах Ш. Берн подчёркивает, что разделение людей на мужчин и женщин является центральной установкой восприятия нами различий, имеющихся в психике и поведении человека. Многие считают, что эти различия связаны с генетическими, анатомическими и физиологическими особенностями мужского и женского организма. Идея противоположности мужского и женского начал встречается в мифах и традициях всех известных обществ. Она закреплена в разнообразных социальных институтах (таких, как семья, армия). Но факт телесного несходства мужчин и женщин ещё не говорит о том, что именно отсюда происходят и все наблюдаемые различия между ними. Помимо конституциональной стороны эти различия имеют социокультурный контекст: они отражают то, что в данное время в данном обществе считается свойственным мужчине, а что женщине.

Н.В. Ходырева считает, что наше восприятие биологических различий между полами тоже определяется культурными факторами.

Со времён античности до конца 17 века в Европе преобладало представление о  том, что женский организм является недоразвитым вариантом мужского. Именно поэтому различительными признаками мужского и женского в то время  выступали не столько конституциональные, сколько социальные признки: занимаемый в обществе статус и выполняемые  социальные роли. Однако в эпоху  Возрождения мировоззрение европейцев изменилось; и мужчины и женщины  были признаны полярно различными по своей природе организмами. С  этого момента социальные различия между мужчинами и женщинами  стали связываться с различиями в их биологическом статусе.

В настоящее  время обоснованность жёсткого разделения людей только на два противоположных, не совпадающих по своим природным  характеристикам пола, ставится биологами  под сомнение. Термин «гендер» появился сравнительно недавно, в 1975 году, это было вызвано чётким разграничением конституциональных и социокультурных аспектов в различении мужского и женского, связывая их с понятиями пола и гендера.

По мнению В.А. Геодакян, Т.А. Клименковой, термин «пол» описывает биологические различия между людьми, определяемые генетическими особенностями строения клеток, анатомо-физиологическими характеристиками и детородными функциями[5, с.125].

Термин «гендер» – социальный пол, пол как продукт культуры, социально-биологическая характеристика, указывающая на социальный статус и социально-психологические характеристики личности, которые связаны с полом и сексуальностью, но возникают во взаимодействии с другими людьми.

Нередко характеристики биологической активности смешивают с поведением в социально-психологическом  смысле. Смешение половых и гендерных  характеристик приводит к тому, что  к характеристикам мужественности и женственности одновременно относят  и психофизиологические, и социокультурные  аспекты психологических различий, тогда как в ситуациях реального  взаимодействия между собой люди редко связывают биологические  особенности своего организма с  гендерными характеристиками. На смешении половых и гендерных различий часто строится критика гендерного подхода к объяснению поведения  людей, указывает О.М. Здравомыслова. Вместе с тем далеко не все психологические различия между мужчинами и женщинами тесно связаны с биологическими, а пол и гендер – не взаимодополняющие категории, социальные конструкты человеческой сексуальности. Только один термин делает акцент на биологических основаниях психологических различий и сводит всё встречающееся многообразие к тому или иному строению гениталий, тогда как другой термин подчёркивает социокультурное происхождение психологических различий.

Таким образом, пол и гендер – не взаимодополняющие  категории и социальные конструкты человеческой сексуальности. Термин «пол»  делает акцент на биологических основаниях психологических различий и сводит всё встречающееся многообразие к тому или иному строению гениталий, тогда как термин «гендер» подчёркивает социокультурное происхождение  психологических различий.

Само понятие  гендера вошло в современный  категориальный аппарат социальной философии в последние десятилетия, и это вполне соответствует той  потребности, которая возникла в  обществознании в связи с интерпретацией факторов социокультурного развития, столь стремительного именно в последние  десятилетия. Понимание гендера  как системы отношений между  мужчинами и женщинами, включающей идеи, неформальные и формальные правила  и нормы, определенные в соответствии с местом, целями и положением полов  в обществе, «институты, поведение  и социальные взаимодействия, которые  предписываются в соответствии с  полом», определенного набор «гендерных контрактов», широко представлено в  современной социально философской  и социологической исследовательской  практике.

Конфликтологический подход к анализу гендерных различий предполагает сравнительный социокультурный  анализ. Это связано с тем, что, во-первых, сложившийся на Западе понятийный аппарат не представляется достаточно адекватным реалиям российского  общества и не может быть некритически заимствован. Во-вторых, развитие гендерных  противоречий в России показывает нередуцируемую социокультурную специфику, главный  вектор которой еще только определяется. В-третьих, исторические условия, изменившие содержание гендерных отношений  в ХХ веке, привели к конфликту  старых культурных норм (присущих традиционному, патриархальному обществу) и новых, породили культурный шок. В этом смысле гендерный конфликт является социокультурным феноменом общественного развития. Именно в конфликте обнаруживается конкретный социокультурный способ выражения гендерных противоречий в современном мире. Возникает реальная социальная проблема и одновременно проблема социально философского исследования. Для адекватного описания гендерного конфликта в социально философском аспекте необходима система понятий — это самоочевидно, и разработка понятий в гендерных исследованиях ведется довольно активно. Но из анализа литературы следует, что обычно проработка понятий (их интерпретация и операционализация) ведется в связи с теми или иными задачами конкретного исследования. Центральным понятием в выдвигаемой нами понятийной системе является  гендерный конфликт. Само по себе это утверждение на первый взгляд банально, поскольку именно гендерный конфликт описывается формируемой системой понятий. Однако утверждение приобретает некоторый смысл, если учесть, что само понятие находится на пересечении двух исследовательских линий, каждая из которых в отрыве от другой не обязательно должна предусматривать такое пересечение: конфликт не всегда имеет гендерную атрибуцию, гендер не всегда проявляется как конфликт. Особенность гендерного конфликта проясняется, если трактовка родового понятия ведется в духе концепции Г. Зиммеля, опирающуюся на три утверждения, которые мы считаем базовыми: 1) конфликт не рассматривается лишь как фаза социокультурной жизни, а является постоянной характеристикой взаимодействия потока жизни с создаваемыми им социокультурными формами; 2) конфликт, проходя сквозь всю историю культуры, зачастую остается неявным; 3) конфликты имеют значение не только ввиду перспективы их разрешения. Гендерный конфликт как способ взаимодействия мужчин и женщин имеет свой предмет, свои особенности и специфику действия. Переход гендерного конфликта из сферы жизненного мира в сферу социокультурной организации общества на уровне социальных структур ведет к воспроизводству и обновлению ценностей и норм, поддерживающих социальный порядок. На смену социокультурной модели монолитной мужской гомогенной в ценностном отношении культуры приходит модель другого культурно ценностного мира, строящегося на диалоге мужской и женской культур[10, с.45].