Давид Юм о человеке и обществе

МОСКОВСКИЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

ФАКУЛЬТЕТ СОЦИОЛОГИИ, ЭКОНОМИКИ  И ПРАВА

КАФЕДРА ТЕОРИИ И ИСТОРИИ  СОЦИОЛОГИИ

 

 

 

 

 

Курсовая работа:

«Давид Юм о человеке и  обществе»

 

 

 

                             Выполнила: Ашихмина Оксана  

          студентка I  курса 101 группыап

 Научный руководитель:       к .пР.     

Шаркова Е.Ф.

 

 

 

 

Москва, 2009

 

Оглавление:

Введение…………………………………………………………………………..………3

ГЛАВА I Биография Давида Юма……………………………….………..…………….6

1. Детство Д. Юма…………………………………………………………..…6
2. Юношеский период жизни Д. Юма…………………………..……………9
3. Завершающий этап творчества ……………………..…….………………12

ГЛАВА II………………………………………………………………...……………….16

2.1. Краткий обзор социо-культурного контекста эпохи Просвещения в Шотландии..…………..………………….…………………...…………………….16

 

2.2. Краткая характеристика основных идей шотландского Просвещения…………………………………………………………………………19

 

2.3. Особенности социологии Давида Юма………...…………………………23

Заключение………………………………………………………………...…………....29

Библиографический список…….……………………………………...………………..31

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Введение

Во всей истории борьбы различных  философских школ между собой, быть может, наиболее ярко и резко выражались несогласия и различия взглядов у  последователей школ догматических  и скептической. В самом деле, трудно вообразить себе более несходные  учения. Если в этом случае, с одной  стороны, представителями философии  являются люди, отправляющиеся от какого-либо положения (догмы), признавая его, несомненно, истинным, непреложным; если, допустив это положение, они затем прямо  строят на нем свои теории, подчас весьма красивые и увлекательные, каковы были, например, теории эпикурейцев и стоиков, то, с другой стороны, мы имеем дело с философами, начинающими свои рассуждения  сомнением (скепсисом), с которым  они относятся к предшествовавшим им догматическим школам. Самыми древними представителями скептиков считаются  те философы доаристотелевского периода, которые в III веке до н.э. основали школы, названные академическими, и которые восстали против догматических предположений стоиков и эпикурейцев.

Как бы возрождением этой древней  борьбы в сравнительно близкое к  нам время,— но, прибавим, борьбы гораздо более оригинальной, блестящей  и утонченной,— является философская деятельность англичанина Давида Юма, жившего в XVIII веке. Большинство его сочинений, замечательных и по содержанию, и по изящной литературной форме, проникнуто одним желанием: рассеять все заблуждения, все предрассудки, ошибки и пристрастия тех мыслителей, которые и задолго до него, и непосредственно перед ним были руководителями умственного развития в современном им обществе. Оружием для этой борьбы Юм выбрал древний скепсис, обострив его удивительной способностью тонкой критики и умением с замечательной последовательностью развивать свои мысли, не отступая перед слишком смелым, порой отчаянным заключением, к которому приводила его предпринятая работа.

Интересной кажется нам следующая  характерная черта, резко отличающая древних скептиков от Юма. Древние  скептики, сказали мы, были противниками эпикурейцев и стоиков; надо заметить, что обе эти догматические школы преследовали в своих исканиях чисто эгоистическую цель: доставление счастья единичному человеку; причем одни (эпикурейцы) видели это счастье в пользовании всевозможными удовольствиями, наслаждениями, так как в этом-то, по их мнению, и состоит благо, указанное нам природой; другие же (стоики) требовали от человека вполне бесстрастного, апатичного отношения ко всему внешнему, для того чтобы он тем успешнее мог углубиться в самого себя и при помощи своей добродетели найти верное понимание добра и зла; укрепленная же воля поможет ему окончательно побороть все зло в виде неразумных природных влечений, пожеланий, страстей и т. д. и стать вполне счастливым.

Обе эти теории отправлялись от того положения, что сущность добра, наслаждения  им или, наоборот, зла, страдания есть нечто доступное человеческому  уму. Против этих учений скептики возразили, что всего человеческого познания недостаточно для того, чтобы определить сущность добра и зла, чтобы узнать абсолютную истину. Поэтому недостижимое стремление познать сущность вещей  не может дать счастья человеку; напротив, оно тревожит его, волнует, приводит в состояние вечного  беспокойства. Истинное же счастье  доступно лишь тому человеку, который, отказавшись от знания абсолютной истины, смотрит на все внешнее с полным равнодушием, с душевным спокойствием, не нарушаемым никакими пожеланиями.

Счастье, возможность счастья, цена, которую выгодно заплатить за достижение его, — таковы основы и  побудительные мотивы философствования древних догматиков, равно как  и скептиков... Как далек новый  скептик, Юм, от этого эгоизма, этой корысти своих древних предшественников. Рассеять тьму заблуждений и предрассудков, расчистить путь правде и насладиться  ее светом, хотя бы то был такой ослепительный  свет, от которого сильно пострадают непривычные  глаза, — вот все, чего добивался  знаменитый скептик XVIII века. При дальнейшем изложении философии Юма мы увидим, что опустошительные результаты смелой критики действительно привели  его к глубокому отчаянию; но прямой и стойкий ум философа и его  сильный характер не допускали ни компромиссов, ни недомолвок. Юм геройски выдержал и презрительное негодование современников, и собственные душевные терзания — словом, вынес все, чего боялись древние скептики. Это-то и составляет интересную черту в учении и в характере Юма, этого замечательного и смелого анализатора.

Целью нашей работы является рассмотрение социологии Давида Юма. Исходя из этой цели, мы должны будем изучить его  биографию, рассмотреть эпоху, в  которую жил Давид Юм, ее характерные  признаки, а также проанализировать отличительные черты социологии самого ученого.

Данная работа может быть использована как пособие по изучению творчества Давида Юма, его философии, может  применяться студентами для подготовки к семинарским занятиям.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ГЛАВА I Биография Давида Юма

1.1 Детство Д. Юма

26 апреля (по старому стилю) 1711 года  у Иосифа Юма и его жены, гостивших в Эдинбурге, родился  третий ребенок – Давид. Вскоре  после этого события, скончался отец семейства, оставив на руках своей жены двух малолетних сыновей и дочь. Род Юмов происходит из известной шотландской фамилии графов Юмов или Хоумов, и уже во времена Якова I и Якова II Стюартов представители его отличались в войнах с Францией.

Отец Давида Юма, Иосиф Юм, был небогатый шотландский помещик, владевший небольшой фермой, расположенной в Бервикширском графстве, которая и была  родовым поместьем Юмов, примыкающим к селению Чернсайд близ Берик-апон-Туида, и носило название Ninewells («Девять ключей»), благодаря довольно значительному источнику, орошавшему покатый луг перед домом и впадавшему в ближайшую реку Уайтадцер. Мать Юма, Кэтрин, дочь президента судейской коллегии, сэра Дэвида Фольконера, характеризуется и своими детьми, и знавшими ее современниками как женщина замечательная и как лучшая из матерей. К примеру, Бертон – талантливый биограф Д. Юма - говорит, что, «судя по портрету, наружность госпожи Юм была очень приятна и обнаруживала большую тонкость ума». Проницательная и очень добрая, домовитая и практичная во всех своих поступках, женщина передала младшему сыну главные черты своей нравственной личности, и некоторые другие биографы (например, Гексли), быть может, не без основания предполагают, что Давид Юм унаследовал от своей матери те качества, которыми главным образом обусловливались его успехи на поприще философской деятельности. Интересно, что в данном случае наследственность проявилась и в физической организации, одинаковой у матери и у сына: оба умерли от одной и той же болезни.

Таким образом, в лице Д. Юма мы имеем  еще одним примером больше для  сторонников той теории, что сын  унаследует от матери ее способности  и что у многих замечательных  и талантливых деятелей отцы были самыми обыкновенными людьми, а матери отличались замечательными умственными способностями и выдавались из среды современных им женщин.

Сам же Юм в автобиографии повествует о своих родных следующее: «…моя семья не была богата, и так как я и был младшим братом, то причитавшаяся мне доля наследства была, по обычаю моей страны, очень мала. Отец, считавшийся даровитым человеком, умер, когда я был еще ребенком, оставив меня вместе со старшим братом и сестрой на попечении нашей матери, женщины редких достоинств, которая, несмотря на свою молодость и красоту, всецело посвятила себя воспитанию и образованию своих детей».¹

Давид Юм в своей ученой деятельности обнаружил способности настоящего умственного атлета, мы должны признать за ним большой дар практической мудрости и замечательную выдержку в исполнении принятых им решений.

О первоначальном воспитании и образовании  Юма до нас дошли очень скудные  сведения: известно, что двенадцатилетним мальчиком он был отдан в греческий  класс Эдинбургского университета, где и оставался около трех лет, то есть до окончания курса, который  в то время был ограничен тремя  или четырьмя зимними семестрами, по шесть месяцев каждый. Вероятно, именно к этому школьному периоду  жизни Юма относятся следующие  слова его: «С успехом прошел я  обычный курс учения и очень рано почувствовал влечение к наукам, которое  было главнейшей страстью моей жизни  и высшим источником моих удовольствий».²

Следующие шесть-семь лет своей  жизни Юм использовал на подготовку к той работе, которая должна была, затем сосредоточить на себе все  его способности, выразить все его  взгляды и убеждения и сделаться  его первым видным шагом на пути общественной деятельности. Странным может показаться такое раннее, как  бы преждевременное развитие ума  будущего философа, а между тем  так было на самом деле: шестнадцатилетний  юноша в своих письмах высказывает  те мысли, которые служат прямыми  намеками на суть его будущих замечательных  теорий; в своих занятиях неопытный школьник сразу берется за то, что впоследствии служит ему основанием для дальнейших исследований, и кладет заметный отпечаток как на внешнюю, так и на внутреннюю стороны его сочинений. Удивительная определенность стремлений и устойчивость намеченного образа действий отличали Юма с первых лет его сознательной жизни и были, конечно, главной причиной того, что вся личность его в глазах биографов получила яркую окраску сильного характера, стойкой натуры.

Период от шестнадцати до двадцати двух лет в жизни каждого человека сопровождается формированием его  духовной личности. Правда, интеллектуальная жизнь свойственна в известной  степени каждому возрасту, начиная  с младенческого; но правда также  и то, что лишь в эпоху юношества, то есть именно с пятнадцати-шестнадцати  лет эта умственная жизнь начинает выбиваться из-под оков чужих понятий  и убеждений, внушаемых как воспитателями, так и другими близкими людьми; лишь в эту пору юноша начинает рассуждать «по-своему», и увлекаться «своими» интересами и критиковать  то, что раньше принимал на веру из окружающего  мира.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

1.2 Юношеский период жизни  Д. Юма

Посмотрим же, чем ознаменовался  в жизни Юма важный период юношества. По окончании университетского курса, он сосредоточенно и уединенно прожил шесть лет, проводя зимы в Эдинбурге, а летние месяцы в своем поместье, предоставленный самому себе. Любознательный ум и жажда ученья, усиливающаяся с каждым днем, которая была не удовлетворена прохождением университетского курса, сразу определили род занятий Юма: он принялся за чтение, остановив свой выбор на древних классиках и на тех представителях философии и поэзии, которые нашлись в небольшой семейной библиотеке Юмов. Есть полное основание заключить, что главным источником мудрости для Юма послужили в ту пору сочинения римских стоиков. Быстро усвоил себе Юм суть их систем и те философские вопросы о нравственности и о познании, которые ставились и решались в произведениях стоиков. Эти занятия не прошли бесследно для будущей деятельности Юма: если его философию и можно считать развившейся из учения Локка, все же несомненно, что в первоначальной своей фазе философские взгляды Юма возникали и развивались главным образом благодаря изучению греческих и римских писателей. Влияние Цицерона, Сенеки и Плутарха сильно проявляется и в постановке различных философских проблем, и в самом слоге многих произведений Юма.

Поглощенный книжными занятиями, юный Давид относился довольно безучастно к тому, что составляло обстановку его жизни в родовом имении, а между тем эта обстановка была далеко не безынтересна: графство, в котором жил Юм, богато самыми интересными преданиями о набегах и разбоях семнадцатого столетия; таинственными и красноречивыми свидетелями этих приключений и по сию пору остаются башни и крепости, рассеянные по берегам рек Твид и Яррау. Странно, что даже в те годы, когда все необыкновенное и романтическое возбуждает и разгорячает юное воображение, — даже в эти годы Юм не был ни на йоту романтиком и не заплатил обычной дани юношескому энтузиазму. Все, на что обращал Юм свое внимание и на чем он сосредоточивал свой интерес, — это польза; с этой лишь точки зрения он обсуждал те предметы и явления, на которых останавливался его проницательный взгляд. Трудно представить себе более бесстрастный темперамент, менее увлекающуюся натуру. В своей прозаичности Юм доходил до полного непонимания красоты и до неумения наслаждаться ею. Живопись, скульптура и музыка решительно не существовали для этого сухого мыслителя; а в своих суждениях о крупнейших литературных произведениях он обнаруживал такое отсутствие художественного чутья, такую пристрастную и несправедливую оценку, какие решительно трудно понять и допустить в человеке, способном к самым остроумным и метким суждениям, раз дело касалось социальной и политической философии. Но именно эта односторонность и кажущееся несовершенство дарований Юма и составляли силу этого философа: они-то главным образом и придали цельность, определенность и законченность его теориям.