Философия стоиков подразделяется
на три основные части: физику
(философию природы), логику, этику (философию
духа). Физика стоиков опирается
на учение Гераклита. В ее основе
лежит идея о Логосе как
все определяющей, всепорождающей,
во всем распространенной субстанции
- разумной мировой душе или Боге. Природа
есть воплощение всеобщего закона, изучение
которого крайне важно и необходимо, ибо
это одновременно и закон для человека,
в соответствии с которым ему следует
жить. В телесном мире есть два начала
- деятельный разум (он же Логос) и Бог.
Саморазвитие мира осуществляется циклически,
т.е. в начале каждого нового цикла огонь
(он же Бог и Логос) вновь и вновь порождает
многообразие мира, которое в конце цикла
превращается в огонь, в космический пожар.
Из мирового Логоса каждый раз изливаются
так называемые «осеменяющие логосы»,
которые и определяют природу всех единичных
тел. Логос пронизывает собой весь этот
мир и управляет его телом, являясь тем
самым не только промыслом, но и судьбой,
своего рода необходимой цепью всех причин
всего существующего. Существует космический
детерминизм, в соответствии с которым
направление всех природных процессов
оказывается строго определено естественными
законами. Все конкретное жестко включено
во всеобщую природу благодаря «его собственной
природе», т.е. все вещи суть части единой
системы.
В логике стоиков разрабатывали
преимущественно проблему теория
познания - учение о разуме, истине,
ее источниках, а также о собственно
логических вопросах. Стоики отводили
решающую роль в познании не
чувственному представлению, а «представлению
постигнутому», т.е. «ушедшему назад
в мысль и ставшему присущим
сознанию».
Главной частью их учения,
сделавшей их известными в
истории философии и культуры,
была их этика, центральным понятием
которой стадо понятие добродетели.
Добродетелям противостоят пороки,
источником которых являются
аффекты.
Человеческая жизнь есть
часть единой системы природы,
каждая жизнь находится в гармонии
с природой, она такова, какой
ее сделали законы природы. Жить
согласно природе и Логосу - основное
назначение человека. Только такую
жизнь, направленную к целям, являющимся
также и природными целями, можно
назвать добродетельной. Добродетель
- есть воля, она становится единственным
человеческим благом. Благо - это
то, что приносит пользу. Все действительно
хорошее или плохое в человеческой
жизни зависит исключительно
от самого человека, который может
быть добродетельным при любых
условиях: в бедности, в темнице,
будучи приговоренным к смерти
и т.д. Счастье - в свободе человека
от страстей, в спокойствии духа,
в равнодушии. В жизни все предопределяется
судьбой. Того, кто этого хочет, судьба
ведет за собой; сопротивляющегося
- влечет насильственно. Этическим
идеалом стоиков становится мудрец.
Мудрец - истинный хозяин своей
судьбы, достигший полной добродетели
и бесстрастия. Никакая внешняя
сила не способна лишить его
добродетели в силу независимости
его от каких бы то ни было внешних обстоятельств.
Стоицизм выработал понятие
долга. Это, как подчеркивают Реале
и Антисери, имело очень большое значение.
Действия человека, выверенные
Логосом, согласные с природой, а,
значит, рационально корректные, - как
морально совершенные, стоиками
названы долгом. Большинство людей
не способны к морально совершенному
поведению, ибо рациональное совершенствование
возможно только через освоение
философии; это знал еще Сократ.
Однако действовать с пониманием
и убеждением, исполняя долг, доступно
многим.
Понятие «катекон» - типично стоическое
понятие, что для нас оно означает «долженствование»,
«долг». Макс Похленц полагает, что термин
«катекон» пришел, возможно, из семитского
духовного наследия через Зенона, посредством
наложения понятия «поведения» на греческое
понимание физиса. Так или иначе, но разработка
стоиками понятия «катекона» внесла в
западную духовную культуру вклад огромного
значения. Очевидно также, что стоическая
интерпретация социального бытия была
во всем новой.
Человеку сама природа повелевает
сохранять и любить себя самого.
Но этот инстинкт не ориентирован
на сохранение только индивида:
он распространяется на его
детей, родственников и, наконец, всех
ближних. Это она, природа, велит нам любить
как самих себя, так и тех, кто нас породил,
кто порожден нами. Это природа толкает
нас к единению, заставляет нас наслаждаться
друг другом.
От существа, замкнутого в
своей индивидуальности, как это
виделось Эпикуру, мы возвращаемся
к «животному общительному». Новизна
этой формулы в том, что это
уже не «политическое животное»
Аристотеля, назначенное объединиться
в полисе, но теперь уже круг
воссоединения - все люди. Ясно, что
здесь мы - перед ярко выраженным
идеалом космполитизма.
На основе концепции физиса
и логоса стоики сумели сокрушить античные
мифы о благородстве крови и превосходстве
расы, все на чем держались институты рабства.
Знатность объявлена в духе кинизма «отрыжкой
равенства». Все люди способны достичь
добродетели: человек по определению свободен;
никто не раб от природы. Свободен мудрец,
владеющий знанием. Раб - невежда, ибо он
находится во власти своего заблуждения.
Как видим, логос восстановлен в своих
правах, по крайней мере, в признании фундаментального
равенства людей.
Еще один момент: известная
доктрина «апатии». По мысли стоиков,
страсти, из которых рождается
несчастье, почти всегда суть
ошибки пасующего разума или
их последствия. Как таковые эти
ошибки бессмысленно темперировать,
сдерживать, ограничивать: от них
следует избавляться, разрушая, аннигилируя,
искореняя их. Мудрец, заботясь о
логосе, его чистоте и правильности,
не допускает даже рождения
страстей в своем сердце. Это
и есть знаменитая «апатия»
стоиков, т.е. недопущение страстей,
возмущающих величественный покой
души. Счастье, следовательно, это апатия,
бесстрастность и бесстрашие.
Апатия, которую ищет стоик,
экстремальна, мудрец стремится
в пределе к анестезии, при
которой страсть охлаждается, теряя
человеческое тепло. В самом деле,
если жалость, сострадание и милосердие
суть страсти, то стоик должен
выкорчевывать их. «Милосердие участвует
в дефектах и пороках души:
лишь недалекий и легкомысленный
человек может быть жалостливым».
«Мудрец не шелохнется в ответ
на болтовню; никого не осудит
за совершенную ошибку. Недостойно
сильного человека - поддаться мольбам
и отказаться от справедливой
суровости».
Помощь, которую стоик предлагает
людям, - это аскеза, далекий от
какой-либо человеческой симпатии
холодный логос. Так мудрец вращается
в кругу ближних, будучи от них отделен
и отчужден: и когда занимается политикой,
и в семейных делах, ухаживая за детьми,
и в дружбе - он чужой среди своих, он не
испытывает никакого энтузиазма или влюбленности
в жизнь, как, к примеру, эпикурейцы. Зенон
на пороге смерти, увидев в несчастном
случае своего падения знак судьбы, воскликнул:
«Спешу к тебе, зачем меня зовешь!».
Эпикур и эпикуреизм
Эпикур (341 - 270 гг. до н. э.) родился
в не очень состоятельной семье Неокла,
предки которого были знатными людьми.
Неокл имел школу, в которой обучались
дети местных жителей. Эпикур (старший
сын Неокла) учился в школе отца, проявив
любознательность к философии. Когда ему
исполнилось 13 лет, отец отправил его учиться
в малоазиатский город Теос, где читались
лекции по философии. Восемнадцатилетним
юношей он прибыл в Афины. Здесь он слушал
лекции Ксенократа и Аристотеля. Через
некоторое время Эпикур переселился на
остров Лесбос в город Мителены, где зарабатывал
деньги преподаванием. Из Мителен он перебрался
в город Лампсак. Однако и здесь учительствовал
недолго.
Весной 306 г. до н. э. Эпикур прибыл
в Афины. В окрестностях города он покупает
за восемьдесят мин дом и сад, где росли
платаны и смоковницы. Здесь он стал собирать
своих сторонников. Так возник знаменитый
«Сад Эпикура». Над входом в «Сад» красовалась
надпись: «Странник, тебе здесь будет хорошо,
здесь удовольствие - высшее благо». В
этом «Саду» прошла вся дальнейшая жизнь
Эпикура. Эпикур приветливо встречал посетителей,
вел с ними философские беседы, которые
часто переходили в горячие споры. Слава
его росла. Учение распространялось. Когда
Эпикур оставался в доме один, он писал
свои труды. Шли годы. Пришла старость.
Привязались болезни. Он умер в возрасте
семидесяти двух лет после острых двухнедельных
мук от камня в почках. Диоген Лаэртский
так охарактеризовал последние минуты
жизни Эпикура:
«Счастливы будьте, друзья, и
помните наши ученья!»
Так, умирая, сказал милым друзьям
Эпикур,
В жаркую лег он купальню
и чистым вином опьянился,
И через это вошел в
вечный холодный Аид.
Эпикур разделял свое учение
на три части - «канонику», то есть
теорию познания, «физику» - учение
о природе и «этику». Порвав
с философской традицией классической
эпохи, Эпикур не придавал знанию
самостоятельной ценности. Цель
философии - обеспечение безмятежности
духа, свободы от страха перед
смертью и явлениями природы.
Источником наших знаний, по Эпикуру,
являются чувственные восприятия,
согласие с ними и с основанными
на них общими представлениями
- критерии истинности знания. Все
заблуждения возникают лишь вследствие
ошибочности наших мыслей; в частности,
величина Солнца, Луны и других
небесных светил близка к видимой
или точно совпадает с ней. Эпикур готов
был принять одновременно несколько объяснений
одного и того же явления, если только
эти объяснения исходили из естественных
причин.
Эпикур воспринял атомистическое
учение Демокрита (последователь Демокрита
Навсифан был учителем Эпикура). Согласно
Эпикуру, во Вселенной существуют только
тела, находящиеся в пространстве. Тела
воспринимаются непосредственно чувствами,
а существование пустого пространства
между телами следует из того, что иначе
было бы невозможно движение. Все тела
представляют собой соединения неделимых
плотных частиц - атомов, различающихся
по величине, весу и форме; атомы вечно
движутся в пустоте с одинаковой скоростью.
Считая, что принимавшееся Демокритом
безраздельное господство необходимости
в мире атомов, последовательно распространенное
на атомы души, сделает невозможным допущение
свободы воли человека, Эпикур выдвинул
положение о случайных отклонениях атомов
от закономерных траекторий, в результате
чего становятся возможными и столкновения
атомов. Эпикур признавал существование
бесконечного числа миров в безграничном
пространстве, миров, состоящих из бесконечного
числа невозникающих и неисчезающих атомов.
Душа также состоит из атомов - особо тонких
и рассеянных по всему телу - и похожа на
ветер. Любые возникшие тела со временем
разлагаются, в том числе и тело человека,
а вместе с ним и его душа. «Смерть не имеет
к нам никакого отношения; когда мы есть,
то смерти еще нет, а когда смерть наступает,
то нас уже нет». Ссылаясь на общее мнение
всех людей, Эпикур признавал существование
богов. Боги Эпикура обитают в пространствах
между мирами и наслаждаются блаженством,
они не вмешиваются в ход явлений природы
и в дела людей, так как это нарушило бы
их безмятежное существование. Богам нужно
воздавать поклонение, но не следует бояться
их или ожидать от них помощи.
Этика Эпикура основана на
гедонизме. Сущность гедонизма Эпикура
кратко, но четко изложена в
книге Реале и Антисери. Они пишут:
«Материальное - сущность человека, материальное
есть также, необходимым образом, его специфическое
благо, которое как актуальное и реализованное,
делает человека счастливым. Поскольку
благо - природа в ее непосредственности,
то ясно без околичностей, что благо - это
и наслаждение.
Об этом говорили уже киренаики.
Однако Эпикур радикально реформирует
их гедонизм. Киренаики утверждали,
что удовольствие есть естественное
движение, страдание же - движение
насильственное, однако они отрицали
понимание наслаждения как покоя,
т.е. промежуточного состояния, в
котором отсутствует страдание.
Эпикур не только принимает
такую трактовку, но и усиливает
ее, понимая покой («catastema») как предельную
границу счастья. Если киренаики полагали
физические состояния удовольствия и
страдания более сильными, чем психические,
то Эпикур утверждает обратное. Такой
исследователь человеческой натуры, каким
был Эпикур, великолепно понимает, что
ограниченные во времени телесные переживания
куда как менее интенсивны, чем сопровождающие
их внутренние резонансы и движения «psyche?».
Истинное удовольствие, по Эпикуру,
это «отсутствие телесного страдания»,
апония, или невозмутимость души, «ataraxia»
. Вот мнение самого философа: "Когда
мы говорим, что благо - наслаждение, то
это не указание на обжор и лентяев, ветренников
и прощелыг, которые игнорируют или не
понимают нашего учения. Мы говорим и указываем
на отсутствие телесного страдания, беспокойства.
Это не непрерывные празднества, не томления
младых дев, не все то, чем изобильный стол
нас искушает, но трезвое обсуждение, доискивающееся
последних причин каждого акта выбора
или отказа, которое разоблачает все фальшивые
мнения, от коих все душевные треволнения
исходят".
Если это так, то нравственной
жизнью управляет не удовольствие
как таковое, но разум, который
судит и разделяет, т.е. практическая
мудрость, отделяющая те удовольствия,
что не несут страдания и
возмущения, от тех, что несут
наслаждения поначалу и - страдания
впоследствии.
Для уверенности в достижении
«апонии» и «атараксии» Эпикур считает
важным различать: 1) естественные и необходимые
удовольствия, 2) естественные, но не необходимые,
3) удовольствия не естественные и не необходимые.
Затем он уточняет, что объективно достижимыми
и несущими удовлетворение являются удовольствия
первого типа, вторые необходимо ограничивать
и всячески избегать третьих. Такая позиция
Эпикура могла бы быть без особого преувеличения
названа аскетической по следующим причинам.
1) Среди удовольствий первой группы - естественных
и необходимых, - лишь те, что тесно связаны
с сохранением жизни индивида. Они единственно
приносят истинную пользу, избавляя тело
от страдания, как, например, чувство сытости
в ответ на голод, - когда, жаждая, мы пьем,
изнемогая от усталости, отдыхаем, - это
состояние естественное. Философ исключает
из них наслаждение любви, полагая ее источником
беспокойства. 2) Среди удовольствий второй
группы - те, что сверх естественных потребностей:
изысканные пища и напитки, элегантная
одежда и т.п. 3) Наконец, среди неестественных
и не необходимых, - все формы человеческого
тщеславия, суетные желания роскоши, власти,
славы.