Имре Лакатос. Методология программ научных исследований

они могут быть тогда допущены".

Как пишет И. Лакатос, при таких условиях Ньютону пришлось бы прождать четыре

века, пока Пеано, Рассел и Куайн помогли ему влезть на небо, формализовав его

исчисления бесконечно малых. Дирак оказался более счастливым: Шварц спас его

душу еще при  его жизни. Здесь И. Лакатос упоминает парадоксальное затруднение

математика: по формалистским  или даже по дедуктивистским стандартам он не

является честным  математиком. Дьёдонне говорит об "абсолютной необходимости

для каждого математика, который заботится об интеллектуальной честности,

представлять свои рассуждения в аксиоматической  форме".

При современном  господстве формализма И. Лакатос перефразирует Канта: история

математики, лишившись  руководства философии, сделалась  слепой, тогда как

философия математики, повернувшись спиной к наиболее интригующим  событиям

истории математики, сделалась пустой.

По мнению Лакатоса "формализм" предоставляет крепость логической

позитивистской  философии. Если следовать логическому  позитивизму, то

утверждение имеет  смысл только, если оно является "тавтологическим" или

эмпирическим. Так  как содержательная математика не является ни

"тавтологической"  ни эмпирической, то она должна  быть бессмысленной, она -

чистый вздор. Здесь  он отталкивается от Тюркетта, который в споре с Копи

утверждает, что  положения Геделя не имеют смысла. Копи считает, что эти

положения являются "априорными истинами", но не аналитическими, то они

опровергают аналитическую  теорию априорности. Лакатос отметил, что никто из

них не замечает, что  особый статус положений Геделя с  этой точки зрения

состоит в том, что эти теоремы являются теоремами  неформальной содержательной

математики и  что в действительности они оба  обсуждают статус неформальной

математики в  частном случае. Теории неформальной математики определенно

являются догадками, которые вряд ли можно разделить  на априорные и

апостериорные. Т.о. догматы логического позитивизма гибельны для истории и

философии математики.

И. Лакатос в выражении методология науки, употребляет слово "методология" в

смысле, близком к "эвристике" Полья и Бернайса и к "логике открытия" или

"ситуационной  логике" Поппера. Изъятие термина  "методология математики" для

использования в  качестве синонима "метаматематики" имеет формалистический

привкус. Это показывает, что в формалистской философии  математики нет

настоящего места  для методологии как логики открытия. Формалисты считают, что

математика тождественна формализованной математике.

Он утверждает, что в формализованной теории можно открыть два ряда вещей:

1. можно открыть  решение задач, которые машина  Тьюринга (она представляет

собой конечный список правил или конечное описание процедуры  в нашем

интуитивном понимании  алгоритма [2]) при подходящей программе  может решить за

конечное время. Но ни один математик не заинтересован  в том, что бы следить

за этим скучным  механическим "методом", предписываемый процедурами такого

решения.

2. можно найти  решения задач вроде: будет  ли теоремой или нет некоторая

формула теории, в  которой не установлены возможность  окончательного решения,

где можно руководствоваться  только "методом" неуправляемой  интуиции и удачи.

По мнению И. Лакатоса, для живой математики непригодна эта мрачная

альтернатива машинного  рационализма и иррационального  отгадывания вслепую.

Исследователь неформальной математики дает творческим математикам  богатую

ситуационную логику, которая не будет ни механической, ни иррациональной, но

которая никак не может получить признания и поощрения формалистской

философии.

Но все таки он признает, что история математики и логика математического

открытия, т.е. филогенез  и онтогенез математической мысли, не могут быть

развиты без критицизма и окончательного отказа от формализма.

Формалистическая  философия математики имеет очень  глубокие корни. Она

представляет последнее  звено в длинной цепи догматических  философий

математики. Более двух тысяч лет идет спор между догматиками и скептиками.

Догматики утверждают, что силой нашего человеческого  интеллекта и чувств, или

только одних  чувств, мы можем достичь истины и узнать, что мы ее достигли.

Скептики, утверждают, что мы совершенно не можем достичь  истины, или что ели

даже сможем ее достичь, то не сможем знать, что мы ее достигли. В этом споре

математика была гордой крепостью догматизма. Большая  часть скептиков

примерилась с  неприступностью этой крепости догмастской теории познания. И.

Лакатос утверждает, что бросить этому вызов - давно уже стало необходимым

[6].

Таким образом цель данной книги И. Лакатоса - вызов математическому формализму.

                 4. Деятельность ученого в революционные                

                     и межреволюционные периоды науки                    

В вопросе деятельности ученого в революционные и  межреволюционные периоды

Лакатос высказывает такое понимание кумулятивных периодов, когда в

интерпретации научных  теорий мы исходим из предпосылки, что  в ходе револ

юции теория возникает не в полностью завершенной форме [5].

В отличие от Куна Лакатос не считает, что возникшая

в ходе революции научно-исследовательская программа

является завершенной и вполне оформленной.

Непрерывность научного исследования в послереволюц

ионный период складывается, по словам Лакатоса, из

еще неясной в  начале исследовательской программы, смутно вырисовывающейся в

перспективе.

Программа выступает  как проект дальнейших исследований и как проект ее

собственного развития и окончательного оформления. До тех  пор пока продолжается

такое совершенствование  научно-исследовательской программы, Лакатос говорит о

прогрессивном ее развитии. Прогрессивное развитие завершается в некотором

"пункте насыщения", после которого начинается

регресс. Положительная эвристика программы опреде

ляет проблемы, подлежащие решению, а также

предсказывает аномалии и превращает их в

подтверждающие примеры. Если у Куна аномалии являются чем-то внешним по

отношению к парадигме и

возникновение их для

парадигмы случайно, то в кон

цепции Лакатоса аномалии предсказываются

программой и  являются внутренними для научн

о-исследовательской деятельности.

Очень важным признаком  прогрессивного развития программы 

Лакатос считает способность программы предсказывать эмпирические факты (в

том числе и  те, которые могут вызвать аномалию). Когда программа начинает

объяснять факты  задним числом, это означает начало ее регрессивного развития,

мощь программы  начинает иссякать.

Даже самые прогрессивные  исследовательские программы могут  объяснять свои

контрпримеры, или аномалии, только постепенно.

Работа теоретика  определяется долгосрочной программой исследований, которая

предсказывает и  возможные опровержения самой программы.

Развитие, совершенствование  программы в

послереволюционный период являются необходимым условием научного прогресса.

Лакатос вспоминает Ньютона, презиравшего тех людей, которые, подобно

Гуку, застревали на первой наивной модели и не имели достаточно упорства и

способностей развить  ее в исследовательскую программу, думая, что первая версия

уже образует "открытие".

По самому исходному  замыслу Лакатоса деятельность ученого в

межреволюционные периоды носит творческий характер [5].

Каким образом  развивается, трансформируется, изменяется, совершенствуется

первоначально высказанная  догадка, Лакатос раскрыл в своей книге

"Доказательства  и опровержения".

Даже в ходе доказательства, обоснования знания, по

лученного в ходе последней более или менее значительной революции, это знание

трансформируется, поскольку, полагает Лакатос, "человек никогда не доказывает

того, что он намеревается доказать". Кроме того, ц

елью логического доказательства, утверждает Лакатос,

является не достижение безусловной веры, а порождение сомнения.

По Куну, все  новые и новые подтверждения парадигмы,

получающиеся в ходе решен

ия очередных задач-головоломок, укрепляют без

условную веру в парадигму — веру, на которой  держится вся нормальная

деятельность членов научного сообщества.

У Лакатоса процедура доказательства истинности

первоначального варианта исследовательской программы  приводит не к вере в нее,

а к сомнению, порождает  потребность перестроить, усовершенствовать, сделать

явными скрытые в ней возможности. В своей книге

Лакатос анализирует, каким образом осуществляется рост знания через серию

доказательств и  опровержений, в результате которых  изменяются сами исходные

предпосылки дискуссии  и доказывается не то, что первоначально  предполагалось

доказать.

У Лакатоса в отличие от Куна революционная научно-исследовательская

деятельность не является прямой противоположностью деятельности ученого в

межреволюционные периоды. Это связано в первую очередь с пониманием научной

революции [5].

Поскольку в ходе революции создается лишь первоначальный проект новой

научно-исследовательской  программы, то работа по ее окончательному созданию

распределяется  на весь послереволюционный период.

                      
 
 
 
 
 
 

Список  используемых источников                     

1. Губин В.Д.  и др. Философия. - М.; 1997. - 432с.

2. Ракитов А.И.  Философские проблемы науки. - М.; 1977. - 270с.

3. Джованни Реале,  Дарио Антисери. Западная философия от истоков до наших

дней. Часть4 - Л.; 1997.

4. Философия и  методология науки. Часть1. - М.; 1994. - 304с.

5. Философия и  методология науки. Часть2. - М.; 1994. - 200с.