Социальные последствия развития Интернета

Социальные последствия развития Интернета

Общие закономерности становления  сетевого общества 

Современные информационные и телекоммуникационные технологии

оказывают решающее воздействие  на изменения,  происходящие в социальной

структуре общества, экономике, развитии институтов демократии. Вследствие этого

в настоящий момент происходит очередной этап социальных преобразований на

макроуровне.  В связи  с этим исследователи отмечают сегодня  новый вектор

трансформации общества –  его  «виртуализацию»,  понимая  под виртуализацией

переход основных видов деятельности в виртуальное пространство сети Интернет.

Информационная и коммуникативная  активность людей массово переносится  на

взаимодействие в онлайне благодаря информатизации. 

В постиндустриальную,  постмодернистскую  эпоху трансформация общества

приобретает совсем иной характер,  чем предполагали теоретики информационного

общества.  Превращение  в последние десятилетия реальности в эфемерную,

нестабильную, как раз  и объясняется ее историчностью. Как справедливо отмечает

Д.В.  Иванов, «в эпоху Постмодерн сущность человека отчуждается уже  не в

социальную,  а в виртуальную  реальность.  В виртуальной реальности любого рода

человек имеет дело не с  вещью  (рас-полагаемым), а с симуляцией  (из-ображаемым).

Человек эпохи модерна, застающий  себя в социальной реальности, воспринимает ее

всерьез,  как естественную данность,  в которой приходится жить.  Человек эпохи

постмодерна,  погруженный в виртуальную реальность,  увлеченно "живет"  в ней,

сознавая ее условность, управляемость  ее параметров и возможность выхода из нее».

[1].  Перспектива того,  что отношения между людьми  примут форму отношений

между образами, и есть перспектива  виртуализации общества. В этой перспективе  и

появляется возможность  трактовать общественные изменения,  различая старый и

новый типы социальной организации с помощью дихотомии "реальное /

виртуальное". 2

Попытку создания социологической  модели современности на базе понятия

виртуальности была предпринята  современным теоретиком информационного

общества Мануэлем Кастельсом,  который в качестве отправной точки своих

построений использует глобальную экономику и международные финансовые рынки

как основные признаки формирующегося нового миропорядка.  Фундаментальное

исследование Кастельса  "Информационная эра:  экономика, общество и культура"

(1996-1998  гг.)  посвящено  развернутому анализу современных  тенденций, 

приводящих к формированию основ общества,  которое он называет  "сетевым". [2]

Анализ новых форм экономики  и культуры Кастельса опирается на понятия

«коммуникационная система», «сетевое общество», «образы».  Кастельс начинает

свой труд с тезиса о  переходе от капитализма к информационализму,  в условиях

которого успех зависит в первую очередь от способности генерировать,

обрабатывать и эффективно использовать информацию,  основанную на знаниях.

Сетевое общество в рамках предмета социологии представляет сегодня  интерес

прежде всего как объект теоретической рефлексии [1].  Новые коммуникационные

технологии изменяют формы  социального взаимодействия между  людьми, способы

производства,  трансформации  и передачи знаний,  ставят перед  необходимостью

выработки адекватных форм духовно-практического  освоения этой реальности,

форм саморефлексии индивидов.

Оригинальность монографического исследования Кастельса проявляется в

определении такого ключевого для современной коммуникативистики и социологии

понятия,  как  "информационное общество".  Кастельс предлагает свой вариант

термина - "информациональное общество" (informational society), логично мотивируя

это предложение аналогией  с понятием  "индустриальное общество",  в

терминологическом названии которого суффиксально подчеркивается мысль о его

индустриальной,  а не какой-либо иной основе. Элементы индустрии могут  быть и

имеются в обществах разного  типа,  рассуждает он, но только то общество следует

считать индустриальным,  фундаментом которого является всестороннее развитие

индустрии, влияющее и на культуру и на характер общественного бытия и сознания

в целом. [3] 3

Термин  «информациональное общество» в трактовке Кастельса  "указывает на

атрибут особой формы социальной организации, в которой создание информации, ее

обработка и передача становятся фундаментальными источниками

производительности и  власти благодаря возникновению  в данный исторический

период новых технологических  условий"[2].  Нечто подобное характерно и для

информации, которая существует и развивается на разных этапах истории  общества,

но только на современном в условиях колоссального распространения электронных

средств связи она становится структурообразующей основой развития общества

нового типа –  информационального.  Поясняя свою мысль,  Кастельс отмечает,  что

ядром такой новой формы  коммуникационной организации общества является не

информация, a "сетевая  логика его базисной структуры",  придающая

распространяемой информации особые качества и функции,  системно

преобразующие все основные сферы жизнедеятельности людей -  от экономики и

политики до образования  и культуры. 

Выделяя информацию как ресурс,  наиболее легкий для проникновения  через

границы времени и пространства, М. Кастельс показывает роль сетевых структур:

«Именно сети составляют новую  социальную морфологию наших сообществ,  а

распространение  «сетевой»  логики в значительной мере сказывается  на ходе и

результате процессов, связанных с производством, повседневной жизнью, культурой

и властью». [4] 

Современные СМИ с применением  мультимедийных и интерактивных

технологий образуют коммуникационную систему,  в которой реальность,  то есть

материальное и символическое  существование людей,  полностью  погружена в

виртуальные образы,  в  выдуманный мир,  в котором образы становятся уже не

средством передачи опыта,  а собственно опытом.  Определение  Кастельсом

феномена виртуальности  через понятие  «образ»  и без  жесткой привязки к

компьютерным технологиям  открывает перспективу разработки полноценной

социологической теории «культуры  реальной виртуальности». 

Концепция Кастельса «культура реальной виртуальности»

М. Кастельс обращает внимание на переход в информациональном обществе от

"галактики Гутенберга"  к "галактике Маклюэна". [2].  Систему,  в которой4

доминирует телевидение,  можно характеризовать как систему  массовой

информации.  Одно и то же сообщение передается от немногих централизованных

передатчиков миллионам  телезрителей.  Понятие массовой культуры,  возникающей

из массового общества, было прямым отображением системы средств  информации,

результатом того,  что  новая электронная коммуникационная технология

контролировалась правительствами  и олигополией крупных корпораций.  Однако

новизна телевидения заключалась  не в его централизации и не в его потенциале как

оружия пропаганды.  Но ТВ означало прежде всего конец господства галактики

Гутенберга,  т.  е.  системы коммуникации,  в которой доминировали типографское

мышление и фонетический алфавит.  Формируется галактика  Маклюэна:

«...Телевидение завершает  цикл чувственного восприятия мира человеком.  С

вездесущим ухом и движущимся глазом мы уничтожили письмо -

акустиковизуальную метафору,  которая определила динамику развития западной

цивилизации. Телевидение  вводит в практику активный исследовательский  подход,

который включает в себя все чувства одновременно,  а не одно зрение.  Вам

приходится быть “с” ним... В телевидении образы проецируются на вас. Вы служите

экраном.  Образы обволакиваются вокруг вас.  Вы являетесь точкой исчезновения.

Это создает своего рода направленность вовнутрь, обратную перспективу...» [5].

Таким образом, не существует разделения между реальностью и  символическим

отображением.  Во всех обществах  человечество существовало в символической

среде и действовало через  нее.  Поэтому исторически специфичным  в новой

коммуникационной системе,  организованной вокруг электронной  интеграции всех

видов коммуникации,  от типографского до мультисенсорного,  является не

формирование виртуальной  реальности,  а строительство  реальной виртуальности.

Кастельс объясняет это с помощью толкового словаря [2,  с. 351]: «Виртуальный –

существующий на практике,  хотя не строго в данной форме или под данным

именем»  и  «реальный – фактически существующий».  Следовательно,  реальность

всегда была виртуальной, так как она переживалась через  символы, которые всегда

наделяют практику некоторым  значением,  отклоняющимся от их строгого

семантического определения. Именно эта способность всех форм языка кодировать

двусмысленность и приоткрывать разнообразие интерпретаций и отличает5

культурные выражения  от формального рассуждения.  Диапазон культурных

вариаций смысла сообщений  позволяет нам взаимодействовать  друг с другом во

множественности измерений [2].  Все реальности передаются через  символы,

поэтому в интерактивной  коммуникации независимо от средств все символы

несколько смещены относительно назначенного им символического значения.  В

некотором смысле вся реальность воспринимается виртуально. 

Коммуникационная система  реальной виртуальности – «система, в которой сама

реальность  (т.е.  материальное/символическое  существование людей)  полностью

схвачена,  полностью погружена в виртуальные образы,  в выдуманный мир, мир,  в

котором внешние отображения  находятся не просто на экране,  через  который

передается опыт,  но сами становятся опытом» [3,  с. 351-352]. Все  сообщения всех

видов заключены в средстве,  ибо средство стало настолько всеобъемлющим,

настолько разнообразным, настолько послушным, что абсорбирует в одном и том же

мультимедиатексте целостность человеческого опыта. 

Включение большинства культурных выражений в интегрированную

коммуникационную систему, коренящуюся в цифровом электронном  производстве,

распределении и обмене сигналов, имеет важные последствия для социальных форм

и процессов. Новая коммуникационная система, как отмечает Кастельс, значительно

ослабляют символическую  власть традиционных отправителей сообщений, внешних

по отношению к системе,  передаваемую через исторически закодированные

социальные привычки. «Они не то чтобы исчезают, но слабеют,  если не кодируют

себя вновь в новой  системе, где их власть умножается электронной  материализацией

духовно передаваемых привычек:  электронные проповеди и интерактивные

фундаменталистские сети.  Сетевая коммуникация есть более эффективная,  чем

воздействие отдаленного  харизматического авторитета при личных контактах». [4].

По мнению многих авторов  логика сетевых коммуникаций стала доминировать,

разрушать коммуникационные модели не соответствующие ей. Роль традиционных

социальных сообществ  в массовых коммуникациях стала  снижаться, сохранили свое

влияние только те из них  кто принял логику Сети. [6, c. 505]  По мнению М.

Кастельса с точки зрения современного общества электронные коммуникации и есть

собственно коммуникации. Благодаря  «цифровой,  сетевой  коммуникации все виды6

сообщений в обществе нового типа работают в бинарном режиме: присутствие  или

отсутствие в коммуникационной мультимедиасистеме.  Все прочие сообщения

сведены к индивидуальному  воображению или ко все более маргинализующимся

субкультурам, где господствуют личные контакты. Однако из этого не следует, что

идет процесс гомогенезации проявлений культуры и полное господство над кодами

со стороны нескольких отправителей, занимающих центральное  положение. Именно

из-за диверсифицированности,  мультимодальности и неустойчивости новой

коммуникационной системы  она способна охватывать и интегрировать  все формы

выражения интересов и  ценностей, включая и выражение  социальных конфликтов» 

[2, c. 353]. Ценой включения  в систему является принятие  ее логики, языка, системы

кодирования и декодирования. 

Вот почему для различных  видов социальных эффектов критически важно,

чтобы развивалась много  узловая,  горизонтальная сеть коммуникаций типа

Интернета вместо мультимедиасистемы с центральной диспетчерской.  Возведение

барьеров на пути входа  в эту коммуникационную систему  и создание паролей для

циркуляции и распространения  сообщений через систему есть решающие события

культурной борьбы за новое  общество,  результаты которой предопределяет судьбу

символически опосредованных конфликтов,  которые разразятся в новой

исторической среде. Кто  взаимодействует и кто включен во взаимодействие в новой

системе,  используя терминологию,  о значении которой говорил Кастельс,  и

определит в основном систему  господства и процессы освобождения в

информациональном обществе. [2]

В литературе все чаще звучит мысль о том, что человечество вступает в эпоху,