На этом фоне
способствовали наступлению кризиса
и микроэкономические факторы
— развитие новых финансовых
инструментов (прежде всего структурированных
производных облигаций).
Считалось, что
они позволяют снизить риски,
распределяя их среди инвесторов
и обеспечивая правильную оценку.
На самом деле использование
производных инструментов фактически
привело к маскировке рисков,
связанных с низким качеством
субстандартных ипотечных кредитов, и
к их непрозрачному распределению среди
широкого круга инвесторов. Наконец, в
числе институциональных причин отметим
недостаточный уровень оценки рисков,
как регуляторами, так и рейтинговыми
агентствами.
Мягкая денежно-кредитная
политика, проводившаяся ФРС США
с начала 2000-х годов, стимулировала
выдачу банками кредитов.
Среднегодовые
темпы прироста банковского потребительского
кредитования в 2003—2007 гг. были
на уровне 5%, прирост потребительских
кредитов в III квартале 2007 г. составил
7,2%. Объем выданных ипотечных
кредитов возрос с 238 млрд. долл.
в I квартале 2000 г. до 1199 млрд. долл.
в III квартале 2003 г.
Ключевую роль
в развитии текущего кризиса
сыграла асимметрия информации.
Структура производных финансовых
инструментов стала столь сложной
и непрозрачной, что оценить реальную
стоимость портфелей финансовых
компаний оказалось практически
невозможным.
Поскольку кредитный
рынок больше не мог эффективно
выявлять потенциально неплатежеспособных
заемщиков, он впал в паралич»
Еще одной,
важной причиной приведшей к
финансовому кризису стала нефть
и ценообразование на этот
продукт. В результате динамичного
роста экономики в основных
центрах развитого сегмента мировой
экономической системы (Северная
Америка — Западная Европа
— Япония), а также Китая, Индии
и некоторых других, быстро растущих
экономик потребности в нефти,
обеспечивающей их рост, непрерывно
возрастали. Это обстоятельство
являлось постоянным фактором
для спекулятивного повышения
цен на жидкое топливо. Использовались
разные мотивы для взвинчивания
цен (постоянная нестабильность
на Ближнем Востоке, где проходят
международные коммуникации по
доставке нефти в развитые
регионы, партизанские рейды в
Нигерии на нефтепромыслы, циклоны
на юге Америки, в Мексиканском
заливе, повышенные потребности
китайской экономики и пр.), и
все это служило поводом для
повышения цен на нефть. В
результате себестоимость барреля
нефти «оторвалась» от ценообразования
на нефть, соответственно прибыль
нефтяных компаний составляет, по
разным расчетам, от 250 до 450%. И что
знаменательно, произошел полный
подрыв свободного ценообразования
и соответственно конкурентной
основы в этом секторе мирового
хозяйства. В результате произошло
следующее: с одной стороны,
нефтяные компании и аккумулирующие
их средства, финансовые институты
стали обладателями громадных
массивов «свободных денег»; с
другой стороны, эти «легкие
деньги» перетекают в другие,
прибыльные сферы хозяйства, в
том числе в индивидуальное
жилищное строительство, формируя
повышенный спрос в периоды
повышательной фазы в динамике
цикла и, наоборот, оказывая отрицательное
воздействие в стадии стагнации
движения цикла.
Наконец, у
разворачивающегося кризиса имеется
еще одна фундаментальная предпосылка.
За последние полтора-два десятилетия
целевая функция бизнеса претерпела
серьезную трансформацию.
Ключевым ориентиром
развития корпораций стал рост
капитализации. Именно этот показатель
более всего интересовал акционеров,
и именно по нему оценивается
в наши дни эффективность менеджмента.
Между тем стремление к максимальной
капитализации вступает в противоречие
с реальным основанием социально-экономического
прогресса — повышением производительности
труда. Рост капитализации с
ней, конечно, связан, но лишь,
в конечном счете. Однако перед
акционерами надо отчитываться
ежегодно, а для получения красивых
годовых отчетов, для поддержания
текущего роста капитализации
требуется совсем не то же
самое, что обеспечивает рост
производительности. Для хорошей
отчетности нужны слияния и
поглощения, поскольку увеличение
объема активов способствует
росту капитализации. И, разумеется,
не следует закрывать отсталые
предприятия, так как в текущем
периоде это ведет к снижению
капитализации. В результате в составе
многих крупных промышленных корпораций
сохраняются старые неэффективные производства.
Вдобавок, колоссальные
прибыли порождают различного
рода «финансовые пирамиды» и
«финансовые пузыри», разрушают
устойчивость отдельных звеньев
финансовой системы, развращают
менеджмент огромными дивидендами
(даже за плохое управление). Все
это подрывает принципы конкурентных
механизмов в целом в бизнесе.
Формирование крупных массивов
«свободных денег» в свою очередь
порождает мощную инфляционную
тенденцию глобального масштаба,
которая распространяется по
всему миру.
2.4. Антикризисные
действия различных стран Мира.
Начавшийся кризис
вызвал шок у мировой экономической
и политической элиты. Никто не
ожидал ни подобной его глубины, ни столь
быстрого развертывания (Giles Ch. The Vision Thing
// Financial Times. 2008. Nov. 26.). Первоначальная реакция
на кризис была довольно хаотичная; правительства
развитых стран стремились затормозить
его распространение. Основное внимание
уделяли решению двух групп проблем: во-первых,
не допустить коллапса кредитной системы,
то есть спасти финансовые институты;
во-вторых, предотвратить или хотя бы ослабить
рецессию, избежать глубокого спада производства.
Экономически
развитые страны, опасаясь коллапса
банковской системы и дефляционного
шока, предприняли агрессивные меры
по ее поддержке и стимулированию
производственной активности. Среди
важнейших мер: предоставление
ликвидности; расширение гарантий
по банковским вкладам физических
лиц; выкуп части банков государством;
агрессивное снижение ставок
рефинансирования; принятие «планов
стимулирования» (бюджетных вливаний
для поддержки спроса в реальном
секторе). Одновременно правительства
многих стран пошли на снижение
курса национальных валют по
отношению к американскому доллару,
что должно было помочь сохранить
международные резервы, а также стать
дополнительным фактором стимулирования
внутреннего производства.
Судя по предпринимаемым
правительствами развитых стран
мерам, они больше всего боятся
дефляции, из которой приходится
выбираться в течение как минимум
десятилетия. Помимо Великой депрессии
1 930-х годов, об этом же свидетельствует
пример Японии 990-х годов. Дефляционная
и стагфляционная модели кризиса суть
альтернативы. И поэтому они предполагают
принципиально различные механизмы его
преодоления. Противодействие дефляции
требует стимулирования спроса, то есть
активной бюджетной политики, бюджетного
экспансионизма. Здесь допустимо снижение
процентной ставки и налогов при увеличении
бюджетных расходов. В случае со стагфляцией
набор мер прямо противоположный — прежде
всего необходим контроль за денежной
массой, то есть ужесточение бюджетной
политики и повышение процентных ставок.
Таким образом,
мир может столкнуться с двумя
параллельно разворачивающимися
моделями кризиса, требующими
противоположных подходов.
Можно выделить
четыре сферы воздействия антикризисной
политики властей: спасение банковской
системы; меры денежно-кредитной
политики; поддержка реального сектора;
поддержка населения.
1. Спасение банковской
системы. Основная задача здесь
— избежать банковской паники
и дестабилизации (остановки) национальных
кредитно-банковских систем. Соответствующие
меры включают:
а) рекапитализацию
банков (США, Австрия, Бельгия, Германия,
Греция, Испания, Италия, Кипр, Люксембург,
Португалия, Финляндия, Венгрия, Дания,
Швейцария, Гонконг, Катар, ОАЭ, Саудовская
Аравия, Казахстан);
б) предоставление
стабилизационных кредитов (США, Евросоюз,
Франция, Испания, Италия, Швеция, Норвегия,
Великобритания, Венгрия);
в) меры по
реструктуризации банковской системы,
включая содействие объединению
банков или их национализацию
(Бельгия, Нидерланды, Португалия, Исландия,
Швеция, Великобритания, Ирландия);
г) снижение
процентной ставки практически
до нуля;
д) резкое расширение
вплоть до 1 00% гарантий по вкладам
физических лиц в банках;
е) меры по расчистке
балансов банков, включая предоставление
госгарантий по проблемным активам (США,
Канада, Германия, Испания, Италия, Великобритания,
Дания, Швеция, Швейцария, Япония, Корея,
Австралия).
2. Денежно-кредитная
политика. Здесь наблюдается переход
от антиинфляционной к стимулирующей
политике (quantitative easing). Ее цели: стимулирование
экономического роста и расширение доступа
к кредитным ресурсам; стремление не допустить
дефляции (борьба с инфляцией отходит
на задний план); стабилизация внутреннего
рынка (через процентную ставку); стабилизация
платежного баланса (через девальвацию);
повышение эффективности экономической
политики. Соответствующие меры включают:
а) снижение процентных
ставок большинством стран из опасения
дефляции (США, Канада, Евросоюз, Швейцария,
Швеция, Норвегия, Дания, Великобритания,
Австралия, Япония, Китай, Индия, Вьетнам);
б) повышение
процентных ставок в некоторых
странах (Венгрия, Исландия, Белоруссия,
Россия);
в) снижение курса
национальной валюты (Исландия, Венгрия,
Польша, Вьетнам, Корея, Бразилия, Мексика,
Украина, Белоруссия);
г) снижение
норм резервирования (Китай, Бразилия,
Болгария);
д) появление
новых инструментов кредитования
экономики, вплоть до прямого
финансирования центробанками государственных
бюджетов.
3. Поддержка реального
сектора (стимулирование спроса).
Имеется в виду поддержка отраслей,
ориентированных на внутренний
спрос и обеспечивающих внутреннюю
занятость. Эта политика может
быть определена как преимущественно
кейнсианская, для которой характерны
меры воздействия на спрос,
включая антициклическую фискальную
политику. Соответствующие меры включают:
а) поддержку отдельных
отраслей: автомобилестроение (США, Канада,
Франция, Швеция, Китай); «новая» энергетика
и энергосбережение (США, Франция, Швейцария);
транспортная инфраструктура (Канада,
Франция, Китай, Гонконг, Казахстан, Италия,
Швейцария, Тайвань); жилищное строительство
(Канада, Великобритания, Китай, Аргентина,
Казахстан, Корея); аэрокосмическая, горнодобывающая,
лесная промышленность (Канада); инновационные
технологии (Китай, Казахстан); АПК (Китай,
Казахстан); экспорт (Китай); авиакомпании
(Аргентина);
б) снижение налогов
— прямое или косвенное (Германия, Франция,
Швейцария, Япония, Китай, Индия, Тайвань,
Аргентина, Украина);
в) повышение
налогов (Литва);
г) поддержку малого
и среднего бизнеса (Германия, Греция,
Италия, Великобритания, Япония, Китай,
Казахстан, Венгрия);
д) создание
специальных бюджетных фондов (Франция,
Бразилия, Гонконг, Кувейт);
е) увеличение
госзаимствований (Германия, Франция,
Норвегия, Япония).
4. Поддержка населения.
Соответствующие меры предполагают
недопущение бегства населения
из банков, стимулирование сбережений:
а) повышение суммы
гарантий по вкладам (США, Канада, Бельгия,
Испания, Италия, Кипр, Люксембург, Нидерланды,
Словения, Финляндия, Великобритания,
Швеция, Норвегия, Швейцария, Болгария,
Венгрия, Польша, Румыния, Чехия, Турция,
Корея, Украина);
б) 100-процентные
гарантии по вкладам (Германия, Австрия,
Греция, Ирландия, Португалия, Дания, Словакия,
Австралия, Гонконг, Иордания, Кувейт,
ОАЭ, Саудовская Аравия, Тайвань);
в) принятие
программ переобучения и адаптации,
потерявших работу (США, Канада, Греция,
Италия);
г) национализация
пенсионных фондов (Аргентина);
д) достижение
договоренности с бизнесом о
несокращении рабочих мест (Германия);
е) увеличение
инвестиций в образование (Франция,
Китай).
2.5 Развитие кризиса
в России.
Российский фондовый
рынок стал жертвой сильного
внешнего шока — падения цен
на нефть; кредитного кризиса
на мировых финансовых рынках;
начавшейся рецессии экономик
США и Европы, которая вызвала
сокращение внешнего спроса. Сжатие
глобальных финансов привело
к обвалу российского рынка
и масштабному оттоку средств
из отечественной финансовой
системы. Главные причины этого
— «перекапитализация » рынка
и сильная зависимость от непредсказуемой
мировой ценовой конъюнктуры.