Средневековое христианское учение о нравственности

Средневековое христианское учение о нравственности

Нравы средневековья  сформировались на основе:

• традиционной нравственности;
• религиозной морали;
• влияния социальной структуры феодального общества.

Социальная структура  феодального общества представляла собой пирамиду сословий со своими наборами прав и обязанностей, грехов и добродетелей. Согласно моральной  иерархии этого общества существуют люди благородные и люди подлого  рождения.Задача личности – знать свое место в иерархии и выполнять обязанности, подобающие своему социальному статусу.

Отношения между  сословиями строились по патриархальному принципу «отцы» и «дети»: низшие должны почитать высших, а высшие – заботиться о низших. Такие взаимные обязанности способствовали моральной сплоченности средневекового общества.

Типичным примером сословного нравственного образца является нравственный кодекс рыцаря, в котором сочетались традиционные, христианские и сословные черты. Рыцарь должен быть:

• хорошего рода («благородным»);
• верным своему господину;
• верным данному слову (обету);
• храбрым;
• благородным в бою (этому способствовали правила проведения поединков);
• щедрым.

Степень соответствия рыцарского образца христианским ценностям  относительна. Рыцарь не мыслил простолюдина в качестве «ближнего», упомянутые добродетели он проявлял лишь по отношению  к людям своего сословия. Убийства и грабежи не были чужды военному делу. Но в той степени, в какой рыцарь был набожен, выступал как «воин Христов», он был христианином своего времени. Тем более, что средневековье трактовало христианские истины не столько как нормы милосердия, сколько как ценности, приверженность которым позволит побеждать своих врагов на поле битвы.

Средневековое этическое мышление отрицало положения античной моральной  философии прежде всего потому, что ос–новой для толкования нравственности в ней выступает не ра–зум, а религиозная вера. Мыслители Средневековья в своих трактатах отводят разуму второстепенную роль, как в пости–жении самого существа морали, так и в выборе индивидуаль–ной моральной позиции. Идея Бога как морального образца в средневековой этике задает строгие границы для интерпре–тации всей нравственной проблематики.

Античные философы, решая вопрос о высшем благе, исхо–дили из того, что благо существует непосредственно для чело–века и ради него, и потому речь шла о высшем благе человека. Христиане этим представлениям противополагали иной тезис: так как высшее благо – это Бог как реальность, то высшее благо существует ради славы самого Бога.

В соответствии с христианской этикой жизнь человека и ее ценности обретают смысл лишь в соотнесении с  божествен–ными заповедями. Таким образом, Бог выступает как объек–тивный, безусловный, единственно правильный источник мо–рали. Для христианской этики характерно противоречивое сочетание пессимистических и оптимистических мыслей. Пессимизм, главным образом, связан со «здешним» миром, а оптимизм – с надеждами на «божье царство». Человек должен отказаться от своеволия, полностью подчиниться воле Бога.

Ключевой проблемой христианской этической концепции становится идея любви к Богу. Любовь при  этом понимается как своеобразный универсальный  принцип нравственности, морали. Она  определяет нравственное отношение  к ближне–му, делает возможным придание морали общечеловеческого статуса, освящает все существующее.

В христианской этике из идеи любви  к Богу появляется но–вая добродетель – милосердие (неизвестная античной этике), которая предполагает прощение обид, готовность к сострада–нию и помощи нуждающимся. Именно с этим периодом связа–но возникновение «золотого правила» нравственности, запи–санное в Библии: «Итак, во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними…».

В отличие от стоицизма, который  был ориентирован на сильную личность, способную обрести все в себе самой, хри–стианство обращается к «нищим духом», к нуждающимся, ко всем, кому необходимы утешение и помощь. Отчаявшимся христианская мораль обещает искупление страданий и вечное блаженство в ином мире.

Принципы первоначального христианства значительно от–личаются от более поздних его форм, подчинивших своей дог–матике философскую и этическую мысль. В процессе превраще–ния в официальную идеологию и «завоевания» европейского мира христианская мораль претерпевает эволюцию. Христи–анское мышление началось прежде всего с вырабатывания этических оснований.

В первые века христианства возникает  совершенно осо–бенный строй мысли, который был ориентирован на древ–ность, святость и правильность. Представления о том, что мир открыт, возвещен и конечен (идея эсхатологии), рождали по–нимание необходимости учиться ожиданию этого конца, соз–нательно осваивать правила такого ожидания.

В дальнейшем проповедовании от всеобщей любви христи–анская этика переходит к преследованию инакомыслящих, от провозглашения равенства людей и отвержения богатства к оправданию социального неравенства.

Так как для эпохи Средневековья  характерна неразделен-ность собственно морального сознания от других форм обще–ственного сознания и нравственности, христианская теология объединила в единый нерасчлененный комплекс филосо–фскую, религиозную, этическую проблематику. В результате проблема морали как самостоятельной области знания, по су–ти дела, не поднимается, а традиционные этические вопросы обретают религиозную направленность. Кроме «любви» и «высшего блага» в христианской этике разрабатывались та–кие понятия, как «поступок» и «интенция» поступка, «добро–детель» и «грех», «порок» и «вина».

Необходимо отметить, что христианская этика, изначально содействуя богопознанию, включалась в состав созерцатель–ной философии, под которой понималось религиозно-фило–софское созерцание Бога, «схваченное» в акте интуиции. При такой постановке вопроса о высшем благе зло понималось как недостаток блага, применительно же к греховности человека высшим злом являлась его вина.

Таким образом, вся патристика в  Средние века основыва–лась на таком представлении об этике. Кроме того, понимание Бога как высшего блага, к которому причастны все люди, и следование, к которому ведет презрение к смерти, служило этическим доказательством бытия Бога.

 

 

 

 

 

 

 

Этика предпринимательства. Эволюция поведения предпринимателя

ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСКАЯ ЭТИКА  — специфическая подсистема общественной нравственности  и социальной этики, отчасти совпадающая с трудовой моралью и с особым сектором профессиональной морали.

В своем существенном и  специфическом содержании связана с предпринимательством как типом хозяйствования, который возникает в раннеиндустриальной цивилизации в эпоху первоначального накопления капитала и основывается на частной собственности, товарно-денежных отношениях и экономических свободах. В отношении к прибыли у предпринимателя превалируют продуктивно-творческие, а не потребительско-распределительные мотивы побуждения. Как проявление особого этносе хозяйственного поведения и “духа капитализма” предпринимательство исследовалось М. Вебером, В. Зомбартом, Э. Трёльчем, Г. Шмоллером, Т. Парсонсомидр. Сложившийся благодаря этим исследованиям образ предпринимательства отличался от развивавшегося в классической политэкономии, которая рассматривала экономические процессы и “экономического человека” изолированно друг от друга. Такой человек трактовался в качестве вполне автономной личности, эгоиста, иногда “разумного” и расчетливого рационалиста. Социология и теоретическая этика, отчасти и современная экономическая теория стремятся преодолеть разрыв экономических процессов и личностного фактора. “Экономический человек” — а предприниматель оказывается таковым в первую очередь — не может не считаться с социальными, в т. ч. и нравственными, нормами. В случае, когда эти нормы принимаются не из подражания или приспособления, а убежденно, возникает предпринимательская этика, а вся сумма жизненных установок, ценностных ориентации, соответствующей мотивации образует профессиональный этос хозяйствования.    

Предпринимательская деятельность, рыночный способ обретения дохода, осуществляемый в рамках законодательства и при соблюдении правил “честной игры”, имеют в моральном отношении  положительное значение, т. к. в этом случае деятельность предпринимателя общественно полезна, а предпринимательский доход связан с его организационными и творческими усилиями, с платой за компетентность, понимание конъюнктуры, бремя риска и индивидуальной ответственности. Из этого не следует, что эффективность и польза всегда нравственно оправданны. Более того, стратегически эффективное само зависит от соблюдения предпринимателями правил “честной игры” как условия личной долгосрочной успешности и общественной эффективности. Именно в этом смысле “выгодно быть этичным”. Экономисты не единодушны в своих суждениях по данному вопросу. Так, М. Фридмэн и его школа полагают морально допустимыми поступки предпринимателей, если они ориентированы на достижение прибыли и не вступают в конфликт с правовыми ограничениями. В то же время Ф. Хайек и его последователи считают, что нормы и правила “честной игры”, стандарты экономического поведения не должны истолковываться ситуативно, ибо имеют характер безусловного поведения.    

Правовые обязательства  предпринимателя (уплата налогов, выполнение контрактов, долговых обязательств, обеспечение  определенных условий труда и  мер по экологической безопасности, требований добросовестной конкуренции, убережение деловой репутации и т. п. ) получают дополнительное значение в качестве морального долженствования, без которого одна только правовая регуляция оказывается недостаточным барьером от противоправного и аморального поведения. Кроме вполне естественного стремления к эффективности и прибыли у предпринимателя есть и другие мотивы активности, имеющие нравственный смысл: стремление к самореализации, к независимости от опеки различного вида, склонность к благотворительности. Предпринимательская этика регулирует и отношения между предпринимателями в различных ответственных сообществах — ассоциациях, гильдиях, корпорациях. Эти отношения предусматривают как отстаивание конкурентных позиций, так и солидаристские связи, кооперативно-организационные программы деятельности. Последние строятся на принципах равенства, доверия, взаимоуважения, взаимопомощи и ответственности. Исследования предпринимательской этики и бизнеса велись с начала 20 в. и получили наибольшее развитие в последние десятилетия, что выразилось в издании значительного числа фундаментальных и популярных работ, специальных журналов, формировании сети исследовательских центров, проведении множества региональных конференций и даже мирового конгресса (1996). Особый интерес представляют исследования национальной специфики духа предпринимательства, культурно-региональных моделей предпринимательского этоса, в которых обнаруживается всякий раз различная, чаще всего асимметричная конфигурация базовых ценностей. В России такие исследования пока ограничиваются изучением социокультурных предпосылок предпринимательской этики. В отличии от Запада, где в фундаменте предпринимательской этики находился менталитет средневековых городов, этос буржуа и особенно этика протестантизма, в России ее духовными истоками могли оказаться только служебные этосы сословного общества, которые содействовали становлению таких важных для предпринимательской деятельности моральных качеств и черт характера, как верность долгу, принятие аскезы и бремени государственных обязанностей, упорство в труде, дисциплинированность и т. п. Вместе с тем те же этосы задерживали выработку существенных для этики предпринимательства формул частной жизни, личного успеха, достоинства, персональной ответственности, порождали перекосы в сторону этатизированного сознания, духа подданничества — в ущерб гражданской самостоятельности. На характер предпринимательской этики как составной части культурной идентичности Страны повлияла специфика дореволюционной, советской и, особенно, постсоветской модернизации.

 

 

 

 

Смысл высказывания:

"В человеке все зависит  от души, а в самой душе - от  разума, если только душа хочет  быть благом" (1, 396). Ум открывает  человеческое благо именно в  его нацеленности на наилучшую  возможность, в подчиненности  подлинно онтологическому благу.

Содержание своей нравственно-познавательной установки Платон раскрывает через  образ Эрота в диалоге "Пир". Эрот - сын бога богатства Порооа и нищенки Пении, зачатый на празднике рождения Афродиты. Как и мать, он беден, груб, неопрятен, разут и бездомен, не выходит из нужды. В то же время "он по-отцовски тянется к прекрасному и совершенному, он храбр, смел и силен, он искусный ловец, непрестанно строящий козни, он жаждет разумности и достигает ее, он всю жизнь занят философией, он искусный чародей, колдун и софист" (2, 133). Эрот не бессмертен и не смертен, он не мудрец и не невежа. Он находится посредине. Он философ, который любит прекрасное и тянется к мудрости. Эрот - это любящее начало. Платон устами Сократа определяет возвышающую человека любовь как "стремление к вечному обладанию благом", а поскольку это предполагает бессмертие, то "стремление и к бессмертию" (2, 133). Важно отметить: идея вечного божественного блаженства, бессмертия, составлявшая внутренний нерв философско-этических размышлений античности, начиная с Гомера, составляет основу предлагаемого Платоном духовного синтеза.

 

 

 

 

 

Список используемой литературы

1 Венедиктова В.И. О деловой этике и этикете, М., 1999.

2 Зеленкова И.Л., Беляева Е.В.  Этика, Минск, 2000.

3 Золотухина- Аболина. Курс лекций по этике, Ростов-на-Дону, 1998.

4 Кондратов В.А. Этика. Эстетика. Ростов-на-Дону, 1998.

5. Философский энциклопедический  словарь. М., 2000.

6. Этика. Конспект лекций.- Ростов-на-Дону: Феникс, 2004