Договор международной купли-продажи как разновидность внешнеторговой сделки

    Какие же последствия наступления после заключения договора международной купли-продажи товаров обстоятельств, удовлетворяющих критерию «разумно непреодолимого препятствия вне контроля», который является более мягким, чем традиционный форс-мажор с его абсолютной непреодолимостью и, несомненно, жестче, чем используемый в англосаксонской системе права критерий «неосуществимости» исполнения?

    Как уже отмечалось, используемое во всех вариантах, за исключением русского, заглавие раздела IV «Exemption» не дает ответа, поскольку оно не указывает ни на то, какая сторона освобождается, ни на то, от чего она освобождается. П. 1 ст. 79 Конвенции также содержит достаточно общую формулировку, указывая, что «сторона не несет ответственности за неисполнение своего обязательства». Иными словами, препятствие имеет юридические последствия только для пострадавшей стороны в том смысле, что она не может осуществить средства правовой защиты от нарушения договора.

    Однако  п. 5 ст. 79 ограничивает юридический  эффект наступления обстоятельств, отвечающих требованию «разумно непреодолимого препятствия», всего лишь одним следствием: неисполнившая договор сторона освобождается от обязанности возместить убытки, то есть пострадавшая сторона не может их взыскать.

    Такое положение согласуется с тем  общепринятым подходом, что невозможность исполнения либо затруднительное исполнение («hardship») влечет соответственно приостановление или прекращение обязательств, либо расторжение или изменение договора? Очевидно, что п. 5 ст. 79 не исключает для пострадавшей стороны права требовать реального исполнения от контрагента своих обязательств, даже если существует препятствие⁸⁴.

    Проблема  определения юридических последствий  наступления «препятствия вне контроля» заключается в том, что ст. 79 Конвенции пытается совместить две различные по своим последствиям категории – форс-мажор и так называемый «frustration». Если первая из них влечет только освобождение от уплаты убытков, оставляя вопрос о прекращении договора на усмотрение общих норм о прекращении обязательств, то вторая касается непосредственно судьбы всего контракта, то есть влечет либо его прекращение, либо изменение договора⁸⁵.

    Попытка совместить данные подходы привела  к тому, что ст. 79 Венской конвенции  освобождает неисправную сторону  только от обязанности возместить убытки, хотя при разработке Конвенции вносились соответствующие предложения с тем, чтобы освобождение касалось и других средств правовой защиты, особенно требования исполнения. Основные аргументы против сводились к тому⁸⁶, что освобождение неисправной стороны от обязанности исполнить договор может подразумевать, что нарушение договора вообще не имело места, и, соответственно, пострадавшая сторона не сможет осуществить какие-либо иные средства правовой защиты от нарушения⁸⁷. 

    Таким образом, сторона, нарушившая договор, освобождается от возмещения лишь тех убытков, которые были причинены неисполнением обязательства, в отношении которого существовало препятствие. Например, если продавец освобождается от возмещения убытков за просрочку в поставке, то это не значит, что он освобождается от ответственности за поставку несоответствующего товара, когда наступившее препятствие не вызвало такого нарушения. Пострадавшая же сторона сохраняет другие средства защиты, в том числе право снизить покупную цену (ст. 50), даже если поставка несоответствующего товара была вызвана препятствием вне контроля продавца, право взыскать проценты за просрочку в уплате денежной суммы (ст. 78), право расторгнуть договор, когда неисполнение обязательства составляет существенное нарушение договора. Что касается права требовать реального исполнения, то хотя оно и не исключается ст. 79 Конвенции, принято считать, что даже если оно и будет предъявлено, то суд, в силу ст. 28 Конвенции, «не обязан выносить решение об исполнении в натуре, кроме случаев, когда он сделал бы это на основании собственного закона в отношении аналогичных договоров купли-продажи, не регулируемых настоящей Конвенцией». Суд, сославшись на общепринятый принцип «impossibilium nulla est obligatio»⁸⁸, который в той или иной форме закреплен в праве большинства государств, откажет в принуждении реального исполнения, когда наступившие обстоятельства удовлетворяют критерию «разумно непреодолимого препятствия».

    Принципиальное  значение для понимания юридических  последствий наступления препятствия имеет п. 3 ст. 79 Венской конвенции, который, на первый взгляд, ограничивает действие самой ст. 79 Конвенции лишь в отношении препятствий, носящих временный характер.

    Действительно, в русском варианте указывается, что «освобождение от ответственности распространяется лишь на тот период, в течение которого существует данное препятствие», из чего может быть сделан вывод, что Конвенция оставляет вопрос о последствиях наступления постоянного препятствия на усмотрение субсидиарно применимого национального права⁸⁹. Такая неточность, несмотря на ее кажущуюся незначительность, может иметь серьезные последствия для применения русского варианта Конвенции. Необходимо исправить допущенную ошибку, исключив из п. 3 ст. 79 слово «лишь».

    Итак, регулирует ли Конвенция (ст. 79) случаи существенного изменения обстоятельств? Если будет установлено, что данная ситуация прямо в ней не разрешена, то национальный суд будет иметь право применить соответствующие нормы национального права в качестве субсидиарного (ст. 451 ГК РФ «Существенное изменение обстоятельств»). Однако не следует поддаваться заблуждению и утверждать, что Конвенция «прямо не разрешает» ситуации «существенного изменения обстоятельств» только лишь потому, что данный термин нигде не используется в Конвенции, и что нет самостоятельных положений, позволяющих стороне, столкнувшись с «существенным изменением обстоятельств», расторгнуть договор или требовать его изменения в суде. Это только следствие изменения обстоятельств, делающих исполнение затруднительным, и нельзя по отсутствию такого юридического эффекта делать вывод, что Конвенция не регулирует ситуации «hardship». Принципиальное значение имеет определение того, предусматривает ли Конвенция регулирование тех фактических обстоятельств отношений сторон, когда исполнение становится затруднительным. Ответ на данный вопрос не должен вызывать сомнений: установление в ст. 79 критерия «разумно непреодолимого препятствия» позволяет подвести под него те случаи существенного изменения обстоятельств, носящих экономический характер⁹⁰, которые, не делая исполнение полностью невозможным, затрудняют его осуществление таким образом, что такое изменение обстоятельств может рассматриваться как «барьер» для исполнения.

    Отметим, что данной позиции придерживается большинство авторов, отмечая, что в исключительных случаях «существенное изменение обстоятельств» должно рассматриваться как препятствие в смысле ст. 79 Конвенции⁹¹.

    Таким образом, Венская конвенция 1980 г. (ст. 79) в своем регулировании охватывает как те случаи, когда после заключения договора международной купли-продажи товаров исполнение становится абсолютно невозможным, так и те ситуации, когда исполнение в силу существенного изменения обстоятельств становится всего лишь затруднительным («hardship»)⁹². Регулирование сводится к тому, что для стороны исключается возможность ссылаться на существенное изменение обстоятельств в качестве основания освобождения себя от обязательства исполнить договор или в качестве основания для его изменения. Конвенция не содержит такого средства для не исполнившей договор стороны, но обращение к национальному праву недопустимо. Единственное, что может сторона, столкнувшаяся с существенным изменением обстоятельств, это доказать, что они удовлетворяют критерию «разумно непреодолимого препятствия», и требовать соответственно освобождения от уплаты убытков за неисполнение в течение времени, пока продолжает существовать такое препятствие вне контроля.

    Причем  договорные отношения не прекращают существование сами по себе. Пострадавшая сторона сохраняет право требовать исполнения, однако его реализация, пока существует препятствие, будет исключаться в силу ст. 28 Конвенции, которая позволяет суду отказать в вынесении решения о реальном исполнении, если не соблюдены нормы его внутреннего права, которые не допускают принуждения к тому, что не может быть исполнено.

    Наличие «разумно непреодолимого препятствия», вызвавшего неисполнение одной из сторон своего обязательства, не лишает пострадавшую сторону всех других средств правовой защиты от нарушения договора, в том числе права расторгнуть договор, снизить покупную цену, взыскать проценты⁹³. Например, покупатель, осуществивший предоплату, может расторгнуть договор (достаточно уведомить другую сторону), если неисполнение продавцом обязанности поставить товар, хотя оно и вызвано препятствием вне контроля, составляет существенное нарушение договора. Следствием этого будет обязанность сторон вернуть все то, что было поставлено или уплачено по договору (ст. 81), в том числе проценты, начисленные на подлежащую возврату предоплату (ст. 84).

    Если  же пострадавшая сторона не расторгает договор, либо когда неисполнение обязательства  вследствие препятствия вне контроля не составляет существенного нарушения договора, исчезновение препятствия обязывает сторону, нарушившую договор, осуществить исполнение соответствующего обязательства, а пострадавшая сторона обязана его принять. При этом продолжительность существования препятствия не имеет никакого значения для стороны, обязанной исполнить договор, она не может сама снять с себя обязанность исполнения. Единственное, что может быть принято во внимание, так это то, что если в течение существования первоначального препятствия обстоятельства изменились настолько радикально, что они сами по себе могут удовлетворять критерию «разумно непреодолимого препятствия», и такая ситуация (в силу исключения слова «лишь» из п. 3 ст. 79) позволит не исполнившей договор стороне освободиться от обязанности возместить убытки даже после того, как первоначальное препятствие прекратило свое существование⁹⁴.

    Таким образом, мы можем увидеть, что договор  международной купли-продажи по праву занимает одно из ведущих мест в системе внешнеторговых сделок. Сам факт единого регулирования  внешнеторговых сделок и договора международной  купли-продажи одними международно-правовыми документами: Конвенцией ООН 1980 г. о договорах международной купли-продажи товаров (Вена, 1980 год); Принципами международных коммерческих договоров УНИДРУА; Гаагской конвенцией о единообразном законе о международной купле-продаже товаров 1964 г., подтверждает значимость и большое взаимовлияние этих институтов («международной купли-продажи» и «внешнеторговой сделки») друг на друг, и в целом не развитие международной торговли. 

    ЗАКЛЮЧЕНИЕ 
 
 

    Утверждение, что практика международного делового сотрудничества отражает в определенной мере реалии жизни мирового сообщества, представляется бесспорным. Полагаем, что в будущем мировое сообщество придет к созданию единых нормативных актов, регламентирующих сферу, в первую очередь, хозяйственных отношений на международном уровне. Один из первых этапов этой работы - приведение национальных законодательств в соответствие с международными договоренностями. По этому пути уже идут страны европейского сообщества. В этом смысле работа Международной торговой палаты, а так же других подобных комиссий и комитетов, разработавших и разрабатывающих документы, носящие пока факультативный характер, представляется неоценимой. И сфера внешней торговли, благодаря работе этих комитетов и комиссий, является, на наш взгляд, одной из наиболее прогрессивно развитых.

    В к. 80-х – нач. 90-х годов ХХ века в России произошли глубокие изменения  в правовом регулировании внешнеэкономической  деятельности. Предоставление прав внешнеэкономической  деятельности промышленным предприятиям, развитие торговых отношений с организациями и фирмами других стран, создание совместных предприятий – все это открывает новые перспективы для активного взаимодействия и дальнейшего развития международного сотрудничества на уровне предприятий. Хотелось бы отметить, что Россия стоит на данный момент на одной из первых стадий развития внешнеторговых отношений, хотя уже сделаны основные шаги по ее развитию: 1) создана необходимая законодательная база, обеспечивающая права всех участников внешней торговли, и 2) оборот экспорта с каждым годом увеличивается. При этом нельзя утверждать, что в области внешней торговли в России, существуют только положительные моменты. Так, например, вопрос о вступлении России в ВТО был очередной раз отложен на неопределенный срок. Отсутствуют торговых соглашений с новыми членам Европейского Союза, что может плохо сказаться на экономике Российского государства⁹⁵.

    Такая нестабильность и неуверенность  в завтрашнем дне отталкивает  потенциальных зарубежных партнеров. Говоря о становлении сильной экономики в России нельзя забывать о создании и проведении в жизнь всех необходимых законодательных актов, т.е. основной проблемой правового регулирования данной области общественных отношений является отсутствие в современном российском законодательстве единой нормативной базы, направленной на регулирование хозяйственных отношений отечественного партнера и иностранных фирм⁹⁶.