Диалоговый тип речевых стратегий в телепрограмме «Познер»

Смена темы в разговоре происходит не плавно (из одного – другое), а в большинстве случаев по плану ведущего. Хотя имеет место и импровизация по ходу диалога:

«В.ПОЗНЕР: Понятно. Слушайте, вы по ходу пьесы вспомнили Молчалина и Чацкого, а я из-за этого вспомнил ваши слова. Вы как-то сказали, что "время у нас сейчас Молчалиных, а я – Чацкий. К сожалению". Во-первых, я хочу спросить вас, почему вы жалеете о том, что вы Чацкий? Чацкий, все-таки, на мой взгляд, замечательный человек. А время Молчалиных было всегда. Когда-нибудь было время Чацких?»

Для этого интервью Владимира Познера характерно активное использование средств лексической образности: метафоры, «квазипрецедентных» феноменов, представляющие собой слова из известных песен.  Примером этому может служить и цитата, приведенная выше (сравнение), и начало второй части программы, и другие примеры:

«В.ПОЗНЕР: Вы помните, была песенка довольно ироничная "Зато мы делаем ракеты и перекрыли Енисей, и также в области балета мы впереди планеты всей". Это правда?   Во-первых, были ли впереди планеты всей?».

В этой программе, как и во многих других для Познера характерно применение такой кооперативной речевой стратегии, как выяснение истинного положения вещей через вопросы-уточнения:

«Н.ЦИСКАРИДЗЕ: Мы впереди планеты всей в классическом балете. Нам нет равных, и равных быть не может.

В.ПОЗНЕР: По сей день?

Н.ЦИСКАРИДЗЕ: По сей день.

В.ПОЗНЕР: Даже французы, создавшие балет?

Н.ЦИСКАРИДЗЕ: Да. Они это потеряли. Мы это им вернули, благодаря антрепризе Дягилева, благодаря революции, когда отсюда сбежало, действительно, огромное количество талантов не только в области балета, вообще. Мы вернули туда все.

В.ПОЗНЕР: Но почему нам нет и быть не может равных?

Н.ЦИСКАРИДЗЕ: Потому что здесь учат танцу, целенаправленно эта система существует с 1738 года. Анна Иоанновна подписала этот указ и создала это училище, понимаете? С этого момента. Мы восхищаемся с вами газоном в Англии. Да, его стригут 300 лет. И нас воспитывают 300 лет. Эта система себя оправдала –  сколько выросло гениальных артистов? В классическом балете».

Использование в интервью кооперативных стратегий диалогового типа указывает на конструктивный диалог-унисон. То есть присутствует равенство субъектов общения, имеется ориентация каждого на понимание другой точки зрения, проявляется активность и взаимная дополнительность позиций. Использованы такие примы диалогизации речи как вводные слова и конструкции, обращения, вопросно-ответный ход изложения, такая разновидность чужой речи, как «квазипрецедентные» феномены, которые показывают близость позиций собеседников.

 

2.11. Интервью с  Игорем Волком, летчиком-космонавтом СССР, Героем Советского Союза (эфир от 10 апреля 2011г.) [прил.9]

Пожалуй, этот является классическим образцом интервью-диалога. Оно не перегружено экспрессивными выражениями, не изобилует тропами, носит непринужденный характер. 

Кооперация со зрителем в этой программе минимальна: ведущий обращается к нему, лишь уходя на рекламу.  Причем переход ко второй части не совсем обычен: подводя итог словам собеседника, журналист прибегает к иронии, облекая ее в шаблонное выражение:

«И.ВОЛК: Мне не это обидно, а обидно то, что, строго говоря, у нас исчезает, в принципе, и эта отрасль. Потихоньку закончилась практически авиационная промышленность, и никуда мы не двинемся от конца этой. Потому что все предприятия военно-промышленного комплекса практически дышат на ладан.

В.ПОЗНЕР: На этой веселой ноте мы уходим на рекламу. Сейчас вернемся».

В разговоре с собеседником Владимир Познер использует только кооперативные речевые стратегии:

- выяснение истинного  положения вещей

«В.ПОЗНЕР: Так. Подождите минуточку. 1961 год, апрель. Вы уже лет 7 летчик, да?

И.ВОЛК: В 1954 году я поступил в Кировоградское военно-авиационное училище, в 1956 закончил, и в 1961 году я служил в Бакинском округе ПВО.

В.ПОЗНЕР: Значит, летали вовсю.

И.ВОЛК: Конечно»;

- сообщение информации посредством цитации

«В.ПОЗНЕР: Вы сказали уже – давайте на это более внимательно посмотрим – что вы, в общем-то говоря, не собирались быть ни летчиком, ни космонавтом, вас не тянуло. И вы даже как-то сказали, что, наверное, 90% людей не знают, кем они собираются быть. Это очень немногие в детстве еще или в юности уже четко понимают, кем они хотят быть. Но как вас тогда?.. Вы что, случайный летчик? Так получается? Волею судеб?»;

- избегает категоричности  в вопросах и в высказываниях

«В.ПОЗНЕР: Правильно. Первый ваш космический полет был на Союзе Т-12. Вообще, вы верите в магию цифр? В вас есть, я не знаю, суеверие какое-то? Счастливое, несчастливое число? Или совсем нет?»

или

«В.ПОЗНЕР: Наверное, это будет редкий случай. Я могу сказать, что вы – пессимист?»;

- соблюдение основных  этических норм: уважение к мнению, желаниям собеседника, избегание  открытого противостояния

«В.ПОЗНЕР: А у вас есть объяснение этому?

И.ВОЛК: Я бы не хотел бы его здесь высказывать.

В.ПОЗНЕР: Страшновато?

И.ВОЛК: Нет, почему страшновато? Чего мне боятся? Я раньше не боялся, а теперь тем более. Сейчас будет конкурс на перспективную систему авиационную, и, скорее всего, его опять выиграет Погосян.

В.ПОЗНЕР: Ладно. Не буду спрашивать, раз не хотите. Хотя, конечно, по-журналистски должен был на вас давить бы. Но, наверное, на вас давить бесполезно».

Исходя из вышесказанного, мы приходим к выводу, что этому диалогу в основном присущи  кооперативные речевые стратегии диалогового типа. В. Познер показывает свое уважительное отношение к собеседнику, прислушивается к его точке зрения, уточняет вопросы и ответы гостя, избегает конфликтогенов. Диалогизирует речь посредством апелляции к собеседнику и зрителю, строит вопросно-ответный ход разговора.

 

 

[прил.10]

Отличительной чертой этого интервью является его экспрессивность. Во второй части программы интервью перерастает в диспут, в котором участники выражают свои мнения на равных. В речи журналиста это отражается в интонационном строе реплик – незавершенные или восклицательные высказывания, что весьма нехарактерно для Познера-журналиста, например:

«В.ПОЗНЕР: Да ну ладно! То есть это запись, значит?».

Из примера видно, что журналист не просто вводит в свою речь восклицательное высказывание, а подчеркивает им свое недоверие к словам собеседника.

Познер неоднократно прибегает к пересказу анекдотов, которые использует как подводку к вопросам:

«В.ПОЗНЕР: Теперь о прическе. Есть ваш анекдот, он звучит так. Зашел Путин в Думу, пришел в парикмахерскую. Девушка, которая его стрижет, все приговаривает: "Зюг-зюг, зюг-зюг". Путин ей говорит: "Слушай, милая, кончай дразниться. Ваш Зюганов у меня уже вот где сидит". Та в ответ: "А я, Владимир Владимирович, вовсе не дразнюсь. Просто у вас на "зюг-зюг" волосы дыбом встают. Вот, стричь их и удобно". Это ваш анекдот?»

или

«В.ПОЗНЕР: Еще анекдот в тему, если вы позволите. Значит, предвыборные дебаты на ТВ, которых, к сожалению нет (должны были бы быть, на мой взгляд). Принимают звонок телезрителя: "Товарищ Зюганов, сам я политикой не интересуюсь, но моя жена едздит в Москву на все ваши митинги. Последнее время их было штук 10. А что изменилось? Поэтому я теряю к вам доверие". Ответ: "Лучше подумайте о доверии к жене. Последнее время у нас вообще не было митингов". Это тоже ваш?».

Этот прием диалогизации – употребление в межличностном общение квазипрецедентных феноменов – направлен, на наш взгляд,  не столько на сближение с гостем, сколько на проявление агрессивности и превосходства, так как анекдоты не красят личность Г.Зюганова, а наоборот, показывают ее с отрицательной стороны (в первом случае имя Зюганова раздражает, во втором – показано его политическое бездействие).

Надо отметить, что Геннадий Зюганов поддерживает заданный тон, порой отвечая анекдотом на анекдот. Таким образом он пикирует нападки со стороны ведущего, не показывает своих слабых мест.

В интервью очень  много иронии, как со стороны ведущего, так и со стороны гостя:

«Г.ЗЮГАНОВ: Попробуем. Я смотрю, вы стали любителем газеты "Правда". Еще и "Советскую Россию" надо добавить обязательно.

В.ПОЗНЕР: Я читаю»

или

«В.ПОЗНЕР: Геннадий Андреевич, все равно я продолжаю говорить, что некоторые ваши высказывания довольно странные.

Г.ЗЮГАНОВ: Мне кажется, вам мое послание понравилось. Вы так с интересом его читаете» и т.д.

Ирония – признак некооперативного ведения диалога, цель которой -  дискредитировать собеседника.

Собеседники порой вступают в открытое противостояние, не избегают споров, при этом используют сниженную лексику:

«В.ПОЗНЕР: И это было что? И тогда - то же самое. Далее очень странные  лозунги. Послушайте сами, как они звучат. "Звездному космосу – да! Космическому росту цен – нет! Социализм возродит Россию, накормит народ, укрепит армию и флот. Землю – крестьянам, заводы – рабочим, лаборатории – ученым, тюрьмы – эксплуататорам!" Геннадий Андреевич, вы на кого рассчитываете? На людей малообразованных, не размышляющих? Ей-богу, это уже все пахнет таким нафталином!»

или

«Г.ЗЮГАНОВ: Я не об этом. Но если вы строите демократические основы, поставьте под контроль хотя бы своих министров. Дума не может никого из министров вытащить и заставить. Если не придет, ну и не пришел.

В.ПОЗНЕР: Да. Хорошо. Это без смеха слушать-то невозможно, то, что... Еще вы  советское время вы называете "вершиной цивилизации".

Г.ЗЮГАНОВ: Конечно.

В.ПОЗНЕР:  Геннадий Андреевич, ну побойтесь бога (прим. автора: речевое клише), ну что ж такое? Ну какая же вершина цивилизации?»,

«Г.ЗЮГАНОВ: Да, в данном случае да, конечно. Что советская эпоха была самой эффективной при всех издержках, трудностях, но самой эффективной. Я вот сейчас принял всех космонавтов, принял тех, кто строил Байконур, всех министров советских, российских. В связи с полетом Гагарина. Я должен сказать... Я Путину вручил, вот такая книжка, кабинет министров СССР и реформы Косыгина, как они задумывались, что делали. Я говорю: "Дайте своим министрам – пусть почитают".

В.ПОЗНЕР: Из этих реформ не случилось ни-че-го. И вы это прекрасно знаете. Их сломали. Все в том же Советском Союзе».

Частое использование этой речевой стратегии однозначно наводит на мысль, что собеседники не стремятся найти общий язык, а, наоборот, открыто противопоставляют свои точки зрения. Таким образом, правило антиконфликтности - коммуникативной категории толерантности – в данном диалоге нарушено. Однако, Владимир Познер периодически старается сдерживать свои эмоции, на что его гость только иронично высказывается:

«В.ПОЗНЕР: Это вы о каких годах?  Вы знаете, Геннадий Андреевич, я стараюсь никогда не спорить с гостем, мое дело – задавать вопросы.

Г.ЗЮГАНОВ: Ладно, ладно. И вы правильно сегодня поступаете. Давайте следующий вопрос. Мне нравится, как вы читаете мое обращение. Я мечтал просто, чтобы на Первом канале Познер зачитал бы главные мои идеи. Это блестяще».

Познер порой прибегает к прямым категоричным вопросам, чтобы побудить собеседника к ответу:

«В.ПОЗНЕР: Вы будете баллотироваться?

Г.ЗЮГАНОВ: Мы, кстати, уже баллотируемся.

В.ПОЗНЕР: Но вы лично в президенты будете?

Г.ЗЮГАНОВ: Я как руководитель партии, возглавляю партию, и меня выдвинули уже целый ряд организаций в качестве кандидата от левого народно-патриотического блока.

В.ПОЗНЕР: То есть вы будете баллотироваться?

Г.ЗЮГАНОВ: Но это решает съезд в соответствии нынешним законам.

В.ПОЗНЕР: Если вам предложат.

Г.ЗЮГАНОВ: Я буду баллотироваться».

Анализируя в целом ход беседы, можно сделать вывод, что собеседники находятся на равных позициях: ведущий, хоть и пытался провоцировать гостя, распаляясь в ходе диспута сам, но сбить с мысли, добиться того, чтобы собеседник сдал свои позиции, ему не удалось. При явном преобладании некооперативных речевых стратегий у Познера, диалог получился. И получился довольно интересным как с точки зрения языковых приемов, так и по содержательному уровню.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение.

В последнее время становится, что называется, модным говорить о речевых стратегиях. И даже не только говорить, но и обучаться им. Газетные объявления и сеть Интернет пестрят объявлениями о различных семинарах-тренингах с названиями «Эффективные речевые стратегии», «Тренинг: Речевые стратегии» и т.п., где  вы научитесь «Создавать эмоции, помогать человеку прийти к нужной мысли, не застревать, когда вам возражают, не останавливаться и не отступать от своей цели, всегда говорить «логично», чтобы спорить с вами было невозможно, и проще было согласиться» и т.д. Директоры крупных фирм специально организуют для своих сотрудников такие семинары для более эффективной отдачи в работе с клиентами.

 Безусловно, сами, может  быть, того не осознавая, люди  хотят не научится рационально  владеть речевыми стратегиями, а  хотят научиться манипулировать  другими. Зачастую на подобных  семинарах-тренингах описание речевых  стратегий подменяется описанием техник нейро-лингвистического программирования или манипулятивными технологиями, которые хоть и могут быть отнесены к некооперативным речевым стратегиям, все же не являются единственно существующими. В конечном итоге после подобных тренингов выходят не мастера диалога, а люди со знанием приемов манипуляции собеседником. Однозначно сказать, что это плохо, нельзя. Просто чаще это не то, что анонсировалось, и осмысление понятия «речевая стратегия» не происходит.