Образ революции в истории искусств 1917 - 1935 гг

Совсем иным, чем у К. С. Петрова-Водкина, был путь к воплощению красоты подвига у художника Ф. С. Богородского. В молодости сам участник гражданской войны, Богородский всегда восхищался в бойцах и особенно в крепко полюбившихся ему матросах лихой отвагой. В некоторых своих картинах он слишком акцентировал бесшабашное удальство ("Семья снимается", 1932; "На белых", 1933). Глубже и строже показал Ф. С. Богородский воинское мужество в картине "Нашли товарища" (1932, илл. 11). На белом снегу лежит ничком матрос; как шел он вперед, так и упал, сраженный пулей. Вдали на холме, в отбитом у врага поселке встречаются красные отряды. Три бойца остановились над телом товарища; словно в почетном карауле, застыли моряки; третий, партизан, подает знак отряду. Отвагу в достижении общей цели и настоящую боевую дружбу запечатлел здесь художник. см Приложение 11

 По-своему выразительны композиционные приемы Богородского, который заполняет первый план картины всегда крупными,четко очерченными фигурами; выразительны резкие шероховатые мазки, темные и буро-рыжие тона его полотен.

Наиболее полно отразила в себе ту проблематику, которая волновала в начале 1930-х годов художников, работавших над историко-революционной картиной, композиция Б. В. Иогансона "Допрос коммунистов" (см. обложку).

Напряжение решающих схваток с силами старого мира, глубокий анализ этих сил, красоту революционного подвига вмещает в себе картина "Допрос коммунистов" (1933).

В ночной час в ставке белых идет донрос пленных коммунистов, мужчины и женщины. За окном синяя ночь. Яркий свет лампы освещает огромный винно-красный ковер на полу, золоченное кресло, на котором сидит генерал, и часть стола, накрытого парчой. Такой реквизит сопровождает белое офицерство даже в походах. Как верно это наблюдение художника! Фигуры коммунистов написаны во весь рост и так, как будто мы смотрим на них несколько снизу, а фигуры сидящих офицеров мы видим, напротив, немного сверху, отчего они словно прижаты к окружающим их предметам. Этот своеобразный прием совмещения в картине двух точек зрения служит заострению характеристики ее персонажей.

Свет также использован художником очень энергично и помогает сразу охватить взором основных участников происходящего. Прямо лицом к источнику света стоят пленные коммунисты. На первом плане фигура изображенного со спины генерала: ему в процедуре допроса принадлежит главная роль; в сильном свете необычайно осязательно переданы его седой затылок, пухлая розовая шея, грузное тело в синем мундире. Блестят пробор и погоны другого ведущего допрос штабиста, склонившегося к обрывку какого-то документа пленных, который он брезгливо держит в своих пальцах. Свет вырывает из полутени галуны черкески третьего белогвардейца, его папиросу, зажатую в углу рта, его руку, замахнувшуюся стеком.

Эти чины белой армии, этот тип в черкеске, по всему виду авантюрист и мародер, еще пользуются материальными благами и властью: они еще господа положения. Ничуть не преуменьшил художник их силы. И вместе с тем страшная опустошенность чувствуется за этой выхоленностью, лоском, демонстративными жестами. Фигуры белогвардейцев, сливающиеся с вещным их окружением, сами выглядят всего лишь его частью.

В облике коммунистов все говорит о трудовой и трудной жизни, о необыкновенно суровых условиях, в которых приходится им воевать. Случайно их обмундирование. На мужчине полосатая тельняшка, меховая куртка, обмотки на ногах; женщина в валенках, тулупе и солдатской шапке. Он стоит по-матросски крепко расставив ноги, расправив плечи; она вся как-то настороженно подобралась. Сероватая бледность покрыла в эту напряженную минуту их лица, их плотно сомкнутые губы. Но в обоих ни тени колебаний. "Они в плену, но они наступают, а белогвардейцы загнаны в угол", - так очень точно сказал о своей картине сам художник.

Внешних проявлений активности героев в картине почти нет. Но какая гордая непримиримость чувствуется в этих людях, глядящих в глаза врагу, в глаза неминуемой смерти. Они сильны своей убежденностью, верой в свое дело, и это страшит их противников. Перед нами образы социально-типичные, жизненно-конкретные и понятные каждой своей черточкой, как и образы Грекова или Савицкого, притом образы, ставшие психологически более емкими и поэтому и более индивидуальными. Сложному психологическому содержанию подчинил живописец всю пластическую и цветовую структуру картины, яркой и контрастной.

После этой картины художник задумывается над тем, как возникла в русском рабочем эта непримиримость к своим классовым противникам. Результатом таких раздумий явилась следующая большая композиция Иогансона - "На старом Уральском заводе" (1937).

В бытовой картине, воссоздающей обычный жизненный случай - обход заводчиком мастерских, показывающей людей, которых этот случай свел, - хозяина, приказчика, рабочих, художник ясно, доходчиво показал историческую закономерность столкновений двух борющихся между собой общественных сил, двух классов, показал, как страсть российских промышленников к выколачиванию прибыли, невыносимо тяжелые, допотопно варварские условия жизни и труда рабочих подводили пролетариев к выводу о неизбежности борьбы с капитализмом не на жизнь, а на смерть (вспомним плакат "Или смерть капиталу, или смерть под пятой капитала").

Иогансон мог учиться у театра мастерству драматической мизансцены. Однако, помимо выразительности такой мизансцены, художник добивается еще колористической и пластической цельности и выразительности картины. Он развивает традиции русской реалистической живописи, традиции картины-повести, картины-драмы с народным героем. И более всего ему близок здесь, конечно, Репин.

К тому, что было уже сказано о рабочем-революционере советской живописью, Иогансон добавил нечто новое и важное. Углубилась историческая перспектива, в которой видел теперь советский мастер этого социального и исторического героя, и он сумел показать, как выковывалась в его герое идейная убежденность.

В 1930-е годы все более привлекает внимание художников история партии, организатора всей грандиозной перестройки страны, ставшей в итоге выполнения двух пятилеток страной победившего социализма. Нужно отметить также интерес художников братских республик к истории революционного движения на бывших национальных окраинах России, к тому, что происходило в родных для этих художников краях.

Картина украинского живописца Л. Е. Мучника "Подвоз провианта к броненосцу "Потемкин" (1934) была одной из первых таких работ. В некоторых республиках прошли большие выставки на темы революционного движения. В 1941 году в Москве была устроена выставка новых произведений графики, посвященных истории партии.

Историко-партийная и историко-революционная тема решается в скульптурных монументах и рельефах, в панно и росписях.

Достаточно вспомнить многочисленные панно Всесоюзной сельскохозяйственной выставки в Москве 1939 года, ансамбль скульптур и рельефов, исполненных для Дома правительства БССР в Минске, и многое другое.

Надо прямо сказать, что среди произведений, посвященных истории партии, было много таких, которые представляли собой еще только стадию собирания исторических материалов; они отличались иллюстративностью, вялостью композиции и исполнения. Начинал усиливаться культ личности И. В. Сталина, что приводило к искажению исторической правды, к умалению роли революционных масс.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2.2. Интерес художников к истории партии и социалисткой революции.

С успехами социалистического строительства росло в советском человеке радостное чувство победы, и это чувство делало по-новому светлыми воспоминания о днях Октября и гражданской войны и картины об этих днях (речь идет, конечно, отнюдь не о внешней лакировке событий). Победная мелодия пронизывает собой очень разные произведения.

В 1930-е годы была написана небольшая картина И. Э. Грабаря "В. И. Ленин у прямого провода" (1933). В ней показан Ленин, человечески простой, неутомимый и радостный в дни напряженнейшей работы.

Картина С. В. Герасимова "В. И. Ленин на II съезде Советов среди крестьян-делегатов" (1935 - 1936, илл. 12) изображает исторический съезд, провозгласивший переход всей власти в стране к Советам, утвердивший декреты о мире и земле. О передаче помещичьей земли крестьянам беседует с делегатами Ленин. У него ясное, светлое лицо. Значительность происходящего выражена в той глубокой серьезности, с какой слушают Ленина крестьяне. Скупые краски овчинных тулупов, солдатских шинелей, матросских бушлатов в огромном светлом зале Смольного зазвучали своеобразной мужественной гармонией. см Приложение 12

 В картине "В. И. Ленин на II съезде Советов среди крестьян-делегатов" все как бы устремлено уже к будущему. Ту же устремленность вперед, в будущее видим мы в матросах и солдатах на большой картине А. А. Дейнеки "Левый марш" (1940, илл. 13), написанной на строки знаменитого стихотворения Маяковского. см Приложение 13

 Так показывают художники, что победоносное шествие социализма в Советской стране началось с событий Октября 1917 года в Петрограде.

 

 

 

 

 

 

 

ГЛАВА 3. УСПЕХИ ПОСЛЕВОЕННОГО МИРНОГО СРОИТЕЛЬСТВА.

 

Стойкость, проявленная советским народом на полях сражений Великой Отечественной войны, в том, как переносил он вызванные войной лишения и бедствия, приковала к себе восхищенное внимание всего мира. Защищая с невиданным мужеством Родину, советский народ защищал социализм, ставший реальностью в нашей стране, защищал заветы Октябрьской революции. Над этим также не мог не задумываться весь мир.

Советские люди, когда воевали и когда пришло время подытожить опыт Великой Отечественной войны, постоянно обращались мыслью к Октябрьским дням и гражданской войне. На послевоенных выставках историко-революционная тема вновь заняла большое место. С такими произведениями выступали и старшие мастера, и все новые поколения художников.

Распространение культа личности Сталина самым отрицательным образом сказывалось на развитии историко-революционного жанра, сковывало творческую мысль, приводило к созданию поверхностно парадных полотен.

Но вопреки этому тормозящему воздействию, советское искусство развивалось, шло вперед.

С успехами послевоенного мирного строительства в СССР и развернувшейся в стране борьбы за переход к коммунизму интерес к революционному прошлому не только не ослабел, но еще углубился. В произведениях последних лет историко-революционная тема решается многопланно. Она ставится и в графике, и в скульптуре, и в монументальном искусстве, и, конечно, в живописи, в картине. Особенно много было таких произведений на всесоюзных выставках, посвященных сорокалетию Советской власти (1957), сорокалетию комсомола (1958), а также на выставке "Советская Россия" (1960), на недавних выставках искусства других республик и на Всесоюзной выставке 1961 года. Но и более ранние выставки дали ряд значительных историко-революционных картин.

Свидетели всенародной войны с гитлеровскими захватчиками, наши художники видели великую силу народного гнева. Именно на моментах высочайшего накала народного гнева останавливается, обращаясь к истории,

С. В. Герасимов. В 1947 году он пишет интересную картину "Пугачев", в которой ярко, сильно воплощен момент победного взлета стихийного народного восстания. См Приложение 14

Надо сказать, что прежде у наших художников было немало неудач в воплощении образа народного бунта, народного восстания, хотя над подобными сюжетами они работали еще с 1920-х годов. Не получился Степан Разин когда-то у К. С. Петрова-Водкина. Сказочно-оперной осталась картина Б. М. Кустодиева на тот же сюжет.

В послевоенный период был создан ряд полотен, в которых эта тема решалась гораздо историчнее. "Пугачев" С. В. Герасимова представляется наиболее значительной из таких картин.

С. В. Герасимов еще раз показал силу народного гнева в своей картине "За власть Советов" (1957, илл. 14). Это как бы обобщенный образ партизанского движения, все нарастающей грозной лавины, способной смести любые препятствия на своем пути. ПРИЛОЖЕНИЕ 14

Завоевав в жестоких битвах с фашизмом победу и мир, советский народ с особенной благодарностью вспоминал все усилия партии и Ленина, направленные к тому, чтобы избавить народы России и все человечество от ужасов империалистической войны.

Первому декрету Советской власти, декрету о мире, посвятил свою картину Н. И. Осенев.

Народ, всей душой готовый взяться за мирные дела, показан В. А. Серовым в небольшом, заслуженно ставшем очень известным полотне "Зимний взят" (1954, см. фронтиспис). см Приложение 15

 Знаменитая Иорданская лестница в Зимнем дворце. На ступеньках окурки, мусор: сотни солдатских, матросских, рабочих сапог прошли по ней. Но Зимний взят, и стало тихо. Наступает день. На лестнице только часовые красногвардейцы. Спокойной уверенностью веет от всего облика коренастого солдата и рабочего, дающего ему прикурить. На верхней площадке лестницы также спокойно уселся матрос, читающий газету. Нет, не разрушителями они пришли сюда и не каждый в отдельности чувствует себя здесь хозяином, а все вместе. Картина немногим больше по размерам, чем "В отряд к Буденному" Грекова, и в каждом из изображенных в ней людей, как и там, чувствуется представитель определенного трудового слоя, класса, "один из многих". Но есть в образах Серова еще одна грань: в тех, кто брал Зимний и охранял его на рассвете нового дня, мы видим рождение новой хозяйственности всенародного масштаба.

Картина отличается большой цельностью, все в ней -- и общая сдержанная тональность, и каждая деталь, и даже самая ее жанровость служат раскрытию этой мысли.

Очень большую роль в ее воплощении играет образ солдата. Широколицый, по-крестьянски степенный, он особенно запоминается в картине. Крестьянин пришел в передовые отряды революционной гвардии, и что-то в корне изменилось в самой его психике: не разгулялись под сводами Зимнего собственнические инстинкты. Красная Гвардия сохранила в целости и неприкосновенности царские дворцы с их сокровищами. Этот исторический факт сумел вдумчиво, широко истолковать в своей картине В. А. Серов.