Из истории республики немцев Поволжья

Репрессивная политика в отношении немцев, начавшаяся с  депортации, нашла свое продолжение  в последующих мерах.

В 1942 г. началась мобилизация немцев в рабочие колонны (трудовую армию). 10 января было принято постановление Государственного комитета обороны о мобилизации в рабочие колонны всех мужчин-немцев в возрасте от 17 до 50 лет, выселенных в Новосибирскую и Омскую области, Красноярский и Алтайский края, а также в Казахскую ССР. Мобилизованных предписывалось направить на лесозаготовки, строительство Бакальского и Богословского заводов и железных дорог⁸. 7 октября 1942 г. вышло новое постановление. Оно предусматривало мобилизацию в рабочие колонны всех мужчин-немцев в возрасте 15 – 16 и 51 – 55 лет включительно, в том числе переселенных из центральных областей СССР и Республики немцев Поволжья в Казахскую ССР и восточные области РСФСР, и женщин-немок в возрасте от 16 до 45 лет включительно. Их надлежало отправить на предприятия Наркомугля и Наркомнефти .

В 1943 г. набор в трудармию был продолжен. 19 августа было принято постановление, предписывавшее мобилизовать и направить в угольную промышленность немцев  – мужчин и женщин  – численностью семь тысяч человек в пределах Казахской ССР, Алтайского и Красноярского краев, Омской, Новосибирской и Кемеровской областей .

География трудармейских  лагерей была довольно широкой  – от Коми АССР до бухты Ванино на Дальнем Востоке. Трудармейские формирования имелись даже на территории Монголии. Распорядок жизни в трудармейских лагерях был строго регламентирован³¹. Фактически положение мобилизованных немцев ничем не отличалось от положения заключенных. Трудармейцев водили строем под усиленной охраной и размещали в бараках, окруженных колючей проволокой.

Тяжелые условия жизни  и непомерная физическая работа приводили к смертности, порой достигавшей значительных масштабов. По воспоминаниям бывшего трудармейца, из более 19 тыс. немцев, привезенных на строительство Богословского алюминиевого завода, осталось в живых 4 тыс. человек.

В новых регионах проживания немцев был введен режим спецпоселения. Все немцы были поставлены на учет в спецкомендатуру. Главы семей должны были в трехдневный срок сообщать обо всех изменениях в составе семьи в спецкомендатуру. Без разрешения коменданта немцы не имели права отлучаться за пределы района расселения. В 1948 г. было объявлено, что выселение немцев и ряда других народов осуществлено навечно, и за самовольный выезд (побег) было введено уголовное наказание в виде 20 лет каторжных работ.

Режим спецпоселения  был отменен в 1955 г. Однако по-прежнему действовал запрет на возвращение немцев в родные места.

В 1964 г. указом Президиума Верховного Совета СССР немцы были реабилитированы. Через восемь лет, в 1972 г. с них были сняты ограничения в выборе места жительства. Часть немцев вернулась в Поволжье.

Вместе с тем, как  показали проведенные автором опросы, некоторым немецким семьям удалось  вернуться на Волгу еще в 1950 – 1960-х гг., несмотря на запреты. Если в селах Саратовской области в конце 1950-х гг. прописку немцам не предоставляли, то соседняя Волгоградская область вследствие нехватки рабочей силы активно принимала немецкие семьи³².

Законодательным снятием  ограничений в выборе места жительства в 1972 г. в основном завершилась начатая в военный период репрессивная политика в отношении поволжской диаспоры и российских немцев в целом. Рассмотренный выше фактический материал подводит нас к вопросу о причинах и последствиях репрессий этого времени.

Не претендуя на детальный  и исчерпывающий анализ причин сложного и многообразного феномена репрессий против российских немцев, хотелось бы вместе с тем выделить наиболее важные, на наш взгляд, моменты. С одной стороны, направленность репрессивных мер против данного народа, безусловно, дает возможность говорить об этнических (национальных) мотивах подобной политики. С другой стороны, действовали, очевидно, и определенные внутриполитические и идеологические факторы, на которые уже указывали многие историки.

К совокупности этнополитических факторов, на наш взгляд, следует  добавить и еще один  – международный, значимость которого достаточно велика. Международный фактор, в его проекции на национальную политику, способен оказывать существенное влияние на исторические судьбы целых народов. В этом смысле репрессивные меры, предпринятые против поволжской диаспоры и российских немцев в целом, можно в значительной мере объяснить спецификой отношения советского государства к этническим группам, находившимся на положении национальных меньшинств.

В рассматриваемый нами период немецкая диаспора Поволжья составляла национальное меньшинство, будучи одной из диаспор крупного этноса, имеющего свое государственное образование  – влиятельную международную державу. В представлении советского руководства российские немцы были связаны со своей исторической родиной. По этой причине судьба немецкой диаспоры непосредственно зависела от развития отношений СССР с Германией. В кризисные периоды советско-германских отношений эта этническая группа непременно оказывалась в положении “внутреннего врага” и подвергалась дискриминационным и репрессивным мерам.

Репрессии против поволжской диаспоры в период Великой Отечественной  войны явились продолжением курса, проводившегося еще в Российской империи. Как известно, подобная политика в отношении российских немцев, в  том числе поволжской группы, осуществлялась во время первой мировой войны. Тогда в условиях шовинистической кампании был запрещен немецкий язык в школах и церквах, прекратился выпуск газет на этом языке. В 1915 г. все немецкие поселения на Волге получили русские названия. В феврале 1917 г. Николай II санкционировал применение к немцам Поволжья закона об экспроприации земельных владений. С весны 1917 г. планировалось начать выселение немцев с Волги в Сибирь. Только Февральская революция и свержение Николая II помешали осуществлению этих мер.

Сложившаяся в период первой мировой войны практика репрессий  против немецкого национального  меньшинства была продолжена во время  Великой Отечественной войны. Проведенные  тогда депортация немцев из Поволжья и ликвидация их автономии нарушили естественный ход этнических процессов.

Одним из последствий  репрессивной политики стало существенное изменение содержания и характера  этнодемографических процессов  в среде исследуемой диаспоры. В результате депортации немецкое население  было перемещено в восточные регионы СССР. Процесс возвращения на Волгу затронул лишь часть представителей прежней местной диаспоры, и значительная доля немецких семей осталась в местах бывшего спецпоселения.

По этой причине в  послевоенный период численность немцев Нижнего Поволжья оказалась значительно ниже, чем до депортации. В 1970 г., по данным переписи населения, в Волгоградской и Саратовской областях проживало в общей сложности около 25 тыс. немцев. К 1979 г. немецкое население двух областей увеличилось, составив около 38 тыс. человек. По данным последней Всесоюзной переписи населения 1989 г., в рассматриваемых областях проживало немногим более 45 тыс. немцев: 28 008  – в Волгоградской и 17 068  – в Саратовской.

По сравнению с довоенным  периодом существенно сократилась и доля немцев в общей численности населения поволжских областей. Это во многом связано с миграционными процессами военного времени, когда на территорию бывшей автономии перемещали в основном эвакуированное население. Значительный приток иноэтнического населения в Нижнее Поволжье происходил и в послевоенный период в связи с социально-экономическим освоением этого края.

Современный этнический состав жителей поволжских областей характеризуют материалы переписи 1989 г. В рассматриваемых областях наиболее многочисленно русское население, насчитывавшее 89,1% в Волгоградской области и 85,6%  – в Саратовской. Значительна также доля украинцев, казахов, татар. Немецкая диаспора, хотя и принадлежит к числу наиболее крупных этнических групп этих областей, вместе с тем имеет сравнительно невысокий удельный вес в общей численности населения: в 1989 г. в Волгоградской области немцы составили 1,1% жителей, в Саратовской  – 0,6%.

Наблюдающаяся в последнее  десятилетие активная эмиграция  немецких семей в Германию способствует изменению этнического состава региона. Это выражается в тенденции к сокращению численности и удельного веса немецкой диаспоры среди местных жителей.

Послевоенный период был отмечен изменениями в  системе территориального размещения немецкой диаспоры Нижнего Поволжья. Вплоть до начала 1940-х гг. доминировали черты компактного расселения, сложившегося еще в период освоения этого региона немецкими колонистами.

Процесс территориального размещения возвращавшихся в Поволжье немцев развивался под влиянием двух противоположных тенденций. Приезжавшие на Волгу немецкие семьи стремились обустроиться в прежних местах проживания, главным образом в районах, ранее входивших в состав автономии. Это способствовало восстановлению компактной формы расселения поволжской диаспоры. Вместе с тем ряд факторов  – существовавшие ограничения в прописке немецких семей в родных селах, усиление миграционной активности немцев, увеличение доли городских жителей среди местной диаспоры  – способствовал развитию тенденций дисперсного (рассеянного) расселения. Из этих двух отмеченных тенденций в послевоенный период возобладала первая.

В результате к концу 1980-х гг. форма расселения представителей поволжской диаспоры имела отчетливые черты компактности. Ярко иллюстрирует эту ситуацию картина расселения немцев в Волгоградской области в 1989 г. По данным проведенной тогда переписи, в пяти северных районах Волгоградской области, прежде входивших в состав автономии, было сосредоточено 62,1% немецкого населения. В Камышинском районе проживало 25,5% немцев области, в Палласовском  – 10,2%, в Жирновском  – 9,3%, в Котовском  – 8,6%, в Старополтавском  – 8,5% ²² . В ходе переписи был зафиксирован ряд сельских поселений, в которых немцы составляли от 38% до 56% жителей.

Однако в последнее  десятилетие значительно усилились тенденции дисперсного размещения немецкой диаспоры. Для городской местности характерно дисперсное расселение немцев.

К столь же серьезным  последствиям, что и в этнодемографическом  развитии,  репрессивные меры военного периода привели в сфере традиционной культуры и языка немцев Поволжья. Проживание в регионах с численно доминирующим иноэтническим населением, резкое понижение социального статуса немцев, длительные запреты на функционирование национально-культурных институтов,  – все это вело к разрушению традиционного бытового уклада исследуемой диаспоры.

Несмотря на то, что  в послевоенный период были восстановлены  пресса на немецком языке и элементы национальной школы, появились немецкие католические и протестантские общины, все эти меры носили ограниченный характер и не могли существенно повлиять на ситуацию в национально-культурной сфере. Кроме того, созданные культурные объединения в своей деятельности нередко сталкивались с негативным отношением местных властей. Как показали проведенные автором опросы, это особенно ощущали на себе члены религиозных общин.

Репрессивные меры военного периода и сохранявшиеся долгое время ограничения в национально-культурной жизни способствовали расширению межэтнических  контактов и развитию процесса ассимиляции в немецкой среде. Вплоть до начала 1940-х гг. этому препятствовало преимущественно компактное расселение немцев на Волге, функционирование национально-культурных институтов и значительная доля сельских жителей, приверженных традиционному укладу.

В военный период условия сохранения этнической самобытности поволжской диаспоры были разрушены и произошло резкое ускорение темпов ассимиляции. В то же время ассимиляции способствовали и общие для большинства советских народов факторы этнонационального развития послевоенного периода: увеличение доли смешанных браков, перемещение из сел в города, усиление миграционной подвижности, быстрое распространение стандартных форм культуры.

Именно ассимиляция  стала доминирующей в этнических процессах, протекающих в поволжской диаспоре. Это выражается в утрате элементов традиционной культуры и языка немцев и восприятии культурно-языкового комплекса иноэтнического окружения, главным образом русских.

Получившая широкое  распространение ассимиляция в  неодинаковой степени затронула разные сферы традиционно-бытовой культуры поволжской диаспоры. В наибольшей степени результаты ассимиляции заметны в материальной культуре. В сфере духовной культуры вплоть до настоящего времени продолжает сохраняться основная этническая специфика немецкой диаспоры.

Последствия репрессивной политики существенно сказались  и на национальном языке немцев Поволжья.

Следует отметить, что  изначально основу разговорного варианта немецкого языка этой группы составили  диалекты. На Волге, за исключением меннонитских колоний, были представлены только средненемецкие говоры. Проводниками немецкого литературного языка прежде служили церковь, школа, печать. Но и этот вариант языка носил окраску диалекта.

Депортация немцев нанесла  сильный удар по институтам, через  которые передавались знания немецкого  литературного языка. Запрещение церковных  служб, упразднение национальных школ и прессы способствовали тому, что распространялся лишь разговорный вариант языка.

В то же время усиление межнационального взаимодействия немцев с другими этническими группами в последепортационный период вело к разрушению основ функционирования немецкого языка как средства общения. Следствием этого стало массовое распространение в поволжской диаспоре русского языка. По словам респондентов, к началу 1940-х гг. многие немцы слабо владели русским языком или не владели им вовсе.

К настоящему времени  этноязыковая ситуация кардинально изменилась. Уровень языковой компетенции в сфере русского языка представителей всех возрастных групп поволжской диаспоры весьма высок, тогда как степень владения немецким языком существенно снизилась. Теперь знания немецкого языка сохраняются, главным образом, в старшем и среднем поколениях.³³