Отечественная историография и роль Ключевского в ней

В настоящее время вместе с оживлением интереса в обществе к русскому богословию возрождаются работы авторов христианской концепции - Г. Флоровского, Н. Канторова, А. Нечволодова.

Как ранее отмечалось, историческая концепция Л. Н. Гумилева явилась своеобразной реакцией исторической науки на засилие в ней вульгарного экономико - социологического детерминизма. Лев Николаевич Гумилев (1912-1992), действительный член Российской академии естественных наук, доктор географических и доктор исторических наук, создал новое направление науки - этнологию, лежащую на стыке нескольких отраслей знаний: истории, этнографии, психологии и биологии. Л. Гумилев писал о гуннах, тюрках, хазарах, монголах, русских. Он опубликовал более двухсот статей и десяток монографий: «География этноса в исторический период», «Этногенез и биосфера Земли», «Древняя Русь и Великая степь», «От Руси до России» и др.

2 Исторические  взгляды С.М. Соловьева

     Научная концепция истории основывалась на определенных филосовско-исторических воззрениях Соловьева. Воззрения эти – цельная система взглядов о сущности общественно-исторического развития, внутренних слагаемых и движущих силах этого развития. В понимании общего хода исторического развития историк, естественно, опирался на современные ему филосовско-исторические идеи, выдвинутые передовыми представителями европейской общественно-научной мысли. Но одно дело – общие филосовско-исторические идеи, другое – конкретная история. Огромная научная заслуга Соловьева в том, что он, исходя из таких идей, привлекая множество нового исторического материала, создал целостную картину исторического развития России с древнейших времен почти до середины прошлого века. В этом, пожалуй, нет Соловьеву равных ни русской, ни в мировой исторической науке XIX в.

     Сильнейшая сторона филосовско-исторических идей, исходных для Соловьева, - диалектический подход. Основным методом научного познания, который позволил исторической науке достичь наивысшего для того времени уровня, была гегелевская диалектика. Разумеется, идеалистический характер гегелевской диалектики, сочетавшийся с умеренным подходом к решению текущих общественных задач, существенно ограничивал познавательные возможности историков. Диалектика не стала для них, и в частности для Соловьева, алгеброй революции, но она позволила поднять исторические исследования на значительно более высокий уровень сравнительно с дворянской историографией.

     Соловьев исходил из идеи об органическом, внутренне обусловленном, закономерном, едином и поступательно-прогрессивном ходе исторического развития всех народов.

     «Народы, - писал С. М. Соловьев, - живут, развиваются по известным законам, проходят известные возрасты, как отдельные лица, как все живое, все органическое» [6, с. 27].

     Единство исторического развития всех народов проявляется, по Соловьеву, в том, что все народы идут поступательно-прогрессивным путем, во-первых, к одной цели, во-вторых, через одни и те же этапы и, в третьих, пол воздействием одних и тех же основных факторов. Высшей целью исторического развития Соловьев считал стремление к воплощению в жизнь идеалов христианства, идеалов справедливости и добра.

     Согласно Соловьеву, все народы проходят два этапа исторического развития: период господства «чувства» и период господства «мысли». Содержание первого этапа характеризует неразвитость общественной жизни, разгул индивидуальных страстей. Это – юность в истории народов. Второй этап – время зрелого развития, распространение просвещения и расцвета науки. Переход от первого ко второму этапу в Западной Европе связан с эпохой Возрождения, в России – с эпохой Петра I. Общественный прогресс Соловьев усматривал в постепенном переходе от родового строя к государственному. который представлялся ему высшей формой исторического развития народов. «…Государство, - писал Соловьев, есть необходимая форма для народа, который немыслим без государства…» Собственно, лишь на этой стадии народ обретает способность к успешному прогрессу [6, с. 27].

     По мнению Соловьева, «три условия имеют особенное влияние на жизнь народа: природа страны, где он живет; природа племени, к которому он принадлежит; ход внешних событий, влияния, идущие от народов, которые его окружают» [6, с. 27].

     Русские историки задолго до Соловьева обращали внимание на роль в историческом развитии природно-географических условий, или, как говорим мы теперь, факторов. Но бесспорная его заслуга состоит в более глубоком показе влияния фактора природной среды и, главное в раскрытии его связей с другими факторами (условиями).

     Оценивая в целом условия развития России и Запада, Соловьев указывал, что если для народов Западной Европы природа была матерью, то для народов России – мачехой [4, с. 8]. Горы разделили Западную Европу на замкнутые части как бы естественными границами, дали возможность строить прочные городские укрепления и замки и тем самым ограничивали внешние вторжения. Благоприятные природные условия, и в частности близость моря, содействовали разнообразию занятий, разделению труда, формированию сословий и т. д. Русь представляла собой огромную равнину без естественных границ, открытую нашествиям. Однообразие природных форм, писал Соловьев, «ведет народонаселение к однообразным занятиям; однообразность занятий производит однообразие в обычаях, нравах, верованиях; одинаковость нравов, обычаев и верований исключает враждебные столкновения; одинаковые потребности указывают на одинаковые на одинаковые средства к их удовлетворению» [2, с. 60]. Бедность и однообразие природных условий не обеспечивали прочной оседлости населения, вели к его высокой подвижности, к слабости его социальной организации, которая находилась в «жидком состоянии». Отсюда вырастала у Соловьева ведущая роль государства в организации общественных сил вообще в отечественном историческом развитии.

     Однако, подчеркивая важнейшую роль природного фактора в историческом развитии и даже преувеличивая его значение, Соловьев вместе с тем в отличие от историков государственной школы ( К. Д. Кавелина, Б. Н. Чичерина ) не абсолютизировал его. Он полагал, что «народ носит в самом себе способность подчиняться и не подчиняться природным влияниям». Возможность ослабления неблагоприятных природных условий усматривалось Соловьевым в высоком народном духе славянского племени, в его энергии и упорстве. «В сильной природе этого племени, - указывал он, - лежала возможность преодоления всех препятствий, представляемых природой-мачехой, возможность цивилизации страны и важное значение ея историческое» [6, с.28].

     В решении этнических проблем взгляды Соловьева противоречивы. Признавая единство общего пути и основных этапов исторического развития всех народов, он вслед за Гегелем считал одни народы историческими, другие – неисторическими. Арийским народам, к которым Соловьев относил и славян, приписывалась особая историческая роль, способность к успешному историческому прогрессу. Исходя из таких соображений, Соловьев возвеличивал славянские народы. Но в то же время он был чужд шовинизма, ненависти к другим народам, нередко присущих представителям консервативных направлений общественно-научной мысли. Так Соловьев упрекал немецкого историка В. Риля, враждебно относившегося к Франции и французам, в «мелкой, недостойной великого народа вражде, зависти к другим народам» [6, с. 28].

     В целом С. М. Соловьев рассматривал воздействие народонаселения на историческое развитие в собственно этническом плане. Он не постигал тесную связь демографического фактора с социально-экономического отношениями, которые, с одной стороны, оказывали определяющее воздействие на демографические процессы, а с другой – опосредовали воздействие демографического фактора на ход исторического развития.

     Из внешних факторов, воздействовавших на историческое развитие России, Соловьев придавал большое значение длительной борьбе с нашествиями кочевников. Он много и образно писал о борьбе «леса» со «степью», ибо в успешном ходе этой борьбы важную роль сыграл природный фактор. Соловьев считал: «…верное спасение оседлому человеку от кочевника – это лес дремучий с его влагой, его болотами. Крепкий выдержливый вообще, кочевник, как ребенок, боится влаги, сырости и страдает от них: поэтому он не пойдет далеко в лесную сторону, скоро воротится назад» [6, с. 29].

     Комплексное рассмотрение роли природно-географических, демографическо-этнических и внешнеполитических факторов в историческом развитии России – несомненная заслуга С. М. Соловьева. Эти факторы действительно играли важную роль, но ее не показали предшественники Соловьева, не всегда раскрывается она должным образом и в современных исследованиях историков. Вместе с тем следует отметить существенные изъяны в трактовке Соловьевым роли этих факторов, которые естественно вытекали из идеалистического понимания им исторического развития. Главный из них в том, что он не мог показать опосредованный социально-экономическими отношениями характер влияния этих факторов.

     Идеалистический подход Соловьева к пониманию и объяснению хода исторического развития отчетливо проявляется и в трактовке им места и значения в историческом развитии народных масс, государства и личности.

     Ведущей силой в системе народ – государство и личность Соловьев считал государство и рассматривал его как стадию общественного развития. У Соловьева государство воплощает в себе народ. Только через государство, или, как он часто писал, правительство, проявляет народ свое историческое бытие; «какая бы не была его форма, представляет свой народ; в нем народ олицетворяется, потому оно было, есть и будет всегда на первом плане для историка». Потому историк должен «изучать деятельность правительственных лиц, ибо в ней находится лучший, самый богатый материал для изучения народной жизни». Эта деятельность, «условливаясь известным состоянием общества, производит могущественное влияние на дальнейшее развитие жизни». Значит, даже мелкие «подробности, анекдоты о государях, о дворах, известия о том, что было сказано одним министром, что дума другой, сохранят навсегда свою важность, потому что от этих слов, от этих мыслей зависит судьба целого народа и очень часто судьба многих народов» [6, с. 30].

     Соловьев превыше всего ставил роль государства потому что, государство для него казалось над классовым. Он не видел самостоятельной созидающей роли народных масс в историческом развитии. Но и в этой, как мы понимаем, несостоятельной трактовке роли народа и государства в истории у Соловьева имелось рациональное зерно в сравнении с дворянской историографией. У дворянских историков государство отождествлялось с самодержцем, всецело служило интересам дворянства и этим его функции ограничивались. Соловьев же стремился расширить социальные основы государства и его исторические функции. Отнимая государство у самодержавия и дворянства, он представлял его как институт, выражавший всенародные интересы, и тем самым понимал историческую роль государства. Зерно истины у него состоит в том, что государство, несмотря на свою несомненно классовую природу и защиту интересов господствующего класса, действительно выражало и отстаивало и определенные общенародные интересы. Важнейшим моментом здесь была борьба с внешней опасностью.

     С. М. Соловьев постоянно выступал против тех, у кого история творится по замыслу и капризу отдельной личности. «Произвол одного лица, - указывал он, - как бы сильно это лицо не было, не может переменить течение народной жизни, выбить народ из его колеи». Соловьев верно отмечал, что «великий человек дает свой труд, но величина, успех труда зависит от народного капитала, от того , что скопил народ от своей предшествовавшей жизни, предшествовавшей работы; от соединения труда и способностей знаменитых деятелей с этим народным капиталом идет великое производство народной исторической жизни» [6, с. 30]. Особенно ярко обусловленность деятельности исторической личности раскрыта Соловьевым на примере преобразований Петра I.

     Вместе с тем для Соловьева, как и для многих других историков того времени, характерно подчеркивание роли выдающихся личностей в историческом развитии. Он справедливо полагал, что именно они «силой своей воли и своей неутомимой деятельности побуждают и влекут меньшую братию, тяжелое на подъем большинство, робкое перед новым и трудным делом». В таком плане выдающиеся личности действительно играют важную роль в истории. Но из этого утверждения историк умозаключал, будто бы «даже и тогда, когда народные массы приходят в движение, и тогда на первом плане появляются вожди, направители этого движения», и поэтому у исторической науки «нет возможности иметь дело с народными массами, она имеет дело только с представителями народа…» [6, с. 31]. Последующее развитие исторической науки с очевидностью выявило несостоятельность такого умозаключения.

     В теоретико-методологическом отношении важной заслугой Соловьева было раскрытие силы, которая определяла органический, внутренне обусловленный и закономерный, поступательно-прогрессивный ход общественно-исторического развития. Такой внутренней силой Соловьев вслед за Гегелем считал борьбу противоположных начал. По мнению Соловьева, таким общим для всех народов началом было противоречие между идеалами христианства как высшей цели исторического прогресса и ограниченностью человеческих возможностей в их достижении. Стремление к преодолению этого противоречия – основной двигатель поступательно-прогрессивного развития народов. «Христианство, - полагал Соловьев, - постановило такое высокое нравственное требование, которому человечество по слабости своих средств удовлетворить не может, - а если б удовлетворило, то упразднились бы возможности самого прогресса» [6, с. 31].

     Главное противоречие, присущее историческому развитию России, Соловьев усматривал в борьбе родовых и государственных отношений. Важную роль, по его мнению, играла так же борьба «леса» со «степью», т. е. оседлых народов с кочевыми, «старых» и «новых» городов, передовых начал европейской цивилизации с отжившими формами и нормами общественной жизни и т. д. Представления Соловьева об общественных противоречиях позволяли по-новому осветить многие стороны исторического развития России.

     Естественно, у идеалиста Соловьева остались нераскрытыми такие основополагающие противоречия, двигавшие общественный прогресс, как противоречие между производительными силами производственными отношениями и антагонизм между эксплуататорскими и эксплуатируемыми классами, выражавшийся в классовой борьбе. Соловьев, с одной стороны, рассматривал ход исторического развития диалектически, а с другой – характеризовал это развитие как эволюционистский процесс. Он не признавал скачкообразных, революционных переходов в историческом развитии, а те революционные перемены, которые были в истории, считал нарушением нормального хода исторического развития. «Перемены в правительственных формах, - писал Соловьев, - должны исходить от самих правительств, а не должны вымогаться народами у правительств путем возмущений!» [6, с. 32].