Предпосылки и особенности образования абсолютной монархии в России

Последним и единственным конституционным актом дореволюционной России был "Свод законов Российской империи 1906 года", или его иначе называют царской Конституцией. В нём впервые были закреплены некоторые права и свободы человека, а также общие направления политики государства, что, в целом, существенно отличает конституционный акт от иных нормативно-правовых актов. В "Своде основных законов Российской империи 1906 года" провозглашаются следующие права и свободы человека: неприкосновенность жилища (ст.75), свобода избрания места жительства и свобода избрания занятия, свобода пользования и распоряжения имуществом, свобода передвижения (ст.76), неприкосновенность частной собственности (ст.77), свобода собраний мирно и без оружия (ст.78) - в этом случае закон оговаривает случаи закрытия их, места проведения и ограничения их, свобода мысли и печати (ст.79), свобода открытия союзов (ст.80). Конституция России 1906 г. была так называемой жалованной конституцией, в которой монарх, совершая акт «высочайшей милости», уступал часть своих прав народному собранию. Но юридические свойства конституции не зависят от способа её принятия. Конституция 1906 г. представляла собой весьма солидное, основательное нормативно-правовое образование (она состояла из 11 глав и 124 статей), охватившее все основополагающие государственно-правовые институты. У Основных законов была особая юридическая сила. Изменить их можно было лишь в особом законодательном порядке, (император мог только выступить с инициативой пересмотра, но не мог воспользоваться ею без согласия Государственной думы).

 «Третьеиюньская монархия стала последней фазой эволюции российского самодержавия. В третьеиюньской политической системе причудливо сочетались элементы нового и старого, черты парламентаризма и черты классического самодержавия. Преобразования, проведенные в период революции (создание Государственной думы и пр.), знаменовали собой движение к правовому государству.

Вместе с тем в политической жизни страны огромную, во многом ведущую роль продолжали играть институты и нормы, унаследованные от прошлого. Зримым воплощением третьеиюньской системы стала III Дума, собравшаяся осенью 1907 г. Период третьеиюньской монархии характеризовался попытками части правящих кругов решить наболевшие проблемы социально-экономического и политического развития страны путем реформ, с тем чтобы предотвратить новый революционный взрыв. Эти попытки были в первую очередь связаны с деятельностью Столыпина. Не отказываясь от широкого применения репрессий для окончательного "успокоения" страны, Столыпин вскоре после своего прихода к власти, как указывалось, выдвинул обширную программу преобразований.

Когда самодержавно-монархический строй в России рухнул окончательно, формально власть перешла в руки Временного правительства -- преемника Думского комитета, -- главную роль, в котором играли ведущие деятели буржуазной оппозиции: Милюков, Гучков и пр. Однако на деле в стране сложилось внутренне противоречивая система управления -- двоевластие. Тысячелетняя история тронов и корон в России завершилась».

В начале XX века в России усилилось противостояние между царским правительством и радикальной оппозицией. Конфликт протекал на фоне лояльности к правительству со стороны либеральной интеллигенции и широких народных масс. Революционерам удалось поднять массовое движение в отдельных городах и регионах. Положение правительства ухудшила неудача правительства в русско-японской войне. Брожение усиливалось, принимая формы организованной антиправительственной борьбы. Общество раскалывалось. Стали возникать политические партии различной направленности. Они и стали двигателем политической борьбы в стране, нередко выступая с защитой не столько общенациональных интересов, сколько узко партийных платформ. События 1905 года заставили царское правительство внести серьезные коррективы в свою политику. Правительство предоставило возможности для легальной деятельности партий, созвало Государственную Думу   выборный законодательный орган, провозгласило демократические свободы, издало законы, дававшие рабочим гарантии социальной защиты, начало подготовку аграрной реформы. К 1907 году в России были созданы новые государственные структуры, способствовавшие развитию парламентаризма, хотя в них по-прежнему сильна была роль исполнительных органов. И исполнительные, и законодательные органы подчинялись императору, олицетворявшему верховную власть. При этом Совету Министров дополнительно к исполнительным придавались еще и законосовещательные функции. Государственная Дума не сумела возродить государственно-земский строй, восстановить историческую традицию Земских соборов. Она не могла послужить скреплению общественных сил, наладить дружную работу.

Царская власть, проявившая после поражения в японской войне неуверенность в себе, сумела в 1906-1907 гг. забрать инициативу в решении внутриполитических проблем, а в последующие годы относительно стабилизировала политическую ситуацию в стране.

«Не подлежит сомнению, что с момента Манифеста 17 октября и новой редакции «Основных законов...» 1906 г. облик власти, характер всей государственной системы претерпели существенные изменения. Впервые в истории император был как бы «вписан» в законодательно-правовую систему координат. Ему законодательно вменялось в обязанность соблюдать определенные правила поведения в вопросах политических.

В результате Февральской революции 1917 г. самодержавие было свергнуто. «Тысячелетняя твердыня» оказалась свергнута, растоптана и оплевана тем же народом, что совсем недавно восславлял ее , исчезла государственная форма, державно державшая и строившая национальную Россию».¹⁹

Тогдашняя внутренняя политическая и экономическая система были похожи на старый ржавый болт, держащую, допустим, некую конструкцию, и болт надо либо заменить (что требует больших усилий) или просто постоянно его посильнее завинчивать, чтобы он не расшатался и постепенно совершенствовать конструкция, облегчая вес и.т.д.

В условиях самодержавия развивался капитализм, но главное самодержавие сохранялось. Но, наконец, строй подошел к той черте, когда капитализм не может развиваться вместе с ним, нужно больше прав и свобод, для развития капиталистических отношений. А строй не дает их и через черту перешагивать не собирается. Болт затягивается и вдруг щелчок - дальше затягивать нельзя. Этим щелчком была революция 1905 года. Но пока у них была хоть какая-нибудь вера во власть, а кризис власти, в том смысле, что власть беспомощна, еще не наступил. Он наступил потом, в 1917. А пока народ только показал, что он уже не настолько слаб. Однако такая грандиозная революция окончилась победой самодержавия, народ еще верил, хотя по логике вещей, вера должна была бы уже и кончиться. Конечно, не воспользоваться таким шансом было бы глупо, но следует признать: у России действительно был слабый Царь. Но отнюдь не глупый, как говорят большевики, но и не великий, как считают монархисты. Последний Царь не хотел быть правителем России по складу его характера, он был безволен и всегда доверялся судьбе. В 1905 она его действительно спасла, но в 1917 она от него отвернулась. Здесь же первая причина свержения: потеря веры в Царя. Вторая причина вытекает из первой, и является главной по мнению монархистов - слабое монархическое правосознание: «государи отреклись от Трона, и в народном сердце угасла присяга». Но все равно: ни крестьянство, ни пролетариат никогда бы не созрели до революции если бы их постоянно не подстрекали различного рода агитаторы, начавшие свое «благородное дело» с середины 19 века. Различные политические партии, организации уже тогда посеяли идеи свержения самодержавия в умах полуграмотных крестьян, а «Руссо с Вольтером и Робеспьер с Дантоном убедили этих «свободы сеятелей пустынных», что республика означает свободу и что поэтому она выше монархии»²⁰.

Итак, в феврале 1917 года в России было свергнуто самодержавие. Самодержавие России уходит корнями далеко вглубь истории: во время его правления Россия переживала революции и бунты, выигрывала и проигрывала войны, испытывала экономические подъемы и кризисы. И все, что произошло в 1917 - это даже не последствия экономического кризиса, скорее следствие психологических процессов в обществе, основа которых - вера в самодержавие и в его законность как в строй.

1. I мировая война привела к общенациональному кризису и экономической разрухе.

2.  Нерешенность аграрного вопроса привела к тому, что крестьянство перестало поддерживать самодержавие и из опоры Трона превратилась в злейшего врага его.

3. Отречение императора Николая II привело к потере народом веры в самодержавие и в его законность, как в строй.

4.  Безвольность и нерешительность Николая II в трагические моменты Февральской революции.

5.    Нежелание строя идти на уступки с капитализмом, который развивался в условиях самодержавия.

6.  Постоянная агитация левых сил против самодержавия и слабая реакция правительства на это.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава 3. Особенности российского абсолютизма.

Абсолютизм предстаёт в историографии как общеевропейское явление, закономерная стадия развития государственности на всём европейском континенте, поэтому вопрос о возможности сравнительного изучения форм и типов абсолютных монархий продолжает быть предметом дискуссии в историографии. В историографии абсолютизма различаются два подхода к проблеме - как полное отрицание возможности и полезности сравнения и типологии «совершенно индивидуальных», несопоставимых типов, так и признание, иногда с оговорками его возможности. Наиболее крайние взгляды Хартунга о невозможности сравнительного изучения являются логическим завершением идеалистического подхода и одновременно реакцией на попытки произвольных сравнений(например, у авторов нашедших в Европе два типа абсолютизма: один - романский и германский, другой - островной и континентальный). ²¹

Английский историк М.Андерсон выделяет на основании обзора всех европейских вариантов три типа абсолютизма, характерных для тех групп государств, различавшихся по признаку степени и характера самостоятельности монархической власти, не объясняя причин различий.²² Единых критериев, которые дали бы основу для сравнительного изучения, не прослеживается в обобщающих работах о европейском абсолютизме (Р.Мандру, В.Хубач, С.Пилложе, С.Шаньо).

С конца 70-х гг. XX века дискуссии по проблемам сравнительного анализа и типологии абсолютистских режимов приобрели новый импульс.²³ Проявлением данной тенденции стал рост интереса исследователей к проблемам экономической и социальной базы абсолютизма, изучению социальных конфликтов, степени их воздействия на эволюцию различных типов абсолютизма. Абсолютизм, считает П.Андерсон, это не столько баланс сил между классами, сколько новая форма правления на старой основе, аппарат феодального господства дворянства. Исходя из этого общего понимания абсолютизма, автор даёт характеристику двух основных исторических типов абсолютизма - западноевропейского и восточноевропейского, критерий подразделения которых состоит в специфике развития феодальных отношений в этих регионах. В Западной Европе, с переходом от натуральных форм ренты к денежной, социально-экономический контроль феодалов над крестьянством ослабевал, что потребовало от них укрепления своей власти - отсюда ей направление развития в сторону централизации, утверждения абсолютизма. Из хаоса феодальных войн (Алой и Белой Роз, Столетней, Кастильской гражданской войны) появились «новые» монархии во время правления Людовика XVI во Франции, Фердинанда и Изабеллы в Испании, Генриха VII в Англии и Максимилиана в Священной Римской империи. Это нашло выражение в укреплении аппарата королевской власти, чьей постоянной политической функцией было подавление крестьянства и низов социальной иерархии. Государственная машина, кроме того, предназначалась для подавления групп и индивидов в рамках самого господствующего класса. Великий кризис, потрясший экономику Европы в XIV-XV вв., имел свои последствия на Востоке Европы (к востоку от Эльбы), где в XVI в. усилилась феодальная эксплуатация крестьянства. Политическим результатом этого в России и Пруссии стал восточный абсолютизм, современный западному, однако принципиально отличный по своему происхождению. Если абсолютистское государство на Западе было развёрнутым политическим аппаратом феодального класса, который принял коммутацию повинностей (замену натуральных на денежные), то абсолютистское государство на Востоке, напротив, было репрессивной машиной феодального класса в условиях консолидации крепостничества и скудного развития городской автономии. Однако, по мнению Д.Гольдфранка, заманчивая идея П. Андерсона отнести к абсолютизму европейского Востока Россию наряду с Австрией и Пруссией, не верна потому, что только российский абсолютизм развивался как крепостническое государство, и нигде больше в Европе нельзя отыскать идею общественной собственности, столь популярную в низших слоях общества.

Иной подход к построению типологии абсолютистских режимов был выражен в работе Т.Скокпол, где в основу была положена типология конфликтов: речь идёт об интерпретации структурных изменений в отношениях общества и государства в процессе социальных революций, причём даётся анализ этих изменений в конкретно-историчсеких условиях разных стран.²⁴ Задача такой типологии состоит в раскрытии в каждом конкретном случае комбинации социальных сил, которые делают возможным успешное осуществление социальной революции. Абсолютизм в рамках данного подхода выступает, следовательно, лишь как один из социальных факторов в процессе формирования определённого социального конфликта.

В ходе обсуждения проблем сравнительного изучения абсолютизма новую точку зрения высказала английская исследовательница М.Фулброк. Она критикует подход Андерсона за априористичность, стремление выделить «чистые» типы и формы развития социальных процессов, а также телеологизм, состоящий в предположении, что исторический процесс развивается целесообразно.

Неоднозначная трактовка классиками марксизма российского самодержавия привела к дискуссии о том, что же такое российское самодержавие -- особый вид абсолютной монархии западного типа или восточная деспотия?

Мнение участников дискуссии по поводу природы российской неограниченной монархии разделились. Меньшинство ученых во главе с Н. П. Павловой-Сильванской доказывало наличие в российском самодержавии признаков восточной деспотии, ссылаясь прежде всего на ряд высказываний К. Маркса, Ф. Энгельса и Г. В. Плеханова²⁵, похожей позиции придерживался и А.Н.Чистозвонов. В статье «Некоторые аспекты проблемы генезиса абсолютизма», носившей сравнительно-исторический характер, он высказал мнение о существовании двух типов абсолютизма -- классического европейского (например, Франция Людовика XIV) и азиатского (или полуазиатского). К последнему типу он отнес абсолютизм в Испании и России. При этом ссылался, прежде всего, на высказывания Маркса, который, анализируя политический строй в Испании XVII-XVIII вв., отмечал следующее: «Абсолютная монархия в Испании, имевшая лишь чисто внешнее сходство с абсолютными монархиями в Европе, вообще должна быть отнесена к азиатским формам правления». По мнению Чистозвонова, Маркс и Энгельс относили к испанскому варианту абсолютизма и российский абсолютизм. При этом абсолютизм они рассматривали в формально-юридическом смысле как неограниченную монархию, подразделяя ее, как минимум, на две разновидности -- абсолютные монархии Европы и азиатские формы правления, такой же позиции придерживался и А. Я. Аврех. Однако большинство ученых эту позицию не поддерживает. А. Л. Шапиро, Н. И. Павленко, А. Н. Сахаров, А. М. Давидович, Ю. Ю. Титов и др. доказывали, что Маркс имел в виду не разные типы абсолютизма, а региональные особенности абсолютной монархии как единой формы правления. По их мнению, Россия прошла те же этапы в становлении монархии, что и страны Западной Европы. Другое дело, что из-за влияния монголо-татарского ига Россия, во-первых, стадиально отстала от передовых стран Западной Европы, как в социально-экономическом, так и политическом плане, превратясь в страну догоняющего развития, и, во-вторых, длительная зависимость от Золотой Орды способствовала восприятию многих черт восточной политической системы (незначительная роль права в управлении страной, преобладание личного произвола правителя и т. д.). При этом обращалось внимание на то, что те черты, которые было принято считать проявлениями восточного деспотизма, обнаруживаются в той или иной мере и в практике большинства западноевропейских абсолютных монархий. Например, в период правления во Франции Людовика XIV личный произвол монарха играл значительную роль в определении внутренней и внешней политики. Так что даже теоретически разделение понятий на абсолютизм и восточную (азиатскую) деспотию весьма условно.