Холодная война

старый убежденный холостяк и, по-видимому, таковым и  останусь.

   Пикеринг (встает  и, подойдя к нему, говорит серьезно). Бросьте, Хигинс!

Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду. Приняв участие  в этой затее,  я

беру на себя ответственность  за судьбу девушки. Надеюсь, вы не попытаетесь

злоупотребить ее положением? Ясно?

   Хигинс. Что?  Ах, вот вы о чем!  Дело  свято  -  можете  быть  спокойны.

(Встает и объясняет.) Поймите, она ведь будет   моей  ученицей,  а  научить

чему-нибудь можно  лишь при условии, что личность  ученика  -  священна.  Я

научил десятки  американских миллионерш правильно  говорить по-английски,  а

это самые красивые женщины в мире. Я человек закаленный. На уроке  женщина

для меня все равно  что полено, и сам я не мужчина, а полено. Видите ли... 

   Миссис Пирс  приоткрывает дверь. В руках  у  нее  шляпа  Элизы.  Пикеринг

усаживается в кресло перед камином. 

   (Живо.) Ну  что, миссис Пирс? Все в порядке?

   Миссис Пирс (в дверях). Если разрешите,  мистер  Хигинс,  я  хотела  бы

сказать вам несколько  слов.

   Хигинс. Разумеется, миссис Пирс. Входите. 

   Она входит  в комнату. 

   Не сжигайте  это (он берет  у  нее   шляпу),  я  хочу  сохранить   ее  как

антикварную редкость.

   Миссис Пирс. Только, пожалуйста, поосторожнее, сэр.  Мне  пришлось  дать

девушке слово, что  я не сожгу эту шляпу, но немножко прокалить ее в  печке

отнюдь не мешает.

   Хигинс (поспешно  кладет шляпу на рояль). Спасибо  за предупреждение! Так

что же вы хотите мне  сказать?

   Пикеринг. Я  не помешаю?

   Миссис Пирс. Нисколько, сэр. Мистер Хигинс, очень прошу  вас  тщательно

выбирать выражения  в присутствии этой девушки.

   Хигинс (строго). Разумеется. Я  всегда  чрезвычайно   тщательно  выбираю

выражения. Почему вас  это беспокоит?

   Миссис Пирс (невозмутимо). Нет, сэр, вы вовсе  не  выбираете  выражения,

особенно если что-нибудь ищете или теряете терпение. Для  меня это не имеет

значения: я привыкла. Но, право, вам не следует ругаться при девушке.

   Хигинс (возмущенно). Я - ругаюсь! (С пафосом.) Я  никогда   не  ругаюсь.

Терпеть не могу сквернословия. Какого черта вы имеете в виду?

   Миссис Пирс (бесстрастно). Как раз  это   я  и  имею  в  виду,  сэр.  Вы

злоупотребляете бранными словами. С проклятиями я готова  примириться:  "к

черту", "на черта", "какого черта", "какому  черту"  -  это  еще  куда  ни

шло...

   Хигинс. Миссис  Пирс! Что за выражения я слышу  от вас! Ну, знаете!

   Миссис  Пирс  (твердо).  ...но  есть  одно  слово,  которое   я   самым

настоятельным образом  прошу  не  употреблять.  Девушка  только  что  сама

произнесла это  слово, стукнувшись о дверь. Кстати, оно начинается на ту же

букву. Девушке простительно, сэр, она с детства ничего другого  не слышала.

Но она не должна слышать этого слова от вас.

   Хигинс (надменно). Не припоминаю, чтобы я когда-нибудь  произносил  это

слово, миссис Пирс. 

   Миссис Пирс  пристально смотрит на него. Он  вынужден добавить  с  мнимым

беспристрастием судьи. 

   Разве в  редкие минуты крайнего и справедливого  возмущения.

   Миссис Пирс. Еще сегодня утром,  сэр,  вы  помянули  этим  словом  свои

ботинки, масло и  хлеб.

   Хигинс. Вот  как! Но это же просто метафора, вполне естественная в устах

поэта.

   Миссис Пирс. Как бы это ни называлось,  сэр,  прошу  вас  не  повторять

этого слова при  девушке.

   Хигинс. Ну  ладно, ладно, не буду. Это все?

   Миссис Пирс. Нет, сэр. Присутствие девушки  обязывает нас быть  особенно

аккуратными и опрятными.

   Хигинс. Несомненно. Вы совершенно правы. Это очень  важно.

   Миссис Пирс. Ее  нужно  отучить  от  неряшливости  в  одежде  и   нельзя

позволять ей разбрасывать повсюду свои вещи.

   Хигинс (подходя  к ней, торжественно). Золотые  слова! Я  как  раз  хотел

обратить на это  ваше внимание. (Отходит к Пикерингу, который  наслаждается

этим разговором.) Именно такие мелочи, Пикеринг, имеют  огромное  значение.

Береги пенсы, а  фунты сами себя сберегут - эту пословицу  можно  в  равной

мере отнести и  к нашим личным привычкам и  к деньгам. (Теперь Хигинс бросил

якорь на  коврике  у  камина  с  видом  человека,  занявшего  неприступную

позицию.)

   Миссис Пирс. Да, сэр. В таком  случае  я  попрошу  вас  не  выходить  к

завтраку в халате или, по крайней  мере,  возможно  реже  пользоваться  им

вместо салфетки. А если вы еще будете так любезны  и перестанете есть все с

одной тарелки и  запомните, что не следует ставить  кастрюльку  с  овсянкой

прямо на чистую скатерть, то у девушки перед глазами  всегда будет полезный

пример. Ведь на прошлой  неделе  вы  чуть  не  подавились  рыбьей  костью,

которая ни с того ни с сего очутилась в вашем  варенье.

   Хигинс (снявшись  с якоря, снова берет  курс  к  роялю).  Допускаю,  что

такое может произойти  со мной - по  рассеянности.  Во  всяком  случае,  не

часто. (Разозлившись.) Кстати, от моего халата чертовски  разит бензином.

   Миссис Пирс. Верно, мистер Хигинс. Но если  вы будете вытирать руки...

   Хигинс (вопит). Ну хорошо, хорошо, хорошо! Отныне  я буду вытирать их  о

свои волосы.

   Миссис Пирс. Надеюсь, вы не обиделись на  меня, мистер Хигинс?

   Хигинс (смутясь  при мысли, что его могли  заподозрить в  столь  недобрых

чувствах). Что вы, что вы, миссис Пирс! Вы совершенно правы. Я буду крайне

осмотрителен при  девушке. Теперь все?

   Миссис Пирс. Нет, сэр. Не  разрешите  ли  мне  дать  ей  пока  один  из

японских халатов, которые вы привезли из-за границы? Я просто  не  решаюсь

снова надеть на нее  старое платье.

   Хигинс.  Разумеется,  разрешаю.  Берите  все,  что   хотите.  А  теперь,

наконец, все?

   Миссис Пирс. Теперь все. Благодарю вас,  сэр. (Уходит.)

   Хигинс.  Знаете,  Пикеринг,  у  этой  женщины   совершенно   превратное

представление обо  мне. Я человек скромный и застенчивый. Мне  до  сих  пор

кажется, что я  не такой взрослый и внушительный,  как  другие.  И  тем  не

менее она глубоко  убеждена, что я  деспот,  домашний  тиран  и  сумасброд.

Почему - не понимаю. 

   Миссис Пирс  возвращается. 

   Миссис Пирс. Ну вот, сэр, неприятности уже  начинаются. Пришел  мусорщик

Элфрид Дулитл и  хочет вас видеть. Он говорит, что  здесь его дочь.

   Пикеринг (встает). Ого! Ну и ну! (Отступает к  камину.)

   Хигинс (быстро). Впустите-ка этого прохвоста.

   Миссис Пирс. Слушаю, сэр. (Уходит.)

   Пикеринг. А  может быть, он вовсе не прохвост, Хигинс?

   Хигинс. Вздор!  Конечно прохвост!

   Пикеринг. Прохвост  он или нет, но, боюсь, у вас  будут неприятности.

   Хигинс (самоуверенно). Не думаю. А если уж будут,  то скорее у него, чем

у меня. И уж, конечно, мы услышим что-нибудь интересное.

   Пикеринг. Насчет  девушки?

   Хигинс. Нет,  я имею в виду его речь.

   Пикеринг. О!

   Миссис Пирс (в дверях). Дулитл, сэр. (Впускает  Дулитла и уходит.) 

   Элфрид Дулитл - пожилой, но еще крепкий мусорщик  в рабочей одежде  и  в

шляпе, поля которой  закрывают шею и плечи.  У  него  энергичные,  довольно

интересные  черты  лица:  он  производит  впечатление  человека,  которому

одинаково чужды  страх и совесть. У него на редкость выразительный голос  -

результат привычки давать волю своим чувствам. В данный  момент  весь  его

вид говорит об оскорбленном достоинстве и решимости. 

   Дулитл (останавливается  в дверях, стараясь понять, к кому  из  двоих  он

должен обратиться). Профессор Хигинс?

   Хигинс. Да. Доброе  утро. Садитесь.

   Дулитл. Доброе  утро, хозяин. (Опускается на стул  с  важностью  сановной

особы.) Я пришел по очень важному делу, хозяин.

   Хигинс (Пикерингу). Вырос в Хоунслоу, мать, вероятней  всего, из Уэльса.

(Дулитлу, который  смотрит на него разинув рот.) Что вам нужно, Дулитл?

   Дулитл (угрожающе). Мне нужна моя дочь, вот что  мне нужно. Понятно?

   Хигинс. Вполне. Вы ведь ее отец, верно? Кому  же она  еще  нужна,  кроме

вас? Я рад, что  в вас еще жива искра отцовского чувства. Ваша дочь  здесь,

наверху. Забирайте  ее немедленно.

   Дулитл (встает, страшно обескураженный). Чего?

   Хигинс. Забирайте  свою дочь! Неужели вы думали, что я буду нянчиться  с

нею вместо вас?

   Дулитл (протестуя). Ну-ну, погодите же, хозяин,  да  разве  так  можно?

Разве так поступают  с человеком? Девчонка - моя, вы ее забрали  себе, а я с

чем остаюсь? (Снова  садится.)

   Хигинс. Ваша  дочь имела наглость явиться  ко мне и потребовать, чтобы   я

научил ее правильно  говорить, иначе ей  не  получить  места  продавщицы  в

цветочном магазине.  Разговор  происходил  при  этом  джентльмене  и  моей

экономке. (Наступая на него.) Как вы смели явиться  ко мне и  шантажировать

меня? Вы ее нарочно  сюда подослали.

   Дулитл. Что  вы, хозяин! Я тут ни при чем.

   Хигинс. Нет,  подослали. Откуда вы иначе  узнали, что она здесь?

   Дулитл (протестуя.) Легче, легче! Нельзя так сразу   брать  человека  за

горло!

   Хигинс. Берегитесь, как бы за  вас  не  взялась   полиция!  Чистой  воды

мошенничество! Он еще  мне угрожает! Попытка выманить деньги налицо! Сейчас

же звоню в полицию. (С решительным  видом  идет  к  телефону  и  открывает

справочник.)

   Дулитл. Да  разве я с вас хоть фартинг  потребовал? Вот  этот  джентльмен

пусть скажет. (Пикерингу.) Сказал я хоть слово о деньгах?

   Хигинс (бросает  справочник и подходит  к   Дулитлу).  Так  зачем  же  вы

пришли сюда?

   Дулитл (заискивающе). Зачем всякий пришел  бы  на  моем  месте?  Будьте

человеком, хозяин.

   Хигинс (обезоруженный). Элфрид, скажите, вы нарочно подослали  ее сюда?

   Дулитл. Не  подсылал, хозяин, чтоб мне с места  не сойти.  Могу  хоть  на

Библии присягнуть, я девчонку уже два месяца в  глаза не видел.

   Хигинс. Откуда  же вы узнали, где она?

   Дулитл ("сладко, печально"). Сейчас объясню, хозяин, дайте  только  рот