Эволюция чешского рыцарства

Тяжелое социально-экономическое положение обострялось политической ситуацией. По завещанию Карла IV страна была разделена между его сыновьями, а главную роль предстояло играть Вацлаву IV (1378 – 1419). Вацлав оказался неспособным удержать свои обширные владения. Он начал свое правление в обстановке папской схизмы. Отказавшись от союза с церковью, Вацлав попытался привлечь на свою сторону земанство (высшие феодалы союзниками стать не могли, так как постоянно стремились ослабить королевскую власть). Архиепископа Вацлав победил, но крупные феодалы организовали оппозицию во главе с паном из Рожмберка и при поддержке моравского маркграфа Йошта (двоюродного брата короля) и венгерского короля Сигизмунда Люксембургского (брата короля по отцу) [26, с. 10].

Оппозиция в 1394 году создала панский союз, захватила короля в плен и заперла в Пражском Граде, что вынудило Вацлава в 1396 году сделать шляхте ряд уступок, весьма существенно ограничивающих его власть. Высшие государственные должности полностью перешли в руки панского союза. К королю был приставлен совет, без согласия которого он не мог принимать никаких решений. В 1401 году Вацлав передал власть в Чехии совету из четырех панов [26, с. 11].

В конце XIV – начале XV вв. отношения между церковью и дворянством в Чехии были довольно напряженными. Выступление Яна Гуса создало новый и очень мощный фактор политической борьбы в чешских землях. Мощь этого фактора определялась тем, что учение и само имя Яна Гуса оказались способными объединить различные слои населения, интересы которых не только не совпадали, но и во многом противоречили друг другу.

Гусизм превращается в знамя антицерковной оппозиции, и это знамя прочно взяли в свои руки представители чешского дворянства. Шляхта в большинстве своем поддерживала идею секуляризации церковных земель. Для основной массы рыцарства характерно стремление поправить свое имущественное положение, увеличить политическое влияние за счет церкви.

Хроника Пера из Младонёвиц «Донесения о магистре Яне Гусе» сообщает о широкой поддержке взглядов Яна Гуса со стороны чешской шляхты: «Когда он [Гус] находился в упомянутой крепости – как уже сказано, в кандалах – в это же время благородные паны, рыцари и владыки чешского и польского народов – как из любви к правде и чести, так и во имя сохранения репутации славного королевства Чешского, - стремились, как наследники этого королевства, приложить все усилия к исправлению и возмещению ущерба [нанесенного королевству] и в поддержку упомянутого магистра Яна Гуса, некогда их проповедника и выдающегося учителя». Сплоченные в добром усердии и общем желании, они постановили подать и прочитать всему церковному собору или хотя бы представителям четырех народов этого собора – немецкого, английского, французского и итальянского – ниже излагаемый протест, при чтении протеста лично присутствовали от народа чешского вышеназванные паны: пан Вацлав из Дубы или из Лештва, пан Индрих Лецимбок, пан Вацлав Мышка из Градка, пан Богуслав их Доупова, пан Скала из Лилче и другие рыцари и владыки, находившиеся тогда в Констанце» [11, с. 39 – 40].

Чешское дворянство решительно осудило сожжение  на костре Яна Гуса. Оно направило Констанцкому собору протест против незаконной расправы с Гусом, скрепив этот документ 452 подписями и печатями. Особенно активно реагировали на сожжение Гуса низшие и средние дворяне, поставившие под протестом 391 подпись [28, с. 84].

 Низшее дворянство не только  стремилось поправить свои дела  за счет имущества церкви, но  имело и другие основания добиваться  реформ существующего строя, так как страдало не только от церковных феодалов, но и от панства. Чтобы увеличить свой материальный достаток и добиться участия в политическом управлении страной, рыцари готовы были рисковать своим положением и жизнью. В целом большая часть дворянства высказывала свое сочувствие секуляризационным тенденциям, заложенным в произведениях Гуса. Она приняла участие в борьбе за чашу как символ Реформации [26, с. 39 – 40].

В ходе гуситского движения все его участники были разделены на два лагеря: революционный лагерь таборитов, состоявший в основном из крестьянства и городской бедноты, и умеренный лагерь чашников, представлявший интересы дворянско-бюргерских кругов. Чашники, являвшиеся правым крылом в гуситском движении, получили свое название в силу того, что одним из их требований было уравнение мирян и духовенства в обряде причащения, требование причащения мирян не только хлебом, но и вином из чаши, в то время как последнее было исключительной привилегией духовенства. Единый обряд причащения «под обоими видами» символизировал идею социального равенства и отвечал стремлениям бюргерства и рыцарства уничтожить сословные привилегии католического духовенства, а вместе с тем лишить церковь ее экономического и политического могущества [23, с. 47].

Основные требования программы чашников были сформулированы в так называемых «Четырех пражских статьях»:

«Во-первых, чтобы слово божие по королевству Чешскому свободно и беспрепятственно возвещалось и проповедовалось христианскими священниками, как спаситель наш завещал... и чтобы слово божие проповедовалось на всяком языке.          

Во-вторых, чтобы священное таинство причастия телом и кровью христовой всем верным христианам, которым смертный грех не препятствует, под обоими видами, хлебом и вином, свободно давалось согласно заповеди спасителя.

          В-третьих, чтобы неправое обладание священников и монахов великими богатствами мирскими, которыми они владеют по светскому праву, во вред своему духовному сану и в ущерб светским властям, вопреки заповеди христовой, было прекращено и отнято и, чтобы согласно евангелию жизнь их стала примером для нас, пусть возвратятся они к тому апостольскому состоянию, в каком пребывал Христос со своими учениками; ибо написано в евангелии: "И призвав двенадцать учеников своих, Христос послал их, наказав им: "Не смейте владеть ни серебром, ни золотом, ни деньгами..." 
             В-четвертых, чтобы все смертные грехи, особенно явные, и другие непорядки, противные закону божию, разумно и справедливо искоренялись в каждом сословии теми, кому дана власть; пусть будет уничтожена дурная слава об этой земле, дабы принести благо королевству и языку Чешскому» [9].

Наибольшее значение для рыцарства имели третья и четвертая статьи, так как они обосновывали необходимость секуляризации церковно-монастырских владений и лишение духовенства светской власти.

В избранное на Чаславском сейме временное правительство вошли 5 панов, 5 рыцарей, 2 представителя таборитов, 8 представителей королевских городов, из них четверо пражане. «Четыре пражские статьи» были объявлены земским законом, а Сигизмунд лишен чешского престола [27, с. 74]

В лагере чашников рыцарство играло роль главной военной силы. Большая часть гетманов армии пражан происходила из рядов панства или рыцарства. Так, например, в 1421 году на должность пражского гетмана «Ян Желивский провел Яна Гвезду из Вицемилиц по прозвищу Бздинка, рыцаря, близкого по взглядам и делам к Жижке» [22, с. 65]. Ян Гвезда возглавлял пражские войска до февраля 1422 года, после чего перешел в лагерь таборитов [29, с. 137].

Рассмотрим вопрос о роли чешского рыцарства в лагере таборитов. Главным источником, освещающим военное искусство гуситов, является «Гуситская хроника» Лаврентия из Бржезовой. 

Именно рыцари стали ядром формирования гуситской кавалерии. Этот процесс происходил постепенно. В первых сражениях кавалерии у гуситов вообще не было либо ее численность была крайне незначительной. Начало становления гуситской кавалерии относится к весне 1420 года, когда табориты атаковали город и замок Вожице. Сообщается, что они «захватили там большую добычу, главным образом коней» [13]. При взятии замка Раби табориты захватили «ценное оружие и коней» [13]. Трофейное вооружение и лошади использовались для создания конных подразделений из «людей, подходящих для конницы» [13]. Кроме того, Ян Жижка организовал обучение кавалеристов [12, с. 84]. Можно предположить, что преподавать искусство конного боя могли лишь те, у кого уже был подобный опыт – рыцари.

Впервые гуситская кавалерия как самостоятельное, сравнительно крупное подразделение встречается в сражении под Табором с войсками пана Ольдржиха из Рожемберка, произошедшем в июне 1420 года. Воспользовавшись тем, что основные силы таборитов находились в Праге, 23 июня Ольдржих из Рожемберка осадил Табор. Узнав об этом, Микулаш из Гуси (один из таборитских гетманов) выступил из Праги на помощь осажденным. Он командовал отрядом из 350 всадников. На рассвете 30 июня Микулаш из Гуси неожиданно атаковал лагерь пана Ольдржиха. Осаждавшие, несмотря на численное превосходство, «обратили тыл и пустились в бегство, побросав много всякого добра» [13]. Отсюда можно сделать вывод о том, что главной ударной силой армии таборитов являлась рыцарская конница. Она обычно составляла в сражении резерв главнокомандующего и использовалась для ведения контратаки и преследования разбитого противника [38, с. 185].

Представители рыцарства, сражавшиеся в гуситских войсках, принесли с собой воинские традиции и обряды, характерные для рыцарских войск Западной Европы. В войсках таборитов мы встречаем обряд посвящения в рыцари. Лаврентий из Бржезовой сообщает, что после битвы у Вышеграда «Ешек, сын золотых дел мастера Ешека, вместе с Крушиной, Бочеком и Николаем из Гуси и многими другими храбро сражавшимися воинами заслужил в награду рыцарский пояс» [13]. 11 января 1422 года после взятия Немецкого брода Ян Жижка удостоился высшей награды – он был опоясан мечом. Этот обряд означал посвящение его в рыцари и считался высшей воинской почестью [22, с. 68].

С обычаями и порядками, принятыми в феодальном войске, связаны и общие принципы ведения боевых действий гуситских войск. Как это было в обычае войн в Западной Европе, рыцари не уничтожали захваченные в качестве военной добычи ценности, брали в плен и практиковали обмен пленными.

В сражении под Вышеградом многие рыцари Сигизмунда погибли под цепами крестьян, которые «в плен никого не брали, несмотря на то, что они (рыцари, сторонники короля Сигизмунда) клялись пребывать в плену и соблюдать закон божий до самой смерти» [13]. Шляхтичи же «брали в плен, кого только могли, и даже вырывали некоторых с большой для себя опасностью  из-под цепов братьев» [13]. Это было обусловлено моральным кодексом рыцарей. Гордость и уважение к врагу требовали предоставления противнику по возможности равных шансов. Убийство безоружного врага покрывало рыцаря позором [32, с. 93]. Кроме того, выкуп, полученный за пленных, был существенной статьей доходов средневековых рыцарей, а заплатить его мог только живой пленник.

Профессиональные воины, принадлежавшие к низшей шляхте, выполняли функции командующих в гуситских войсках. Первые таборитские гетманы – Микулаш из Гуси, Ян Жижка из Троцнова, Збынек из Бухова и Хвал из Маховиц – являлись людьми рыцарского сословия [17, с. 162].

После смерти Яна Жижки во главе войск, находившихся под его командованием (теперь они получили название «сироты») встал Кунеш из Беловице. С этого времени «сироты» во всех решающих случаях выступают бок о бок с таборитами, гетманами которых являлись рыцари Ян Гвезда, Богуслав Швамберк, Ян Рогач и другие опытные военачальники [22, с. 91].

Основой для изучения сословно-социального облика таборитского войска является «Книга казней» панов из Рожмберка. Она позволяет с большей или меньшей степенью достоверности определить социальный состав таборитских отрядов за период с 1420 по 1429 годы. Й. Мацек, изучив данные «Книги казней», установил, что из 500 дворян, чье социальное происхождение удалось установить точно, дворян, обвиняемых в связях с гуситами, было 14 человек, или 2,8%, в то время как к категории крестьян можно отнести 260 человек, или 53,2% [19, с. 404].   

В ходе гуситских войн в таборитском лагере произошли, однако, значительные изменения. Все более усиливались дворянско-бюргерские элементы. Обедневшее рыцарство, примкнувшее к армии таборитов, хотело в процессе борьбы с панами и католической церковью поправить свое положение. Лишь единицы из их числа пошли действительно до конца с таборитами и сражались с вместе с ними в битве у Липан (1434 год). Отошли от таборитов рыцари Збынек из Бухова и Хвал из Мазовиц, бывшие таборитские гетманы [16, с. 177].

К 30-м годам, шляхта, входившая в лагерь чашников, добилась выполнения основной части своих требований, и на первый план вышла задача установления мира и порядка в стране. Вместе с тем король Сигизмунд, папа римский и католические паны пришли к заключению о невозможности подавить силой гуситское движение. Это заставило их искать компромиссного соглашения с умеренной частью гуситов. Такое соглашение было заключено в конце 1433 года, а в 1434 году объединенные силы католической реакции и чашников нанесли решающее поражение таборитам в битве при Липанах. Значительную роль в поражении таборитов сыграла измена покинувшей поле боя таборитской конницы, состоявшей преимущественно из рыцарей [16, с. 180]. После этого было заключено окончательное соглашение между королем Сигизмундом и чашниками [36, с. 20].

По результатам гуситских войн в экономическом положении низшей шляхты произошли важные изменения. Та ее часть, которая оставалась на стороне короля Сигизмунда, захватила коронные земли (король не возражал – ведь шляхта служила ему). Земане-гуситы обогатились как за счет коронных, так и за счет церковных земель. Из некоторых земанов выросли вельможи – «погуситская аристократия» [26, с. 67].

В ходе гуситских войн резко возросла роль рыцарства в общественно-политической жизни страны. Низшая шляхта получила право делегировать своих представителей на политические форумы и занимать значительное число мест в органах управления страной. За период гуситских войн низшая шляхта сформировалась в политическое сословие и получила представительство в сейме. В сеймах, проходивших после гуситских войн, представители рыцарства заседали отдельно от панов, что предоставляло им больше самостоятельности. Должность наивысшего земского писаря закреплялась за представителем рыцарства. За рыцарством закреплялись 8 мест из 20 в земском суде [26, с. 68].

Сразу же после 1434 года в связи с возрождением «порядка и права» постановлениями сейма, решениями земского суда и рядом королевских указов изменения, произошедшие в период гуситского движения в пользу рыцарства и городов, были зафиксированы в праве. В 1435 году низшее дворянство добивается того, «чтобы паны, рыцари и паноши от каждого края сидели при земских досках (то есть заседали в сейме), ибо при короле Вацлаве, когда при досках только исключительно паны сидели, много притеснений было» [40, с. 166].