Япония в догосударственный период

Существует гипотеза, что раковинные кучи являлись местом обрядов —  проводов на небо душ съеденных животных, чтобы они вернулись и обеспечили людей пищей.

Название префектуры Кумамото (“Медвежья  основа”) на о-ве Кюсю свидетельствует  о проживании там в древности  социальной общности, поклонявшейся  медведю, считавшей его своим  тотемным предком. Такой тотем характерен для предков современных айнов, которые хоронили кости медведя  аналогично погребению человека.

Почитание в современной Японии лисиц, обезьян, черепах и змей можно  рассматривать как отголосок  тотемизма.

Наличие тотемизма в древней  Японии подтверждается и сказочным  образом птицы феникс Хоо с  головой петуха, шеей змеи, горлом ласточки, спиной черепахи и рыбьим хвостом.

В качестве тотемов-предков почитались и деревья: у айнов — вяз, из которого они делали орудия труда, добывали огонь путем трения, а из лыка изготовляли одежду; у тунгусских, маньчжурских народов и у японцев  таким деревом была сосна. Японцы почитали также кипарис и вечнозеленое дерево из семейства цитрусовых —  дикий апельсин (татибана). Под этими  деревьями-предками проводились языческие  обряды и осуществлялась меновая  торговля.

Наличие культа предков-женщин доказывается археологически их глиняными изображениями, обнаруженными не только в Японии, но и на огромной территории Азии и  Европы.

Развитие земледелия, его зависимость  от природных условий вызвали  появление аграрного и солярного  культов. Бессилие первобытного человека перед силами природы привело  к возникновению различных магических обрядов, которые характерны для  аграрного культа. Цель этих магических действий состояла в том, чтобы способствовать выпадению дождя, появлению солнца, созданию благоприятных условий  для произрастания и созревания сельскохозяйственных культур. Для  “отгона” злой силы широко практиковалась магия слова в виде ритуального  сквернословия, являвшегося древнейшей формой образного отрицания, преследовавшего  одновременно и цель утверждения, стимулирования плодородия и, в конечном счете, сохранения урожая.

Для усиления действия магических обрядов  земля уподоблялась женскому организму, а плодородие земли отождествлялось  с плодородием человека. Поэтому  имело место ритуальное обнажение  женщин-шаманок, обожествление половых  органов, приведшее к возникновению  фаллического культа, что подтверждается находками в неолите каменных палок (сэкибо) длиной от 40 см до 2,5 м  с утолщениями на концах. Поклонение каменному символу фаллоса просуществовало  в Японии до XIX в.

Солярный культ, отражавший суточный и годовой солнечные циклы, общий  для всего региона Юго-Восточной  Азии, пришел в Японию, по-видимому, из Кореи в виде мифа о Женщине-Солнце. В реконструкции он выглядит так: “В море обитает огромная Черепаха. Когда она всплывает на поверхность, ее можно принять за плавающий  остров-гору. На голове Черепахи располагается Дракон (Змей). Черепаха и Дракон — супружеская пара, которая то всплывает на поверхность, то погружается в воду. Они производят на свет дитя — Дочь-Солнце. Дитя появляется из головы Черепахи поначалу в стадии “предмета” — в виде цветка, красной яшмы, жемчужины и т. п. Дракон вымогает “предмет” у Черепахи, прячет его в пояс и держит при себе. Так он “донашивает” дитя. Однажды пара Черепаха и Дракон встречается с юношей, который забирает “предмет” у Дракона. Юноша относит его в свой дом, где он и превращается в красавицу-девушку, которая становится женой юноши. Жена готовит яства и потчует мужа (или занимается ткачеством или другой хозяйственной деятельностью). Муж без причины бранит жену. Жена в обиде покидает дом мужа и уходит в море, возвращаясь в свое “исходное состояние”: она оказывается вновь в голове Матери-Черепахи”. Иными словами, “появление солнца утром (или усиление его активности ранней весной) мыслится как рождение его в стадии предмета; максимальная его активность днем (или летом) мыслится как превращение в красавицу-девушку и супружество Женщины-Солнца. Угасание солнца вечером (или осенью) понимается как нарушение супружеских отношений Женщины-Солнца, как уход ее из дома мужа. Ночь (или зима) понимается как пребывание солнца в стадии смерти-зачатия в голове своей родительницы Черепахи. И так — каждый день, и так — каждый год”. (Никитина М. И. Древняя корейская поэзия в связи с ритуалом и мифом. М., 1982. стр. 145—146.)

Наличие в Японии солярного культа подтверждается археологически находкой в префектуре Акита на северо-востоке  о-ва Хонсю, в местности Ою, солнечных  часов в виде каменного круга  диаметром в 14,5 м, в северо-западной части которого находится каменный “небесный столп” (менгир), а вокруг него радиально располагаются продолговатые  крупные камни. Все это сооружение окаймляется вторым каменным кольцом  диаметром в 46,5 м. Среди камней были обнаружены сэкибо, зернотерки, каменные тарелки.

Аналогичные солнечные часы имеются  в Англии (Стоунхендж), во Франции (Южная  Бретань, к северу от города Карнак), в США (штат Нью-Мексико, каньон Чако), что свидетельствует о всемирном  распространении солярного культа и опровергает “монополию” на него японцев.

Таким образом, религия древних  японцев прошла практически те же этапы развития, что и религия  у других народов, пережитки древних  верований сохранились в Японии и по сей день, будучи синтезированы  синтоизмом.

Одним из важнейших обрядов родового общества являлась инициация — своеобразный “первобытный университет”, по прохождении  которого молодые люди становились  взрослыми полноправными членами  коллектива. Обряд инициации символизировал смерть новообращаемого (неофита), его  “путешествие” в страну мертвых, к тотемному предку, у которого он якобы проходил курс “обучения”, и последующее возвращение в  свой коллектив уже иным, взрослым человеком. Во время обряда инициации  неофиты отделялись от коллектива, поселялись отдельно в “мужском” (и, соответственно, “женском”) доме, где  они обучались навыкам владения оружием, приемам охоты, знакомились  с мифами своего рода. Здесь проверялась  их физическая и моральная стойкость  путем нанесения ранений и  других испытаний. Те из неофитов, которые  выдерживали эти истязания, в  конце обряда инициации омывались, одевались в новую одежду, и  нареченные взрослым именем, возвращались в свой коллектив, где даже родители относились к ним как к совсем другим, взрослым людям. Обряд инициации  юношей описан этнографами довольно подробно. Инициация девушек освещена в этнографической литературе хуже, но социальная его суть аналогична. Во время обряда инициации девушек  глава социального коллектива осуществлял  их ритуальную дефлорацию, пережитки  которой сохранились в период средневековья в праве феодала  на “первую ночь”.

Описание обряда инициации у  японцев не сохранилось, однако его  реликты дают полное основание утверждать, что Япония и в этом отношении  не была исключением. Доказательство тому — обряд совершеннолетия “гэмбуку”: за 1—2 года до обряда у юношей подбривали волосы на углах лба, над висками. Сам обряд совершался в 12-летнем, а позднее — в 15-летнем возрасте, когда мальчику впервые делалась взрослая прическа “мотодори”: пучок  скрученных волос перегибали и завязывали на макушке. Срезание “мотодори” считалось  величайшим бесчестьем. Обряд завершался надеванием парадного головного  убора — “вороньей шапки” и  заменой детского имени на взрослое.

Девушкам на голову одевалось украшение  в виде “цветочного парика”, который, по-видимому, первоначально изготовлялся из перьев.

В японской деревне до конца XIX в. сохранялись  мужские и женские “молодежные  группы” — институт совместного  обучения и воспитания юношей и девушек, их подготовки к хозяйственной деятельности, сельским обрядам и церемониям, к  брачным и семейным отношениям. В  эти группы вступали юноши и девушки  в 15-летнем возрасте и выбывали из них  при вступлении в брак. Молодежные группы жили самостоятельно в особых “молодежных домах” и возглавлялись либо “домовыми родителями”, либо заместителями старост.

В период существования племенной  религии — шаманизма — возникает  устная история. Рассказы о прошлом  включали историю данной местности, смесь реальных фактов и легенд, предсказаний, сновидений, моральных  норм и генеалогий наиболее именитых представителей родоплеменной знати. Хранителями устной традиции первоначально  выступали главы общин, выполнявшие  жреческие функции. Затем появились  специальные сказители, которые  стали уважаемыми членами наиболее могущественных семейных групп, хранителями  и толкователями прошлого. Во время  похорон они выступали со “словом-воспоминанием”, где говорилось не только о деяниях  покойного, но и о подвигах его  предков. Эти сказы, по-видимому, стали  записываться в V в., когда среди иммигрантов  появились “люди грамоты” (фухито), знавшие китайский язык, производившие  необходимые административно-хозяйственные  записи и ставшие придворными  историографами. Появление письменности датируется началом V в. и подтверждается археологически надписью на мече из кургана  Фунаяма (совр. префектура Кумамото, о-в  Кюсю): “Тому, кто будет носить этот меч, даруются долголетие, много детей  и внуков”. По поверьям того времени  предмет с начертанным текстом  считался облеченным магической силой, что впоследствии распространилось на письменные тексты вообще.

Учет налоговых поступлений, проведение переписей осуществлялись на китайском  языке, который стал распространяться среди придворной аристократии. Однако уже в конце VI в. стала употребляться  и японская азбука катакана. Археологи  обнаружили на кирпиче производственный знак, изображенный японской азбукой.

В VI—VII вв. составляются официально-правительственные  писаные истории. В них фиксировались  лишь те события, которые соответствовали  интересам правящего дома, и опускались сведения о его противниках. Первыми  письменными памятниками VI в. были “Хроника императорского дома” (“Тэйки”) и  сборник древних мифических и  легендарных сказаний о первых правителях “Древние слова” (“Кюдзи”), которые  легли в основу последующих японских летописей.

Распространению китайской письменности способствовало конфуцианство, завезенное в Японию в V в., однако в то время  наибольшее влияние на культуру оказал буддизм. Его появление в Японии датируется также началом V в., но особенно интенсивно буддизм стал внедряться с конца VI в. как идеологическое оружие укрепления центральной власти. Буддизм был синкретической идеологической формой, которая объединяла помимо религиозных воззрений также этические и эстетические нормы раннефеодального общества. Буддизм принес с собой свою культуру, составной частью которой являлась и наука: многие трактаты излагали вопросы мировоззрения, человеческой жизни, содержали сведения по астрономии, физике, психологии, философии и другим отраслям знания, а также литературу разных жанров — повествовательной прозы (жития святых), риторической прозы (проповеди), документальной прозы (церковные уставы).

Буддизм оказал влияние и на архитектуру: многоярусные буддийские сооружения устремлялись ввысь, что отражало идею связи исполненного тяжких страданий мира земного с  небесным царством Спасения.

Вместе с тем торжественный  облик храма-дворца с интерьером, наполненным скульптурными изображениями  Будды, бодхисаттв, сверкающей ритуальной утварью, выкованными из серебра  букетами цветов, богатейшим, с течением времени все усложняющимся декором, представлял для японца совершенно новое явление. Если синтоистское святилище  с его чистыми и пустынными дворами тщательно изолировалось  несколькими оградами от посторонних  взглядов, то территория буддийских храмов предназначалась для пышных торжественных  обрядов и различных празднеств.

Самые ранние буддийские сооружения на японской земле, дошедшие до наших  дней, не только представляют современному человеку материалы, каноны и декор  древнеяпонских сооружений, но в силу воспринятого ими китайского влияния  являются сейчас единственными свидетельствами  древнекитайской и древнекорейской  архитектурной традиции. В Китае  и Корее подобных сооружений древнего периода не сохранилось.

Наиболее известным среди сооружений древнего зодчества Японии является единственное в стране, сохранившееся  до наших дней и самое древнее  деревянное сооружение в мире монастырь  “Благоденственного Закона” —  Хорюдзи. Основанный в 607 г. по приказу  сётоку-тайси он расположен в окраинной  части современного города Нара. Храмово-монастырский комплекс Хорюдзи с его пагодой  Годзююто, Золотым павильоном —  Кондо, с асимметрией и свободной  планировкой входящих в него других архитектурных сооружений показал  очевидное умение японских строителей использовать каноническую схему, заимствованную из Китая для формирования и выражения  национальных художественных идеалов.

Главное здание храма — Золотой  павильон — имел настенную роспись  корейского художника Тамджин из Когурё. Все сооружение было выдержано  в стиле Асука с характерным  ветвистым растением в орнаменте. (Асука — наименование периода  с 593 по 710 г. по месту резиденции двора  правителя в современной префектуре Нара, где археологами раскопан храм Асука-дэра.) Этот орнамент первоначально  зародился в Египте и Ассирии, получил свое завершение в античной Греции и перешел затем во все  страны Востока.

В сохранившихся трех статуях Будды, установленных в 623 г., искусствоведы  обнаружили сходство со статуями Северовейского государства, созданными в период, когда  оно было отдельным Сяньбийским  царством и, таким образом, определили истоки искусства Асука.

Фрески Хорюдзи, пострадавшие во время  пожара 1949 г., подтверждали связь японского  искусства VII в. с индийским искусством времен империи Гуптов IV—V вв.

В храме имелся ковчег, расписанный  картинами из жизни Будды, и шелковый занавес с вышитой картиной “Небесного царства” и изречением сётоку-тайси: “Наш мир — обман. Только Будда  — истина”. Предание приписывало  вышивку жене сётоку-тайси — Татибана Ирацумэ, которая верила, что своей  работой она будет способствовать возрождению в потустороннем  мире усопшего супруга. 

2.1 Образование раннефеодального  государства

Специфика исторического развития Японии состояла в непосредственном переходе от первобытнообщинного строя  к феодализму, минуя рабовладельческую  формацию. И хотя эту точку зрения разделяют далеко не все японские историки, она в последнее время  завоевывает все больше сторонников. Наиболее глубоко она разработана  и обоснована основоположником советской  школы японоведения академиком Н. И. Конрадом.

Датой образования в Японии раннефеодального государства стал 645 год, когда противники Сога объединились, организовали заговор  во главе с представителями царского дома Наканооэ и членом старинной  жреческой группировки Накатоми Каматари и совершили государственный переворот. Во время приема корейских послов заговорщики напали на Сога Ирука, убили его и перебили остальных Сога, а их дворец сожгли. На престол был возведен старейший из Сумераги — Кару под именем Котоку, годы правления которого (645—654) получили наименование “Великих перемен” (Тайка). Под “Великими переменами” подразумевались реформы Тайка, согласно которым вместо ранее существовавшего племенного союза было создано государство по китайскому образцу. При этом вводилась китайская система обозначения годов правления императоров особым девизом, по которому стали вести официальное летосчисление.