Совершенствование системы материально-технического снабжения ДОАО «Ижмаш-авто»

Кроме того, в 1934 г. Госплану СССР было поручено разрабатывать общехозяйственные материальные балансы и планы распределения ресурсов. Он составлял планы снабжения промышленности важнейшими и дефицитными видами продукции. Номенклатура планов МТС в 1930-е годы достигала 250 наименований. Эти планы затем утверждались правительством. Как отмечали современники, деятельность Госплана во многом сводилась «мелочному распределению материалов и оборудования между большим числом потребителей».

Во-вторых, с 1925/1926 хозяйственного года на все промышленные предприятия был распространён тот же порядок обеспечения материальными ресурсами, который раньше действовал в отношении предприятий тяжёлой промышленности. Иными словами, всякие самостоятельные закупки и продажи на «вольном рынке» были прекращены, а вместо них было установлено вертикальное распределение, когда вышестоящие органы собирают заявки на материальные ресурсы у нижестоящих и подают их на более высокие иерархические уровни. Там на основе заявок составляются квартальные и годовые материальные балансы, служащие базой для планов распределения ресурсов по запрашивающим их отраслям.  

Каким же образом формировались эти балансы и позволяли ли они действительно уравновешивать спрос на материальные ресурсы и их предложение? Вот свидетельство современника о практике планирования МТС: «Основным и доминирующим методом обработки заявок при их прохождении по иерархической лестнице является простое суммирование — в тресте заявок предприятий, в объединении потребителей заявок трестов, в объединении поставщиков заявок объединений-потребителей и т.д. В некоторых случаях, надо отметить, имеет место исправление заведомых ляпсусов и ошибок, а иногда и некоторое «приплюсовывание» к заявке завода кое-чего от себя заботливым хозяином в лице треста и объединения. Последнее чаще всего делается потому, что вышестоящий орган управления промышленностью более искушён в конъюнктуре, более осведомлён о предполагаемом проценте удовлетворения по поданным заявкам, чем предприятие. Таким образом, восходя до объединения-поставщика, эти просуммированные заявки становятся автоматически второй частью... баланса производства и распределения. Далее эта часть баланса сопоставляется объединением-поставщиком с первой частью баланса — размерами производства товарной продукции. Естественным результатом такого сопоставления является в 99% из 100 констатация разрыва между планом производства и поданными, просуммированными и явно преувеличенными заявками, т. е. дефицит в балансе производства и распределения».

Распределение ресурсов, по словам этого же современника, производилось аналогичным образом: «…единственным средством распределения является арифметический приём несложного пропорционального деления, приём определённых процентных отношений к поданным заявкам. В лучшем случае эти процентные отношения индивидуализировались в зависимости от характера потребителей, которые разбиваются на несколько категорий, и для каждой категории устанавливается определённый процент удовлетворения заявок». Такой порядок распределения подстёгивал предприятия к ещё большему завышению своих потребностей: «…выявляется совершенно определённо общая тенденция предприятий к составлению плана с огромнейшим преувеличением от 25 до 50% против тех потребностей, которые вытекают из нормальных расходных коэффициентов».

Любопытно, что хроническое завышение своих потребностей  отмечается исследователями материально-технического обеспечения в СССР и десятки лет спустя. Выходит, что за многие годы в планировании МТС не был достигнут сколько-нибудь значительный прогресс. И в 1980-х гг. плановикам не удавалось уравновесить потребности в ресурсах с их производством, что вносило нестабильность в общую систему планирования. Планы приходилось постоянно корректировать, чтобы заполнить разрывы между спросом и предложением. 

В-третьих, основной формой договорных отношений становится плановый договор, который модифицировался столь же часто, сколь часто проводились реорганизации. Общей чертой всех этих разновидностей планового договора была их унифицированность. Если раньше контрагенты сами определяли форму и условия договора, то теперь им навязываются централизованно издаваемые типовые договоры. В начале 1930-х гг. основной формой договорных связей объявляется так называемый генеральный договор, который представлял собой соглашение об установлении снабженческо-сбытовых отношений, заключавшееся не непосредственно между предприятием-поставщиком и предприятием-потребителем, а между  стоящими над ними органами управления: главками и/или сбытами на стороне поставщика и главками и/или сбытами на стороне заказчика. Уже на основе этого соглашения предприятия-контрагенты составляли локальные договоры, или договоры исполнения, в которых конкретизировались условия сделки. Цены и количества во всех договорах должны были быть жесткими. При отсутствии фиксированных цен допускалось применение в договорах цен, установленных по соглашению участников. Таким образом, в промышленности воцарилась такая система договорных отношений, при которой субъекты нижнего уровня иерархии потеряли свободу выбора своих торговых партнёров и были поставлены в этом плане в подчинение среднему звену управления. 

Как видно, все слабости централизованного планирования, проявившиеся в годы гражданской войны, обнаружились вновь. В жёстко регламентируемой большой и сложной системе неизбежно складывается многоуровневая иерархия. Это затрудняет слежение за деятельностью низовых хозяйствующих субъектов. Информация, необходимая центральному руководству для принятия решений, проходя весь путь снизу вверх, подвергается искажениям. Как следствие, реакция на внешние шоки замедляется, что ставит под угрозу стабильность системы. Поэтому, чтобы сделать систему более гибкой, центральное руководство негласно предоставляет известную свободу среднему уровню. Главки сами ищут партнеров, сами договариваются, а в некоторых случаях даже сами устанавливают цены. 

Одним из последствий этой свободы и было возникновение «отраслевых империй». Дефицитность общеэкономической системы подталкивала их к самоизоляции путём создания собственного производства для выпуска необходимых материальных ресурсов и своей снабженческо-сбытовой системы для поиска этих ресурсов на стороне. В результате хозяйство раскалывается на субхозяйства, соперничающие друг с другом за обладание ресурсами. 

Вышеописанная система МТС в основных своих чертах сохранилась до середины 1950-х гг. Временами производились незначительные бюрократические перестановки, обусловленные, возможно, политическими причинами.  

Осуществлявший прежде общее руководство снабжением Госплан (составление планов распределения важнейших видов продукции) в 1947 г. был реорганизован: его лишили снабженческих функций, передав их вновь образованному Комитету Совета министров СССР по снабжению народного хозяйства (Госснабу). Впрочем, в 1953 г. Госснаб вернули в лоно Госплана.  

Гораздо более серьёзные изменения последовали в 1958 г. в связи с общей перетряской управления экономикой. Сразу после упразднения промышленных министерств их центральные и местные снабженческо-сбытовые органы (сбытовые конторы, базы, склады и т. п.) были вверены Госплану СССР и находились некоторое время в распоряжении его главков (главных управлений по сбыту продукции), специализировавшихся на планировании и распределении конкретных товарных категорий. А в 1958 г. эти местные органы были подчинены совнархозам.  Таким образом, и снабженческая функция была перестроена по территориальному признаку и теперь использовалась в интересах территориальной, а не отраслевой бюрократии. 

В сентябре 1965 г. был вновь возрождён Госснаб СССР.  Он подразделялся на главки — Союзглавснабсбыты, — специализировавшиеся на продукции производственного назначения определённой обобщённой товарной группы. Например, существовали Союзглавметалл, Союзглавуголь, Союзглавнефть, Союзглавхим и т. п. Но нижний уровень Госснаба образовывали всё те же территориальные органы снабжения, некогда обслуживавшие министерства и совнархозы, и сохранённые после упразднения последних. Это обуславливалось тем, что в большинстве бюрократических перестроек нижние звенья претерпевают, как правило, наименьшие изменения: во-первых, они гораздо более многочисленны, чем верхние и средние звенья, а во-вторых, они в большей степени ориентированы на исполнительскую деятельность, инвариантную всем политическим сдвигам.  

Основными задачами всей этой снабженческо-сбытовой машины было распределение между промышленными потребителями продукции, которой не занимался Госплан, и согласование планов материально-технического обеспечения. Так, была создана могущественная система Госснаба, взявшая на себя значительную часть материально-технического обеспечения и дожившая до последних дней СССР. К концу 1960-х гг. система Госснаба снабжала уже 90 тысяч промышленных и строительных предприятий, обслуживая 60% общего товарооборота продукции производственного назначения. 

Образование Госснаба, однако, не означало, что с отраслевой (ведомственной) системой МТС полностью покончено. Промышленные министерства по-прежнему обеспечивали свои предприятия материальными ресурсами через свои главснабы (сбыто-снабженческие главки). Эти главснабы выступали в качестве фондодержателей материальных средств, выделенных в распоряжение их министерств. Они распределяли эти средства между производственными главками министерства. Кроме того, они отвечали за заключение договоров на поставку продукции предприятиями их министерства.  Вообще весь оборот продукции производственного назначения, происходивший между структурными единицами (например, предприятиями) того или иного ведомства,  обслуживался, как правило, самим этим ведомством. 

В результате в середине 1960-х гг. сформировалась та система МТС, которая действовала до 1991 г. На вершине её стоял Госплан, распределявший «наиболее важную продукцию, имеющую народнохозяйственное значение и применяемую в огромных количествах» (например, уголь, автомобильный бензин, дизельное топливо, прокат чёрных металлов, стальные трубы, важнейшие химикаты, строительные материалы, лес, бумага, картон, важнейшие виды машин, а также новые виды продукции и импортные изделия). Его дополнял Госснаб со своей обширной сетью территориальных органов (контор, складов, баз, оптовых магазинов и т. д.). Параллельно действовали ведомственные органы снабжения.  О том, какую роль играла каждая из этих структур в материально-техническом обеспечении производственного сектора, характеризует распределение реальной экономической власти между различными звеньями управления. Доля центральных органов (Госплан и Госснаб) в общей номенклатуре сравнительно невелика, и основная тяжесть распределения продукции падает на средний и нижний уровни МТС. Кроме того, заметно возрастание роли министерств в материально-техническом обеспечении. В то же время по своей важности для экономики страны распределяемые Госпланом и Госснабом ресурсы стоят намного выше, чем средства, которыми оперировали учреждения более низких уровней. 

В начале 1980-х гг. развёрнутая номенклатура выпускаемых промышленностью изделий по типам, маркам, сортам, моделям и т.п. насчитывала свыше 20 млн. позиций. А к концу 1980-х гг. она достигла уже 25 млн. наименований.  Естественно, что по такому количеству показателей невозможно построить никакого плана. Это и заставило плановиков ограничиться планированием довольно узкого круга наименований, предоставив хозяйствующим субъектам низших уровней самим договариваться между собой о том, какие конкретно изделия они будут покупать или продавать. Здесь перед предприятиями (особенно перед поставщиками) открывалась некоторая свобода выбора, и следовательно, развитие «централизованно планируемого» хозяйства приобретало элемент стихийности. 

Начиналось планирование с подачи предприятием в вышестоящий орган заявки на материальные ресурсы. Таким органом мог быть либо отраслевой главк, в непосредственном подчинении у которого находилось предприятие, либо некое промежуточное звено (например, трест или производственное объединение), связывавшее предприятие с главком. Заявки, поданные всеми предприятиями министерства, агрегировались в главснабе этого министерства и в сводном виде направлялись в Госплан и Госснаб. Нужно заметить, что далеко не все ведомства включались в народнохозяйственный план, и в этом случае они не должны были подавать свои запросы в центральные распределительные органы. Собрав информацию, поступившую изо всех отраслевых министерств, Госплан разрабатывал годовой план снабжения по укрупнённой номенклатуре, который затем передавался на утверждение в правительство. После утверждения этого плана начиналось обратное движение плановых заданий: сверху вниз — каждому министерству сообщали, какие и в каком количестве ему выделены ресурсы (фонды). Министерство через свои главки распределяло фонды между своими предприятиями. Но поскольку фонды эти носили обобщённый характер, предприятие должно было само специфицировать свои потребности в материальных ресурсах (т. е. указать конкретные характеристики — сорт, профиль и т. д. — требуемых ему средств), обратившись в территориальные управления Госснаба. На основе этих данных территориальные органы снабжения производили загрузку предприятий-изготовителей заказами. Иными словами, они выдавали предприятиям-поставщикам наряды-заказы на запрошенную у них продукцию. Далее ситуация могла развиваться двояким образом: либо поставщики выходили непосредственно на заказчиков, указанных в нарядах, и должны были заключить с ними договор на поставку затребованной у них продукции, либо эта продукция поставлялась в адрес органа снабжения, который затем передавал её заказчику. Таким образом, в последнем случае поставщик и потребитель действовали совершенно изолированно друг от друга, и обратная связь между ними практически отсутствовала. 

Все эти организационные перестройки не затронули, однако, особенностей построения данной системы. Главной особенностью является чрезмерно растянутая вертикальная цепочка согласований вкупе с высокой степенью централизации снабжения. До перестройки 1957 г. заявки на материальные ресурсы проходили через 5—6 инстанций, сообщения о выделенных фондах поступали предприятиям также через 5—6 инстанций, 3—4 из которых находились в Москве. Спецификации на выделенные ресурсы должны были преодолеть 5 и более инстанций, а в выдаче заказов участвовало 6 и более учреждений.  Последующие реорганизации МТС ничуть не изменили положения. Неудивительно, что скорость течения информационных и материальных потоков в сфере МТС была крайне невелика: «... чтобы пройти путь только в одном направлении — снизу вверх, от предприятия до Госплана СССР, требовалось 3—4 месяца. Чтобы вернуться назад — сверху вниз, уже в виде материальных фондов, нужно было ещё столько же времени». Даже если бы хозяйствующие субъекты нижних уровней подавали наверх абсолютно верную информацию, решения центрального руководства всё равно базировались бы на ложных, устаревших данных из-за медлительности их передачи и обработки. Что же говорить о движении заведомо искаженных данных... Это ещё раз подтверждает тезис о неэффективности многоуровневой бюрократической машины, формирующейся в целях управления большой системой.