Международно-правовая ответственность

Контрмеры в связи с международно-противоправным деянием (ст. 22). "Противоправность деяния государства, не соответствующего международно – правовому обязательству этого государства в отношении другого государства, исключается, если и в той мере, в какой это деяние является контрмерой, принятой против последнего государства в соответствии с главой II части третьей" (ст. 49 – 53 Проекта 2001 г.).

В ст. 49 определены цель и пределы контрмер. "1. Потерпевшее государство может принимать контрмеры против государства, ответственного за международно-противоправное деяние, только с целью побудить это государство выполнять его обязательства согласно части второй. 2. Контрмеры ограничиваются временным неисполнением международно-правовых обязательств принимающего такие меры государства в отношении ответственного государства. 3. Контрмеры, по возможности, принимаются таким образом, чтобы позволить возобновление исполнения соответствующих обязательств".

В ст. 50 перечислены обязательства, не затрагиваемые контрмерами. "1. Контрмеры не могут затрагивать: обязательств воздерживаться от угрозы силой или её применения, закреплённого в Уставе ООН; обязательств по защите основных прав человека; обязательств гуманитарного характера, запрещающих репрессалии; иных обязательств, вытекающих из императивных норм общего международного права. 2. Принимающее контрмеры государство не освобождается от выполнения своих обязательств: по любой процедуре урегулирования спора, применимой между ним и ответственным государством; уважать неприкосновенность дипломатических агентов и консульских должностных лиц, дипломатических и консульских помещений, архивов и документов".

Статья 51 указывает, что "контрмеры должны быть соразмерны причинённому вреду с учётом тяжести международно-противоправного деяния и затронутых прав".

В ст. 52 перечислены условия, относящиеся к применению контрмер. "1. До принятия контрмер потерпевшее государство должно: а) потребовать …от ответственного государства выполнения его обязательств; b) уведомить ответственное государство о любом решении принять контрмеры и предложить провести переговоры с этим государством. 2. Несмотря на положение пункта 1 b, потерпевшее государство может принимать такие неотложные контрмеры, которые необходимы для обеспечения его прав. 3. Контрмеры не могут применяться, а в случае их принятия должны приостанавливаться без необоснованного промедления, если: а) международно – противоправное деяние прекращено; и b) спор находится на рассмотрении суда или трибунала, компетентного выносить обязательные для сторон решения. Пункт 3 не применяется, если ответственное государство не осуществляет добросовестно процедуры урегулирования спора".

В ст. 53 указывается, что "контрмеры должны быть прекращены как только ответственное государство выполнит свои обязательства, связанные с международно-противоправным деянием…".

Форс-мажор (ст. 23). "1. Противоправность деяние государства, не соответствующего международно-правовому обязательству этого государства, исключается, если это деяние обусловлено форс-мажором, то есть появлением непреодолимой силы или непредвиденного события, не поддающихся контролю государства, которые сделали в данных обстоятельствах выполнение обязательства материально невозможным. 2. Пункт 1 не применяется, если: а) форс-мажорная ситуация обусловлена, либо целиком, либо в сочетании с другими факторами, поведением ссылающегося на неё государства; или b) государство приняло на себя риск возникновения такой ситуации".

В частности, при форс-мажоре речь может идти о ситуациях, вызванных явлениями природы (наводнение, землетрясение, цунами, эпидемия и т.п.). Форс-мажор как основание для освобождения государства от ответственности предусмотрен во многих международных договорах.

Форс-мажор не относится к ситуациям, которые затрудняют выполнение обязательства, например к экономическому кризису. Форс-мажор издавна признан судами в качестве общего принципа права[Решение Постоянной палаты международного правосудия по делам о сербском и бразильском долгах //PCIJ. 1929. Ser. A. No. 20. P. 33 – 40; ibid., 1929. Ser. A. No. 21. P. 120]. Он нашёл отражение и в универсальных конвенциях, например в отношении мирного прохода судов через территориальное море в соответствии с Конвенцией ООН по морскому праву 1982 г. (ст.18.2)[Организация Объединённых Наций Конвенция по морскому праву (Монтего-Бей, 10 декабря 1982 года)].

В Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г. содержится положение, согласно которому на материальную невозможность нельзя ссылаться, "если эта невозможность является результатом нарушения этим участником либо обязательства по договору, либо иного международного обязательства…" (ст. 61)[Международное право. Особенная часть: учеб. для студентов юрид. фак. и вузов/И.И. Лукашук; Рс.Акад.Наук, Ин-т государства и права, Академ. правовой ун-т.- Изд. 3-е, перераб. и доп.- М.: Волтерс Клувер, 2008.- С. 394.].

Бедствие (ст. 24). "1. Противоправность деяния государства, не соответствующего международно-правовому обязательству этого государства, исключается, если у исполнителя данного деяния не было в ситуации бедствия иного разумного способа спасти свою жизнь или жизнь вверенных ему других лиц. 2. Пункт 1 не применяется, если: а) ситуация бедствия обусловлена, либо целиком, либо в сочетании с другими факторами – поведением ссылающегося на него государства; или b) данное деяние с вероятностью создаст сравнимую или большую опасность".

Например, капитан судна, терпящего бедствие, пытается укрыться от шторма в иностранном порту, не имея на то разрешения, или пилот летательного аппарата совершит без разрешения вынужденную посадку на иностранной территории, с тем чтобы избежать неминуемой катастрофы и спасти пассажиров, или капитан судна отказывается от спасения человека в воде, поскольку это может быть связано с реальной гибелью собственного судна и вверенных ему пассажиров. Во всех этих случаях формально имеют место нарушение государственных границ другого государства и обязанность оказывать помощь в море всем терпящим бедствие, однако эти неправомерные действия произошли в силу исключительных обстоятельств.

Вместе с тем возможен и другой вариант, когда подводной лодке, у которой произошла серьёзная авария с ЯЭУ, может быть отказано в осуществлении права вынужденного захода в порт, поскольку авария ЯЭУ может привести к ядерному взрыву. В этом случае ядерный взрыв не только уничтожил бы саму аварийную подводную лодку, но и весь порт со всем его населением. А если такой ядерный инцидент всё же произойдёт в порту или в территориальном море иностранного государства и этому государству будет нанесён ущерб, государство флага аварийной подводной лодки не будет освобождено от материальной ответственности со ссылкой на ситуацию бедствия.

Состояние необходимости (ст. 25). "1. Государство не может ссылаться на состояние необходимости как на основания для исключения противоправности деяния, не соответствующего международно-противоправному обязательству этого государства, за исключением тех случаев, когда это деяние: а) является единственным для государства путём защиты существенного интереса от большой и неминуемой опасности; и b) не наносит серьёзного ущерба существенному интересу государства или государств, в отношении которых существует данное обязательство, или международного сообщества в целом. 2. В любом случае государство не может ссылаться на состояние необходимости как основание для исключения противоправности, если а) данное международно-правовое обязательство исключает возможность ссылки на состояние необходимости; или b) это государство способствовало возникновению состояния необходимости". Вместо этого термина в российской юридической литературе, как правило, применяется термин "состояние крайней необходимости".

Ссылки на необходимость хорошо известны международной практике. Чаще всего ссылались на финансовую необходимость для оправдания невыполнения обязательств. Ссылаться на неё и для защиты других интересов, в частности для охраны окружающей среды, защиты самого существования государства и его населения.

Невыполнение обязательства может обосновываться состоянием необходимости лишь в исключительных случаях. Жёсткие ограничения объясняются возможностью злоупотреблений. Из-за последних некоторые решения международных арбитражей вообще отрицали правомерность ссылок на состояние необходимости. Однако ныне положение определилось. В решении Международного суда по делу "Габчиково-Надьмарош" говорится, что "состояние необходимости признано обычным международным правом в качестве обстоятельства, исключающего противоправность деяния, нарушающего международное обязательство". При этом Суд отметил, что "такое основание для исключения противоправности может быть принято только в порядке исключения"[ICJ. Reports. 1997. P. 40 – 41.].

Ни одно из перечисленных обстоятельств, исключающих противоправность, не оправдывает отступление от императивных норм международного права. Так, на массовое нарушение прав человека, геноцид нельзя отвечать аналогичными действиями. Это положение соответствует закреплённой Венской конвенцией о праве международных договоров норме, согласно которой договор, противоречащий императивной норме, недействителен (ст. 53 и 54).

Ссылка на обстоятельство, исключающее противоправность, не прекращает существование обязательства, которое восстанавливает своё действие, как только соответствующее обстоятельство прекращает существование. Это положение не раз подтверждалось в судебной практике. В решении по делу "Габчиково-Надьмарош" Международный суд определил: "Как только состояние необходимости прекращается, вновь возникает обязанность выполнять договорные обязательства"[Ibid. P. 63.].

Ссылка на исключающие противоправность обстоятельства не затрагивает вопросов возмещения материального ущерба, причинённого соответствующим деянием. Так, в случае аварийной посадки военного самолёта на территории иностранного государства государство, которому принадлежит самолёт, не несёт ответственности за вторжение на иностранную территорию, но обязано компенсировать причинённый материальный ущерб.

Вместо этого термина в российской юридической литературе, как правило, применяется термин "состояние крайней необходимости".

4. Международная  уголовная ответственность физических  лиц

4.1 Общие  условия международной уголовной  ответственности физических лиц

Проблема уголовной ответственности физических лиц за совершение международных преступлений в последнее время привлекает всё более пристальное внимание отечественных юристов. Не в последнюю очередь это вызвало возрастающим теоретическим и практическим значением исследования всего круга вопросов, связанных как с появлением новых аспектов ответственности физических лиц, так и с необходимостью осмысления практики учреждения и деятельности международных судебных органов последнего времени: трибуналов по бывшей Югославии, Руанде и др.

До недавнего, по историческим меркам, прошлого, международным отношениям было неведомо само понятие "международное преступление", как и ответственность за его совершение. Именно после Второй мировой войны сложилось понятие международного преступления как уголовного преступления отдельных лиц, совершивших посягательство на мир между народами, на свободу народов и на основные права человека. Долгое время, и после разделения войн на "справедливые" и "несправедливые", в международном праве господствовало представление о том, что за любое злодеяние, совершённое представителем государства: его главой или высшими должностными лицами, ответственность лежит на самом государстве. Непосредственные же исполнители – физические лица, как несубъекты международного права, находились вне рамок подобной ответственности. Применительно к ним, то было время торжества принципа nullum crimen, sine lege["Нет преступления без указания в нём о законе" (лат.).].

Однако это вовсе не означало, что человечество до той поры равнодушно взирало на все случаи ничем не оправданных жестокостей и зверств, допускаемых в межгосударственных отношениях, особенно в период масштабных военных столкновений. Идея строжайшего наказания лиц, виновных в этом, давно витала в воздухе. Попытки привлечения к ответственности глав государств и их полководцев имели место в XIX – XX вв.: заточение Наполеона на острове св. Елены в 1815 г., предание суду президента Южной конфедерации Джефферсона Дэвиса в 1865 г. и постановления Версальского договора 1919 г. о суде над германским кайзером Вильгельмом II и его генералами. Но все эти попытки не имели под собой той социальной и нормативной базы, которая самим Провидением была обеспечена Нюрнбергскому процессу.

Вопрос о наказании военных преступников возник в ходе Второй мировой войны. Ещё 4 декабря 1941 г. правительство СССР выступило с Декларацией, в которой впервые в истории было объявлено, что наказание гитлеровских преступников послужит гарантией долговременной стабильности послевоенных международных отношений. "После победоносной войны, – указывалось в Декларации, – и соответственного наказания гитлеровских преступников задачей союзных государств будет обеспечение прочного и справедливого мира". Вопрос об уголовной ответственности главных военных преступников неоднократно поднимался на совещаниях руководителей стран коалиции и, по сути дела, был уже предрешён в ходе мировой войны. Такой вывод подтверждает анализ решений Ялтинской и Потсдамской конференции. Ещё более чётко об этом сказано в решениях Берлинского саммита трёх великих держав.

В отличие от прежних представлений о том, что главы государств, члены правительств и другие высшие должностные лица не несут уголовной ответственности за преступления, предусмотренные международным правом, международные документы, принятые союзными державами в ходе и по окончании войны, устанавливали право государств подвергать суду и наказанию всех военных преступников, независимо от их гражданства, должностного положения и того, действовали ли они по собственной инициативе или по чьему-либо приказу[К таким документам относились: Московская декларация от 30 октября 1943 г. об ответственности гитлеровцев за совершённые зверства; Лондонское соглашение от 8 августа 1945 г. о судебном преследовании и наказании главных военных преступников европейских стран оси и приложенный к нему Устав Международного военного трибунала; Устав Международного военного трибунала Дальнего Востока.].

И это было справедливо. Кому, как не самим государствам, основным субъектам международного права, было решать вопросы, "поставленные ребром" самой историей: признание международной правосубъектности индивидов и наделение этим качеством международных органов, создаваемых для обеспечения послевоенного международного правопорядка? Легитимность этих важных для судеб мира решений стран Коалиции, за которыми стояло более 50 государств, находившихся в состоянии войны с Германией, была более чем очевидной и подтверждалась всей совокупностью утвердившихся к тому времени Международно-правовых принципов и норм, нашедших своё закрепление в статуте универсальной международной организации – Уставе ООН.