Местное самоуправление

Не трудно заметить, что  юридической предпосылкой социологического способа толкования является законодательство, содержащее те понятия, которые с  помощью профессионального правового  сознания субъекта, оцениваются в  ходе его правоприменительной деятельности на всех ее стадиях. Это, в свою очередь, позволяет субъекту правоприменения реализовывать нормы права по своему усмотрению.

В этой связи В.Н. Дубовицкий подчеркивает, что "нормативность как ведущее и определяющее свойство правовой формы регулирования несет в себе и множественность оценочных категорий ("уважительная причина", "в случае необходимости", "исходя из потребностей", "в соответствии с обстоятельствами" и т.п.), которые с неизбежностью ведут к применению административного усмотрения". Представляется, что это положение требует уточнения в том отношении, согласно которому свобода усмотрения правоприменяющего субъекта возможна тогда, когда он в своей профессиональной деятельности оперирует (руководствуется) диспозитивными нормами, в том числе содержащими оценочные понятия. Именно такие нормы предписывают тот или иной вариант поведения, но при этом предоставляют субъекту возможность в пределах законных средств урегулировать отношения по своему усмотрению. Видимо, такое законодательство имеет в виду С.С. Алексеев, приводивший образное сравнение, согласно которому "право напоминает … не матрицу, на которой запрограммированы все возможные варианты человеческих поступков и по которым "печатается" поведение людей, а, скорее, обширную "раму", состоящую из такого рода программ и их ячеек различных объемов и форм, всегда четко очерченных, но всегда оставляющих пространство для собственного поведения участников общественных отношений".

Л.Н. Завадская в этой связи  отмечала, что деятельность по применению права совершается в определенной форме, т.е. с учетом совокупности установленных  законом правил, процедур, обусловливающих  порядок деятельности субъектов, применяющих  нормы. В одних случаях правила  и процедуры опосредствуют все  этапы деятельности по применению права, в других - лишь наиболее существенные действия правоприменяющих субъектов, а также лиц, участвующих в процессе применения права. Автором особо отмечается, что на практике соотношение материально-правовых и процессуальных предписаний не всегда оптимально. Иногда не оправдано скрупулезное процессуальное регулирование служит тормозом в ходе осуществления права, а иногда отсутствие процедур, правил может привести к ничем не ограниченному усмотрению правоприменительных органов, должностных лиц, от решения которых зависит реализация субъективных прав, обязанностей субъектов. Не трудно заметить, что автор касается не только проблемы усмотрения субъекта правоприменения, но и его пределов.

Л.Э Жалинский обращает внимание на позицию немецкого ученого К. Энгита, который, выделяет различные формы нормативных высказываний (выражений закона). Некоторые из них обеспечивают большую самостоятельность правоприменителя: это неопределенные правовые понятия, нормативные понятия, понятия измерения (оценочные) и пеперальные клаузулы, т.е. оговорки. Сам же ученый в этой работе говорит в той или иной форме о возможности усмотрения в профессиональной деятельности юриста. Так, по его мнению, юрист должен уметь, в частности, "найти пределы своей самостоятельности и исполнять чужие решения". Выявление потребности в применении права (решение правовых ситуаций) и собственно применение права (решение правовых задач) требуют, кроме всего прочего, и уяснения тенденций развития законодательства, осознания его меняющихся целей, установления нового контекста закона, что полностью легитимируется рекомендуемыми в теории права способами толкования закона, понимания возможностей закона, условий его применения. Автором подчеркивается, что даже профессиональная критика закона осуществляется в рамках действующего права. При соблюдении этого основополагающего условия законность исполнения профессиональных обязанностей предполагает: а) право на толкование; б) возможность усмотрения в заданных пределах; в) механизм преодоления ошибок и правонарушений, и т.д. И, наконец, им отмечается и такое важное положение, согласно которому, связанность законом правовых действий, труда юриста в целом может быть ограничена: а) необходимостью и возможностью толкования закона, т.е. уяснения или наделения его определенным значением; б) возможностью выбора между правовыми нормами, в частности, в случае конкуренции закона, либо диспозитивности правовых норм; в) наличием собственного усмотрения в применении закона в рамках представленной компетенции, что, например, проявляется при назначении наказания, определении морального ущерба и пр.; г) возможности восполнения закона по аналогии; д) возможности возражений против действующего закона, в частности по мотивам его не конституционности. Причем А.Э. Жалинский подчеркивает, что во всех этих случаях речь идет о юридически корректной, правильной оценке, т.е. не об ошибках или иллюзиях юриста, а о действительном положении дел. Каждое из этих условий или возможностей имеет практический правовой смысл и образует определенные предпосылки эффективного и конструктивного осуществления юристом своей работы.

Примером относительно-определенной гипотезы может служить гипотеза нормы права, выраженной в ст. 89 УПК, согласно которой, меры пресечения в  отношении обвиняемого применяются "при наличии достаточных оснований  полагать, что обвиняемый скроется от дознания, предварительного следствия  или суда, или воспрепятствует  установлению истины по уголовному делу, или будет заниматься преступной деятельностью, а также для обеспечения  исполнения приговора …". Для правильного и одновременно эффективного применения данной нормы суд, прокурор, следователь, лицо, производящее дознание, должны в каждом конкретном случае решить, имеются ли "достаточные основания" для избрания соответствующей меры пресечения, т.е. наличествуют ли условия, указанные в норме права. Решение же этого вопроса невозможно без использования данных о том, есть ли у обвиняемого место жительства, постоянное место работы, преступные связи, о его моральных качествах и др.

Применительно к административному  праву А.П. Коренев обращает внимание на то обстоятельство, что по степени определенности гипотезы и диспозиции нормы могут быть абсолютно-определенные, относительно определенные и неопределенные. Причем, по мнению автора, существование относительно-определенной и неопределенной диспозиции в административном праве объективно обусловлено характером управленческих отношений. В сфере управления порой возникают настолько индивидуальные общественные отношения, что заранее подробно регламентировать правом эти отношения невозможно. Такая регламентация поведения субъектов поведения субъектов административного права, с позиции А.П. Коренева, привела бы к формализму в управленческой деятельности, лишила бы ее творческого характера.

В этой связи отметим, что  применение норм права представляет собой весьма распространенный вид (форму) управленческой деятельности. Применительно к органам внутренних дел В.В. Лазарев и И.П. Левченко отмечают, что они входят одновременно в систему государственного управления и в систему правоохранительных органов. В силу этого специфической  особенностью является двойственный (управленческий и правоохранительный) характер их деятельности, направленной на обеспечение  законности и правопорядка. Правовая регламентация поступков должностных  лиц правоохранительных органов  в правоприменительном процессе не должна сковывать их инициативу и вместе с тем она не должна допускать произвола, противопоставление законности и целесообразности. При  раскрытии содержания вышеизложенного  положения вновь обратимся к  анализу некоторых норм права, закрепленных в УПК.

Следует иметь в виду, что нравственные принципы правоприменения в сфере уголовного судопроизводства имеют свою специфику. Они: 1) выступают как средство социальной ориентации при расследовании преступлений, помогают субъекту правоприменения правильно оценивать закон и применять его; 2) стимулируют принятие субъектом правоприменения решений, наиболее благоприятных в складывающихся уголовно-процессуальных отношениях для установления объективной истины; 3) являются нравственным критерием допустимости тех или иных средств в сложных следственных, оперативно-розыскных ситуациях, особенно в тех случаях, когда они не регулируются законом; 4) содействуют формированию профессионально-правовой и нравственной культуры субъектов правоприменения в сфере уголовного судопроизводства.

При этом одни нравственные требования, которые должны соблюдаться  следователем, лицами, производящими  дознание, иными субъектами правоприменения, связаны с процессуальной деятельностью непосредственно, другие - опосредствованно.

В заключении хотелось отметить, что проблема социологического способа  толкования норм права, одна из ее граней - свобода усмотрения правоприменяющего субъекта весьма сложна и одновременно актуальна, ибо ее решение позволит сделать правоприменение в сфере правоохраны эффективным и с юридического и с социального аспектов, н6о как мы видим в вышеизложенном материале местное самоуправление играет огромную роль в охране прав, при этом тесно взаимодействуя с органами внутренних дел РФ.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В процессе написания данной работы было проведено исследование проблем и перспектив развития российского  законодательства в области местного самоуправления, а также подготовка предложений по совершенствованию  данного направления законодательства.

При проведении данного исследования была изучена законодательная база РФ в области местного самоуправления, а также проведен анализ научных  статей по проблемам законодательного обеспечения местного самоуправления.

В настоящее время Россия находится в начале долгого и  сложного пути формирования новой модели местного самоуправления.

На современном этапе, в условиях демократизации и реформирования общественной жизни, действия новой  Конституции в России созданы  реальные возможности для развития современной модели организации  местного самоуправления. Но их реализация осложняется неблагоприятной экономической  ситуацией, не устоявшейся системой российского федерализма, ломкой культурных и гражданских традиций, резкого  изменения политической ситуации и  как следствие – отсутствием  «ощущения» стабильности непосредственного  участника формирования органов  местного самоуправления - населения.

Современная модель организации  местного самоуправления, представляется как система внешних взаимоотношений - между органами государственной  власти и органами местного самоуправления и внутренних - между представительными  и исполнительными органами местного самоуправления.

В заключение курсовой работы хотелось бы сделать несколько выводов  и предложений по вышеизложенному  материалу:

При разрешении возможных  разногласий по поводу применения нормативных  актов, касающихся интересов местных  сообществ, необходимо создать согласительные комиссии на паритетных началах с  участием представителей соответственных  органов МСУ и государственных  органов власти.

Совместное использование (МСУ и государственные органы) информационной государственной инфраструктуры для разъяснения положений планируемых  к принятию нормативных актов  в отношении МСУ.

Перед принятием государственными органами власти решений, касающихся интересов  местных сообществ, проводить согласование проектов решений с соответствующими органами МСУ.

Согласование и получение  заключения на проекты принимаемых  нормативных актов органами государственной  власти и МСУ по вопросам местного значения.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Конституция РФ от 12 декабря 1993 г.//"Российская газета" от 25 декабря 1993 года;

Федеральный закон РФ от 28 августа 1995 г. № 154-ФЗ (ред. ФЗ № 31-ФЗ от 21.03.2002 //СЗ РФ от 25 марта 2002 г., N 12, ст. 1093) «Об общих принципах организации  местного самоуправления в РФ»//СЗ РФ от 28 августа 1995 г. N 35, ст. 3506;

Федеральный закон от 26 ноября 1996 г. N 138-ФЗ "Об обеспечении конституционных  прав граждан Российской Федерации  избирать и быть избранными в органы местного самоуправления" (ред. ФЗ № 85-ФЗ от 22 июня 1998 г.//СЗ РФ от 29 июня 1998 г., N 26, ст. 3005)//СЗ РФ от 2 декабря 1996 г. N 49, ст. 5497;

Федеральный закон от 25 сентября 1997 г. N 126-ФЗ "О финансовых основах  местного самоуправления в Российской Федерации" (ред. ФЗ № 194-ФЗ от 30 декабря 2001 г.//СЗ РФ от 31 декабря 2001 г., N 53 (Часть I), ст. 5030)// СЗ РФ от 29 сентября 1997 г., N 39, ст. 4464;

Федеральный закон от 8 января 1998 г. N 8-ФЗ "Об основах муниципальной  службы в Российской Федерации" (ред. ФЗ № 38-ФЗ от 19 апреля 2002 г.//СЗ РФ от 22 апреля 2002 г., N 16, ст.1499)//СЗ РФ от 12 января 1998 г., N 2, ст. 224;

Указ Президента РФ от 11 июня 1997 г. N 568 "Об основных направлениях реформы местного самоуправления в  Российской Федерации" (с изменениями  от 27 июня 2000 г.// СЗ РФ от 3 июля 2000 г., N 27, ст. 2821)//СЗ РФ от 16 июня 1997 г. N 24, ст. 2741;

Абрамов В.А. Местное самоуправление: идея и опыт //Социс. 1997. - №1.-215 с..

Авакъян С.А. Местное самоуправление в Российской Федерации: концепции и решения нового закона // Весник МГУ. Серия 11. Право. 1996. - №2. – 128 с..

Актуальные проблемы формирования местного самоуправления в Российской Федерации . "Круглый стол" в институте государства и права РАИ // Государство и право .-1997.-№5. С. 28.

Алексеев Ю.П. Основы местного самоуправления.- М., 1998 - 243 с.

Андреев С. С. Управление и  самоуправление: природа соотношения // Самоуправление . – М. 1995. - №1. – 259 с.

Аникин Л.С. Местного самоуправления и власть в постсоветской России. // Философия и власти. - Саратов. - 1996. – 237 с..

Берг О. О структуре  модельного законодательства субъекта РФ в области местного самоуправления//Хозяйство  и право. 2000. - № 3. – 56 с.

Бялкина Т.М. О системности законодательного регулирования местного самоуправления//Журнал российского права. – М., 2002 - № 4. – 201 с.

Выдрин И.В., Кокотов А.Н. Муниципальное право России. - М., 2000. – 237 с.;