Механизмы защиты прав человека

Наряду с правом обращения в Суд жителей государства-участника с индивидуальными жалобами на действия его властей Конвенция наделила Суд также и правомочием рассматривать споры между государствами-участниками по поводу нарушения прав человека в одном из них. Однако история распорядилась так, что основным и абсолютно преобладающим в деятельности Суда стало рассмотрение индивидуальных жалоб. В лице Суда впервые в современную эпоху наднациональный юрисдикционный орган был наделен подобной компетенцией, и ее последовательное, все возрастающее по масштабам и эффективности использование Европейским Судом стало важным фактором развития международной системы защиты прав человека и обеспечило авторитет и престиж Суда. Его деятельность стала еще одним подтверждением тенденции возрастания роли международных юрисдикции в современном мире.

Европейский Суд – юрисдикционный орган, созданный и действующий в рамках Совета Европы. Однако при этом он выступает как самостоятельный наднациональный судебный орган (хотя и связанный с Советом Европы), а его правоприменительная деятельность в полной мере основана на принципе независимости.

Сегодня, когда юрисдикцию Европейского Суда признает 43 государства – и эта цифра может даже увеличиться, – сфера действия Суда широка как никогда ранее. Его "судебный округ" благодаря территориальным особенностям, например Турции, выходит за географические границы Европы, а численность населения этого "округа" составляет около 800 млн. человек1. Неудивительно, что при таких масштабах Суд, даже после реформы 1998 г., в своей деятельности сталкивается со многими организационными и иными трудностями.

Сорок с лишним лет деятельности Суда, с момента его создания (21 января 1959 г.) до радикальной реформы юрисдикционного механизма Совета Европы (1 ноября 1998 г.), могут быть с достаточным основанием (хотя и несколько условно, как всякая историческая периодизация) разделены на три периода2.

Первый из них – становление Суда – занял почти два десятилетия. Прежде чем охарактеризовать этот период, следует ответить на вопрос: почему Суд был создан и получил возможность начать свою деятельность в 1959 г., т.е. только через девять лет после подписания Конвенции (1950 г.) и через шесть лет после ее вступления в силу (1953 г.), чем объясняется такой разрыв?

Во-первых, тем, что ратификация Конвенции государством-участником не означала автоматического признания юрисдикции Суда. И в этом случае требовалось особое заявление государства. Необходимое для создания Суда число таких заявлений (8) было собрано только к 1958 г.

Во-вторых, Суд по своему тогдашнему статусу не мог сам получать жалобы от заявителей, о каких бы спорах – межгосударственных или гражданина с государством – ни шла речь. Инстанцией, в которую надлежало обращаться, была ныне уже не существующая Европейская Комиссия по правам человека, которая решала вопрос о приемлемости жалобы (т.е. подпадает ли она под действие Конвенции), проводила изучение фактических обстоятельств дела, обязательные примирительные процедуры и лишь затем передавала дело в Суд со своими выводами.

До тех пор пока Комиссия, приступившая к работе в 1955 г., не накопила исходных материалов, создание Суда практически не начиналось.

Этим в немалой степени объясняется невысокая производительность Суда в первый период его деятельности – от создания до середины 70-х гг. Этот период можно назвать затянувшейся стадией становления. Приняв в 1959 г. свой Регламент, в 1960-1961 гг. рассмотрев первое дело ("Ловлес против Ирландии"), Суд затем за весь последующий период решил еще десять дел. Он вынес при этом 17 решений, поскольку по некоторым делам "основному решению" предшествовало еще "предварительное" (о предварительных условиях), а затем "последующее" (о компенсации, присуждавшейся на основании ст. 50 Конвенции1. Тем не менее, несмотря на невысокую эффективность и "простои" в работе, результаты этого периода никак нельзя сбрасывать со счетов.

Это, прежде всего, установленные Регламентом и апробированные на практике основные процессуальные правила, порядок рассмотрения дел и соответственно структура, стиль аргументации решениях Суда, что сохранило свое значение на долгие годы.

Предметом большинства первых дел, рассмотренных Судом в этот период, были жалобы на неоправданную длительность досудебного содержания под стражей задержанного или арестованного лица (ст. 5 п. 3 Конвенции). В ходе рассмотрения этих дел сложились четкие критерии, последовательное применение которые определяло вывод Суда о наличии или, наоборот, отсутствии нарушения названной статьи. Этой схемой и в дальнейшем неуклонно руководствовался Суд.

Тогда же были определены и некоторые другие важные установки и правовые позиции Суда. Уже во втором своем решении "Беккер против Бельгии" 1962 г. Суд четко определил, что он не осуществляет контроль in abstracto (терминология Суда) за внутренним законодательством государства-участника. Сохраняет свое значение правовая позиция в отношении ст. 17 Конвенции "Запрещение злоупотребления правами", выраженная в первом решении Суда "Ловлес против Ирландии".

В решении по коллективной жалобе 324 заявителей против Бельгии (так называемое дело "О языках в Бельгии", 1967 г.) Суд дал толкование понятия "дискриминация" в целях ст. 14 Конвенции, которое пока остается неизменным1.

Свидетельством значимости для последующей практики Суда решения по делу "Де Вильде, Оомс и Версип против Бельгии" (1971 г.) и в еще большей степени решения по делу "Голдер против Соединенного Королевства" (1975 г.), завершившего этот период, является тот факт, что они открывают список основополагающих, "модельных" решений Суда за сорок лет его деятельности.

Во втором периоде из 90 решений почти половина вынесена в этот период, и сформулированные в них правовые позиции продолжают действовать.

В этот период значительно расширилась амплитуда рассмотренных Судом дел. Вслед за упомянутым делом Голдера, основным предметом которого было право на доступ к правосудию, последовали решения, конкретизирующие такие гарантии ст. 6 на справедливое судебное разбирательство, как "независимый и беспристрастный суд", "разумный срок судебного разбирательства", "презумпция невиновности" и др. В поле зрения Суда оказались нарушения права на свободу информации, свободу совести, уважение личной жизни, защита права собственности и многое другое.

В качестве государств-ответчиков за это время выступали: Великобритания – 38 раз (в значительной мере в связи с событиями в Ольстере), Италия – 31 раз (большинство дел о "разумном сроке судебного разбирательства"), Федеративная Республика Германия – 22 раза, Нидерланды – 18 раз, Австрия, Бельгия и Франция – по 15 раз. Из числа государств – основателей Совета Европы меньше всех выступала в качестве ответчика Норвегия –1 раз1.

Уже в начале второго периода стало очевидным, что основное место в практике Суда заняли индивидуальные жалобы и так будет и в дальнейшем. Все государства – члены Совета Европы, ратифицировавшие Конвенцию (а число ратификаций только теперь совпало с числом государств-участников), признали право на индивидуальную жалобу. В 1978 г. Суд завершил рассмотрение межгосударственного спора "Ирландия против Соединенного Королевства", но это оказалось единичным случаем. Явное преобладание индивидуальных жалоб повлекло за собой трансформацию процессуальных норм.

В конце этого периода созрел вопрос о полноправном участии индивидуального заявителя в судебном процессе, его праве самому обращаться в суд. Но окончательное решение этот вопрос получил несколько позднее.

Если первый период можно считать временем роста Суда, то второй, особенно 80-е гг., – это время его зрелости. В этот период в общественном мнении, средствах массовой информации утвердился авторитет Европейского Суда.

Одна из характерных особенностей третьего периода (1990 г. – конец 1998 г.) – резкое увеличение числа государств – участников Совета Европы, а также дел, поступивших в Суд и рассмотренных им1.

В этот период Совет Европы пополнился 17 новыми членами, и соответственно на момент реформы 1998 г. в его составе было 40 судей. В этом же году Суд вынес решения по 106 делам, а за предшествующие семь лет (1990—1997 гг.) – около 600 решений2.

Рассматриваемый третий период является знаковым не только в количественном плане. В 1994 г., после получения необходимого числа ратификаций, вступил в силу принятый в 1999 г. Протокол № 9 к Конвенции. Он явился важным шагом в процессе превращения индивидуального заявителя в полноправного участника судебного разбирательства. Отныне частные лица, их группы и неправительственные организации получили право передавать жалобу непосредственно в Суд и лично предстать перед ним.

Эта новелла потребовала изменения регламентных правил, в результате чего регламентов стало два. Регламент А применялся к делам, в которых государство, против которого была подана жалоба, не ратифицировало Протокол № 9. Регламент Б соответственно применялся к делам, где государство-ответчик ратифицировало этот Протокол. Регламент Б предусмотрел создание так называемых комитетов по фильтражу в составе трех судей, которые решали вопрос о приемлемости жалоб к рассмотрению. Тем не менее, и в этот период большинство дел, рассмотренных Судом, прошло традиционный путь через Европейскую Комиссию по правам человека.

4 мая 1994 г. Президент Франции  Ф. Миттеран в присутствии министров  иностранных дел и других представителей 34 государств – членов Совета  Европы заложил первый камень  в фундамент здания, получившего  название Дворец прав человека (архитектор – англичанин Ричард  Роджерс). Выступая на церемонии, Председатель Страсбургского суда Р. Рисдал сказал: "Это новое сооружение прежде всего для тех, кто считает, что его права и свободы нарушены и кто придет сюда в надежде найти ответ Европы на свои проблемы и трудности". Менее чем через два года строительство дворца было завершено, и он стал резиденцией Европейского Суда.

В действующей ныне редакции Конвенции ее ст. 19, получившая название "Учреждение Суда", звучит так: "В целях обеспечения соблюдения обязательств, принятых на себя Высокими Договаривающимися Сторонами по настоящей Конвенции и Протоколам к ней, образуется Европейский Суд по правам человека, далее именуемый "Суд". Он работает на постоянной основе"1. Юрисдикция этого Суда признана всеми государствами – членами Совета Европы без каких-либо оговорок.

В любом государстве – участнике Конвенции (и не только в них) государственная власть организует судебную систему, реформирует ее, назначает судей (или определяет порядок их избрания), финансирует судебную систему, а исполнительная ветвь власти призвана следить за исполнением судебных решений. Но при всем том судебная власть в целом и ее составляющие независимы и самостоятельны, а их взаимодействие с другими органами государственной власти и управления ограничено теми функциями последних, о которых сказано выше.

Аналогия с Европейским Судом здесь вполне уместна. Суд действует не в рамках, а при Совете Европы, и предлог "при" совсем не случаен. Европейская Конвенция о защите прав и основных свобод, на основании которой он создан и действует, не называет его органом Совета Европы, равно как и Устав самого Совета. Суд сам разрабатывает и принимает свой Регламент. В рамках Конвенции Суд сам решает вопросы своей компетенции: Совет Европы не вправе давать Суду какие-либо указания по его правоприменительной деятельности, и в этом плане Суд не подотчетен и не подконтролен никому. В самом общем плане, перефразируя известную конституционную формулу, можно сказать: Суд независим и подчиняется только Конвенции. Другое дело, что он призван действовать в духе тех идей и ценностей, ради которых создан и действует Совет Европы1.

Одно из обязательных предварительных условий, с учетом которых Суд определяет, может ли данное обращение (жалоба) быть принято к рассмотрению по существу, состоит в том, что предметом обращения может быть лишь право, гарантируемое Конвенцией. Если речь идет о каком-либо ином праве, то обращение (жалоба) не будет принято. Это условие в практике Суда именуется ratione materiae.

Несмотря на предельную ясность исходной позиции, конкретное представление о предметной компетенции Суда (необходимое также и в практических целях) может дать лишь достаточно полный каталог прав и свобод, гарантированных Конвенцией.

В тексте Конвенции и ее разделе первом нет сколько-нибудь четкой структурной классификации гарантируемых прав и свобод.

Тем не менее, они могут быть разбиты на три группы, соответствующие в основном классификации, используемой в конституционном и международном праве.

Если исходить из количественных показателей (что само по себе немаловажно), то первую такую группу составят судебные гарантии, понимаемые в широком смысле, т.е. не только как права лица на стадии судебного разбирательства, а как все права и гарантии лица, оказавшегося в сфере юстиции и деятельности правоохранительных органов. В обобщенном виде в Конвенции это названо "право на свободу и безопасность" и "справедливое судебное разбирательство". Сюда относятся: