Механизмы защиты прав человека

При рассмотрении дела "Белилос против Швейцарии" (1988 г.) в ответ на требование заявительницы отменить решение полицейского суда Лозанны о наложении на нее штрафа, а заодно потребовать от Швейцарии изменить компетенцию этих судов Суд подчеркнул, что Конвенция не наделяет его полномочиями требовать от Швейцарии изменения ее законодательства, равно как и полномочиями, позволяющими требовать пересмотра дела, если только сама Швейцария не согласится отменить решение национального суда в отношении заявительницы1.

В решении по делу "Ирландия против Соединенного Королевства" (1978 г.) Суд признал нарушение ст. 3 Конвенции "Запрещение пыток", но единогласно указал, что он не правомочен предписать, как того требовал заявитель, государству-ответчику возбудить уголовное или административное преследование против работников служб безопасности, с деятельностью которых были связаны нарушения, констатированные Судом2.

В деле "Ф. против Швейцарии" (1987 г.) заявитель потребовал у Суда отменить ст. 150 Гражданского кодекса Швейцарии, согласно которой судья, расторгая брак, может запретить стороне, по вине которой произошел развод, в течение определенного времени (до трех лет) вступать в новый брак. Однако Суд разъяснил заявителю, что "Конвенция не наделила его компетенцией давать государству предписания об изменении законодательства".

В деле "Сельмуни против Франции" (решение от 28 июля 1999 г.), вызвавшем большой отклик во Франции (Суд признал нарушение ст. 3 "Запрещение пыток"), заявитель, в частности, просил Суд перевести его для отбытия оставшегося срока тюремного заключения в Нидерланды. С учетом обстоятельств дела Голландское правительство поддержало эту просьбу. Однако Суд разъяснил, что ст. 41 Конвенции не наделяет его компетенцией издавать подобные приказы государствам-участникам.

Заявитель по делу "Дашар против Франции" (решение от 10 октября 2000 г.) просил Суд дать указание об исключении из его финансового, банковского досье порочащих его сведений. Суд, сославшись на ту же ст. 41, указал, что подобных приказов он издавать не может.

Сказанное свидетельствует о том, что возможность прямого, юридически обязательного воздействия Суда на национальные правовые и судебные системы государств-участников существенно ограничена. Однако это не означает, что такое воздействие не имело места; во многих конкретных ситуациях оно бывало достаточно ощутимо.

Имеется несколько путей реального, а точнее, результативного влияния решений Суда на правопорядок государства-участника.

Во-первых, определенные юридические обязанности государства, вытекающие из Конвенции.

Во-вторых, политическая ответственность государства перед Советом Европы, если судебная практика показывает, что нарушения Конвенции носят систематический характер и связаны с несовершенством законодательства и правопорядка.

В-третьих, добровольное осуществление государством законодательных и иных мер, необходимость или, во всяком случае, полезность которых логически следует из решения Суда. При этом в одних случаях решение Суда служит как бы катализатором изменений, которые осознавались государственными властями, но с которыми по тем или иным основаниям не торопились. В других случаях решения Суда помогают заметить пробел в действующем праве, который отчетливо не ощущался на национальном уровне1.

Важную роль играет завоеванный Судом авторитет, высокая планка его правовых позиций, принимаемых им решений, опыт, накопленный путем обобщения на европейском уровне особенностей большого числа национальных правовых систем. Оба эти пути – "юридический" и "социологический" – практически зачастую тесно переплетены.

К юридическим возможностям относится та единственная санкция, которой снабжены материально-правовые нормы Конвенции, а именно налагаемая Судом на государство-ответчика в случае признания факта нарушения права заявителя обязанность возместить причиненный последнему материальный ущерб и моральный вред в размерах, определенных в решении Суда. В каждом решении, где Суд пришел к выводу о том, что нарушение имело место, фигурирует ст. 50 (в прежней редакции Конвенции) или ст. 41 (в действующей ныне редакции) – "Справедливая компенсация", согласно которой, если внутреннее право государства-участника допускает возможность лишь частичного возмещения причиненного нарушением вреда, Суд "в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне". Применение этой санкции – своеобразное "воспитание рублем" – способно повлечь за собой достаточно заметную корректировку законодательства и судебной практики государства-ответчика, особенно когда речь идет о типичных, многократно повторяющихся нарушениях, что грозит государству ощутимыми финансовыми потерями.

2.3 Организация  Европейского Суда по правам  человека

международный право европейский суд

В состав Суда входит такое же число судей, как и число государств-членов в составе Совета Европы. В 2000 г. это число равнялось 41; каждое государство представлено, таким образом, одним судьей. Однако слово "представлено" не означает, что судья является "представителем" данного государства, как его часто, но неточно называют в средствах массовой информации. Его статус иной, он участвует в работе Суда "в личном качестве" (Конвенция, ст. 21, п. 2), и его деятельность не может иметь целью защиту интересов своего государства1.

При принятии Конвенции было отклонено, как противоречащее принципу равного участия всех государств-участников предложение ограничить состав Суда определенным числом судей (7 или 9), подобно тому, как формируются Международный суд ООН (Гаага). Избранный принцип – "член Суда от каждого государства-участника" в наибольшей степени отвечает принципу равенства государств, современным реалиям межгосударственных отношений.

На первый взгляд может показаться, что численность Страсбургского суда чрезмерна; она на порядок превышает число судей в других международных юрисдикциях. Однако только такая сравнительно большая численность позволяет сегодня Суду, да и то не в полной мере, справиться с потоком дел.

Конвенция (ст. 21 п. 1) предъявляет к судьям следующие требования: они должны обладать самыми высокими моральными качествами, удовлетворять данным, необходимым для назначения на высокие судебные должности, или быть правоведами с общепризнанным авторитетом. Если первое требование равно относится ко всем кандидатам, то второе – явно имеет в виду тех, кто приходит в Европейский Суд из высоких национальных судебных инстанций или иных юридических органов, а третье – судей, приходящих из университетских и иных научных сфер.

В нынешнем составе Суда, действующем уже на постоянной основе, увеличилось число судей с предшествующей преимущественно судейской карьерой, и наоборот, несколько меньше стало представительство университетской профессуры.

На ныне действующем составе Суда существенно сказались три установки, которым следовали руководящие органы Совета Европы при реорганизации Суда2.

Первая – сохранение преемственности судебной практики и использование накопленного опыта судебной деятельности.

Вторая – омоложение состава Суда. Большинство судей предшествовавшего состава, имевших большой опыт длительной работы в Суде, должны были покинуть его потому, что перешагнули 70-летний возрастной рубеж или находились в опасной близости к нему. В новом Суде больше всего судей в возрасте от 50 до 60 лет, далее следуют судьи, перешагнувшие рубеж в 60 лет, меньше всего судей в возрасте от 40 до 50 лет. Судьи в возрасте до 40 лет отсутствуют, хотя Конвенция не устанавливает низшего возрастного предела для занятия должности члена Европейского Суда.

Третья установка касалась "сбалансирования представительства женщин и мужчин в новом Европейском Суде по правам человека", как указывалось в резолюции Парламентской Ассамблеи (май 1997 г.) по вопросам формирования этого Суда.

С формированием в конце 1998 г. нового Суда ушло в прошлое различие практического опыта у давно работавших в Суде "западных" судей и новых "судей с Востока". Более того, в новом составе Суда стали старожилами перешедшие из прежнего состава судья от Литвы Пронас Курис, судья от Украины Владимир Буткевич и другие. Тем не менее, в Регламенте Суда сохранено требование "географической сбалансированности" при формировании палат Суда (ст. 24 п. 3)1.

К судейскому составу Страсбургского суда неприложимо столь часто встречающееся при характеристике других судов (например, Верховного суда США) деление судей на консерваторов и либералов, правых и левых, "ястребов" и умеренных. Страсбургский суд при всех изменениях в его составе последовательно стоял на либерально-демократических позициях, и они разделялись всеми действовавшими в нем судьями. Другое дело, что их личные убеждения, а также предпочтения в политической жизни их стран могли быть весьма различны.

Вместе с тем как в дальней ретроспективе, так и применительно к недавнему времени прослеживается наличие в составе Суда сторонников так называемого судейского активизма, с одной стороны, и судейской сдержанности – с другой. Это различие не было резким, поскольку никто не отрицал, что Суд в условиях последовательных социальных изменений в Европе не может ограничиться ролью пассивного исполнителя неизменного текста Конвенции.

Каждое государство-участник представлено в Суде одним судьей. Никак не оспаривается право государства быть представленным тем, кого оно сочтет достойным, при условии соблюдения тех требований, которые Конвенция предъявляет к судье. Не может быть назначено на должность судьи от данного государства лицо, не предложенное этим государством.

Столь же неоспоримо право Совета Европы в лице его органов, уполномоченных на то Конвенцией, решать, отвечает ли предложенный государством кандидат необходимым требованиям.

Наряду с моральными и профессиональными требованиями, предъявляемыми к судье, кандидат, включенный в список государства, должен отвечать и некоторым другим обязательным требованиям:

свободно владеть одним из официальных языков Совета Европы – французским или английским, на которых работает Суд. Желательно знание, хотя бы ограниченное, и другого официального языка;

не подпадать под возрастной предел пребывания в должности судьи – 70 лет (ст. 23 п. 6 Конвенции)1.

"Судьи избираются сроком  на шесть лет. Они могут быть  переизбраны..." (ст. 23 п. 1 Конвенции). Срок полномочий судьи исчисляется  с даты избрания. Если судья переизбирается, то новый срок исчисляется с даты истечения срока его ранее полученных полномочий. Если судья избирается взамен судьи, который выбыл из состава Суда до истечения срока своих полномочий, то заменивший его судья занимает эту должность на время, оставшееся до истечения срока мандата выбывшего судьи. Полномочия судьи могут быть досрочно прекращены его отставкой или освобождением его от должности.

Ни один орган Совета Европы не вправе вмешиваться в деятельность как Суда в целом, так и отдельных судей. Достаточно длительная история Суда не знает случаев подобного вмешательства. Судья, отправляя правосудие, полностью независим от "своего" государства. Европейский Суд в своих решениях последовательно утверждал в соответствии с требованием Конвенции независимость и беспристрастность правосудия в государствах-участниках и делал это на основе собственной независимости и беспристрастности1.

В каждом из государств-участников действующее право, судебная система и практика, правовые традиции, правосознание и правовое поведение граждан обладают своими особенностями, и лучше, чем кто-либо, осознает эти особенности судья от этого государства, тем более, что он повседневно сталкивается с другими правовыми системами. Лучше других он знает и общую обстановку в своей стране и ее влияние на обстоятельства рассматриваемого дела. Разумеется, это сказывается на его аргументации, а нередко и позиции. Однако это далеко не то же самое, что пристрастность судьи (хотя оттенок ее объективно возможен). Более того, это фактор, способствующий всестороннему и беспристрастному рассмотрению дела данным составом Суда. Именно для этого предусмотрено обязательное участие судьи от государства в делах, связанных с этим государством.

Пленарное заседание Суда можно назвать его высшим распорядительным органом. В его состав входят все судьи. Пленарное заседание Суда не осуществляет собственно судебных функций, но в его компетенции – важные организационные вопросы. Всего в Суде четыре секции с равным распределением судей по секциям. Они образуются на пленарном заседании Суда по предложению Председателя сроком на три года. Состав секций должен быть сбалансирован географически, по представительству полов, а также учитывать различия правовых систем государств-участников. Это означает не специализацию секций, а наоборот, такой их состав, который обеспечивает наиболее всестороннее рассмотрение в рамках каждой из них любых дел, независимо от того, какого государства-участника они касаются.

Непосредственное рассмотрение конкретных дел с вынесением решения по существу (отправление правосудия в собственном смысле слова) – функция палат Суда и Большой Палаты Суда. По каждому делу, которое по распределению передано в одну из секций, она образует для его рассмотрения палату, в которую входят: председатель секции, судья от государства, являющегося стороной в деле, и пять членов секции, которых назначает ее председатель в порядке очередности. Таким образом, в палату (которая в соответствии с российской терминологией скорее может быть названа составом) входят 7 судей.