История развития пенитенциарной психологии

Современные тенденции воспитательной работы с осужденными в зарубежных странах получили свое выражение  в реинтеграционной модели «специального обращения», суть которой состоит в том, чтобы путем диагностики личности преступника и построенного на этой основе медицинского лечения или психотерапии (психокоррекции, психоконсультирования) выработать у заключенного паттерны правопослушного поведения или осуществить более глубокие изменения в структурных компонентах его личности. Внедрение в пенитенциарную практику различных методов немедицинской психологической помощи является отражением общих тенденций в развитии различных психологических теорий и практик XX века, прежде всего, психотерапии.      Так, по мере роста авторитета психоанализа его видные представители Ф. Александер, А. Адлер, В. Бромберг, А. Митчерлих и ряд других специалистов-практиков постарались реализовать в пенитенциарных учреждениях различные психоаналитические подходы и техники, чтобы «убрать» у заключенных сформированные еще в детстве «неблагоприятные» защитные механизмы, а также улучшить социальную адаптированность последних за счет снижения у них агрессивности, фрустрации и других критических состояний, вызванных арестом и нахождением в местах лишения свободы. В этой связи созданные при тюремных ведомствах и в отдельных тюрьмах во многих странах мира (особенно в большом количестве в США) специальные психиатрические клиники и психокоррекционные центры широко использовали техники индивидуального и группового психоанализа. Развитие бихевиористически ориентированной психотерапии и разработка внутри нее конкретных «технологий научения», использующих тот или иной вид механизмов обусловливания (классический по Дж.Уотсону, оперантный по Б.Скиннеру, «имитационный» по А.Бандуре и др.), привело к тому, что начиная с 60-х годов последние стали доминирующими в рамках немедицинских программ «модификации поведения». Наибольшее число их вариантов разработано и реализовано в пенитенциарных учреждениях США, а также частично в Канаде, ФРГ и Англии. Их авторитетность, на наш взгляд, была обусловлена тем, что лежащая в основе бихевиориальной психотерапии схема «стимул-реакция» соответствует ряду основополагающих пенитенциарных идей, в соответствии с которыми с одной стороны, заключенные должны зарабатывать себе «привилегии большей свободы», демонстрируя социально желательные паттерны поведения, а с другой стороны - получать негативные подкрепления (в том числе ужесточения режима отбывания наказания) при нарушении пенитенциарных правил, обычаев и ритуалов. И хотя результативность многих бихевиориальных технологий, направленных на модификацию поведения у различных категорий преступников, оказывается недостаточно высокой, но до настоящего времени предпринимаются все новые и новые попытки их дальнейшего совершенствования. Последнее обеспечивается либо путем одновременного с ними применения и техник из более интегральных психопрактик (гештальтерапии Ф. Перлза, психосинтеза Р.Ассаджиоли, нейролингвистического программирования Дж. Гриндера и Р. Бэндлера и др.), либо путем объединения в единой программе «модификации поведения криминальных личностей» поведенческих и социально направленных принципов межличностного влияния, техник совершенствования навыков и когнитивного изменения.

В силу тенденций в развитии мировой  философской мысли (рост авторитета философии экзистенциализма, феноменологической и постпозитивистской философии), а также из-за общегуманистической ориентированности в начатых реформах пенитенциарной системы уже с 60-х годов при инновациях в уголовно-исполнительной политике стало увеличиваться число сторонников доктрины «новой социальной защиты». Согласно сторонникам данного направления, как в целом систему борьбы с преступностью, так и формирование государственной уголовно-исполнительной политики следует строить в соответствии со следующими узловыми принципами: средства борьбы с преступностью должны рассматриваться как средства защиты общества гуманными методами, а не посредством устрашения индивида; средства социальной защиты должны включать или нейтрализацию правонарушителя путем удаления его и изоляции от общества (как крайняя мера), или применения к нему методов исправления и воспитания с целью его ресоциализации; уголовная политика государства, основанная на положениях доктрины «новой социальной защиты», должна ориентироваться в большей степени на индивидуальное, чем на общее предупреждение преступности, т.е. должна быть направлена на ресоциализацию конкретного правонарушителя. Подобная направленность делает необходимой все большую «гуманизацию» уголовного законодательства; работа по исправлению личности правонарушителя предполагает восстановление у правонарушителя уверенности в себе, формирование положительного личностного «имиджа», чувства ответственности наряду с развитием правильных ценностных ориентации и пр.; процесс гуманизации системы уголовной юстиции подразумевает также научное осмысление причин преступности, изучение личности правонарушителя еще на стадии расследования преступления, а также в последствии, во время реализации уголовного наказания, причем преимущественно без изоляции от общества.

Психологическая суть данной новой  «реинтеграционной» пенитенциарной модели состоит в том, что заключенный воспринимается как человек, который, прежде всего, способен изменяться сам, получив точную информацию о своем поведении и обретя новый смысл бытия. Именно в этой связи в прогрессивных исправительных пенитенциарных учреждениях упор делается не только на индивидуальные и групповые психотерапевтические программы, но и на создание особых типов «тюремных общин», которым поручается при участии штатных пенитенциарных работников и дополнительно привлекаемых извне специалистов (психологов, криминологов, социальных педагогов и т.д.) непосредственно участвовать в исправительном процессе, изучая человеческие взаимоотношения и способствуя выработке у заключенных паттернов законопослушного поведения. К подобной «общинной» деятельности в ряде стран привлекаются и лица, ранее отбывавшие наказание, а ныне ведущие активный социальный, нравственный и правопослушный образ жизни.

В отношении же лиц отбывших наказание, а также условно осужденных в  рамках данной пенитенциарной модели, могут быть предложены широкие возможности  по участию в «отвлекающих» и  «попечительских» программах. Целью  последних является вовлечение данной категории людей в более широкую систему общественных нравственных отношений, где в итоге и будет осуществляться их исправление с учетом расширенного характера и направленности жизнедеятельности. В виду того, что «реинтеграционная» модель может успешно внедряться только при наличии активной заинтересованности работников исправительных учреждений, а также при участии специалистов других ведомств, которые, включаясь в исправительный процесс, реально демонстрируют гуманное отношение к осужденным, то ее реализация в постсоветской России требует, во-первых, принятия соответствующих нормативных актов и осуществления межведомственной координации, а во-вторых, перестройки профессионального мировоззрения пенитенциарного персонала, в том числе в аспекте осознания им роли коллективного субъекта исправительного воздействия и зависимости результатов воспитания как от качества проводимых ресоциализационных программ, так и от глубины нравственных и профессионально-важных качеств у всех представителей управляющего, контролирующего и «реабилитационного» персонала.

Анализ зарубежных научных публикаций свидетельствует, что «реинтеграционная модели» присущи не только гуманистические принципы и исправительная эффективность, но и общая экономическая выгодность для общества данной пенитенциарной модели: исправление заключенных в общественно полезной деятельности; исправление посредством включения их в систему общественных нравственных отношений; гуманное и справедливое отношение к отбывающим наказание в сочетании с высоким уровнем требовательности к ним; организация «перспективных линий» поведения и личностного роста посредством применения социальной работы, психотерапии и прогрессивной системы исполнения наказания; стимулирование заключенных к участию в общественной деятельности и обладающему реабилитационной направленностью обучению (общеобразовательному и профессиональному); содействия в социальной адаптации в постпенитенциарный период.

Многие положения «реинтеграционной модели» близки к современным инновациям в отечественной пенитенциарной системе. Так, положительные результаты проведенных в конце 80-х годов психолого-педагогических экспериментов по отработке методики психодиагностического изучения личности осужденных и разработке индивидуальных исправительных программ в Саратовских исправительно-трудовых учреждениях, а также методики групповой психокоррекционной работы в колониях Пермской области способствовали дальнейшему совершенствованию организационной деятельности ГУФСИН РФ по развертыванию в органах исполнения наказания психологической службы. При этом расширяющееся сообщество пенитенциарных психологов, пытается активно использовать не только зарубежный опыт, но и ассимилировать продуктивные научно-прикладные идеи, которые содержатся в публикациях последних лет таких отечественных авторов, как А.И Антонян, И.П. Башкатов, В.Г. Деев, В.Ф. Пирожков, А.В. Пищелко, Л.С. Саблина, М.П. Стурова, А.Н. Сухов, А.И. Ушатиков, Ю.М. Хохряков и др. Отмечая позитивность многих прикладных пенитенциарно-психологиеских инноваций, имеющих место в деятельности созданных в исправительных учреждениях в 90-е годы психологических лабораторий (в Брянской, Орловской, Пермской, Саратовской и Тульской областей), в то же время объективно следует отметить, что сегодня в отечественных органах, исполняющих наказания, еще не сложились целостная система психологического обеспечения процесса исправления осужденных (в т.ч. психологической подготовки различных категорий их персонала), так и многие формы пенитенциарной психологической практики (психодиагностики, психологического консультирования осужденных, психокоррекционной работы, психологического просвещения и т.п.).

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение.

 

Таким образом, проведен исторический анализ развития к пенитенциарной системы, конкретных методов и методик  изучения личности преступника, а также  основных подходов к проблеме перевоспитания и ресоциализации заключенных.

Проведенный анализ свидетельствует  о богатстве теоретических идей и весомости практических достижений в зарубежной и отечественной  прикладной пенитенциарной психологии прошлого, а также об активном многоплановом  поиске современными психологами продуктивных перспектив ее развития в области  теории и методики изучения личности, групп осуждённых, наиболее эффективных  методов воздействия на них, с  целью дальнейшего перевоспитания. Результаты историко-психологического анализа тенденций теоретического осмысления феномена наказания и  реализации психологически обоснованных мер исправительного воздействия заключенных, имевших место в различных странах в конце XIX - XX столетий, позволяют констатировать, что в разных странах, в зависимости от государственно-политического устройства, уровня развитости экономики и авторитетности науки в качестве доминирующей утверждалась следующая из трех основных пенитенциарных моделей: «репрессивная», «юридической справедливости» и реинтеграционнаяи модель «специального обращения». В настоящее время в России преобладает «репрессивная» пенитенциарная модель, однако существует тенденция к распространению реинтеграционной модели, что связано с введением должностей психологов в исправительную систему, распространением психологических методов и приемов работы с осужденными, направленными на осуществление индивидуального подхода в зависимости от личностных особенностей осужденного, с целью их коррекции и для последующей успешной социализации.

Для наиболее эффективного осуществления  воспитательной работы с осужденными  в условиях современной ситуации в пенитенциарных учреждениях России, необходимо изучить особенности  осуществления деятельности воспитателями  с высоким уровнем продуктивности, что позволит обобщить их позитивный опыт работы с осужденными и внедрить этот опыт в практику подготовки сотрудников  исправительной системы и собственно деятельность воспитателей пенитенциарных учреждений.