Эмпирическая социология

концепции должны выступать исходными по отношению к исследовательским

процедурам?

Поиски ответа на него породили в 60—70-е годы «теоретический взрыв», который

обусловил процесс дробления теоретических подходов, дифференциации

социологического знания, без авторитарного влияния какой-либо одной

теоретической концепции. Отсутствие у социологов единой теоретико-

методологической базы обусловливало разнообразие и неровность

социологического ландшафта — мозаику социологических теорий: каждый

занимался собственной социологией. Вместе с тем, имела место диффузия

(взаимопроникновение) идей и возникновение  гибридных теорий. В результате,

теоретическая социология резко разомкнула поле поиска предметной области

социологии.

    

2. Социология качественного  стиля

 

В60-е годы теория размыкает поле поиска предметной области социологии.

Формируется, в частности,  «гуманистическое»  направление как альтернатива

естественнонаучному. В нем происходит обращение социологов к утраченной

культурологической традиции, к «испарившимся» в позитивистских конструкциях

«внутренним  смыслам».  Происходило  также  возрождение интереса к

герменевтическим и рецептивным концепциям, которые разрабатывались в большей

степени на материале художественной литературы. Кроме того, происходит

возвращение к субъективным аспектам человеческого поведения, локальным

ситуациям повседневной жизни, направленное против преувеличенного

представления о власти социальных организаций, институтов над поведением

индивидуального агента.

В мозаике социологических теорий вновь и вновь поднимался извечный вопрос,

которому вроде бы пора уже потерять свою актуальность: на чем, вообще,

держится общество? что не дает ему распадаться?

Социология качественного стиля, возрождающая гуманитарное направление,

связана в первую очередь: а) с концепциями символического интеракционизма,

увеличивающим долю социально-психологической проблематики в социологии; б) с

феноменологией, ориентированной на социальную философию; в) с концепциями,

претендующими на роль общесоциологической теории (Г. Гарфинкелъ, А. Гоулднер,

П. Сорокин, Э. Тириакьян, А. Этци-они и др.).

    

3. Критическая  социология

 

Гуманистическое направление в социологии также связано с критической линией,

представители которой выступали против «академической» социологии и

индустриализма. Их социально-критический анализ неустойчивого состояния

общества в 60-е годы указывал на присутствие связи между социальным кризисом

в странах Западной Европы и позитивистски ориентированной фундаментальной

теорией общества, а также прикладной социологией. С одной стороны, они

подвергали критике явное расхождение в структурном функционализме между

социологической теорией и социальной практикой. С другой - они критиковали

ангажированность социологии через её вовлеченность в систему социального

управления и контроля в обществе. В частности, социолог-эмпирик имеет своим

результатом «удвоение фактичности» и последующую апологетику того, что

существует, удостоверяя наличные формы существования социального мира как

«научно зафиксированную» действительность. Эта идеология заключает в себе

«реставрационную» тенденцию эмпирической социологии. Отсюда — при реальном

плюрализме она с усердием поддерживает то, что существует.

В критической социологии отражены идеи трагического скептицизма, связанные с

разочарованием в «технорациональности»: ни приоритет техноразума и

сциентизма, ни привлечение советника, эксперта не смогли повысить

рациональную природу общества. Индустриальное общество своей неуемной жаждой

подчинить себе природу спровоцировало глобальную экологическую катастрофу,

которая лишь усиливала экономический кризис и опасность гибели рода

человеческого. В этих условиях был подвергнут критике «социальный

эксперимент» на путях индустриализма, в том числе и коммунистический

эксперимент, с его репрессивной культурой — подавлением коллективизмом

(корпоративизмом) индивидуализма. Представители критической социологии

показали, что социально-политическую систему нельзя сконструировать, сидя за

столом и на основе технико-экономических данных. Для этого нужно знать

требования реального человека, его духовный мир и моральные установки. При

этом светлые идеалы будущего учить людей не способны, ибо будущее не может

иметь опыта. Нас может учить лишь позор прошлого.

    

4. Социология постиндустриального  развития.

 

Жесткие потрясения западного общества в 60-е годы заставили правительства,

крупные монополии и корпорации сконцентрировать усилия на научно-практической

деятельности, направленной на преодоление социально-экономического и

духовного кризиса, а также реконструкцию социальной системы на основе

новейших данных науки и техники. Это обусловило необходимость

«теоретического обеспечения» промышленного и социального развития в новых

условиях. Данная потребность вновь актуализировала позитивистско-

сциентически ориентированную социологию с верой в безграничные возможности

научно-технического рационализма (ренессанс Вебера и Парсонса). Критика

пессимистических концепций сатурации индустриального общества

сопровождалась реабилитацией технологической модели развития общества. Да,

все причины недугов современного общества надо искать в достигнутом уровне

индустриализации. Однако дальнейшее продолжение НТР автоматически

осуществляло преобразование индустриального общества в качественно новую

цивилизацию, ориентирами которой выступали не экономические императивы, а

ценности качества жизни.

Стремление к построению более или менее общих концепций, в том числе и

прогностических моделей социального развития, обусловливало в 70-е годы

сближение социологии с футурологией. Последняя занималась «изучением

будущностей», если мир подвергнется (не подвергнется) коренным переменам под

влиянием сил, реальность которых уже теперь очевидна. Главный вопрос касался

того, что возникнет из существующего положения вещей: будет ли будущее

продолжением позитивного развития тенденции «открытого общества»

(оздоровления капитализма), или оно будет качественно иным — новым этапом.

Анализ будущностей как бы ликвидировал разрыв между пророчеством и

экспертизой. Предлагались различные сценарии будущего:

— все остается в прежних границах: будущее равно прошлому;

— если не будет найдено альтернативы термоядерной угрозе: катастрофа;

— победа тотально-консервативных моделей господства:  а) катастрофа не

исключается;   б) катастрофа исключается,  если это станет универсальной

моделью;

—   экологическая  модель:   а)  согласие  между людьми  и  природой;   б)

единство  социального  и природного  начал   (натурализация   общественных

проблем).

Построение концептуальных и прогностических моделей общественного развития

сопровождалось плюралистической непринужденностью: «постиндустриальная» (Д.

Белл), «посткапиталистическая» (Р. Дарендорф), «постцивилизованная» (К.

Болдуинг), «постсовременная» (А. Этциони), «постбуржуазная» (Г. Лихтгейм),

«нового индустриального» (Дж. Гэл-брейт), «индустриального в фазе зрелости»

(Р. Арон), «продвинутого индустриального» (Г. Маркузе), «сверх

индустриального» (А. Тоффлер), «технотронного» (3. Бжезинский). Для

инновационных концепций характерна единая методологическая основа  -

парадигма реиндустриализации и перерастания индустриального общества в

«постиндустриальное».

Реиндустриализация рассматривалась как новый этап НТР, в котором наука и

техника больше не являлись врагами человека и его естественного окружения, а

формировали ресурсосберегающую (эко-разумную) экономику, трудосберегающее

производство и электронно-информационную культуру. Для неё приоритетами

выступали общечеловеческие ценности и выживание человечества как главные

императивы эпохи. При этом «постиндустриальное» развитие трактовалось в том

смысле, что оно вело к технотронному, сверхиндустриальному обществу, в

котором преобладающая часть общественной жизни концентрируется на

непромышленной деятельности — сфере потребления и услуг. Постиндустриальное

общество — это информационное общество, которое приходит на смену трудовому

и является его отрицанием. В нем информация (а не труд) является

системообразующим фактором новой социальной реальности.

Данный конструктивистский (рационалистический) подход рассматривал

социальные системы и институты как искусственные образования, т. е. как

созданные людьми по заранее заданному проекту. Чтобы не допустить

(приостановить) их хаотического развития, необходимы социальное управление

и контроль, ставящие социальные процессы в определенные рамки1. Тем самым

восстанавливались в правах концепции технологического прогресса,

ориентированные на социоинженерные преобразования, ведущие с помощью науки и

научных методов к «достойному человека обществу». В то же время отвергающие

политические действия как неэффективный способ переустройства человеческой

жизнедеятельности. Соответственно, парадигма антииндустриализма,

пессимистические выводы глобалистики и теорий «пределов роста»,

опровергались как «безнадежно неправильные» (Саймон Дж., Кан Г. Изобильная

планета. Ответ на «Глобальные проблемы 2000 года», 1984). Им на смену

приходит оптимистический прогноз, вселяющий уверенность и повышающий

готовность социальных организаций и отдельных людей участвовать в

созидательной деятельности, поощряющей содействие разумной политике и

вселяющей надежду.