Дифференциация уголовной ответственности за терроризм

Говоря об уголовно - правовом регулировании борьбы с терроризмом, рассмотрев положения уголовного закона, устанавливающего ответственность  за данное преступление, нельзя не сказать  о том, что существуют пробелы, недостатки и неточности уголовного законодательства регулирующего вопросы ответственности  за террористические деяния.

Анализ нормы о терроризме приводит к выводу о том, исключительная общественная опасность терроризма определяется тем, что при этом деянии совершаются убийства многих людей. Тем не менее, самые распространенные и опасные формы терроризма лишь приравниваются к убийству при отягчающих обстоятельствах (например, убийство с  целью сокрыть другое преступление влечет по закону такое же наказание, как и взрыв пассажирского  состава, повлекших гибель десятков, а то и сотен людей). Такое положение  нельзя признать справедливым.

Для его устранения, на наш  взгляд, можно было бы установить за совершение террористических акций, связанных  с убийствами людей, наказания до тридцати лет лишения свободы. Хотя по УК РФ такое наказание может  быть назначено лишь по совокупности приговоров (ч. 4 ст. 56), однако это исключение было бы вполне оправданным в отношении  террористов.

При определении ответственности  за терроризм нельзя не затронуть  вопроса отмены смертной казни. Россия в Совете Европы подписала в Страсбурге протокол Европейской конвенции  об отмене смертной казни[2], сейчас ее исполнение приостановлено. Смертная казнь как уголовное наказание  все же должно выступать в качестве правового ограничения, юридического средства, сдерживающего преступников. Это вытекает из её природы и является объективным свойством, несмотря ни на какие субъективные оценки и общественные мнения.

Эффективность этого вида наказания зависит не от количества казненных, а от наличия данного  вида наказания в системе мер  уголовного воздействия, реальности его  применения.

3.2 Отграничение уголовной  ответственности за терроризм  от смежных составов

Анализ научной литературы, международных документов и уголовного законодательства ряда стран позволяет  сделать вывод, что дать определение  терроризма путем перечисления деяний, в которых он выражается, или путем  перечисления альтернативных признаков  общего характера не представляется возможным. Это возможно лишь в результате выработки системы взаимосвязанных  признаков, определяющих основные характеристики данного деяния и позволяющих  отграничить его от смежных деяний. Такими признаками терроризма являются:

1) совершение общеопасных деяний или угрозы таковыми, что порождает общую опасность;

2) публичный характер исполнения  с претензией на широкую огласку;

3) преднамеренное создание  обстановки страха, напряженности  на социальном уровне, направленное  на устрашение населения или  какой-то его части:

4) применение общеопасного насилия в отношении одних лиц (невинных жертв) или имущества а целях склонения к определенному поведению других лиц. [3]

Терроризм, преступления террористического  характера и преступления с признаками терроризирования относятся к категории  преступлений, в которых одно действие (бездействие), направленность на устрашение, имеет вспомогательное значение по отношению к основному действию - понуждению к выполнению требований, выступая способом основного действия. При этом преступления террористического характера отличаются от других преступлений с признаками терроризирования тем, что здесь существует сложность вспомогательного действия, обусловленная наличием двух уровней устрашения.

При совершении других преступлений с признаками терроризирования устрашающее  воздействие оказывается непосредственно  на тех лиц, от которых зависит  выполнение требований виновных и не затрагивает интересов тех, кто  вообще не имеет отношения к конфликту.

В отличие от этого при  совершении террористических деяний устрашающее  воздействие на тех, от кого зависит  принятие или непринятие выгодного  террористам решения, оказывается посредством устрашающего воздействия на население или какую-то его часть, то есть посредством устрашения значительной массы людей, не имеющих никакого отношения к существу происходящего.

Хотя в научной литературе и законодательстве террористический акт и акт терроризма употребляются  нередко как идентичные понятия либо соотносятся как целое и часть, однако есть и различия между ними.

Во-первых, акт терроризма может выражаться не только в насильственных действиях, повлекших реальный последствия, но и в угрозе осуществления действия и даже бездействия, тогда как  содержанием понятия «террористический  акт» охватываются лишь реально совершившиеся  действия.

Во-вторых, насильственные действия или угрозы таковыми при совершении акта терроризма направлены против неопределенных невинных жертв, тогда как жертва насилия при совершении террористического  акта строго персонифицирована.

В-третьих, акт терроризма всегда совершается общеопасным способом (взрывы, поджоги и т.п.) и влечет за собой не только невинные жертвы, но и материальный вред, а террористический акт - способом, как правило, опасным лишь для конкретного лица. [4]

Террористический характер могут иметь любые насильственные действия против любых лиц, если они  сопряжены со стремлением к широкой  огласке, направлены на устрашение населения  или какой-то его части и преследуют цель оказать влияние на развитие событий.

В ст. 3 Федерального закона "О  борьбе с терроризмом" цели терроризма трактуются многозначно: и как нарушение  общественной безопасности, и как  оказание воздействия на принятие органами власти решений, выгодных террористам.

При таком подходе возникают  трудности разграничения актов  терроризма с хулиганскими действиями, грубо нарушающими общественный порядок, вандализмом, убийством, совершенным  общеопасным способом, иными деяниями.

Отграничение уголовной  ответственности преступления предусмотренного ст. 205 УК РФ от статьи 205.1. - вовлечение в совершение преступлений террористического  характера или иное содействие их совершению идет по объективной стороне  преступления.

В диспозиции ч. 1 ст. 205¹ УК РФ предусматривается ответственность  за вовлечение в совершение преступлений террористического характера или  иное содействие их совершению, перечислен ряд деяний, одним из которых является вооружение лица в целях совершения им преступлений террористического характера. Под этим понимается снабжение лица, готовящегося к совершению террористического преступления, оружием - гражданским, служебным, боевым, ручным, стрелковым, холодным, каким-либо из видов иного боевого огнестрельного оружия, находящегося на вооружении в армии, в других войсках, воинских формированиях и федеральных органах исполнительной власти, в которых федеральным законом предусмотрена военная служба и на которые действие Федерального закона «Об оружии» не распространяется.

Финансирование указанной  деятельности означает содействие ее осуществлению путем предоставления финансовых средств, недвижимости, учебной  и материально-технической базы, связи, компьютерного обеспечения, информационных услуг, иных материально-технических  средств. Значительные средства тратятся на вербовку и боевую подготовку террористов, закупку современного оружия, в то время как на подготовку самих  террористических актов требуется  лишь незначительная часть от общего потока финансовых средств.

Однако, при оценке действий виновного в случаях склонении  другого лица к участию в деятельности террористической организации, а равно  о финансировании террористической организации., указанные в ст. 205.1. УК РФ в правоприменении возникают трудности.

Установление мотива преступления имеет факультативное значение. Как  правило, мотивационная основа организаторов  и финансистов преступлений террористического  характера представляет собой сложный "клубок" тесно переплетенных  между собой составляющих: политических, националистических, религиозных, сепаратистских, корыстных и других. Причем очень  сложно обозначить главенствующую роль каких-либо одних мотивационных  детерминантов.

При этом игнорировать определенные субъективные составляющие в действиях  субъектов террористической деятельности или делать акцент лишь на некоторых  из них было бы неправильно[5].

Данная норма по мнению многих специалистов[6] излишняя, поскольку. используя статьи Общей части Уголовного кодекса (ст. 30, 33), вполне можно привлекать к ответственности и за вербовку, и за финансирование террористической деятельности. Правоприменительные органы не испытывали острой необходимости в "специальной" статье для "пособников и подстрекателей терроризма" и поэтому принятием новых законов не решить проблемы противодействия и сдерживания преступности. Одними же политическими (конъюнктурными) соображениями нельзя обосновывать введение в уголовное законодательство явно излишних норм, хотя бы потому, что издержки от этого могут быть намного существеннее.

В юридической литературе отмечается и другое несовершенство указанной нормы. В законе отсутствует  ответственность за создание террористической организации и руководство ею. Следовательно, действия лица, склоняющего  другое лицо к участию в террористической организации, должны быть квалифицированы  так же, как и вовлечение лица в совершение преступления террористического  характера. Однако данное обстоятельство не может служить правильному  пониманию уголовного закона как гражданами, так и правоприменителем. Кроме того, как показывает практика, не всякое незаконное вооруженное формирование или преступное сообщество имеют своей целью совершение террористических акций.

Отсюда следует вывод - о невозможности привлечения  к уголовной ответственности  лишь за склонение лица к участию  в деятельности террористической организации, а равно за финансирование ее деятельности, если нет ответственности за функционирование такой террористической организации.

Таким образом, УК РФ целесообразно  дополнить новой статьей 205.2. «Создание  террористической организации»

Отграничение уголовной  ответственности за терроризм ст. 205 УК РФ от статьи 207 УК РФ заведомо ложное сообщение об акте терроризма их идет по объективной и субъективной стороне  преступления.

УФСБ Татарстана предъявило Кондратенко, дворнику из Верхнеуслонского района, обвинение по ч. 1 ст. 205 УК РФ в терроризме, который в январе обещал взорвать Национальный музей РТ, если ему не заплатят 300 тысяч рублей.

Верховный суд Татарстана 26 сентября 2004 г. переквалифицировал его  на статьи "заведомо ложное сообщение  об акте терроризма" – 207 УК РФ (в  действительности у Кондратенко  была не взрывчатка, а бутылка с  водой) и "вымогательство" - 163 УК РФ Владимира Кондратенко приговорили  к 5 годам лишения свободы в  колонии строгого режима.[7]

В данном случае суд разграничил  эти преступления по объективной  стороне.

Преступления терроризм (ст. 205 УК РФ), пиратство (ст. 227 УК РФ), угон судна  воздушного или водного транспорта либо железнодорожного подвижного состава (ст. 211 УК РФ) и захват заложника (ст. 206 УК РФ) имеют сходный объект - общественная безопасность.

Вопрос о соотношении  терроризма и пиратства (ст. 227 УК РФ) обычно возникает перед исследователями, занимающимися проблемой безопасности морского судоходства. Разграничение  терроризма и пиратства производится по субъективной стороне.

Так, С. О. Допилка по существу усматривает разницу между терроризмом и пиратством лишь в том, что первый совершается с политической направленностью, а последний по личным мотивам[8].

Л. А. Моджорян, полагает, что понятие морского терроризма вообще следует включить в концепцию пиратства, поскольку между ними, по ее мнению, нет принципиальной разницы, к числу их общих признаков относит подрыв свободы морей и угрозу безопасности мореплавания, а их характерной чертой считает «"запугивание", т. е. поведение преступника, рассчитанное на то, чтобы вызвать ужас, парализующий жертв нападения»[9].

Однако терроризм, как  известно, совершается не только по политическим мотивам и представляет собой не политическую акцию, а преступное деяние, что же касается запугивания  жертв нападения, то если для пиратов - это основной момент в процессе запугивания, для террористов же - это промежуточный этап, служащий средством запугивания третьих  лиц, заинтересованных в безопасности жертв нападения. Если для пиратов захватом судна и находящихся на нем людей и имущества преступная деятельность исчерпывается, то для террористов с этого преступные действия лишь начинаются, поскольку достижение их целей связано не с поведением жертв нападения в ходе насильственных действий, а с поведением третьих лиц, на которых и призвана оказать воздействие насильственная акция[10].

Пиратство производится с  целью завладения чужим имуществом, цель угона угон судна воздушного или водного транспорта либо железнодорожного подвижного состава не указывается, она может быть любая: совершение акта терроризма, пересечение границы, хищение этих средств или имеющихся на них грузов и т.д., но она не сконцентрирована именно на захвате и удержании граждан на захваченном транспорте их захват только средство для достижения поставленных угонщиков целей.

Терроризм предполагает наличие  специальной цели устрашения населения  и давления на органы власти путем  применения крайних мер насилия  либо угрозы применения таких мер  для достижения нужных преступникам результатов (дезорганизация работы органов  власти, получение уступок со стороны  власти и т.д.).