Приготовление к преступлению: понятие, виды, значение

Неудавшаяся организационная деятельность — это попытка организатора объединить лиц для совершения преступления, которая оказалась безуспешной либо в силу того, что они (лица) вообще отказались от его предложения, либо, согласившись, затем уклонились от участия в совершении преступления.

В литературе неудавшееся соучастие делят на неудавшееся подстрекательство и неудавшееся пособничество.

Неудавшееся подстрекательство — попытка склонить исполнителя к преступлению, которая оказалась безуспешной либо потому, что исполнитель не успел выполнить преступные действия, либо остался непреклонным, либо добровольно отказался от продолжения начатой преступной деятельности.

Неудавшееся пособничество налицо в случаях, когда оказывается содействие: исполнителю, почему-либо не совершившему преступление (например, добровольно отказавшемуся от продолжения начатой преступной деятельности); исполнителю, уже совершившему преступление (запоздалое пособничество); лицу, которое вообще не собиралось совершить преступление (ошибка пособника).

Перечисленные случаи не образуют соучастия, так как нет основного признака соучастия — совместности преступной деятельности. Но неудавшиеся попытки организатора, подстрекателя и пособника являются общественно опасными действиями, совершены виновно и согласно ч.8 ст.16 УК являются приготовлением к совершению соответствующего преступления. Поэтому неудавшиеся организационная деятельность, подстрекательство и пособничество квалифицируются по ст. 13 и соответствующей статье Особенной части УК. Исключением является ответственность за организационную деятельность, направленную, например, на создание преступной организации (ч.1 ст.285 УК). Ввиду особой опасности такой деятельности законодатель считает сам факт организационной деятельности на создание преступной организации независимо от того, удалась ли она, оконченным преступлением. Применительно к бандитизму (ст.286 УК) безуспешная организационная деятельность, направленная на создание банды, квалифицируется как покушение на бандитизм.

Неудавшееся соучастие относится к случаям, которые можно назвать беспоследственным соучастием. Оно возможно при следующих обстоятельствах: 1) подстрекатель пытался склонить исполнителя к преступлению, организатор сделал попытку организовать преступление, но исполнитель (исполнители) отказался совершить преступление; 2) исполнитель согласился, но затем отказался совершить преступление; 3) исполнитель хотел совершить преступление, но не довел его до конца; 4) пособник снабдил исполнителя орудиями преступления или дал совет, как его совершить, но ни тем ни другим исполнитель не воспользовался; 5) исполнитель не довел преступление до конца по независящим от него обстоятельствам, хотя и воспользовался содействием соучастников.

Неудавшимся соучастием будут только случаи, указанные в п. 1, 2 и 4. Отличие этих случаев от остальных заключается в том, что при неудавшемся подстрекательстве и пособничестве либо нет вообще преступления, либо нет объективной связи между преступными действиями исполнителя и действиями соучастников. При таких обстоятельствах возникает вопрос: можно ли случаи неудавшегося соучастия квалифицировать вообще как соучастие? В УК Республики Беларусь этот вопрос частично решен в ч. 8 ст. 16: «В случае, если действия организатора, подстрекателя или пособника по не зависящим от них обстоятельствам окажутся неудавшимися, ответственность этих лиц наступает за приготовление к соответствующему преступлению».

Дело заключается в том, что неудавшееся подстрекательство и пособничество, строго говоря, предполагают вообще отсутствие исполнителя и оно превращает соучастие как бы в исполнение преступления, когда соучастники пытаются сами осуществить преступление, создавая для этого необходимые условия. Они и должны в таких случаях отвечать за приготовление к преступлению.

Однако деятельность соучастников здесь не ограничилась лишь обнаружением умысла, т. е. ненаказуемой стадией развития преступной деятельности. Они выполнили ряд действий, направленных на склонение лица к преступлению или оказание ему помощи. В частности, подстрекатель и организатор, выступая инициаторами преступления, пытались создать в сознании исполнителя мотивы, которые могли бы его к этой деятельности склонить. То, что их деятельность не достигла желанных результатов, от подстрекателя и организатора не зависело. Они сделали все, что считали нужным, и если, тем не менее, не склонили избранное ими лицо к совершению преступления, то по не зависящим от них причинам.

Общепризнанным, к сожалению, является взгляд, что случаи неудавшегося подстрекательства или пособничества не могут рассматриваться по правилам соучастия, поскольку в них отсутствует количественный признак, необходимый для соучастия. Например, А.А. Пионтковский считает, что если в действиях исполнителя не заключалось состава преступления или если он не совершил никаких действий, то вся деятельность подстрекателя не может обсуждаться по правилам о соучастии. Далее он отмечает, что неудавшееся подстрекательство всегда можно рассматривать как «создание условий для совершения преступления», т. е. как «приготовление к преступлению». Это отражено и в УК Республики Беларусь.

Взгляд на неудавшееся подстрекательство как на приготовление к преступлению существует достаточно долго. Правда, у сторонников этого взгляда имеются некоторые нюансы в трактовке подстрекательства как приготовления к преступлению. Так, А. Н. Трайнин проводил, например, различие между случаями неудавшегося подстрекательства или пособничества и случаями, когда подстрекатель или пособник свою роль выполнил, но исполнитель преступления не совершил. Отрицая соучастие в случаях, когда «подстрекатель пытался склонить исполнителя к преступлению, но окончить подстрекательства не смог» [20, с. 124] он полагал, что такое неоконченное подстрекательство или пособничество следует квалифицировать как приготовление к тому преступлению, к которому подстрекал или которому оказывал помощь соучастник [20, с. 127]. Случай же, когда подстрекатель или пособник свою роль выполнил, но исполнитель по разным причинам (передумал в последний момент, испугался и т. д.) преступления не совершил, А. Н. Трайнин оценивает иначе: «Соучастие не меняет оснований ответственности. Соучастие поэтому не амнистирует и не может амнистировать преступника на том основании, что он действовал не один, а совместно с другими лицами, из которых один (исполнитель) преступления не совершил. Отсюда совершенно ясно, что подстрекатель или пособник отвечают за те конкретные действия, которые каждый из них совершил. Это значит, что подстрекатель к убийству и пособник к убийству должны отвечать за подстрекательство и пособничество к убийству» [20, с. 125].

Разграничение между случаями неудавшегося подстрекательства или пособничества, с одной стороны, и случаями подстрекательства или пособничества, когда предполагаемый исполнитель сначала согласился совершить преступление, а затем отказался от своего намерения, едва ли может быть признано убедительным. Во-первых, такое разграничение противоречит общей позиции А. Н. Трайнина, развитой в цитированной работе и заключающейся в том, что когда в совершении преступления участвует только одно лицо, о соучастии не может быть речи. То обстоятельство, что во втором случае, рассматриваемом А. Н. Трайниным, предполагаемый исполнитель сначала согласился совершить преступление, а затем в силу различных причин отказался от своего намерения, ничего не изменяет. Первоначальное согласие предполагаемого исполнителя есть ничем иным, как обнаружением умысла, т. е. ненаказуемой стадией в развитии преступной деятельности лица. Поэтому рассматривать такое лицо как второго субъекта, совместно с подстрекателем или пособником совершающим преступление, нельзя. Такое разграничение приводит и к другому, на наш взгляд, неприемлемому выводу. Рассматривая вопрос об ответственности подстрекателя и пособника в тех случаях, когда исполнитель совершил покушение на преступление (убийство), А. Н. Трайнин приходит к выводу, что действия подстрекателя и пособника необходимо квалифицировать как соучастие в покушении на убийство [20, с. 124]. В случаях же, когда исполнитель вообще не совершил наказуемого действия, а только обнаружил свой умысел (от которого, кстати сказать, затем отказался), А. Н. Трайнин предлагает действия такого неудавшегося подстрекателя или пособника квалифицировать как соучастие в законченном убийстве.

Как считает Ф.Г. Бурчак «Разграничение случаев, когда подстрекатель пытался склонить то или иное лицо к совершению преступления, но не склонил, и случаев, когда подстрекатель свою роль выполнил, но исполнитель по разным причинам преступления не совершил, на наш взгляд, выходит за рамки уголовного права, поскольку эти случаи отражают лишь процесс, происходящий в сознании подстрекаемого лица» [4]. Всякого рода решения, в том числе и решения совершить преступление, сопровождается борьбой мотивов, взвешиванием всех «за» и «против». От того, что в начале сумма мотивов за совершение преступления была больше суммы мотивов против него, лицо не может стать соучастником. Испуг или другие причины, которые привели к изменению решения предполагаемого исполнителя, как раз и являются результатом изменения соотношения различных мотивов.

Из сказанного следует вывод, что неудавшиеся организационная деятельность, подстрекательство или пособничество будут иметь место во всех случаях, когда предполагаемый исполнитель никаких преступных действий не совершил.

Выше уже подчеркивалось, что господствующим является взгляд, согласно которому нашему уголовному праву чужд принцип акцессорности. Между тем, как указывают сторонники акцессорной природы соучастия, установление ответственности за неудавшееся подстрекательство и неудавшееся пособничество как за приготовление к преступлению является косвенным признанием принципа акцессорности. Так, М. И. Ковалев пишет: «Неудавшееся подстрекательство и пособничество в принципе рассматриваются судебной практикой не как соучастие, а по правилам о стадиях развития умышленного преступления. Правильность именно такого решения не оспаривается и теорией уголовного права, хотя теоретики не говорят о том, что это как раз и есть акцессорность соучастия» [7, с. 100;].

Как общее правило, общественная опасность покушения, а тем более приготовления меньшая, чем оконченного преступления. Как подчеркивает В. Н. Кудрявцев, общественная опасность преступного действия или бездействия выражает реальную возможность причинения вреда охраняемым законом общественным отношениям [12, с. 99]. Вполне естественно, что чем отдаленнее от последствия конкретный поступок человека, чем в меньшей степени он может обусловить наступление вредного последствия, тем меньше степень его общественной опасности. В этом плане приготовительные действия, лежащие значительно дальше от последствия, чем действия, по осуществлению объективной стороны состава, образующие покушение, всегда менее общественно опасны, а иногда, в зависимости от их характера, могут быть и вообще не опасными.

Однако суд, определяя наказание за приготовление или за покушение, исходит не просто из отнесения действий лица к одной из этих стадий преступной деятельности. Он учитывает и характер действий, и степень их общественной опасности, и степень осуществления преступного деяния, и причины, в силу которых преступление не было доведено до конца. Только учет всех этих обстоятельств дает возможность суду решить вопрос о целесообразности или нецелесообразности применения к лицу наказания, о его виде, размере и т. д.

Применительно к ответственности за неудавшиеся организацию преступления, подстрекательство к нему или пособничество следует учесть, что такие действия всегда дальше от конечного результата оконченного преступления, чем даже приготовительные действия исполнителя. Поэтому в каждом конкретном случае суд с учетом всех названных обстоятельств может признать покушение на подстрекательство или пособничество настолько малозначительным, что освободит лицо, виновное в нем, от наказания.

Опасение, что изменение в таких случаях квалификации соучастников преступления с приготовления к преступлению на покушение на организацию преступления, подстрекательство или пособничество автоматически будто бы вызовет усиление репрессии, едва ли может быть признано оправданным. Так как деятельность соучастников всегда дальше от конечного результата, чем деятельность исполнителей, можно стать на путь ненаказуемости приготовительных действий к организационной деятельности, подстрекательству и пособничеству. Однако в тех случаях, когда организатор, подстрекатель или пособник перешли к выполнению объективной стороны своего преступления, считать их деятельность ненаказуемой, на наш взгляд, нельзя.

Применительно к подстрекателю (а в ряде случаев и организатору) это означает, что он, стремясь воздействовать на психику другого лица с целью побуждения его к совершению преступления, тем самым становится причиной преступности, не сумев склонить одно лицо к совершению преступления, он попытается найти менее стойкое лицо и его руками выполнить свой преступный замысел. Поэтому даже в случае неудавшегося подстрекательства целесообразно привлекать лицо, виновное в нем, к уголовной ответственности с тем, чтобы нейтрализовать его вредное воздействие на других лиц. Дело здесь не в тяжести наказания, а в четком проведении принципа: организация, подстрекательство к преступлению и пособничество ему - суть преступления, и покушение на них наказуемо.

Таким образом, проанализировав множество источников, можно сделать ряд выводов. Как только они дошли до неудавшегося подстрекательства, сразу были вынуждены вернуться в лоно критикуемого архаического принципа. «При неудавшемся подстрекательстве, когда субъекту не удалось склонить другое лицо к совершению преступления, ответственность подстрекателя наступает за приготовление по ч. 8 ст. 16 УК. «При добровольном отказе исполнителя организатор совершения преступления, подстрекатель и пособник отвечают также за приготовление к преступлению» [1]. Здесь несколько любопытных моментов.

Первое, на что следует обратить внимание — закравшаяся техническая ошибка, когда приготовление отнесено к ст. 16 УК — приготовление урегулировано в ст. 13 УК.

Второе — использование терминологии соучастия (исполнитель, организатор, подстрекатель, пособник) и отказ авторов от квалификации соответствующих действий соучастников по нормам, регламентирующим соучастие, что нелогично само по себе: если есть соучастники, значит, есть и соучастие, следовательно, нужно найти его место в учении о соучастии; если

2.2. Сговор, организация  и участие в организованной  группе.

В п. "в" ч.1 ст.62 УК содержится отягчающее наказание обстоятельство: "совершение преступления в составе группы лиц, группы лиц по предварительному сговору, организованной группы или преступного сообщества (преступной организации) ". В п. "ж" ч.2 ст.104 УК, по существу, повторяется приведенная выше формулировка, в нем только нет упоминания о "преступном сообществе".

Следовательно, закон различает убийство:

1) совершенное группой лиц;

2) группой лиц по предварительному  сговору;

3) организованной группой. В связи с этим возникает  вопрос о возможности квалификации  убийства по п. "ж" ст.104 УК, если  оно совершено преступным сообществом. На этот вопрос мы попытаемся  ответить ниже.