Материя, общество как система социальных общностей

Основная часть западных экономистов предпочитает определять общественно-экономические классы по величине дохода. Однако, поскольку  величина дохода зависит от многих факторов, и в большой степени  зависит от страны, то в определении  значения дохода, собственно, абсолютной величины в измерении какой-либо валютой, царит полное молчание. Поэтому  общественно-экономические классы у них в этом методе не определяются никак, и вся экономическая форма  и сущность общественно-экономических  классов представлена в современной  науке только лишь термином, в который  вкладывается каждым ученым и журналистом  свое собственное понятие. Ведь если исходить из величины дохода, то я, например, могу предложить начать классификацию с уровня минимальной зарплаты где-нибудь в Африке или в Индии. А дальше определять каждый класс интервалом в один доллар. Пожалуй, несколько миллионов классов описать можно, за несколько жизней, а если ещё классифицировать миллиардеров, то целому институту работы хватит.

Естественно, эта псевдонаучная  лабуда не только неприменима на практике, но и, не требуя никаких доказательств, сама показывает свою ошибочность. А  потому на практике, даже буржуазные ученые и экономисты вынуждены пользоваться марксистской классификацией, при этом скромно замалчивая этот факт, разделяя общество на наемных работников, капиталистов, и единоличников, к которым относят  и семейную форму организации  труда и собственности.

Научный метод классификации  требует объединять людей в один класс относительно какого-либо объективного признака. Любая классификация должна быть относительна, поскольку безотносительная классификация означает, что каждый классифицирует по своему признаку, по произволу своего субъективного  мнения. В экономическом смысле, классообразующий признак должен быть экономическим фактором. И так  как главным и определяющим институтом в рыночной экономике является собственность, то и основным классообразующим признаком  должно быть отношение к собственности. По этому признаку ещё Марксом  и его предшественниками были определены классы владельцев капитала, или класс капиталистов и земельных  собственников; класс неимущих, а  вернее - лишенных собственности, или  пролетариат; и класс мелких собственников, живущих плодами своего труда.

Поскольку труд делится на два вида – умственный и физический, то по виду труда рабочее население  делится на класс работников умственного  труда, или интеллигенцию; и класс  работников преимущественно физического  труда, или рабочий класс.

Вообще-то, главным классообразующим признаком Маркс считал противоречие. Именно противоречие между трудом и  капиталом разделяет общество на два главных и самых сильных  класса. Критиканы марксизма, конечно  же не могли не обойти это положение  марксизма. С появлением профсоюзов, а также законодательным закреплением более широких, чем при Марксе, прав наемных работников, введение пенсионного обеспечения, отпусков, медицинской страховки и других социальных гарантий, несколько сгладило противоречие между трудом и капиталом, конечно, только внешне. Нет сейчас на относительно благополучном Западе восстаний и расстрелов рабочих, как то было при Марксе, и критиканы  марксизма открыли очередную "ошибку" Маркса. Рабочего класса нет, - утверждают они, марксистское классовое разделение общества устарело, было ошибочным, и  т.п. Сами они, эти пропагандисты, думают и поступают в полном соответствии со своей классовой принадлежностью, когда дело касается денег, поскольку  находятся в найме у буржуазии, но видеть этого не хотят. И дело здесь не в зависти и ненависти  отдельных представителей интеллигенции, подвизающихся в услужении буржуев, а в их классовой принадлежности.

Классификация пролетариата на класс интеллигенции и рабочий  класс по виду труда не является марксистской. Должно быть противоречие между интеллигенцией и рабочим  классом. Если рассмотреть отношение  интеллигенции и рабочих к  собственности, то рабочие не имея собственности, не имеют и никаких прав собственника.

В отличие от рабочих, интеллигенция  в структуре производства и обращения  занята управлением, научно-техническим  обеспечением производства прибавочной  стоимости, и идеологическим обеспечением эксплуататорских отношений собственности. Интеллигенция реализует функцию  собственника - управление. То есть - обладает правом управления, которое является одним из прав собственника, капиталиста. Таким образом, интеллигенция, по своему положению в отношениях собственности находится между рабочим классом и классом капиталистов. Обладая и реализуя право собственника, интеллигенция не является собственником, но её функция управления производством и обращением в интересах собственника, ставит интеллигенцию в один ряд с капиталистом в классовой борьбе, порождая справедливое недоверие рабочих к интеллигенции.

В капиталистическом обществе значение и социальный статус человека определяется количеством денег. И  поскольку все деньги у собственников  капитала, то именно капиталисты имеют  высший социальный статус в капиталистическом  обществе. Интеллигенция же, хоть и  не имеет капитала, но по своей функции  приближена к собственности, к высокому социальному статусу капиталиста, и по своему материальному положению  стоит на второй ступеньке социальной иерархии капиталистического общества.

На третьей, как они  говорят - низшей ступеньке капиталистического общества, поставлен рабочий класс. Таким образом, из трех классов в  капиталистическом обществе решающее значение имеет класс капиталистов. Власть, государство, в конечном счете, в любом социальном конфликте  поддерживает и защищает именно собственников, капиталистов.

Ни рабочие, и тем более  интеллигенты, не хотят быть на вторых ролях. Как и что делать в деле управления производством и государством, класс интеллигенции знает, поскольку  непосредственно этим занят. Но государство - это прежде всего побудительная  сила, принуждение, а вот силы-то, у класса интеллигентов маловато для подчинения государства своим  интересам. Нельзя же представить музыканта  со смычком или бухгалтера с калькуллятором на баррикадах классовой войны. А  вот рабочий, на худой конец с  обрезком арматуры в руках, как раз  вписывается в картину классовой  борьбы. Таким образом, чтобы соблюсти свои интересы в борьбе за кусок  валового общественного продукта, класс  интеллигенции должен даже не взять к себе в союзники, а примкнуть к классу капиталистов или к рабочему классу, поскольку только они имеют достаточную общественную силу.

Здесь кажется, что естественным союзником класса интеллигенции  должен быть рабочий класс. Однако, по мнению интеллигенции, рабочие ниже их не только по уровню образования, но по морально-этическим качествам, а  потому интеллигенты все поголовно, уверены в том, что имея решающую силу, рабочие, взяв в руки власть, не смогут оценить трудовой вклад интеллигенции  в общественном валовом продукте труда, в доходе предприятия, а потому будут гнобить труженников духа почище буржуев. Буржуй он хоть и сволочь, но ведь свой по функции управления, и по уровню образования на уровне интеллигенции, а потому интеллигент  мнит, что капиталист, зная специфику  управленческого труда, сможет намного  справедливее, чем рабочий, оценить  трудовой вклад интеллигента в прибыль  капиталиста. Именно поэтому класс  интеллигенции во всех классовых  конфликтах встает на сторону класса капиталистов.

Даже не сознавая, но видя свою роль служанки буржуазии, интеллигенция, имея знания и средства пропаганды в своих руках, постоянно пытается отмазаться от этой своей сущности. В своей пропаганде, интеллигенция  пытается представить общественные отношения капитализма не такими, какие они есть на деле, а в  выгодном для себя свете. И тут  мы можем видеть, слышать, и читать массу продемократической пропагандистской ботвы. Да и собственно, сама система  парламентской демократии сформирована так, чтобы, сохраняя решающее значение класса капиталистов, дать интеллигенции  поле общественной жизни для утверждения  на нем незаменимого общественного  своего значения. По тем же самым  причинам демократическая интеллигенция  всячески старается замолчать и  дискредитировать марксизм, а так  называемая "коммунистическая" и "марксистско-ленинская" извратить, поскольку он является единственным руководством к действию для рабочего класса, единственным руководством к действию для рабочего класса. Не случайно и то, что демократически настроенная интеллигенция всячески пытается внушить рабочему классу представления об общей с капиталистами цели производства, об отсутствии противоречия между тремя классами общества, да вообще пытается отрицать марксистское определение классовой структуры общества. Никто правда, в том числе и сами интеллигенты в эту пропагандистскую лабуду не верят, но деньги-то отрабатывать надо.

Однако, как бы они ни старались  умалить значение открытий Маркса, не признать противоречия между капиталом  и наменым трудом, они не могут. Противоречивые устремления владельцев капитала и рабочей силы образуют, относительно купли-продажи товара рабочая сила, класс покупателей  рабочей силы, и класс продавцов  рабочей силы. Конкуренция между  покупателями рабочей силы, если она  ничем не ограничена, оставляет на рынке единственного покупателя, который становится монополистом. Обладая  исключительными правами, монополист получает возможность игнорировать законы рынка, и тем самым по своему произволу назначать цены товаров, не согласуя их с соотношением спроса и предложения. Таким образом  на рынке устанавливается монопольная  цена товара рабочая сила.

3. Этническая структура общества

Все структуры составляющие в своей совокупности и взаимодействии социальную структуру общества, имеют  двоякое происхождение. Две из них - этническая и демографическая - по своим корням связаны с биологической  природой человека и в самой значительной степени, хотя и под эгидой социального, представляют это биологическое  в общественной жизни. Три другие - поселенческая, классовая, профессионально-образовательная - социальны в полном смысле слова, то есть цивилизационны, и сложились  в результате трех великих общественных разделений труда, перехода к частной  собственности и классообразования.

Коль скоро избран исторический подход к последовательности рассмотрения каждой из пяти структур, то вполне естественно, что начаться он должен со структур биосоциальных, а еще конкретней - с анализа этнической структуры  общества, поскольку именно этнические образования (род, племя) представляли собой первоначальные социальные общности, а демографическая структура, в  силу этого, была ничем иным, как  демографической структурой этноса.

Доклассовое общество выработало свои, обусловленные в конечном счете  технологическими и экономическими причинами, формы общности людей - род  и племя.

Род представлял собой  объединение кровных родственников, обладающих общностью происхождения, общим местом поселения, общим языком, общими обычаями и верованиями. Род  был основной ячейкой первой в  истории общественно-экономической  формации, причем ячейкой многофункциональной: не только этнической, но и производственной и социальной. Экономической основой  рода являлась общинная собственность  на землю, охотничьи и рыболовные угодья. Такие производственные отношения (включая уравнительное распределение  продуктов) соответствовали крайне низкому уровню производительных сил.

Более высокой исторической формой общности людей в пределах той же первобытно-общинной формации явилось племя - объединение вышедших из одного корня, но впоследствии отделившихся друг от друга родов. Как и род, племя продолжает оставаться этнической категорией, поскольку в основе ее продолжают оставаться кровно-родственные  связи. И в то же время образование  племени уже положило начало расчленению  единой многофункциональной общности. Поскольку племя несло лишь часть  общественных функций (хозяйственной  ячейкой оставалась родовая община), то тем самым было положено начало обособлению этнической общности от непосредственно хозяйственных функций. Когда возникает парная семья, появляется тенденция к обособлению семейно-брачных отношений, кровно-родственных связей от этнических общностей.

В основу следующей, более  высокой формы общности - народности, легли уже не кровно-родственные, а территориальные, соседские связи  между людьми. В. И. Ленин критиковал в свое время Н. К. Михайловского, не понявшего этого принципиального  отличия народности от племени. По Михайловскому, народность есть просто разросшееся  племя. Таким образом, он не видел  распада, предшествовавшего возникновению  народностей родоплеменных связей и формированию на этой основе принципиально  новой исторической формы общности людей - уже не сугубо этнической, а  социально-этнической. Мы знаем немало таких народностей, которые образовались не только из различных этнических групп (болгарская, венгерская), но и  различных рас (например, итальянцы). Процесс этот был очень длительным: "сосуществование" племен и народностей  характерно для всего периода  рабовладельческого общества, а своего развитого состояния народности достигают лишь при феодализме. Народность - это исторически сложившаяся  общность людей, имеющая свой язык, территорию, известную общность культуры, зачатки экономических связей.

К анализу этой общности в ее взаимосвязях с нациями, крупномасштабным членением исторического процесса и т.д. мы будем еще возвращаться. Сейчас же отметим только следующее: необходимость соблюдения принципа историзма при исследовании природы  и сущностных черт народностей.

• Во-первых, народности претерпевают в ходе своего развития самую настоящую метаморфозу, в связи с чем было бы ошибочно отождествлять народности эпохи рабовладения с народностями эпохи феодализма. Встречающееся в литературе предложение различать первичную народность, возникшую непосредственно из разложения родоплеменных общностей, и вторичную, представляющую собой дальнейшее развитие первичной, позволяет подойти к анализу народностей конкретно-исторически.
• Во-вторых, народности принадлежит определенное историческое место между родоплеменными общностями и нациями под углом зрения такого критерия, как степень развития внутриобщностных экономических связей. В первобытных общностях господствовало натуральное хозяйство, для наций, как мы вскоре увидим, характерна экономическая целостность на базе развитой специализации и разделения труда между отдельными районами страны. Народность еще не может "похвастаться" такой целостностью экономической жизни, но она уже выгодно отличается от исторически предшествующих ей этносов серьезными подвижками в этом отношении. Эволюция сугубо натурального хозяйства в натурально-товарное как нельзя лучше выражает эти подвижки.