Работа Эриха Фромма «Бегство от свободы»

Современная система настолько  же иррациональна в плане социальном, насколько она рациональна в  плане технологическом. Человек  создал свой мир, он построил дома, фабрики  и заводы. Но он не является хозяином этого мира, а, наоборот, этот мир  превратился в его хозяина. Человек  кичится, что он — царь природы, но на самом деле его гложет чувство  ничтожности и бессилия, которое  наши предки испытывали перед Богом, а мы испытываем перед огромной экономической  машиной, которая, правда, нас же и  кормит.

Связи индивидуума с себе подобными приобрели характер взаимных манипуляций, где человек выступает как средство. На первый план в межличностных отношениях вышли законы рынка, нацеленные на выживание в экономическом пространстве и борьбу с конкурентами. Работник и работодатель взаимно используют друг друга для достижения своих личных целей, их отношения проникнуты безразличием. Подобный характер отчуждения проник и в межличностные отношения: в некотором роде они стали напоминать отношения вещей.

Показателен пример с малым и  большим предприятиями. На небольшом  предприятии в прежние времена  любой рабочий знал хозяина лично, знал все о предприятии и имел представление о процессе производства в целом. Подобная связь с производством  давала ему ощущение опоры и надежду  на экономический успех. На большом  современном предприятии работают тысячи человек. Рабочий видит лишь крошечный сектор его работы; хозяин или директор предприятия — это абстрактная фигура, которую никто не видит и не знает; администрация — это нечто вроде анонимной власти; отдел кадров, как правило, слабо представляет, какие именно кадры нужны конкретным секторам предприятия; личность простого рабочего не представляет никакого интереса ни для администрации, ни для отдела кадров. Все эти аспекты психологически подавляют личность простого работника. Несколько исправило положение появление профсоюзов, призванных поддерживать простого рабочего. Но  некоторые из этих профсоюзов сами превратились в гигантов, не оставив места для инициативы их отдельных членов.

Сам человек начал ощущать себя товаром. Рабочий продает свою физическую силу, врач или работник умственного  труда — свою "личность", которая  должна обладать всеми качествами товара, чтобы ее можно было продать. Эта "личность" должна обладать высокими профессиональными качествами, быть энергичной, инициативной и т.п. Рынок  же определяет, какие личные качества можно считать товаром, и назначает  за них цену.

Степень самоуважения и уверенности  личности прямо пропорциональны  ее успеху и популярности на рынке. Если успеха нет, то человек скатывается  в пропасть неполноценности.

Человек стал "индивидуумом", но этот индивидуум одинок и запуган. Собственность  человека стала как бы частью его  личности. Если он лишался своей  собственности, то он уже не может  считаться полноценной личностью, необходимой обществу.

Однако некоторые факторы играли и позитивную роль для развития личности: экономические и политические свободы, возможность реализации личной инициативы, развитие просвещения. В своем позитивном смысле свобода получила наибольшее развитие во 2-ой половине XIX – начале ХХ века. Позже развитие монополий  усилило отрицательные аспекты  свободы. Появление монополий являло явную угрозу для мелких и средних  предпринимателей. Им было не по силам  тягаться с экономическими гигантами, и даже если они выживали в экономическом  плане, над ними довлело чувство  угрозы. В результате, вера в победу инициативы у мелкого предпринимателя  сменилась чувством отчаяния и разочарования.

Глава 6

Психология нацизма

Эрих Фромм считает, что нацизм представляет собой психологическую проблему, но формирование этого психологического механизма происходит под влиянием социально-экономических и политических факторов.

Отношение различных слоев населения  Германии к нацизму было различным. Либеральная и католическая буржуазия  и рабочий класс, идеалом которого в то время был социализм, подчинились  новой власти, но сделали это без  особого восторга. Возможно, в этом сыграло свою роль состояние апатии и внутренней усталости, которое  особенно  было характерно для рабочего класса Германии, положение которого с 1918 по 1930 год постоянно ухудшалось. Позже, когда власть Гитлера окрепла, и правительство Гитлера стали отождествлять с "Германией", возможности для инакомыслия практически исчезли: выступать против режима означало выступать против Германии.

Однако низшие слои среднего класса — лавочники, ремесленники и служащие — восприняли идеи нацизма с восторгом. Старшее поколение низов среднего класса принимало более или менее  пассивное участие в жизнедеятельности  нового общества, но их сыновья и  дочери стали активными поборниками  фашизма. На эти процессы оказал свое влияние социальный характер среднего класса, а также определенные экономические и политические процессы.

Монархия и государство были непререкаемыми атрибутами для мелкого  буржуа, придававшими ему уверенности  и надежды. Но эти авторитеты пали. Инфляция 1923 года уничтожила все денежные сбережения среднего класса. Депрессия 1929 года разрушила все их надежды  на лучшее будущее. Родители потеряли свой прежний авторитет: из-за потери материальной базы они больше не могли  выступать в роли гарантов будущего своих детей. Молодое поколение  перестало воспринимать "стариков" всерьез. Также средний класс  испытывал чувство бессилия перед  крупным капиталом и монополиями, что, в свою очередь, усиливало чувства  одиночества и ничтожности, свойственные отдельным людям. И именно средний  класс наиболее близко к сердцу принял поражение Германии в Первой Мировой войне и грабительский Версальский договор. Рабочие отнеслись к поражению Германии более спокойно, так как это для них означало и поражение монархии, которая была им ненавистна. Кроме того, победа революции 1918 года несколько улучшила их экономическое и политическое положение. Хотя, надо отметить, что для всех классов Германии в то время было характерно чувство тревоги и ощущение собственного бессилия. Все эти факторы и определили ту человеческую основу, на которой впоследствии развился нацизм.

Большую роль в становлении нацизма  сыграли и экономические факторы. Без финансовой поддержки крупных  магнатов Гитлер и его партия никогда  бы не пришли к власти. Гитлер получил  эту поддержку потому, что парламент  на то время состоял на 40% из представителей социалистических и коммунистических партий, представлявших угрозу влиятельным  кругам немецкой капиталистической  системы. Магнаты думали, что они  будут управлять Гитлером и его  системой, но в результате получилось наоборот.

В своей книге “Бегство от свободы” Эрих Фромм показывает, что среднему классу Германии был присущ характер, который можно назвать "авторитарным". Этому типу характера присущи ярко выраженные садомазохистские черты. Это выражалось в том, что средний класс "был преисполнен стремлением подчиняться силе, которая давала некоторую надежду, и в то же время встать над кем-то слабым и бесправным" [3]. Идеология Гитлера удовлетворила эти потребности низов среднего класса, и Гитлер выступил в роли мессии среднего класса, который, кстати, его и породил, психологически поднял средний класс из небытия и превратил его в ударную силу для борьбы за империализм. Сам Гитлер обладал авторитарным характером, и он сумел увлечь за собой людей, которым были свойственны те же самые черты характера. В своей книге «Mein Kampf» Гитлер делает упор на подавление воли слушателя с помощью ораторского искусства [6]: "По-видимому, утром и даже в течение дня человеческая воля более энергично восстает против попыток подчинить ее воле и мнению говорящего человека. Но вечером она легче уступает силе более твердой воли. Ведь, по сути дела, каждый такой митинг представляет собой схватку двух противоположных сил. Высший ораторский дар господствующей апостольской натуры легче обратит к новой воле людей, у которых естественным образом ослабела сила сопротивления, чем людей, еще вполне обладающих своей психической энергией и силой воли".

Основной тезис идеологии Гитлера  состоит в том, что отдельная  личность ничтожна, не может полагаться на себя и испытывает потребность  в подчинении. Вот отношение Гитлера  к митингам, как средству для подчинения масс [6]: "Массовые митинги необходимы хотя бы потому, что индивидуум, который становится приверженцем нового движения, ощущает свое одиночество и легко поддается страху, оставаясь наедине; на митинге же он видит зрелище большого сообщества, нечто такое, что большинству людей прибавляет силы и бодрости… Если он впервые вышел из своей маленькой мастерской или из большого предприятия, где он чувствует себя очень маленьким, и попал на массовый митинг, где его окружают тысячи людей с такими же убеждениями…, то он сам поддается магическому влиянию того, что называется массовым внушением".

А вот слова Геббельса, в которых  описывается страдание садиста, которое он испытывает, когда его  лишают объекта влечения [7]: "Иногда впадаешь в глубокую депрессию. Ее можно  преодолеть, лишь снова очутившись перед массами. Люди — источник нашей  силы".

Руководитель немецкого Трудового  Фронта Лей рассуждает о качествах  нацистского руководителя следующим  образом [8]: "Мы должны знать, есть ли у этих людей воля руководить, быть хозяевами, одним словом — управлять… Управлять нужно с удовольствием… Мы научим этих людей верховой езде… чтобы привить им чувство абсолютного господства над живым существом". Здесь явно просматривается образ мыслей садиста.

Для всей нацистской элиты характерно одно — жажда власти. Массы для  них — это объект, которым можно  и нужно управлять. Таким образом, Гитлер и остальная нацистская верхушка наслаждались плодами своей власти. При этом они учили свой народ  наслаждаться превосходством над другими  народами и "недочеловеками", что давало возможность массам, на которые опиралась нацистская власть, получить свою долю садистского удовольствия.

Нацистской идеологии присущи  и мазохистские черты. Индивидууму  постоянно доказывается, что он должен отречься от своей индивидуальности, подчиниться внешней силе и ощущать  гордость от причастности к ней. Вот  мысль Гитлера по этому поводу [6]: "Только идеализм приводит людей  к добровольному признанию прерогатив принуждающей силы и тем самым  превращает их в пылинки мирового порядка, образующего и формирующего вселенную". Гитлеру вторит Геббельс в своей книге «Михаэль» [7]: "Быть социалистом — это значит подчинить  свое "Я" общему "Ты"; социализм  — это принесение личного в  жертву общему".

Все эти проповеди нацелены на то, чтобы человек отрекся от своего "Я" и стал послушным винтиком в нацистской государственной машине. Сам Гитлер поклоняется неким  высшим силам — Богу, Судьбе, Необходимости, Истории и, особенно, Природе. По Гитлеру, над человеком можно и нужно  устанавливать господство, но над  Природой господство установить невозможно. Он говорит, что человек "не стал хозяином Природы, но благодаря знанию нескольких секретов и законов Природы  он поднялся до положения хозяина  тех живых существ, которые этим знанием не обладают" [6].

Итак, Гитлеру присущи все черты  авторитарного характера: стремление к власти над людьми и внутренняя необходимость подчиняться могущественной силе. Вся нацистская идеология берет  начало в личности Гитлера, для которого были характерны чувство неполноценности, ненависть по отношению к жизни, аскетизм и зависть к тем, кто  живет полной жизнью.

Цель Гитлера — мировое господство. Сам он считал, что действует по велению Природы, Бога и Судьбы, что  стремление человека к власти заложено в его сознании природой и что  его стремление к господству —  антимера против стремления к господству других. Гитлер исказил теорию Дарвина, переведя ее в социальную плоскость и отождествив инстинкт самосохранения с властью [6]: "Первая человеческая цивилизация, безусловно, была основана не столько на приручении животных, сколько на использовании низших людей". По Гитлеру природный инстинкт самосохранения "связан с железным законом необходимости, по которому лучший и сильнейший в этом мире имеет право на победу" [6].

К людям других наций, ведущих борьбу за национальное освобождение, Гитлер относится с нескрываемым презрением [6]: "Я припоминаю каких-то азиатских  факиров, быть может, даже на самом деле «борцов за свободу» — я не вникал, мне не было до них дела, — которые  шатались в то время по Европе и  ухитрились вбить в голову многим весьма здравомыслящим людям бредовую идею, будто Британская империя, краеугольным камнем которой является Индия, именно там находится на грани краха… Но индийские мятежники никогда этого не добьются… Это просто чушь, чтобы сборище калек штурмовало могучее государство… Хотя бы потому, что я знаю их расовую неполноценность, я не могу связывать судьбу моей нации с судьбой так называемых «угнетенных наций»".

Садомазохистский характер Гитлера  ярко проявляется в его политических действиях. Он любит сильных за их силу и ненавидит слабых за их слабость. Гитлер не выносил Веймарскую республику, потому что она была слаба, и в то же время преклонялся перед финансовыми магнатами и военными лидерами. Гитлер никогда не вступал в борьбу с существующей могущественной властью (по крайней мере, до начала Второй Мировой войны), а нападал только на слабые партии и объединения.

Идеология Гитлера привлекла людей  с аналогичным складом характера, то есть в основном низы среднего класса. Эти люди с удовольствием пошли  за лидером, который выражал их чувства  и чаяния. В результате была построена  иерархия, в которой каждый был  царьком над кем-то другим, и в  то же время находился в подчинении у более могущественного царька. Тот, кто стоял на вершине пирамиды, подчинялся лишь Судьбе и Природе, то есть высшим силам, в которых он мог  полностью раствориться.

Возникает вопрос: удовлетворяет ли подобная система эмоциональным  и психологическим потребностям народа? Единственно возможный ответ  на этот вопрос — отрицательный.

Весь процесс эволюции человечества — это одновременно и процесс  роста индивидуализации человека. Вместе с развитием индивидуализации и  ростом культурного сознания возрастало и стремление к свободе. Авторитарные системы не могут ликвидировать  это стремление к свободе, так  как они не могут устранить  факторы, порождающие стремление к  свободе. Единственно приемлемой альтернативой  авторитарным системам является демократическое общество и правовое государство.