Философия древнего Китая

Важно отметить, что  их  определения категорий являются обобщением научных знаний того времени.  Многие понятия, введенные поздними моистами, обогатили научную терминологию философии и естественных наук,  которые зарождались в то время в Китае.  К сожалению, вместе с гибелью школы моистов эта научная тенденция в развитии китайской философии не была подхвачена другими философскими школами,  а, наоборот, всячески третировалась официальным конфуцианством.

Остановимся на учении моистов о тождестве и различии, соотношении общего и единичного, о видах отношений между вещами и понятиями. Поздние моисты считали,  что изучение отношений тождества и различия имеет важное значение для образования всех видов понятий.  Прежде всего  они полагали,  что тождество и различие неотделимы друг от друга и существуют в одном предмете. Изучение этих категорий, выяснение их взаимоотношений имеет целью познать бытие и небытие, истину и ложь.

Моисты устанавливают десять видов тождества:  "тождество содержания", т. е. тождество вещи самой себе, "тождество местонахождения", т.е.  нахождение двух в одном и том же месте, "тождество взаимосвязанных частей", "тождество различия", "тождество зависимости", "тождество рода",  "тождество понятий", "тождество сновы", "тождество достоверности", "тождество сходства".

В ходе анализа взаимоотношений тождества и различия поздние моисты выдвинули правила определения тождества и различия, которые легли в основу их учения о рассуждении и были методологической  базой критики софизмов Хуэй Ши и Гунсунь Лупа. Среди этих правил моисты вплотную подошли к формулированию законов формальной логики,  в частности закона противоречия. В связи с проблемой тождества и различия моисты поставили также проблему отношения между общим и единичным.  Всеобщее не исключает единичного, в единичном существует всеобщее, но единичное и отлично от всеобщего.

Критикуя Гунсунь Луна,  который противопоставлял единичное,  особенное всеобщему,  моисты подчеркивали взаимосвязь единичного, особенного  со всеобщим.  Поздние моисты утверждали:  "Белая лошадь есть лошадь;  ехать на белой лошади - значит ехать на лошади. Вороная лошадь есть  лошадь;  ехать  на вороной лошади - значит ехать па лошади.  Хо есть человек.  Любить Хо - значит любить человека...". "Тополь и персик, как деревья, тождественны".

Поздние моисты рассматривали процесс познания человеком  окружающего  мира и отношений между людьми как целенаправленную деятельность, подчеркивали роль воли человека в достижении цели  познания.  Целенаправленность деятельности человека проявляется в том, что человек имеет метод: цель, средства, план действий, или порядок действий, для достижения поставленной цели,  а также определенные критерии для оценки результатов своей деятельности.

"Метод - это то, следуя чему  можно получить результат". Следуя  требованиям своего метода,  моисты разработали правила ведения спора.  Они отмечали,  что правила и методы мышления одинаковы у всех людей,  что позволяет людям добиваться истины в  ходе  дискуссии, если кто-то из собеседников высказывает ошибочное суждение.

"Рассуждающий должен ясно  различать  истину  и  ложь,  тщательно рассмотреть  причины порядка и беспорядка,  понимать соотношение между тождественным и различным, исследовать правила соотношения между именем и действительностью,  установить правила пользы и вреда,  устранять сомнения.  Таким образом, рассуждающий приблизительно устанавливает  первоначальный  облик  всего  сущего,  объясняет порядок мыслей".

Так поздние моисты определяли предмет рассуждения,  т. е. предмет познания и его цель. Одновременно здесь они указывали на связь рассуждений с процессом самого познания, когда человек от непосредственного, чувственного знания (чинчжи),  т. е. от "приблизительного установления первоначального  облика  всего сущего",  путем рассуждения переходит к "объяснению порядка мыслей",  т. е. к разумному, или словесному, знанию" (шочжи).

Затем поздние моисты раскрывают ход процесса  познания  истины  и формулируют  правила рассуждений.  "Всякое суждение порождается причиной, взращивается доводами и применяется по родовому сходству. Высказывать суждение, не понимая того, на основании чего оно возникло, - значит впадать в заблуждение. Это подобно тому, когда человек с крепкими ногами отправляется в путь по нехоженой тропе,  не зная направления. Он заблудится и вынужден будет стоять и ждать, когда ему укажут направление. Поэтому суждения следует применять согласно родовому сходству.  Высказывание суждения без  установления  его  родового сходства  с  другими  суждениями  непременно приведет к заблуждению".

Таким образом,  поздние  моисты  считали,  что:

1. Суждения должны иметь причину, т. е. основание, предмет

2. Суждения должны быть обоснованными

3. Для того чтобы из суждений сделать вывод, т. е., говоря современным языком, построить умозаключение, нужно, чтобы эти суждения были  аналогичны друг другу и имели родовое сходство

Эти три условия они называли "тремя основополагающими вещами" (саньу).

Нарушение или отсутствие одного из этих требований ведет,  по их мнению, к заблуждению. Правильное использование этих "трех вещей", или требований, является условием достижения очевидных,  ясных, всеобщих знаний. Благодаря этому познающий человек путем рассуждения поднимается  в  познании  на ступень мудрости (чжи).

Важным вкладом  в развитие теории познания и логики в истории китайской философии явилось выдвижение поздними  моистами  семи  методов рассуждения.  Сюда входят: вероятность, предположение (гипотеза), подражание образцу,  сопоставление (аналогия),  сравнение, ссылка на пример,  распространение.  Все рассуждения поздних моистов, во всех шести главах,  ведутся на основе этих семи методов.

Выдвигая эти  методы рассуждения,  поздние моисты призывали к осмотрительному применению их, так как "вещи могут быть сходными, но судящий о них не должен идти на поводу у сходства ".  Моисты отмечали,  что каждый из методов имеет свои рамки применения, а также выдвинули правила пользования каждым из указанных методов.

Хотя методы рассуждений поздних моистов носили еще довольно  примитивный характер, но для своего времени это было большим шагом вперед в изучении абстрактного мышления в Китае. В учении о методах рассуждения  и правилах их применения содержатся сформулированный метод аналогии и подход к осмысленному изучению индуктивного и дедуктивного методов.

Поздние моисты, так же как и их учитель Мо-цзы, были сторонниками широкого  применения дискуссии для достижения истины.  Эта особенность их учения возникла в обстановке соперничества "ста школ". Они считали, что цель спора - в достижении истины. Они отвергали точку зрения Чжуан-цзы,  утверждавшего,  что "в споре нельзя достичь  истины".  Теория Чжуан-цзы  ("уравнения  вещей") отрицала объективность истины.  Моисты отвергали этот релятивистский взгляд. 

Они считали,  что  рассуждающий должен ясно различать истину и ложь:  "...из спорящих один говорит истину, другой - не истину; чье мнение соответствует истине, тот побеждает в споре".  Побеждает тот,  чьи суждения соответствуют действительности. Из такой постановки вопроса о цели спора, дискуссии ясно видно,  что  поздние  моисты рассматривали дискуссию как разновидность познавательного процесса.

В этом  вопросе поздним моистам противостояла школа номиналистов. Представители этой школы в споре пытались запутать  противника  своими суждениями  и одержать победу любыми средствами,  хотя результат спора не приводил к открытию истины,  а,  наоборот, нередко заканчивался совершенно абсурдными софизмами: ("в яйце есть перья", "у курицы три ноги",  "собаку можно считать бараном", "гвоздь имеет хвост", "долото не охватывает своей рукоятки", "белая собака - черная" и т. д.

Ошибка номиналистов состояла в том,  что они отрывали понятия  от их реальной основы,  противопоставляли объективные вещи, свойства этих вещей понятиям об этих вещах и их свойствах,  считая понятия первичными.  Гунсунь  Лун и другие номиналисты видели,  что понятие обобщает и глубже схватывает суть предмета,  чем чувственное представление об одном этом предмете,  однако они удваивали мир,  считая,  что прежде существует лошадь вообще, а уж потом конкретно лошади разной масти.

Гунсунь  Лун  и его сторонники подобно Зенопу и софистам в Древней Греции внесли серьезный вклад в развитие абстрактного мышления,  в  учение  о понятии.  Они  поставили  целый ряд проблем о противоречиях в процессе познания, о противоречивости взаимоотношений единичного и общего, тождественного и различного,  конечного и бесконечного, абсолютного и относительного.  Их заслуга состояла именно в том, что они поставили эти проблемы,  хотя и не смогли разрешить их.

Поздние моисты в ходе споров с номиналистами попытались разрешить ряд  поставленных ими проблем,  и,  как мы видели на примере трактовки моистами вопроса о соотношении тождества и различия,  единичного и общего,  конечного и бесконечного,  они добились успехов. Спор с номиналистами и Чжуан-цзы они поэтому считали средством установления истины.

В связи е этим, опровергая софизмы Хуэй Ши и Гунсунь Луна, поздние моисты разрабатывали и правила ведения спора.  Они считали,  что  истина одна,  т. е. они по существу, так же как и Аристотель, выражали мысль, что об одном и том же предмете, в одном и том же отношении нельзя высказывать два различных положения. "Когда один называет нечто буйволом, а другой называет это же нечто не буйволом,  то одно из мнений  ложно, Оба  спорящих  об  одном  предмете быть одновременно правыми не могут.

Следовательно,  один из них всегда окажется неправым.  Например, если один из спорящих буйвола называл буйволом, а другой спорящий буйвола называл собакой,  то не прав тот,  кто называл буйвола  собакой...  ".

Критикуя произвольное обращение софистов с фактами, поздние моисты  говорили:  "Хотя корова и лошадь отличаются друг от друга,  однако утверждать,  что корова не есть лошадь на том основании,  что у коровы есть зубы,  а у лошади - хвост,  нельзя.  Почему? Потому что у коровы также есть хвост, а у лошади - зубы. Иногда говорят так, что буйвол и лошадь не относятся к одному роду, потому что у буйвола есть рога, а у лошади таковые отсутствуют.  Такое рассуждение столь же неразумно, как и первое. При суждениях последнего рода можно буйвола причислить к роду небуйволов,  а не-буйвола причислить к роду буйволов.  Вот  почему говорим о недопустимости подобных сравнений".

Отказавшись от чрезмерной веры в "мнения",  поздние моисты выдвинули тезис о причинах ошибок в познании - "заблуждений". Моисты справедливо отмечали многообразие причин, которые затрудняют  познание  и могут привести к ошибочному знанию - "заблуждения". Эти причины моисты видели как в сложности самого мира,  окружающего человека, безграничном многообразии вещей, их свойств, так и в том, что познавательные способности каждого человека ограниченны,  да и сам  процесс  познания очень труден и противоречив.

Критерием истинности знания у поздних моистов являются  как  мудрость  человека,  так  и  применимость знаний в деятельности человека. Последнее отразило их близость к опыту трудовой и общественной  борьбу низовых слоев древнекитайского общества. Они считали практическую деятельность человека одним из критериев истинности  знаний.  Те  знания, которые нельзя использовать, являются ложными, или "знанием того, чего не знаешь". "Учитель Мо-цзы сказал: "Пытаешься использовать мнение, но не получается,  хотя это было бы и моим мнением, я все же отброшу его.

С виду очень красивое,  но не имеет применения".  То есть знание на  словах,  без  знания сущности и умения применить это знание,  есть пустое знание слов.  Поэтому Мо-цзы говорил: "Высказывания должны быть достоверными.  Поступки  должны иметь результат,  чтобы высказывания и поступки были в согласии ".

Таким образом, знания человека в конечном итоге получают применение в конкретной деятельности людей.  Поздние моисты не  рассматривали практику  как общественную практику,  включающую все виды деятельности человека,  в том числе его политическую борьбу; моисты брали за основу лишь индивидуальный опыт человека, индивидуальный опыт труженика, правителя и т.  п.

Очевидно, что ранние и поздние моисты выдвинули много  интересных и плодотворных идей о природе знания и о закономерностях процесса познания. Своим учением о познании они вписали одну из самых ярких и оригинальных  страниц в историю китайской философии.  Исследование учения моистов о познании показывает, что история философии различных народов и  континентов,  несмотря  на ряд специфических особенностей каждой из них,  имеет общие закономерности развития.  Это еще  раз  подтверждает древнее и мудрое изречение Гераклита: "Мышление обще всем".