Микроэкономика

      Существующий  спекулятивно высокий уровень цен на нефть поддерживается в долгосрочном плане и еще одним фактором – наличием неопределенности относительно устойчивости добычи нефти в России. Кроме того, в отличие от 80-х годов, у западных стран нет новой Аляски, Северного моря, а разработка «нетрадиционных» источников нефти Канады – дело более далекого будущего. Поэтому сегодня уже не кажутся абстрактными разговоры о возможном прохождении пика мировой добычи нефти в ближайшие годы. Если еще два-три года назад такие обсуждения велись в чисто теоретическом плане, то сегодня и инвесторы, и нефтяники обсуждают конкретные вопросы возможных перемен в организации мирового рынка нефти в случае истощения крупнейших месторождений. Основная проблема очевидна – отсутствие новых высокодебитных месторождений нефти. В настоящее время и в ближайшем будущем основная добыча будет осуществляться на уже открытых и разрабатываемых нефтяных полях. Однако насколько бы ни была совершенной технология по повышению нефтеотдачи пластов, все же дополнительно извлекаемые объемы нефти имеют свои ограничения. И этой нефти не слишком много.

      На  рисунке 1.30 показаны те объемы нефти  и газа, которые необходимо добывать и на вновь осваиваемых площадях, и с помощью методов повышения нефтеотдачи. Из рисунка видно, что с каждым годом доля вновь осваиваемы нефтяных месторождений должна возрастать. Если этого не произойдет, то суммарная добыча начнет падать на 4-6% в год. При этом важно иметь в виду следующие естественные oгpaничения. Во-первых, дополнительно извлекаемые объемы нефти имеют свои максимальные пределы. Конечно, могут быть исключения – как в Северном море или Мексиканском заливе, – но в целом методы интенсификации нефтеотдачи вряд ли могут дать суммарно более трети добытой нефти. Во-вторых, существуют не так много новых, еще неосвоенных крупных месторождений. Они в основном сосредоточены в северных арктических районах-шельфах, включая его российскую часть, море Бофорта, Гренландию. Все эти месторождения требуют значительных капитальных вложений и новых технологий глубоководного бурения, строительства морских платформ в чрезвычайно суровых северных условиях. Себестоимость добычи нефти на таких «трудных» месторождениях оценивается в  пределах 10-15 долларов за баррель, что очень много по сравнению с двумя долларами за баррель ближневосточных месторождений. 

Рисунке 1.30 – Прогнозируемые объемы добычи нефти и газа из уже разрабатываемых и новых месторождений, млн.барр. нефтяного эквивалента/сут 

      С сегодняшних позиций переход  к освоению новых труднодоступных  месторождений не кажется экономически  привлекательным для нефтяных компаний. Аналогичная ситуация возникает и для нефтедобывающих стран Персидского залива в случае разработки более капиталоемких месторождений. В связи с этим появляется еще один принципиально важный ограничитель нефтедобычи – инвестиции. Как разработка «старых» месторождений, находящихся на падающей стадии добычи, так и осуществление новых проектов требуют дополнительных вложений. Основные нефтедобывающие страны не обладают, как правило, капиталом в таких объемах. Поэтому суперважным становится вопрос о доступе компаний этих стран к глобальным рынкам капитала и создании необходимых условий для его привлечения. При этом долгосрочные международные санкции, а также явно и неявно сформулированные ограничения со стороны нефтедобывающих стран могут значительно осложнить разработку новых перспективных месторождений. Таким образом, возможная неопределенность в международном инвестиционном климате также не будет способствовать росту предложения нефти. 

      Тем не менее, с экономической точки  зрения, в самое ближайшее время  не должно быть значительных изменений  в принципах функционирования мирового рынка нефти. Баланс «спроса-предложения» может меняться в зависимости от экономической и политической конъюнктуры и находить свое адекватное отражение в цене, но наличие резервных производственных мощностей в Персидском заливе не дает серьезных оснований для выводов о возможности значительного снижения объемов добычи.

      В таблице 1.5 представлен набор основных факторов влияния на нефтяные цены. Тем или иным из них можно приписывать различную значимость, но в целом именно этот набор факторов содержится в большинстве аналитических прогнозов. Их суммирование позволяет утверждать, что господствующим на ближайший период времени, начиная с 2005г., будет нисходящий ценовой тренд. 

Таблица 1.5 – Основные факторы влияния  на баланс спроса и предложения 

      Такое мнение основывается на чисто экономических подходах. Другое дело – политика, которая редко вписывается в экономические модели. С политической точки зрения, текущее (явно разбалансированное) состояние нефтяного рынка нуждается в значительной корректировке, возможно, даже в смене фундаментальных принципов, лежащих в его основе. Но в любом случае, с позиций и экономики, и политики, ценовой тренд должен поменять свою направленность.

      Гораздо более определенной представляется траектория ценового тренда в среднесрочной и долгосрочной перспективе. Геологические данные, экономический и политический анализ свидетельствуют о большей вероятности восходящей ценовой тенденции. Возможные неопределенности связаны, в частности, с тем, насколько удастся России сохранить свою нефтедобывающую инфраструктуру в дееспособном состоянии до того периода, когда мировые цены вновь, после периода падения, сделают добычу рентабельной. Неясно также, смогут ли нефтедобывающие страны Персидского залива в этот период времени удержать достигнутый уровень демократии и некоторой либерализации экономики. Понятно, что усиление радикализма в этих государствах еще более осложнит привлечение глобального капитала в сферу нефтедобычи. Все эти возможные риски и неопределенности только увеличивают вероятность дальнейшего взрывного подъема цен.

      Американские  эксперты, в отличие от своих европейских  коллег, четко осознают всю реальность указанной перспективы. Поэтому  их пристальное внимание в последнее время направлено на точную оценку степени истощения крупнейших нефтяных месторождений. Пессимистичные выводы, к которым они приходят, свидетельствуют об одном – через несколько лет уровень предложения нефти может быть заметно ниже уровня спроса.

      Каким образом в этих принципиально новых условиях дефицита предложения дешевой нефти будет трансформироваться мировой рынок нефти? Это сложный вопрос, ответ на который необходимо искать сегодня.

      В настоящее время в американском аналитическом сообществе все большую поддержку получает идея о необходимости значительного сокращения стран и регионов, откуда в недалеком будущем могла бы импортироваться нефть. Это означает, что в следующее десятилетие целостность мирового рынка нефти может быть подвергнута существенному пересмотру.

      Что конкретно может представлять собой  новый фрагментированный рынок нефти? В ядро первого сегмента может войти наиболее емкий рынок нефти и нефтепродуктов – США. Основные потоки нефти пойдут туда из Латинской Америки, Западной Африки, Канады, с северных арктических шельфов. Американские инвестиции и новейшие технологии позволят наладить относительно устойчивую и эффективную добычу, но при этом неизбежно будут присутствовать элементы административного регулирования. Переход к такому типу рынка, центрированному вокруг основного нефтепотребителя, даст возможность США относительно безболезненно приступить к использованию новых видов альтернативного топлива и транспортных систем.

      Гораздо более неопределенными представляются перспективы другого сегмента мирового рынка нефти. Здесь нет явного лидера. Европа вряд ли сможет претендовать на неоспоримый приоритет в качестве основного нефтепотребителя. Шансы Китая, ввиду численности его населения и темпов экономического роста, выглядят более предпочтительными. Однако возможная связка Китай – Персидский залив выглядит для многих очень угрожающей, и потому ее реализация не очень вероятна в ближайшее время.

      Очевидно, что процесс перехода к новому формату мирового рынка нефти не может произойти безболезненно. Несомненно, что это должно сопровождаться дальнейшим усилением протекционизма во внешней торговле. Поэтому, скорее всего, неизбежен какого-либо рода крупный конфликт. Переход к новому формату может быть в некоторой степени аналогичен той трансформации мирового рынка нефти, которая произошла в 1973г. в форме военного конфликта на Ближнем Востоке. В тот период чрезвычайно высокого спроса на нефть были исчерпаны все резервные производственные мощности. Цена на сырую нефть была значительно занижена и неизбежность ее роста для выравнивания уровня «спроса-предложения» не вызывала сомнений. Единственное, что было неясно, – через какой механизм будут проходить эти процессы. В данном случае вмешалась «большая политика». Аналогичным образом и будущая фрагментация мирового рынка нефти в условиях недостаточности предложения может быть материализована в каких-то пока не ясных внеэкономических формах. Тут, кстати, следует иметь в виду, что «недостаточность» предложения в настоящее время искусственно конструируется как результат высоких цен на нефть, сложившихся в ходе глобальных спекулятивных игр на NYMEX. В действительности имеет место некий «фиктивный», завышенный уровень спроса, создаваемый информационными потоками на фоне заниженного уровня предложения.

      Причем  стремительность, с которой развивалась  ситуация в 2004г., делает весьма реальной возможность переформатирования мирового рынка нефти не в следующем десятилетии, а в гораздо более близкий период времени. Реальными причинами такой «досрочной» реорганизации, если она все же произойдет, будут спекулятивные биржевые игры и «большая политика», но отнюдь не экономика. При этом на поверхностном уровне формальные обоснования коренной реорганизации рынка нефти могут быть поданы как следствия чрезвычайно высоких цен на нефть, вызванных не биржевыми спекуляциями, а «политикой сдерживания» в сфере нефтедобычи стран-членов ОПЕК.

      Что же касается макроэкономического объяснения изменений цен на нефть, оно может быть осуществлено в рамках монетарной теории с выделением особой роли процентных ставок. Как известно, процентная ставка, определяющая в самом общем виде стоимость использования заемных средств, играет роль регулятора спроса и предложения на финансовых рынках. Управляя объемом денежной массы, процентная ставка оказывает значительное воздействие на темпы инфляции, динамику внешней торговли, уровни производства и безработицы.

      Высокая процентная ставка, прежде всего, влечет за собой уменьшение предложения  денег и, соответственно, снижение спроса на кредиты. Низкая процентная ставка, означающая увеличение предложения денег, стимулирует инвестиции в материальные активы, способствует росту спроса на сырьевые товары. В свою очередь, увеличение спроса на базовое сырье толкает вверх цены на них.

      Устойчивый  рост цен на товарно-сырьевом рынке  в 2001-2004 гг., как и в предшествующие периоды времени – в 1972-1974, 1979-1982, 1994-1995 гг., –происходит на фоне уменьшения процентных ставок, под которые ссужает деньги американская Федеральная резервная система (ФРС). С 2001г. в США они снизились с 6,5 до 1%. С учетом ежегодной инфляции в 2-3% уровень реальных процентных ставок в США оказался в области отрицательных значений.

      Констатация несомненной связи уровня процентных ставок и цен на нефть дает новые  основания для объяснения в терминах монетарной политики причин высоких цен на нефть в 2001-2004 гг. Как известно, цикл «срезания» процентных ставок начался в декабре 2000г. – после мучительного и затяжного процесса выборов президента США. И с этого периода времени отмечается подъем цен на нефть.

      Второй  момент, обращающий на себя внимание, –  это максимально низкий уровень в 19%, до которого была опущена номинальная процентная ставка. Как известно нейтральный уровень, при достижении которого экономика не стимулируется и не ограничивается 4%.

      В отличие от скачков цен на нефть 1979-1981 и в 1990-1991 гг. подъем цен в 2001-2004 гг. опирается на целую серию факторов. Длительность «бычьего» нефтяного рынка нельзя объяснить только эскалацией напряженности на Ближнем Востоке и ростом угроз со стороны международного терроризма, хотя их влияние на повышение нефтяных цен несомненно.

      Утверждение о решающей роли геополитики в длительных «бычьих» настроениях на мировом нефтяном рынке очень спорно. Ссылки на растущий дисбаланс «спроса-предложения» так же не кажутся убедительными. Фундаментальные причины роста цен на нефть находятся гораздо глубже – они опираются на низкие процентные ставки по всему миру, переход к которым был положен декабрьским историческим решением Федеральной резерв 
ной системы США. Однако слишком длительное удержание процентных 
ставок на столь низком уровне может иметь крайне негативные последствия 
для американской и мировой экономики уже в ближайшем будущем. Плата за победу может оказаться «иррационально избыточной».