Миграция кавказских этносов в состав России с конца XVIII века до начала XX века, и их последствия

Если считать Гюлистанский мир 1813 г. "юридическим оформлением  присоединения Дагестана к России", то, следуя формально этой логике, получается, что Восточная Грузия "юридически" находится в составе России тоже с 1813 г., ведь именно тогда Иран отказался от оспаривания ее у России (да и то не надолго). И здесь сразу напросятся возражения, основанные на различиях в положении Восточной Грузии и Дагестана в начале XIX в.: так, в первой – явно было российское управление, во втором – практически не было; первая находилась в подданническом состоянии, второй – в вассальном и т.п.

Быть может не стоит  безоговорочно ставить чисто внешнеполитические вехи в основу процесса вовлечения народов региона в орбиту российской власти? А то может получиться, что не столько Россия рассматривала горцев как "объекты"  в своей внешнеполитической игре, сколько отечественная историография, приписывая при том России данный недостаток…

Так или иначе (как  уже ранее нами отмечалось), присоединение  Дагестана вовсе не "принудительный, насильственный процесс" и "результат колониальных войн", а Гюлистанский договор 1813 г. (учитывая ряд предшествующих ему в Дагестане присяг России) не заключался "фактически за спиной у народов Дагестана, без учета их политических интересов".

Не менее важное значение для развития обстановки на Кавказе  имел заключенный годом ранее  с Турцией Бухарестский мир (1812 г.). Весьма показательно, что и Англия, и Франция (воюя друг с другом) были едины в попытках не допустить "кавказский вопрос" к обсуждению на русско-турецких переговорах. Но все же Турция была вынуждена признать за Россией Восточную Грузию, Имеретию, Мингрелию и Абхазию. Кстати будет заметить, что Англия, являясь уже союзником России с началом Отечественной войны 1812 г., накануне Гюлистанского договора подстрекала Иран делать как можно меньше уступок России.

ГЛАВА 3. ВОЕННО-ДИПЛОМАТИЧЕСКАЯ ДЕЯТЕЛЬ- НОСТЬ РОССИИ В КАВКАЗСКОМ РЕГИОНЕ В 1812-1864 ГГ.

Внешнеполитические успехи 1812-1813 гг. заметно укрепили положение России на Кавказе. Восприятие Российской империи сильнейшей стороной противостояния с Турцией и Ираном постепенно закреплялось таким образом в сознании населения региона. Но и российская сторона теперь понимала, сколь опасны для ее внешнеполитического курса сепаратизм феодалов и выступления крестьян, и поэтому больше, чем когда либо, проявляла осторожность в отношении социальных слоев Кавказа и отдельных его народов.

Однако Северный Кавказ был для России менее освоенным  районом, чем Закавказье. Он, по существу уже присоединенный к России, в  некоторых горных районах к югу от Кубани – Терека, оставался независимым от России, а если и был связан с нею, то весьма слабо. Эти районы практически не контролировали российские военные власти; они были своего рода барьером между Северным Кавказом и Закавказьем. Российское правительство не могло дальше успешно осуществлять свои внешнеполитические цели в Закавказье, не укрепившись на Северном Кавказе. При этом, правда, возникает немаловажный вопрос: то ли Россия, стремясь к дальнейшему продвижению в Закавказье, заинтересована полностью подчинить себе горские народы Северного Кавказа, то ли сами эти народы, формально "поданные" ее, своими действиями (прежде всего - набеговой экспансией и нередко непостоянной внешнеполитической ориентацией) вынуждают имперские власти рассматривать вариант силового их подчинения?

Так или иначе, завершение участия России в войнах с Францией не приводит сразу к изменению характера деятельности российских властей на Кавказе.

Конфликт, десятилетиями  зреющий по всей военной границе, выходит на новый уровень в 1817–1818 годах. Принятая российскими властями «ермоловская» тактика планомерного и последовательного овладения горским регионом посредством возведения кордонных линий оборачивается первыми значительными актами Кавказской войны²⁷. 

- В 1817–18 году Ермолов  переносит военную границу с  Терека на Сунжу, что сопровождается  выселением чеченцев из терско-сунженского междуречья. На Сунже возводится крепость Грозная. Новая линия, идущая от Владикавказа к Грозной, продолжена дальше на восток (крепость Внезапная) вплоть до Каспия (крепость Бурная), отсекая нагорную полосу от Кумыкской «плоскости». 

- В 1818–20 годах происходит  выселение кабардинцев из Пятигорья,  междуречья Кумы и Малки —  района так называемой «сухой  границы», которая соединяла два  «речных» участка границы (Кубань  и Малку-Терек). Здесь размещаются  новые укрепления и казачьи  станицы. Горский пояс разорван на два массива — «закубанский» и «чеченско-тавлинский». 

- В 1822 году возводится  новая линия предгорных укреплений  через Большую и Малую Кабарду,  связывающая Пятигорье с Владикавказской  крепостью — узловым пунктом  всей системы овладения Кавказом. 

Эти сдвиги формируют  широкий клин относительно устойчивого  военно-оккупационного контроля в центральной части региона, обеспечивая территориальную связь между империей и присоединенными областями в Закавказье, а также большую безопасность станиц старой потеречной линии. Внутри этого клина расширяется расселение более лояльных империи осетинских и ингушских обществ. 

Первый этап русской  колонизации Кавказа — это  период военно-дипломатического присоединения  «лоскутного» — в этнополитическом смысле — региона и начало его административно-территориального упорядочения в рамках единого государства. Многосоставность региона, различие форм и времени инкорпорации в империю обусловило и многообразие форм его начального административно-территориального упорядочения. 

Начальное имперское  административно-территориальное деление  региона несет значительные признаки преемственности в отношении  доимперских границ. Ханства «трансформируются» в провинции или округа, княжества — в области, султанства — в дистанции. Организация присоединенных территорий опирается на местные лояльные элиты и уже существующие политические границы. Некоторые из феодальных владений сохраняются как таковые еще десятилетия после их включения в империю (шамхальство Тарковское, княжества Абхазия и Мегрелия). Степень лояльности местных элит и населения определяет скорость упразднения княжеской/ханской власти в Закавказье, введения прямого комендантского (военно-народного управления) или перехода к управлению гражданскому. 

Более сложным оказывается поглощение империей обществ, не имеющих сословной иерархии и соответствующей концентрации политических функций в устойчивой властной пирамиде. Широкие лакуны, оставшиеся к началу 1830-х годов в поле имперского контроля на Кавказе, в целом совпадают с пределами расселения «демократических» племенных групп и горских вольных обществ Черкесии, Чечни и Дагестана²⁸. 

Выдвижение России на Кавказ, встречающей здесь и союзников, и противников, изначально опирается  на избирательность и протекцию  определенным политическим/племенным элитам и представляемым ими обществам. Протекция и союзно-вассальные связи все более втягивают империю во внутреннюю борьбу между различными государственными образованиями, феодальными группировками или этноплеменными массивами Кавказа. Два основных критерия имперской избирательности в отношениях с различными субъектами общекавказского политического процесса — идеологический (конфессиональная близость) и прагматический (военно-политическая лояльность этих субъектов в отношении самой России). Избирательность, таким образом, задана не только лишь идеологией православного державного покровительства, но и прагматической логикой обеспечения устойчивого имперского контроля над регионом. Именно такая логика лежит в основе определенной стратегии укрепления границ и ключевых районов и организованном изменении состава их населения. Моздокская линия изначально заселяется казаками, лояльными горцами, «восстанавливающими» свое православие (из кабардинцев, осетин), грузинскими и армянскими переселенцами. В то же время, закладываются основы тотального выселения (ногайцы из Черномории, 1784) или постепенного «оттеснения враждебных племен» цепью укреплений и станиц (Ермолов, 1816–1826). 

В 1828–29 годах в результате очередных победоносных войн с Ираном и Турцией Россия входит своими внешними границами в Араратскую долину и «Турецкую Грузию» (Ахалцихский пашалык). На территории упраздненных Эриванского и Нахичеванского ханств образуется Армянская область, а Месхет-Джавахетия присоединяется к Грузинской губернии. Русские завоевания приводят к эмиграции части мусульман из региона и пополнению его армянского населения выходцами из Ирана и Турции. Грузинское и армянское население активно способствует присоединению Закавказья к России, интегрируясь своей элитой в ее военно-сословные и хозяйственно-экономические структуры и становясь существенной социальной опорой российского государства в регионе. Лояльной в отношении империи оказывается также значительная часть тюркско-мусульманского населения в бывших ханствах Северо-западного Ирана²⁹. 

Отсутствие подобной устойчивой опоры в «демократических племенах» Закубанской Черкесии, вольных обществах Чечни и Дагестана, а также кризис или уничтожение такой опоры в части сословно-организованных обществ нагорного Дагестана, выводит на передний край российской экспансии задачу «замирения непокорных горских племен». К концу 1820-х годов здесь существует уже не просто мозаика обществ, родоплеменных групп и владетельных земель, но складывающееся государство, с сильной идеологией, объединяющей горцев, и радикально враждебное России. 

Итоговым событием для  окончательного вхождения Кавказа  в состав России была Кавказская война.

Присоединение к России Закавказья заставляло русское правительство спешить с завоеванием Северного Кавказа. Для России Кавказ был необходим в интересах обороны ее южных границ и как опорный пункт в экономическом и военном проникновении на ближний и Средний Восток. Поначалу старались склонить горских феодалов перейти в подданство России дипломатическими средствами. Горцы легко принимали на себя политические обязательства и столь же легко их нарушали. В ответ на это проводились карательные «поиски» против нарушивших присягу горских феодалов. Царизм развивал энергичное наступление в горных районах Кавказа. Ему противодействовали в основном две группы горского населения: во-первых – крестьянство, страдавшее от гнета многочисленных поборов, повинностей и жестоких методов ведения войны, и, во-вторых – духовенство, недовольное тем, что его привилегии ущемлялись русским командованием и чиновничеством. Духовенство старалось целиком направить недовольство крестьян в определенное русло «газавата» («священной войны») против русских «гяуров» («неверных») под знаменем религиозно-политического учения – мюридизма. Главным в мюридизме была идея истребления «гяуров» и «равенство правоверных перед богом». Одним из наиболее активных организаторов вооруженных выступлений под флагом мюридизма в Дагестане и Чечне в начале 20-х годов был мулла Мухаммед Ярагский. Будучи мюршидом, т.е. наставником мюридов, он утвердил одного из них Мухаммеда из аула Гимры «имамом Дагестана и Чечни». Получив титул гази, т.е. борца за веру (в газавате), он приобрел известность под именем Гази-Мухаммед (часто его называли Кази-Мулла). Используя рост недовольства среди горцев, он стал энергично распространять идеи мюризма и лозунги газавата и быстро добился значительных успехов³⁰.

В 1829 г. значительная часть  населения Дагестана поднялась  по его призыву на борьбу за веру (газават) против русских. В восточной части Северного Кавказа верной России осталась лишь столица Аварии – аул Хунзах. Поэтому, первый свой удар Гази-Мухаммед (Кази-Мулла) направил против этого аула.

Двукратные попытки  Кази-Муллы взять Хунзах были безуспешными. Тогда он со своими мюридами двинулся в Северный Дагестан, где одержал ряд побед: взял г.Тарки и село Параул, осадил крепость Бурную и, не сумев овладеть ею, двинулся на Сулак. Там, после неудачной попытки в августе взять крепость Внезапную, Кази-Мулла был отброшен войсками царского генерала Г.А. Эммануэля, но вскоре он нанес поражение этому генералу и, воодушевленный победой, двинулся на юг, осадил Дербент, а затем, спустя 8 дней, стремительным маршем двинулся на север и 1 ноября 1831 года захватил один из важнейших центров Северного Кавказа – Кизляр. Не задерживаясь там, Кази-Мулла направил свои отряды на запад и, вступив в Чечню, форсировал Сунжу и окружил Назрань. В ответ на эти действия главнокомандующий царскими войсками на Кавказе генерал Г.В. Розен летом 1831 года предпринял поход в Большую Чечню, где разорил 60 селений и уничтожил много садов, принудив жителей прекратить сопротивление. Затем Г.В. Розен вступил в Дагестан и начал энергичное преследование Кази-Муллы. Последний, под натиском получивших подкрепление российских войск, отошел в горы и там, в крупном сражении у его родного аула Гимры потерпел полное поражение, сам пал в бою.

Через два года после  гибели Кази-Муллы вторым имамом по указанию того же Мухаммеда Ярагского был провозглашен Гамзат-бек. Подобно своему предшественнику, он пытался подчинить своей власти и втянуть в движение непокорные общества и аулы не только пропагандой мюридизма, но и силой оружия. Овладев в 1834 г. столицей аварского ханства Хунзахом, который безуспешно пытался захватить в свое время Кази-Мулла, Гамзат-бек уничтожил всю семью аварских ханов. Это настроило против него крупных феодалов Дагестана и старшин тайпов и аулов Восточной Чечни. В конце того же, 1834 года в Хунзахской мечети Гамзат-бек был убит родственниками аварского хана.

В конце 1834 г. движение горцев возглавил новый – третий имам – Шамиль, который был, несомненно, высокоодаренным человеком.

С самого начала своего имамата  Шамиль несколько раз пытался  договориться с царским командованием о заключении мира. Но вследствие неуступчивости с обеих сторон, недооценки царским командованием антиколониальных настроений горцев, а также авторитета и способностей Шамиля переговоры были прерваны.

Шамиль широко пропагандировал  коранические лозунги о всеобщем равенстве и свободе, уничтожал  тех феодалов, которые сотрудничали с русскими властями. Далеко не все население Северного Дагестана и Большой Чечни пошло за Шамилем.

В первый период Шамилю удалось  привлечь на свою сторону народные массы Дагестана и Чечни и  одержать ряд крупных побед. В 1834 г. потерпели поражение войска генерала Ланского, в бою при ауле Гимры, который уже до этого вошел в историю антиколониальной борьбы горцев³¹.