Жизнь и труды Лейбница

Введение

В истории философии не так уж много примеров, чтобы в  деятельности и произведениях одного и того же лица сочетались эпохальные научные открытия и глубочайшие  философские идеи, составляющие узловой  пункт историко-философского процесса. Среди таких мыслителей выделяется грандиозная фигура немецкого философа и ученого Готфрида Вильгельма Лейбница.

Его жизнь протекала в  так называемый новый период европейской  истории, который принято открывать  событиями английской буржуазной революции, начавшейся за несколько лет до рождения будущего философа и закончившейся  в годы, когда он стал уже зрелым мыслителем со сложившейся системой философских воззрений. Германия, родина Лейбница, по уровню социально-экономического и политического развития уступала не только Англии, становившейся тогда  наиболее развитой капиталистической  страной, но также Нидерландам и  Франции. Феодально-дворянский строй, огромное преобладание сельскохозяйственной экономики над экономикой городской, торговой, ремесленной и промышленной характерны для Германии того века. Важнейшим фактором, тормозившим  ее историческое развитие, была политическая раздробленность. Страна состояла из сотен  государственных образований, различавшихся  размерами, экономической, политической и военной силой. Здесь не было сколько-нибудь эффективной централизованной власти, которая имела бы силу для  всей Германии, хотя в отдельных  курфюршествах герцогствах и  городах такая власть создавалась  и укреплялась.

Не вдаваясь в анализ экономических  причин политических и хозяйственной  раздробленности Германии XVII в., следует  указать на религиозную неоднородность этой страны, в различных государствах которой существовали католическое и протестантское (преимущественно  в лютеранской форме) вероисповедания. Роль религии в духовной жизни  народов той эпохи, в различных  политических движениях, планах и расчетах была нередко определяющей. Даже экономические  интересы чаще всего воспринимались тогда в религиозном контексте. Под религиозными лозунгами и  знаменами происходила английская буржуазная революция. Ожесточенная Тридцатилетняя война (1618--1648), опустошившая Германию, способствовавшая ее экономической  отсталости и политической раздробленности, в сознании ее участников выступала  как религиозная война между  католиками и протестантами.

Ознакомившись с рядом  исследований, посвященных этой теме, мне захотелось больше узнать о Готфриде Вильгельме Лейбнице. Он был первым из великих немецких философов. Лейбниц  также был первым из своих соотечественников, кто предложил всеобъемлющую  философскую систему, ставшую одной  из отличительных черт немецкой философии.

Определившись с темой  реферата, я поставил перед собой  цель подобрать соответствующую  литературу и на ее основе больше узнать о жизни и творчестве человека, которого некоторые считали и  считают гением своего времени, о  его философских взглядах и учениях.

Жизнь и труды  Лейбница

Лейбниц родился 1 июля 1646 года в Лейпциге. Через три года закончилась  Тридцатилетняя война, оставившая Германию в состоянии полного разорения. В течение последующих нескольких десятилетий политическая жизнь  Европы продолжала ощущать на себе влияние этой трагедии, подобно тому, как она лишь недавно начала освобождаться  от мрачного наследия Второй мировой  войны.

Отец Лейбница, Фридрих  Лейбнюц, был профессором нравственной философии в Лейпцигском университете. Его мать Катерина, в девичестве Шмук, была третьей женой Фридриха. При крещении они назвали сына Готфрид Вильгельм Лейбнюц; в возрасте двадцати лет он изменил написание своей фамилии. Когда Лейбницу было всего пять лет, его отец умер, оставив Готфрида и его сестру на воспитание матери. Все источники сообщают, что Катерина страстно верила в идеальный мир и никогда ни о ком не говорила дурных вещей. Обычно трудно поверить, что бывают такие люди, однако, должно быть, мать Лейбница и вправду была таким человеком. Характер матери оказал на Лейбница большое влияние, и он помнил эти ее качества до конца своих дней. Несмотря ни на какие обстоятельства (порой очень серьезные), жизнь Лейбница была наполнена внутренней гармонией. Его секретарь Экхарт, проработавший на Лейбница долгие годы, вспоминает, что никогда не слышал, чтобы великий философ когда-нибудь отзывался о ком-либо плохо. Вся его философия проникнута глубоким чувством гармонии, и усилия, прилагаемые им в политической сфере в течение всей жизни, непременно были связаны с попытками привнести порядок на европейскую политическую арену.

Хотя Лейбниц и ходил  в школу, он говорил, что большую  часть своего образования получил  дома, читая книги из библиотеки отца. Он постоянно заявлял, что был  самоучкой. В юном возрасте он был  одержим чтением. При выборе книг вундеркинд полагался на полет своей  фантазии, пока весь пол библиотеки, все столы и стулья не были завалены раскрытыми книгами. В этом мальчике легко можно было разглядеть черты зарождающегося характера: взрослый Лейбниц мог за неделю предложить с полдюжины гениальных, порой граничивших с безумием идей: от подводной лодки до абсолютно новой формы часов, от новаторской модели фонарика до повозки, которая могла двигаться с такой же скоростью, как и современные автомобили (даже во времена, когда дороги представляли собой колейные пути), от горизонтальной мельницы до устройства для измерения добра и зла. Но ни одно из этих изобретений так и не было завершено.

К четырнадцати годам Лейбниц  уже был готов к поступлению  в Лейпцигский университет. Здесь  он изучал право, и очень быстро в  круг его интересов вошли все  аспекты, связанные с этим предметом, в том числе законы физики, философии, математики, а также почти вся  правовая концепция политики и история  права. Именно в этот период Лейбниц  познакомился с работами таких известных  «юристов», как Галилей, Декарт и  Гоббс, которые произвели революцию  в научной, философской и политической мысли. Характерно, что Лейбницу пришла в голову идея совместить их радикальные  взгляды с уже находившейся в  упадке схоластикой. В свободное  время Лейбниц страстно изучал алхимию (с целью примирить ее с химией), а также написал работу, в которой  излагались теоретические принципы устройства компьютера (почти за триста лет до выхода первой книги Тьюринга по этому вопросу).

К моменту окончания университета Лейбницу было почти двадцать лет, но когда он захотел получить научную  степень, в университете заявили, что  он еще слишком молод. Обнаружив, что не удовлетворяет требованиям  этого университета, с чем он ничего не мог поделать, Лейбниц покинул  Лейпциг и больше никогда туда не возвращался.¹ Он отправился в Альтдорф, университетский городок свободного города Нюрнберга, где ему сразу же была присвоена степень доктора и предложена профессура, от которой он отказался, сославшись на то, что «имеет в виду совершенно иное».

История гласит, что Лейбниц  был амбициозным человеком и хотел получить власть, с которой бы людям приходилось считаться.² К счастью, ему так и не удалось достичь такой власти, по крайней мере, в желаемом виде. Хотя какое влияние надеялся он получить? На что он мог, принимая во внимание его возраст, надеяться? Можем ли мы представить одного из величайших умов всех времен на посту старшего советника в одном из немецких княжеств, величиной с современное государство Люксембург? Спустя сто лет Гете, возможно, был назначен на аналогичную должность в Веймаре, и от этого литература только выиграла. Лейбниц, несомненно, играл бы более активную роль. Мы можем только догадываться, что представляли бы собой новая осушительная система, скоростные повозки, новаторские ветряные мельницы, Единая гильдия алхимиков, суды, руководимые вычислительными машинами, находись Лейбниц у власти. Не говоря уже о воздействии возможных нововведений на психику граждан.

Размышляя над этими идеями, Лейбниц решил войти в лучшие салоны Европы. Ему дали незначительную должность при дворе курфюрста архиепископа Майнца - Йохана Филиппа фон Шенборна. В те времена титулы немецких князей были обратно пропорциональны размеру их княжеств и их значимости. Таким образом, относительно короткий титул архиепископа говорил о том, что этот человек пользовался определенным влиянием на политической арене Германии.

В тот период политическая карта Германии напоминала китайскую  вазу, упавшую с большой высоты и склеенную сюрреалистом. Этот продукт  фантазии в стиле рококо назывался  также сюрреалистично: Священная  Римская империя, причем ни одно из трех слов не соответствовало своему значению. Большинство разрозненных княжеств, пфальцграфств, владений курфюрстов и прочих мелких земель, составлявших псевдоимперию, жили довольно беззаботной полунезависимой жизнью, которая казалась такой же странной, как и это политическое образование на карте Европы. После окончания Тридцатилетней войны жизнь начинала налаживаться.

К несчастью, на противоположном  берегу Рейна, во Франции, ситуация была иной. В отличие от Германии с  ее двумя сотнями правителей, из которых лишь один был достоин  своего титула, в Версале был только один государь - абсолютный монарх «король-солнце» Людовик XIV. Он был подвержен экспансионистским настроениям, поскольку во Франции господствовал католицизм, а многие из крохотных немецких государств были протестантскими (или католическими - в действительности их вероисповедание не играло особой роли). Архиепископ Майнца отдавал себе отчет в том, что надо найти какой-нибудь способ не допустить вторжения Людовика в Германию. Он обсудил проблему с молодым способным советником Лейбницем, который недавно поступил к нему на работу, и тот предложил остроумный план. Почему бы архиепископу не попытаться заинтересовать Людовика совершить крестовый поход в Египет? А в случае, если удастся убедить и другие государства присоединиться к Франции в священной войне против неверных, то это, возможно, создаст условия для воссоединения католической и протестантской церквей.

Архиепископу понравился дерзкий план, и Лейбниц был  немедленно направлен в Париж, чтобы  представить его Людовику. Но тут  Лейбниц столкнулся с рядом трудностей. Было нелегко получить аудиенцию  у «короля-солнца» в Версале, для  чего было необходимо убедить его  министров в важности своей миссии, а министры Людовика, казалось, не сумели оценить всю серьезность плана  Лейбница. Этот план включал большое  количество таких обязательных атрибутов, как необходимая численность  армии, карты дорог, схемы городов, которые необходимо атаковать в  первую очередь. Однако министры Людовика не переставали указывать на тот  факт, что Франция не предпринимала  крестовые походы со времен Людовика Святого, жившего четыре столетия назад.

Следующие четыре года Лейбниц  провел в Париже, хотя вскоре его  энтузиазм при убеждении французов  в необходимости крестового похода уменьшился. Там у него были гораздо  более важные дела (которыми он занимался  за счет архиепископа Майнца). В те дни  Париж был признанным всей Европой ведущим культурным и интеллектуальным центром мира, и до сих пор, по мнению его жителей, город продолжает сохранять этот статус; и Лейбниц начал посещать светские салоны, пытаясь познакомиться как можно с большим количеством ведущих мыслителей своего времени. Возможно, его темперамент был сравним с темпераментом сумасшедшего профессора, но в том возрасте Лейбницу удавалось хорошо это скрывать. Когда он надевал свой лучший парадный наряд, то производил весьма приятное впечатление, благодаря чему бьющие через край блестящие умственные способности можно было легко принять за юношескую энергичность. Герцогиня Орлеанская, по-видимому, благоволившая к людям умственного труда, была особенно впечатлена этим молодым немецким мыслителем: «Очень редко, когда интеллектуалы бывают изящно одеты, от них ничем не пахнет, и они понимают шутки». Герцогиня сама иногда утруждалась умственным трудом и вскоре подружилась с Лейбницем, став одной из его первых многочисленных влиятельных знакомых среди герцогинь и принцесс, с ними он поддерживал отношения всю жизнь.

Несмотря на то, что Лейбниц тратил много времени на общение, он, как и всегда, много размышлял. Идеи сыпались из него как из рога изобилия. Многие из идей обладали такой основополагающей значимостью, что любая из них обеспечила бы своему автору бессмертие в соответствующей области. Именно в этот период он изобрел интегральное и дифференциальное исчисление. Лейбниц также изобрел двоичную арифметику, хотя и предполагал (ошибочно), что китайцы изобрели ее до него: Лейбниц догадывался (верно), что двоичная арифметика лежит в основе теории инь-ян «Книги перемен» (такое восприятие было типично для Лейбница). Но Лейбниц обнаружил, что если записывать определенные группы двоичных (например, трехзначных) чисел одно под другим, то нули и единицы в вертикальных столбцах будут регулярно повторяться. Открытие навело его на мысль, что существуют совершенно новые законы математики. Лейбниц так и не сумел это реализовать, однако понял, что двоичный код оптимален для системы механики, которая может работать на основе перемежающихся активных и пассивных простых циклов. Открытие привело к созданию двоичной арифметики, использующейся в компьютерах. Лейбниц пытался применить двоичный код в механике и даже сделал чертеж вычислительной машины, работавшей на основе его новой математики, но вскоре понял, что технологические возможности его времени не позволяют создать такую машину.

В то время среди высших слоев парижского общества большой  популярностью, сравнимой с сегодняшней  известностью структурализма, пользовалась новая философия Рене Декарта (картезианство). Но в отличие от структурализма, который рассматривает текст  как структуру, оторванную от своего автора, к картезианству можно  относиться серьезно. Философия Декарта  обозначила окончательный разрыв со средневековой схоластикой. Вместо обращения к авторитету (понятию, характерному в основном для учения Аристотеля), новая философия основывалась на разуме и научном методе. Знание обретается шаг за шагом, начиная  с несомненной определенности. Сходство такой философской системы с  математикой далеко не случайно, поскольку  Декарт и в этой области достиг потрясающих результатов. Именно он ввел понятие координатной геометрии (декартовы координаты). Посредством  трех осей, перпендикулярных друг другу  и располагающихся в трех измерениях, положение любой точки в пространстве можно определить через величины координат.

Неудивительно, что это  сочетание математики, разума и научного метода заставили Декарта принять  механистическую точку зрения на мир. Вселенная напоминает огромную машину, часовой механизм, первоначально  запущенный Богом. Предметы существуют в абсолютном пространстве, есть абсолютное различие между их положениями, и  они находятся либо в абсолютном покое, либо в движении.