Закономерности правового регулирования судопроизводства по гражданским делам с участием иностранных лиц, судебная практика

Суды в Российской Федерации рассматривают дела особого производства в случае, если:

1) заявитель по делу об установлении факта, имеющего юридическое значение, имеет место жительства в Российской Федерации или факт, который необходимо установить, имел или имеет место на территории Российской Федерации;

2) гражданин, в отношении которого подается заявление об усыновлении (удочерении), об ограничении дееспособности гражданина или о признании его недееспособным, об объявлении несовершеннолетнего полностью дееспособным (эмансипации), о принудительной госпитализации в психиатрический стационар, о продлении срока принудительной госпитализации гражданина, страдающего психическим расстройством, о принудительном психиатрическом освидетельствовании, является российским гражданином или имеет место жительства в Российской Федерации;

3) лицо, в отношении которого подается заявление о признании безвестно отсутствующим или об объявлении умершим, является российским гражданином либо имело последнее известное место жительства в Российской Федерации и при этом от разрешения данного вопроса зависит установление прав и обязанностей граждан, имеющих место жительства в Российской Федерации, организаций, имеющих место нахождения в Российской Федерации;

4) подано заявление о признании вещи, находящейся на территории Российской Федерации, бесхозяйной или о признании права муниципальной собственности на бесхозяйную недвижимую вещь, находящуюся на территории Российской Федерации;

5) подано заявление о признании недействительными утраченных ценной бумаги на предъявителя или ордерной ценной бумаги, выданных гражданином или гражданину, имеющим место жительства в Российской Федерации, либо организацией или организации, находящимся на территории Российской Федерации, и о восстановлении прав по ним (вызывное производство).

2.4. Договорная подсудность дел с участием иностранных лиц

Статья 404 ГПК РФ, регламентирующая автономную международную судебную юрисдикцию (именуемую в этой статье договорной подсудностью дел с участием иностранных лиц), сформулирована несколько иначе, нежели соответствующая норма АПК РФ 31 2002 г. В соответствии с ГПК РФ по делу с участием иностранного лица стороны вправе договориться об изменении подсудности дела (пророгационное соглашение) до принятия его судом к своему производству.

Следует отметить ряд отличий от норм АПК РФ 2002 г.

Во-первых, впервые в России на законодательном уровне закреплен термин "пророгационное соглашение" (в АПК РФ этот термин именуется соглашением об определении компетенции арбитражных судов в Российской Федерации).

Во-вторых, отдельно не оговаривается, что такое соглашение может быть заключено как между российскими и иностранными, так и только между иностранными лицами. Это угадывается по смыслу статьи из нейтральной формулировки "дело с участием иностранного лица".

В-третьих, специально оговаривается, что пророгационное соглашение может быть заключено сторонами лишь до принятия дела судом к своему производству. В АПК РФ этот момент отдельно не обозначен, однако он вытекает из ч. 4 ст. 247 АПК РФ, в соответствии с которой, если стороны по делу с "иностранным элементом" обратились в арбитражный суд Российской Федерации с соблюдением норм АПК РФ о юрисдикции, а затем, в уже идущем процессе, заключили соглашение о том, что это дело должно быть подведомственно иностранному суду, российский арбитражный суд обязан не принять во внимание это соглашение и рассмотреть дело по существу.

К сожалению, в ГПК РФ, в отличие от АПК РФ, не оговаривается, что суды общей юрисдикции обязаны принимать во внимание иностранные процессуальные нормы, устанавливающие исключительную юрисдикцию иностранных судов по конкретным делам. Наоборот, в соответствии с нормами ГПК РФ, в случае, если дело в соответствии с иностранными процессуальными нормами относится к исключительной компетенции иностранных судов, а стороны заключили пророгационное соглашение, по которому отнесли рассмотрение этого спора к российской юрисдикции, наши суды не имеют права отказать в рассмотрении этого спора, поскольку для этого ГПК РФ не содержит никаких оснований. Это может привести к разнобою правоприменительной практики между российскими судами общей юрисдикции и арбитражными судами. Кроме того, для самих участников процесса это может иметь такие негативные последствия, как невозможность исполнения российского судебного решения за рубежом.

В то же время ч. 2 ст. 404 ГПК РФ, носящая отсылочный характер, устанавливает, что пророгационное соглашение не может изменять исключительную подсудность гражданских дел российским судам, установленную ст. ст. 26, 27, 30 и 403 ГПК РФ.

Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации, как и действовавший ранее АПК РФ 1995 г., не регламентирует вопрос о форме пророгационного соглашения.

В соответствии с ч. 2 ст. 249 АПК РФ соглашение об определении компетенции должно быть заключено в письменной форме. Какими способами может быть заключено это соглашение: в виде отдельного документа, в виде оговорки в контракте, путем обмена документами посредством электронной, почтовой и иных средств связи и пр., - этого законодатель, как и прежде, не оговаривает. Судебная практика допускает все эти способы заключения пророгационного соглашения.

Дискуссионным является вопрос о правовой природе пророгационных соглашений. Одни исследователи считают, что это материально-правовое соглашение, поскольку оно служит конкретизации юридической формы защиты права, а категория защиты права является категорией материального права 32.

С другой стороны, строго формально, пророгационное соглашение - это процессуальный институт, поскольку с его помощью разрешается чисто процессуальный вопрос определения судебной юрисдикции по гражданскому делу. Заключение сторонами пророгационного соглашения - это реализация ими своих процессуальных прав на установление юрисдикции по спору 33. Материально-правовой сделкой в чистом виде оно не является, поскольку не влечет за собой возникновения, изменения или прекращения гражданских прав и обязанностей.

Пожалуй, наиболее оправданной будет точка зрения о том, что пророгационное соглашение имеет двойственную юридическую природу: в процессуальном плане это соглашение представляет собой акт об установлении международной процессуальной юрисдикции, подведомственности и подсудности гражданского дела, а в материально-правовом аспекте пророгационное соглашение - это гражданско-правовая сделка. Наиболее удачно выразил эту точку зрения немецкий ученый Х. Шак, который указал, что "соглашение о юрисдикции представляет собой договор, вступление которого в силу определяется материальным правом, а допустимость и действие - процессуальным. Для материально-правовой стороны действует право, свойственное договору (lexcausae), а для процессуальной - закон места судебного разбирательства (lexfori)" 34. Справедливо отмечается, что на пророгационное соглашение будут распространяться, в частности, положения договорного права о совпадении воли сторон, о моменте заключения договора. В то же время допустимость и действие такого договора будут определяться процессуальным правом 35.

Двойственная природа пророгационных соглашений подтверждается и судебной практикой. В частности, по конкретным делам возникали вопросы о действительности пророгационного соглашения, которые разрешались в соответствии со ст. ст. 166 - 181 ГК РФ, устанавливающими основания недействительности сделок, а также другими общими нормами ГК РФ о сделках.

Так, российское ЗАО "Коммерсант" заключило с американской компанией "Трейд Лайн Ко" контракт на поставку мясопродуктов. Согласно п. 5 контракта споры, возникающие в связи с его исполнением, подлежали рассмотрению в Торгово-промышленной палате г. Женева (Швейцария). Через 1,5 года представитель российского ЗАО, гражданин Российской Федерации, заключил с американской компанией дополнительное соглашение, изменившее п. 5 контракта. В этом соглашении было установлено, что споры между сторонами подлежат рассмотрению в Арбитражном суде Приморского края.

ЗАО "Коммерсант" оспорило данное соглашение. Арбитражный суд Приморского края в своем решении от 04.09.1997 справедливо указал, что гражданин Российской Федерации, хотя и являлся представителем ЗАО "Коммерсант", не обладал надлежаще оформленными полномочиями на изменение контрактов. Представляемое ЗАО впоследствии не одобрило изменение пророгационного соглашения. Таким образом, на основании ст. 183 ГК РФ данное изменение не порождает юридических последствий для ЗАО, поскольку заключено неуполномоченным лицом без последующего одобрения представляемого.

Федеральный арбитражный суд Дальневосточного округа, рассматривавший данное дело в кассационной инстанции, своим Постановлением от 01.12.1997 оставил решение Арбитражного суда Приморского края без изменения 36.

Таким образом, пророгационное соглашение может быть изменено сторонами. Изменение данного соглашения может быть осуществлено как самими сторонами, так и их представителями, обладающими надлежаще оформленными полномочиями. Если лицо, изменившее соглашение о юрисдикции, не обладало полномочиями на это, а согласие представляемого лица на изменение пророгационного соглашения не получено, то в соответствии со ст. 183 ГК РФ такое изменение не порождает юридических последствий для представляемого.

В другом случае арбитражный суд оставил без рассмотрения иск на основании п. 2 ст. 87 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации 1995 г. в случае цессии тогда, когда основной договор, по которому состоялась уступка права требования, содержал третейскую запись о передаче споров по сделке в международный коммерческий арбитраж.

Между бельгийской и американской фирмами в 1996 г. был заключен договор уступки права иска, требования и долга, по которому первая фирма передала второй право требования с российского акционерного общества возврата средств, полученных последним от бельгийской фирмы по договору о предоставлении ссуды.

Американская фирма открыла в России свое представительство и обратилась в арбитражный суд Российской Федерации с иском к российскому акционерному обществу о взыскании долга по ссуде, выданной бельгийской фирмой.

В договоре о предоставлении ссуды стороны предусмотрели, что все возникшие из него споры и разногласия будут разрешаться путем переговоров, а в случае если спорные вопросы не будут урегулированы мирным путем - в Арбитражном институте при Торговой палате города Стокгольма в соответствии с регламентом этого арбитражного института.

Предъявляя иск в арбитражный суд Российской Федерации, цессионарий считал, что арбитражная оговорка как соглашение сторон является самостоятельным, не зависящим от основного договора условием и имеет не материально-правовой, а процессуальный характер, поэтому не могла быть передана ему по договору цессии.

Согласно ст. 384 Гражданского кодекса Российской Федерации право первоначального кредитора переходит к новому кредитору в том объеме и на тех условиях, которые существовали к моменту перехода права, если иное не предусмотрено законом или договором.

Анализ указанной нормы и заключенного между сторонами договора цессии, которым предусмотрена также уступка права на предъявление исков, позволил российскому арбитражному суду сделать следующие выводы:

предъявление иска в защиту нарушенных прав представляет собой одну из составных частей содержания права требования, перешедшего к новому кредитору;

сохранение ранее установленного сторонами порядка разрешения споров не ущемляет прав цессионария и позволяет обеспечить надлежащую защиту интересов должника.

Учитывая это, арбитражный суд сделал обоснованный вывод о том, что к упоминаемым в статье 384 Гражданского кодекса Российской Федерации условиям, на которых права первоначального кредитора переходят к новому кредитору, может быть отнесено также условие об избрании определенного арбитража для разрешения возможных споров между участниками договора.

Исходя из этого, суд применил п. 2 ст. 87 АПК РФ 1995 г., согласно которому иск оставляется без рассмотрения при соблюдении указанных в этой норме требований. Правомерность указанной позиции была подтверждена Высшим Арбитражным Судом Российской Федерации 37.

В приведенном примере речь шла не о пророгационном, а об арбитражном соглашении. Однако исходя из единства юридической природы арбитражного соглашения и судебного соглашения о юрисдикции уместно провести между правилами о них условную аналогию.

Данная точка зрения оспаривается в науке. Ряд ученых считают, что арбитражное соглашение и пророгационное соглашение имеют разную правовую природу, в том числе потому, что арбитражные соглашения изымают спор из ведения государственных судов, подчиняя его вновь создающемуся третейскому суду, пророгационные же соглашения лишь изменяют подсудность спора уже существующему определенному государственному суду 38.

Думается, что в конечном итоге пророгационные соглашения отличаются от арбитражных лишь двумя критериями. Во-первых, пророгационные соглашения подчиняют спор государственному суду, арбитражные же - третейскому суду. И, во-вторых, в арбитражном соглашении под угрозой его недействительности должен быть указан конкретный третейский суд, которому стороны подчиняют свой спор. В пророгационном же соглашении допустимо указать лишь судебную систему определенного государства. В частности, в соответствии с российским правом юридически действительным будет пророгационное соглашение, в котором будет указано, что стороны передают свой спор на рассмотрение судов вРоссийской Федерации или же судов какого-либо иного государства.