Инновационная деятельность на предприятиях нефтегазового комплекса

Российские производители  вольно или невольно вынуждены участвовать  в конкурентной борьбе и на «своей»  территории, и за ее пределами, а  следовательно, вынуждены присоединиться и к той «перманентной технологической  революции», которая происходит в  мировой нефтегазовой промышленности. Чтобы оценить возможности участия  России в названном процессе необходимо прежде найти ответы на три вопроса:

Каковы характер и интенсивность  действия конкретных «инновационно-стимулирующих» факторов, и каков их общий баланс в национальном нефтегазовом секторе?

К какому уровню конкурентных преимуществ следует стремиться?

Каков современный базис  и каковы наши будущие возможности  для осуществления технологических  инноваций в нефтегазовом секторе?

Последний вопрос требует  самого пристального внимания, поскольку  в последние 10-12 лет процессы технологического обновления в нефтегазовом секторе  резко замедлились, а научно-инновационный  потенциал страны был в значительной степени подорван.

2.3 Инновационное развитие

В последние 20-30 лет приверженность инновациям является общей тенденцией в развитии мировой нефтегазовой промышленности (особенно в индустриально  развитых странах). Но это не означает, что все нефте- и газодобывающие страны действуют по какому-то единому  шаблону. Существуют разные подходы  и модели. Выбор конкретной модели в той или иной стране зависит  от множества факторов: уровня и  характера развития национальной экономики, «возраста» нефтегазового сектора, социально-политической ситуации, национальных целей и приоритетов, менталитета  нации и проч.

Как две крайние альтернативы можно назвать модели инновационного развития нефтяного сектора, сложившиеся, с одной стороны, в Великобритании, а с другой - в Норвегии:

в Соединенном Королевстве (первая модель) в нефтяной сектор вошли  ведущие компании мира со своими технологиями, а за ними - шлейф сервисных и  наукоемких компаний. Как следствие, и не была создана национальная наукоемкая нефтяная промышленность;

в Норвегии (вторая модель) имело  место целенаправленное (под контролем  государства) формирование условий  для становления национальных наукоемких сервисных компаний и системы  научно-технологических центров. В  результате постепенно сложилась высокотехнологичная  национальная нефтегазовая промышленность.

Великобритания и Норвегия показывают примеры совершенно противоположных  моделей инновационного развития нефтегазовой промышленности. Но очень важно то, что эти модели не являются какими-то «застывшими» схемами. И «британская», и «норвежская» модели постепенно видоизменяются вследствие изменения тех или  иных условий деятельности в сфере  нефтегазового бизнеса. Причем развитие названных моделей идет во встречном  направлении: для «британской модели»  характерно некоторое усиление регулирующей роли государства, а для «норвежской» - частичная либерализация и расширение частнопредпринимательского начала.

По какому пути инноваций  двигается Россия? Наша страна по условиям развития нефтегазовой промышленности заметно отличается и от Великобритании, и от Норвегии. С одной стороны, Россия имеет более чем 100-летнюю историю нефтедобычи. У российских нефтяников и газовиков накоплен огромный опыт освоения месторождений - причем в самых разнообразных природно-климатических и геологических условиях. В стране работают десятки машиностроительных заводов и научно-технологических центров, обеспечивающих функционирование нефтегазового сектора. А с другой стороны, есть масса нерешенных проблем, порожденных переходным периодом и тем «балластом» ошибок, который был накоплен за годы плановой экономики.

Поэтому будущие пути инновационного развития нефтегазового сектора  в России во многом предопределяются той негативной ситуацией, которая  сложилась к настоящему времени. Развитие нефтегазового сектора  в нашей стране «зажато» двумя  дефицитами: дефицитом инвестиций и  дефицитом новых технологий. В  последние 10 лет основная часть капиталовложений в нефтегазовом секторе осуществлялась за счет собственных средств предприятий  и компаний. Такого нет нигде в  мире. Финансовые ресурсы для инвестиций в значительной степени привлекаются «со стороны»: либо через фондовый рынок (эта форма доминирует, например, в США и Великобритании), либо через банковскую систему (как в  Японии, Южной Корее и ряде европейских стран). Соответственно, расширяются инвестиционные возможности нефтегазовых компаний. Последние, в свою очередь, покупая продукцию и услуги материально-технического назначения финансируют инвестиционный процесс в других отраслях экономики. Поскольку российские нефтегазовые компании вынуждены в основном ограничиваться собственными средствами, то и объемы инвестиций оказываются слишком малыми, и стимулирующая роль этих капиталовложений для развития национальной экономики (и ее инновационного сектора) оказывается слишком слабой. Отсюда во многом вытекает дефицит новых отечественных нефтегазовых технологий.

Несмотря на то, что российский нефтегазовый сектор в основном находится  на инвестиционном «самообеспечении», его инновационное развитие происходит во многом благодаря притоку иностранного капитала. Совместный приток иностранных  инвестиций и технологий имеет место  в случае прямых капиталовложений зарубежных компаний или вследствие использования  связанных кредитов. Дальнейшее расширение иностранных инвестиций будет сопряжено  и с нарастанием притока импортных  технологий. Таким образом, в российском нефтегазовом секторе в настоящее  время реализуется модель инновационного развития по формуле: «российские ресурсы + иностранный капитал и технологии». То есть Россия пока что идет примерно по британскому пути инноваций - в  основном иностранные технологии, иностранные  компании и участники.

Выгодно ли это Российской Федерации? Поскольку реализация сложившейся модели происходит в условиях, когда экономика страны только-только начинает выходить из глубочайшего кризиса, то происходит дальнейшее усиление сырьевой зависимости и продолжается стагнация в отечественной промышленности и науке в целом. Но даже такой путь инновационного развития имеет преимущества по сравнению с инерционным развитием. Технологическое обновление нефтегазового сектора, способствующее повышению его конкурентоспособности и сокращению издержек, снижает предельную «планку» роста цен на энергоресурсы на внутреннем рынке. Соответственно, в рамках национальной экономики расширяются инвестиционные возможности, которые следует использовать, прежде всего, для развития высокотехнологичных отраслей. Можно сказать, что непосредственное воздействие на экономику нынешней модели инновационного развития нефтегазового сектора является негативным. Но все же имеют место определенные косвенные эффекты, стимулирующие экономический и технологический рост.

Совершенно очевидно, что  для нашей страны крайне актуальным является переход к иной модели развития, в основе которой лежит формула: «российские ресурсы и технологии + иностранный капитал». Но добиться этого можно только при условии  проведения разумной и эффективной  протекционистской политики со стороны  государства. Грань, отделяющая разумный протекционизм от неоправданного, очень  тонка и расплывчата. И государство  должно научиться защищать интересы отечественных товаропроизводителей таким образом, чтобы не переступать  через эту грань.

У производителей и потребителей нефтегазового оборудования и технологий сложилось прямо противоположное  отношение к идее протекционизма. Представители машиностроительного  комплекса, естественно, выступают  за государственный протекционизм  в различных его формах, например, обязательное квотирование закупок  российского оборудования при реализации СРП или предоставление налоговых  льгот нефтяникам и газовикам  в том случае, когда они отдают предпочтение отечественному оборудованию и технологиям, а не импортным. При  этом, подразумевается, что качество техники, закупаемой у российских производителей, не должно быть ниже, чем у зарубежной. Но судить о качестве оборудования и технологий (особенно новых) не так  уж и просто. Отсюда и вытекает позиция  Союза нефтегазопромышленников, который  настаивает не на поддержке отечественного производителя вообще (чтобы исключить  «просящих и дающих»), а на осуществлении  мер по повышению его конкурентоспособности. Тогда действительно может быть создана основа для устранения противоречий между производителями и потребителями  оборудования и технологий.

В этом смысле очень показателен  пример Норвегии, долгое время применявшей  обязательное квотирование закупок  продукции и услуг от национальных поставщиков при реализации нефтегазовых проектов. Вводя такие квоты, правительство  было уверено в потенциально высокой  конкурентоспособности норвежских фирм с точки зрения качества и  стоимости самой продукции. Другое дело, что национальные производители  не имели соответствующего авторитета в нефтегазовом бизнесе и опыта  конкуренции с иностранными компаниями, не были «раскручены», не располагали  достаточными средствами для проникновения  на рынок. И протекционизм в данном случае был совершенно оправдан, что  подтверждается последующим развитием  событий. Выйдя при помощи государства  на рынок нефтегазового оборудования и услуг, норвежские фирмы довольно быстро завоевали высокий авторитет  и на деле доказали свою конкурентоспособность. И российскому государству тоже следует научиться поддерживать тех производителей, которые этого достойны - в противном случае протекционизм обернется невосполнимыми потерями и для нефтегазового сектора и всей национальной экономики.

2.4 Поддержка государства  в развитии инноваций

Российский нефтегазовый сектор уже вступил на путь инновационного развития, но ориентируясь при этом на иностранные технологии («британская» модель). Чтобы значительно усилить  позитивный эффект инновационного развития, распространить его воздействие  на всю отечественную экономику, необходимо перейти к иной модели, схожей с «норвежской». Нельзя надеяться  на то, что смена модели инновационного развития нефтегазового сектора  произойдет сама собой. Переход к  наиболее выгодной для страны формуле  инновационного развития может произойти  только в результате активного государственного вмешательства.

К сожалению, имеющийся опыт государственного управления научно-техническим  прогрессом в нефтегазовом секторе  не дает поводов для оптимизма. Разработанные  федеральные программы и отдельные  меры, предпринимаемые на региональном уровне, в большинстве своем не дали заметных результатов. Что же касается нефтегазовых компаний и корпораций с государственным участием, то оказалось, что национальная «принадлежность» применяемых инновационных ресурсов для них не имеет значения.

Для решения проблемы следует  возродить такое понятие, как  государственная научно-техническая (инновационная) политика в нефтегазовом секторе. При этом упор должен делаться отнюдь не на определении «приоритетных  направлений развития науки и  техники» или разработке отдельных  программ. Главная задача: поиск  «болевых» точек и построение эффективных механизмов воздействия, которые направили бы спрос предприятий  и компаний нефтегазового сектора  на наукоемкую продукцию в сторону  внутреннего рынка инновационных  ресурсов.

В рамках государственной  научно-технической (инновационной) политики должны строго выдерживаться два  принципа:

конкурентоспособности - стимулирование спроса на отечественную наукоемкую продукцию не должно трансформироваться в неоправданный протекционизм, способный в конечном счете привести к падению конкурентоспособности  российских нефтегазовых ресурсов;

универсальности - стимулирующие  меры должны распространяться на всех производителей нефти и газа, оперирующих  на территории нашей страны, вне  зависимости от их национальной принадлежности.

Второй принцип имеет  исключительно важное значение в  условиях притока иностранного капитала и проникновения иностранных  компаний в российский нефтегазовый сектор. Вся экономика нашей страны (не говоря уже о нефтегазовом секторе) находится в сильной зависимости  от конъюнктуры мирового рынка энергоресурсов. Но эта зависимость не является односторонней. Запад - и прежде всего европейские  страны - в ощутимой степени зависят  от поставок энергоресурсов из России. Следовательно, одна из главных задач  государственной (федеральной) политики, направленной на поддержку инновационного сектора экономики, состоит в  том, чтобы эффективным образом  использовать зависимость зарубежных потребителей от поставок нефти и  газа из России с целью подъема  наукоемких отраслей отечественной  экономики. При этом конкретные механизмы  воздействия должны в значительной мере «материализоваться» в условиях привлечения иностранного капитала и иностранных компаний в российский нефтегазовый сектор.

Но при этом мы не должны забывать и об интересах инвесторов. Если Россия стремится стать полноправным участником мирового нефтегазового  «пространства», то имеет смысл прислушаться к тому, как представители мирового нефтяного бизнеса оценивают  ситуацию, сложившуюся в нашей  стране. В мировом нефтяном бизнесе  уже давно сформировалось мнение о том, что - первично, а что - вторично. На первом месте стоят инвестиции, а на втором - все остальное. Иными  словами, запасы, добыча и переработка  углеводородов считаются «функцией» от инвестиций. Поэтому иностранные  нефтяные компании прежде всего и  озабочены проблемой инвестиционного  климата в России.

Речь идет о создании стабильной и прозрачной системы государственного регулирования, которая отражала бы цели, преследуемые государством, была бы понятна и приемлема для  инвесторов.

Роль государства в  развитии нефтегазового сектора (в  том числе инновационном развитии) сегодня трудно переоценить. Важно  только, чтобы государство в лице федеральных и региональных органов  власти надлежащим образом исполняло  свои функции, не пренебрегая «мелочами». Российское государство должно четко  определить масштабы и рамки своего непосредственного участия в  нефтегазовом секторе, достроить прозрачную и работоспособную систему регулирования  и перевести в цивилизованное русло механизмы неформального  влияния. При этом условии качество и эффективность исполнения государством функций вмешательства в развитие нефтегазового сектора будут  адекватны его роли.