Распространение христианства в русских землях до кн. Владимира Святого

Византия, будущего Константинополя. На первый план, при этом, выдвигаются всевозможные политические моменты. К примеру, утверждается, что греческие тексты о посещении апостолом Андреем берегов Черного моря, включая Византий, были написаны лишь для того, чтобы доказать апостольское происхождение Константинопольской кафедры. Затем, утверждается, что сказание о хождении апостолом Андреем в будущие русские земли появилось (т.е. придумано), чтобы обосновать апостольское происхождение Русской Церкви. При таком подходе летописное сказание становится для исследователей лишь чисто литературным сюжетом древнерусской литературы, который и становится для них предметом изучения. Но даже и эти авторы всегда подчеркивают недостоверность, фантастичность, вымышленность сказания о посещении апостолом Андреем территории будущей Руси. 
«Легенда о посещении апостолом Андреем территории будущего Русского государства была введена в ПВЛ для поднятия его престижа» - общее мнение авторов названных здесь работ. Е.Е.Голубинский с иронией писал, обращая особое внимание на маршрут апостола: «Греческие сказания не давали никакого основания утверждать, чтобы св. Андрей путешествовал в нашу Русь нарочным образом; измыслить это помимо сказаний составители Повести тоже находили слишком невероятным и неправдоподобным. Оставалось измыслить посещение случайное, мимоходное: и вот появилось путешествие из Корсуни в Рим, держанное им через Киев и Новгород. Посылать апостола из Корсуни в Рим помянутым путем есть одно и то же, что посылать кого-нибудь из Москвы в Петербург путем на Архангельск; но составители Повести <...> имея недостаточные географические сведения, считали его только немного более длинным, чем прямой путь по морю Средиземному..»¹

Следовательно, вывод, к которому приходит Е. Е. Голубинский, заключается в том, что летописное сказание об апостоле Андрее есть вымысел. Ко времени выхода его труда существовала большая группа источников, которые уже довольно давно были «введены в научный оборот и по которым уже имелась довольно обширная литература как в европейской, так и в русской науке». Поэтому непонятно, почему  Е. Е. ^{__________________________________________________________}

¹ Голубинский Е.Е. История русской Церкви, т. I, первая половина. – М., 1880, - с. 4.

Голубинский их проигнорировал и сделал выводы, противоречащие этим источникам.¹

Проводимые во II тысячелетии  — начале I тысячелетия до Р. Х. археологические  исследования показали, что Восточная  Европа была уже довольно плотно населена народами, обладавшими значительными  различиями (по археологической классификации, это эпохи неолита и бронзы). Почти все исследователи выделяют в Восточной Европе праславянские  племена, с которыми связываются  определенные археологические культуры. Сведения о народах, населяющих в  основном восточный, кавказский берег  Черного моря и примыкающие к  нему земли, уже начинают проникать в литературу.

В конце VII — начале VI вв. до Р. Х. на северном берегу Черного  моря появляется значительное количество греческих колоний.

Античные города Ольвия, Херсонес, Пантикапей, Мирмекий, Тиритака, Фанагория и другие, с одной  стороны,  даже в периоды наибольшей варваризации все равно остаются центрами античной цивилизации. Но с  другой стороны, являясь частью античного  мира, они принадлежали также к  другому миру — степному, на землях которого они были основаны. Греческие  города-колонии хотя и были ограждены  стенами, не могли, находясь на варварской территории, жить самостоятельной, изолированной  жизнью независимо от жизни населения  степей. Сплетение судеб было настолько  тесным, что с полным основанием можно утверждать: история северного  Причерноморья античного времени  будет неполной без учета истории  античных центров этого района и, наоборот, история античных северочерноморских городов немыслима в отрыве от событий на окружающей их территории. В результате такого постоянного общения вся Восточная Европа от Карпат на западе до Уральских гор на востоке и от северного берега Черного моря до современной Перми стала неотъемлемой частью античного мира. Эти города стали постепенно осваиваться греческими купцами и путешественниками — сначала по большим рекам: Днестру, Южному Бугу, Днепру, Дону, Волге,— по их притокам и т. д.

_____________________________

¹Беляев С. А. История христианства на Руси // Седмица.RU Церковно-Научный Центр «Православная Энциклопедия». - http://sedmitza.ru › news/index.html (24 апреля 2011г.)

Обо всем этом свидетельствуют  многочисленные находки античных вещей  и античных монет, обнаруженных в  большом количестве на этой же территории, причем отдельные монеты найдены  даже на Алтае и Камчатке.

В V в. до Р. Х. греческий город  Ольвию, а вслед за ней проехал  и всю Скифию (примерно до современного Киева) «отец истории» — Геродот Галикарнасский, который четвертую книгу своего знаменитого труда посвятил описанию Скифии. К I в. по Р. Х. Восточная Европа представляла собой уже освоенный район с хорошо отлаженными путями сообщения и постоянным движением купеческих караванов и вообще путешественников. В III–II вв. до Р. Х. в эпоху эллинизма составляются карты, на которые нанесены уже все имеющиеся в Восточной Европе горы, водоемы и реки. 

По мнению Беляева, те ученые, которые отстаивает точку зрения о вымышленности рассказа о хождении апостола Андрея в пределы киевские и новгородские, вероятно мало знакомы с реальным положением вещей по данному вопросу, и оказываются менее сведущими, чем древний летописец. Дело в том, что путь, по которому апостол Андрея шел в Рим,— знаменитый янтарный путь, который весьма активно существовал с III тысячелетия до Р. Х. Сам путь, его направление, охрана путников в дороге и организация путешествий давно разработаны западными исследователями на основании материала, обнаруженного благодаря раскопкам дорог римского времени: это клады монет и др., а также на основании изучения письменных источников. 
Несомненно, что, в русской старинной литературе есть следы таких сказаний об апостоле Андрее, какие нам теперь уже недоступны. «Что позднейшие, более подробные повествования о путешествиях апостола Андрея, замечающиеся в памятниках византийской церковной литературы VIII и следующих веков, находятся в зависимости от апокрифических источников, это не подлежит сомнению и давно признано; но очень возможно, что и некоторые из первоначальных кратких сведений у церковных писателей более раннего времени ведут свое начало из того же источника. Наоборот, странное сказание о посещении Русской земли Первозванным апостолом, внесенное в нашу первоначальную летопись, никак не может быть считаемо изобретением или пустою выдумкою местного тщеславия, но, по крайней мере, в основе своей согласно с воззрениями византийской учености XI столетия и, следовательно, находится в той или другой связи с древнейшими преданиями»¹

С. П. Петровский в  исследовании «Сказание об апостольской проповеди по северо-восточному Черноморскому  побережью», опираясь на тексты, изданные Фабрициусом, Тишендорфом и Липсиусом  и другими исследователями, разбирает вопрос об исторической ценности апокрифических сказаний апостолов Андрея и Матфея в пределах северного Черноморского побережья. Привязывает топонимы к более конкретной местности, к определенному региону, следствием чего является необычайная топографическая точность и конкретность. Также С. П. Петровский проводит очень тщательное сопоставление имен собственных, названий населенных пунктов, этнонимов всех авторов античной эпохи и сравнивает их со сведениями, известными по всем видам апокрифов, деяний (сказаний) и других источников раннехристианской литературы. В конечном итоге С. П. Петровский приходит к следующему выводу: «Поставленный нами в начале III главы вопрос о прагматической связи рассматриваемых апокрифов можно назвать исчерпанным. Анализ собственных имен, сохраненных апокрифическими сказаниями об апостоле Андрее и его сотрудниках устанавливает, что географические пункты, встречающиеся в этих сказаниях, не вымышлены, а действительны; что личные имена, отмеченные в этих сказаниях, не фиктивны, а представляют разночтения и переделки собственных имен, которые носили разные исторические лица древности; что сюжеты из религиозной, политической и общественной жизни, приводимые апокрифами, частью вероятны, частью верны исторически. Апокрифические сказания об апостоле Андрее и его сотрудниках оказываются, таким образом, не просто литературными памятниками, но записями преданий об апостольской миссии, сложившихся и хранившихся впервые там, где апостолы проповедовали, и которые ценны потому, что основу их составляют или действительные, или близкие к действительности факты. Все эти предания признают апостола Андрея Первозванного руководителем Черноморской миссии и направляют его путь с юга на север, от Сирии к

________________________________

¹Васильевский В. Г. Хождение апостола Андрея в стране мирмидонян // В. Г. Васильевский. Труды. Т. 2. Вып. 1. - С. 213–214.

Таврическому полуострову». ¹

В своей работе «История древней Церкви» В. В. Болотов признает вероятным положение, что «гностические писатели, если только могли, говорили правду», они указывают исторические  имена царей I в., и хронология у них почти верна. В апокрифах «остались ценные указания на правду, представляющие собою остатки исторического предания». Поэтому «апокрифические акты апостолов нельзя a priori исключить из числа источников для истории распространения христианства». ² В. В. Болотов делит апостольские миссии на несколько групп. Основным регионом проповеднической деятельности понтийской группы было Боспорское царство. В эту группу входили апостолы Петр, Андрей, Варфоломей, Матфей. В сферу их деятельности входила и Скифия. Так как в Крыму были хорошо развиты сухопутные и морские торговые пути, то апостолы, будучи в Боспорском царстве, т. е. в Пантикапее и Феодосии, наверняка посетили и Херсонес. 
В своем труде «Основания русской истории. Мифологемы и факты «Повесть временных лет» как исторический источник. Путь «из варяг в греки» и легенда об апостоле Андрее» Никитин А. пишет, что «за полтора века изучения исследователи смогли установить только, что «хождение» не находит себе аналогий в литературной традиции Востока и Запада, то есть безусловно оригинально, и не получает реального объяснения избранного апостолом маршрута, само будучи единственным свидетельством возможности такого пути».³

По мнению Никитина остался нерешенным вопрос о реальном существовании пути «из варяг в греки» по Днепру. Его единственный исследователь В.А.Брим, уже в первых строках итоговой работы сообщал, что «путь из варяг в греки нигде в литературе того времени не описан», хотя

^{_____________________________________________________________________}

¹ Петровский С. П. Сказание об апостольской проповеди по северо-восточному Черноморскому побережью // Зап. Имп. Одес. общества истории и древностей. 1898. Т. 21. Ч. 2. С. 82–85.  
                 ² Болотов В. В. Лекции по истории древней Церкви. СПб., 1910. Т. 2. С. 241–246.  
                ³ Никитин А. Основания русской истории.// Библиотека Гумер. – http://gumer.info › bibliotek_Buks/History/nikit/05.php

вернее было бы сказать, что кроме названного места в ПВЛ, он нигде больше и не указан. Брим, в своих изысканиях, использовал сведения ПВЛ и различные исторические, археологические и литературные факты, как правило, непосредственно с самим «путем» не связанные. Соответственно, и такие выводы, что на пути из варяг в греки «лежали наиболее важные торговые эмпории Северной и Восточной Европы», или что «указанными путями <...> пользовались паломники в Иерусалим и Палестину», также как и то, что скандинавы проникли на Русь «вверх по Западной Двине» ¹ , остались лишь мыслями автора, не основанными ни на каких реальных фактах.

Особую позицию в решении  этой проблемы занял Б.А.Рыбаков, который утверждал, что во вводной части ПВЛ речь идет не о пути «из варяг в греки и из грек», а только о пути «из грек» — вверх по Днепру. Обратный маршрут, каким отправился Андрей в Рим,  был описан им на основании дословного прочтения текста ПВЛ, что путь апостола шел «по морю Варяжскому до Рима». И представлял собой морской путь вокруг всей Европы по Балтийскому морю, Северному морю, Бискайскому заливу, Атлантическому океану и через Гибралтар в Средиземное море -сначала в Рим, а затем и в Константинополь.²

Между тем, считает Никитин, археологическая изученность Восточной Европы никак не доказывает реального использования маршрута, каким был отправлен в Рим из Херсонеса апостол Андрей. На берегах Днепра, за исключением районов Киева и Смоленска, не говоря уже о берегах Ловати, отсутствуют какие-либо находки, свидетельствующие о наличии здесь постоянного пути, по которому бы происходило движение с юга на север и обратно в IX-XI вв., как это можно видеть, например, по археологическим находкам на Верхней Волге, на Ладоге, на Оке, на Западной Двине и в некоторых других местах. Приступать к анализу пути, которым шел апостол ______________________________

¹ Брим В.А. Путь из варяг в греки. // ИАН СССР, VII серия. Отделение общественных наук. Л., 1931, с. 201-247.

² Рыбаков Б.А. Древняя Русь. Сказания, былины, летописи. М., 1963, с. 224-227; он же. Киевская Русь и русские княжества XII-XIII вв. М., 1982 с. 125-128, 294.

Андрей следует, начав  с географического фактора - с кратчайшего пути, который в действительности связывал регион Балтийского моря с Адриатикой, Черным морем и Константинополем. При том, что путь этот – основной трансевропейский торговый путь, давно и хорошо известен историкам и археологам.

В античное время этот путь начинался по воде в дельте Дуная и шел вверх по реке до дунайских порогов, аналогичных днепровским, которые почему-то абсолютно выпали из поля зрения историков. И был он, как и все торговые пути, пролегавшие по рекам, не водным, а сухопутным. Путь «по Дунаю» начинался на Босфоре у стен Константинополя, проходил через Адрианополь и выходил на «Троянову дорогу», которая вела от Истрии к Филиппополю (современный Пловдив), далее шел на Средец (современная София) и затем сближался с Дунаем в районе Руси (современный Русе). Далее, вверх по правому берегу Дуная и проходя через Ниш, этот путь достигал Белграда и там раздваивался. Одна его ветвь шла к западу на Триест и Адриатику, а другая, вдоль Дуная, с верхнего его течения переходила на Рейн или на Эльбу (Лабу), Одер (Одру) и даже на Вислу (Вистулу), что приводило путешественника коротким путем на славянское Поморье, к Ютландии (Дании), а далее, в Швецию и Норвегию. По мнению А. Бременского именно здесь, на славянском Поморье, в устье Одера у Волина, и начинался обратный путь на юг в точном соответствии со своим названием «из варяг в греки». Потому что «Поморие Варязское», согласно припискам начала XIV в. Ермолаевской летописи, находилось не на северных берегах Балтийского моря, а «у Стараго града за Кгданскомъ»¹, т.е. к западу от современного Гданьска (Данцига).

Движение по этому пути еще в раннем неолите (IX-VIII тыс. до н.э.) и в последующее время  хорошо изучено археологами, поскольку  отмечено непрерывной полосой находок  изделий из раковин Spondylus, орнаментированных  сосудов так называемой «унетицкой культуры»,

^{__________________________________________________________________}

¹ ПСРЛ, т. 2. Ипатьевская летопись. СПб, 1908. Приложение: Разночтения из Ермолаевского списка, - с. 81.

ПСРЛ - Полное собрание русских летописей.

множеством янтарных предметов  и кусками необработанного янтаря.

Это и был наиболее удобный  и кратчайший путь из Северной Европы в Византию и в Святую Землю, которым  пользовались все без исключения торговцы и путешественники европейского Севера. Никто из них, конечно, никогда не рискнул бы проделать тот путь, который предложил видеть в «хождении апостола» БА.Рыбаков. П.П.Вяземский проделал специальное скрупулезное исследование о скандинавских пилигримах, изучив все доступные ему свидетельства исландских саг и североевропейских хроник и пришел к заключению, что единственный случай, описанный в «Кнутлингасаге», в котором говорится о короле Эрике Эйегода, ходившим на поклонение в Рим, Бари и Константинополь в 1098 г. «через Россию»¹ и на который ссылаются историки, — лишь недоразумение, так как в публикации, на которую делаются ссылки, имеется текст, рассказывающий о пути Эрика через Германию, где его встречали духовенство и император, причем император дал королю «проводников» до самого Константинополя².