Сравнительный анализ Крестовых походов и испанской Конкисты в религиозном аспекте

&2Конкиста.

Характер Испанского завоевания Америки сложен и неоднозначен, так  же как социальный состав участников конкисты. В этом вопросе существуют две так называемые легенды «розовая»  и «чёрная».

«Розовая» легенда укоренилась  прежде всего в Испании — что  вполне объяснимо. Конкистадоры не были изгоями, за чьи поступки никто не в ответе, — они действовали  во имя государства и от лица государства; поэтому оценка испанского завоевания Америки — это оценка исторической роли Испании, может даже, оценка всей нации как таковой. А когда  к интерпретации исторических событий  примешиваются национальные чувства  — тут уж не до объективности. К  тому же Испании в течение всего XVI в. приходилось отбиваться от обвинений  европейских соседей, не успевших урвать самые лакомые куски американского  пирога. Когда же они, европейские  соседи, доберутся до Америки, то с  аборигенами тоже не станут церемониться.

«Черная» легенда более  всего прижилась в Латинской  Америке и в России, причем в  последней она утвердилась в  самом плоском, публицистически  заостренном, подчас карикатурном варианте. Ее родоначальником стал испанский  гуманист Бартоломе  де Лас Касас. Его заслуги как гуманиста, общественного  деятеля, историка, юриста воистину неисчислимы; и все же в своей ревностной защите индейцев он интерпретировал  конкисту и ее вершителей очень однолинейно  и тенденциозно. Он первым упростил представления о конкисте, увидев в ней одну-единственную цель —  грабеж. Он исказил подлинный сложный  облик конкистадора и свел всю мотивацию его деяний к жажде личного обогащения. Причины распространения «черной» легенды в Латинской Америке достаточно очевидны. В начале XIX в. в испанских колониях началась Война за независимость, которая в конечном счете привела к появлению на карте Америки новых государств. Естественно, что долгую, упорную и кровопролитную войну повстанцы вели под антииспанскими лозунгами. Эта идеология очень глубоко вошла в сознание креолов (так называли себя белые жители Латинской Америки) и во многом стала определять развитие молодых культур. Кроме того, перед новорожденными американскими нациями встала насущнейшая проблема — найти и утвердить свою характерность. Ведь народ, как и отдельный человек, чувствует себя полноценным, лишь когда в полной мере осознает свое отличие от другого. В чем могли испаноамериканцы отыскать свою особость? В природном мире и в индейском культурном наследии. Где-то оно сохранилось, а где-то и вовсе нет; но его отсутствие нисколько не смущало писателей и поэтов, взывавших к своим индейским корням, к тем славным временам, когда индейцы были хозяевами своей земли. Любовь к индейскому прошлому рождает ненависть к конкистадорам, наглым захватчикам, а к этому примешиваются анти испанские чувства, выпестованные в эпоху освободительной войны.

А в Советской России «черная» легенда была освящена и утверждена официальной идеологией, которая, будучи идеологией тоталитарной, не терпела  иных мнений. Причиной послужили суждения К. Маркса и Ф. Энгельса: их труды  в Советском Союзе воспринимались как истина в последней инстанции  и не подлежали критике. Классики марксизма-ленинизма живо интересовались испанским завоеванием Америки  и много писали о нем; они глубоко  проанализировали экономический аспект конкисты и убедительно доказали, что именно в эпоху «первоначального накопления капитала» и колониальных захватов окончательно сформировался  капиталистический строй и начал  складываться мировой экономический  рынок. Главной целью основателей  научного коммунизма было доказать, что  капитализм с пеленок носил грабительский  характер, чем и обосновывалась необходимость  заменить его справедливым общественным строем; и потому в конкисте ничего иного, кроме ограбления, они не видели и видеть не хотели.²⁵

 Сказанное, однако, не  означает, будто бы все, что  было написано о конкисте и  о конкистадорах, говорилось с  пристрастных позиций: всегда  находились те, кто старался придерживаться  золотой середины, то есть быть  объективным. Они-то и прозвали  эти концепции «розовой» и  «черной» легендой.

В публицистическом запале адепты «черной» легенды невольно, а чаще вполне сознательно внушали, будто конкистадоры были человеческим отребьем, худшими представителями  нации. В советской литературе об испанском завоевании Америки постоянно  встречается расхожая фраза: «из  Испании в Новый Свет хлынули авантюристы, подонки и преступники всех мастей». На самом деле такие представления не имеют ничего общего с исторической истиной и основываются на превратно интерпретированных фактах. Действительно, когда возникли трудности с набором экипажа для первой экспедиции Колумба (многим морякам задуманное предприятие казалось гибельным), 30 апреля 1492 г. королевская чета подписала указ об отсрочке разбора гражданских и уголовных дел, возбужденных против тех, кто давал согласие отправиться в экспедицию. Так в составе экспедиции оказались четверо помилованных преступников. С целью привлечь колонистов в Новый Свет (пока что не суливший золотые горы) Изабелла и Фердинанд в 1497 г. повторили и конкретизировали этот указ: «…Все лица мужеского пола, повинные в убийстве, нанесении телесных повреждений и в любых других преступлениях, за исключением ереси, да будут помилованы с тем условием, что они отправятся на остров Эспаньолу: приговоренные к смертной казни — на два года, а приговоренные к отсечению  части тела — на год». На этом основании делается вывод, будто «Америка с самого начала превратилась в прибежище для преступников».

Однако то было на ранних этапах колонизации. Когда же поток  колонистов возрос, монархи в апреле 1505 г. отменили этот указ и приняли  ряд жестких ограничений. Отныне любой пожелавший отправиться за океан был в обязан подать прошение Торговую Палату, позже преобразованную  в Королевский Совет по делам  Индий, пройти рассмотрение своего дела, иногда собеседование и получить разрешение властей. Строжайше запрещался въезд в заокеанские колонии  преступникам, людям находившимся под  следствием, испанским крещеным евреям и арабам, а также иностранцам, которые могли отправиться в  Индии лишь по специальному разрешению короля.²⁶

Запрет на выезд в Америку  евреям и арабам был продиктован  заботой о чистоте веры в испанских  колониях. Там и без того языческой  ереси хватало. Иностранцы не допускались  в Индии, поскольку, как свидетельствует  хронист, по убеждению Изабеллы, «никто, кроме ее собственных подданных, не станет лучше подчиняться ей и  исполнять ее приказы».²⁷ Что же касается преступников и подследственных, то в их отношении власти руководствовались также вполне практическими соображениями: лихие люди, смутьяны, склонные к неподчинению законам, в любое время могли создать угрозу мятежа. И особенно бунтовщики были опасны вдалеке от метрополии, там, где власть еще толком не устоялась, где неосвоенных неподнадзорных территорий хватило бы на то, чтобы укрыть сколько угодно мятежных отрядов и целых армий. Впрочем, как показали события XVI в., вроде бы благонадежные и проверенные люди сумели доставить властям немало головной боли своими смутами и междоусобицами.

В любом случае Новый Свет вовсе не был сточной канавой, куда нация сливала человеческие отбросы. Кто отправлялся за океан  в первой половине XVI в.? Весьма пестрый  люд во всех отношениях. Основную массу  колонистов составляли представители  низших и средних социальных слоев  — крестьяне, горожане, ремесленники; зато среди конкистадоров в большинстве  были отпрыски мелкопоместных идальго, встречались и отпрыски аристократических  родов. В основной своей массе  это были так называемые «сегундоны» (от испанского «сегундо» — второй), то есть младшие дети, лишенные наследства, которое по закону переходило лишь к старшему сыну. А если добавить к ним священнослужителей и королевских  чиновников всех рангов, то можно утверждать, что эмиграция в Новый Свет фактически представляла собой всю  Испанию в ее социальном срезе.

Что же касается численности  конкистадоров то по некоторым данным в эпоху конкисты, то есть до 1556 г., в Америку эмигрировало около  восьмидесяти тысяч человек однако эти цифры включают в себя и  большое количество колонистов. Самих  же конкистадоров тех кто участвовал исследовании и завоевании Нового Света  было около десяти тысяч. Однако стоит  подчеркнуть: подсчет этот некорректен  и цифры получились весьма завышенные. Дело в том, что при таком чисто  механическом сложении подразумевается, будто каждый конкистадор принял участие только в одной-единственной кампании, и в каждую экспедицию набирались новички. В действительности все обстояло совсем иначе. Настоящий  конкистадор по первому зову срывался с насиженного места и шел  в неведомое, пока его ноги таскали; и в свою очередь генерал-капитаны всегда предпочитали ветеранов новичкам. Так что цифры эти, думается, смело  можно уменьшить раза в полтора  — два. И ближе всего к истине, видимо, аргентинский историк Руджьери Романо, который считает, что Испанскую  Америку исследовали и покоряли максимум четыре — пять тысяч человек. В любом случае — меньше, чем  воинов в одной современной дивизии.²⁸

Как видно из приведённых  выше данных участие в обоих движениях  принимали практически все слои населения, начиная от бедняков ,крестьян, людей среднего класса до аристократов, графов, баронов и даже королей. Тоже касается и участия в движениях  обоих полов, в большей  степени  это были конечно мужчины, однако если вспомнить суматоху перед  скажем первым крестовым походом то мы можем  наблюдать отправления в поход  целыми семьями причем такое наблюдалось  как у крестьян так и у людей  высших сословий например графов.  Что  же касается конкисты то здесь будет  уместно вспомнить о колонистах в Испанской Америке среди  которых так же были женщины и  люди невоенных профессий. Так же как и в эпоху крестовых  походов когда все основные завоевания производились непосредственно  крестоносными армиями именно людьми военного дела, так и в эпоху  конкисты исследования и завоевания  были совершены войнами-конкистадорами. Побуждающие факторы к участию в движениях были так же похожими. Перед людьми из низших и средних сословий открылись такие возможности, о каких они прежде не могли и мечтать. Средневековое общество было очень иерархичным, статичным, оно строилось по принципу «всяк сверчок знай свой шесток». Рожденный смердом (крестьянином) был обречен смердом и помереть, сын ремесленника шел по стопам отца, солдат не мечтал стать генералом. И когда человек из Европы добивался успеха или же получал власть скажем на Востоке или же  в Новом Свете то это служило сильным вдохновляющим примером, не смотря на то что эти случаи были исключениями. Помимо этого оба движения были подкованы религиозными факторами, однако если крестоносцы чувствовали себя изгоняющими неверных мусульман, то целью конкистадоров было привнести  христианскую веру  в Новый Свет.

Существует так же  небольшое отличие одного движения от другого в плане участия  в них королей. Начиная со второго  крестового похода в движении начинается непосредственное участие королей  таких как Людовик VII,Конрад III,Рожер II,и Балдуин III Иерусалимский, Ричард I Львиное Сердце и т. д. В то время как король Испании Карл V участия в завоевании не принимал. Но тем не менее с именем Карла V связаны все крупнейшие предприятия и завоевания конкистадоров, и получилось так, что его правление почти в точности совпало с хронологическими рамками конкисты.

Глава 3.Цели обоих  движений на практике.

&1 Взаимоотношения  Европейцев с народами Ближнего  востока.

Целью крестовых походов  с религиозной точки зрения было изгнание неверных- то есть освобождение Гроба Господня. Религиозные настроения по этому поводу, наиболее мощно  проявлялись при  первом крестовом  походе. Подогретые речами Папы Римского рыцари или же бедняки воодушевлённые хождениями Петра Пустынника, были готовы на все дабы освободить земли  гроба Господня от неверных. Как  известно 15 июля 1099г  армия крестоносцев захватила Иерусалим после почти  двухмесячной осады. После того, как  крестоносцы ворвались в город, началась резня. Нападавшие убивали  всех подряд — мусульман, евреев, немногих оставшихся в городе христиан —  и превратили Иерусалим в настоящую  бойню. В продолжение нескольких дней в Иерусалиме переменились обитатели, законы, вероисповедание. Латиняне немедленно позаботились о выборе царя, чтобы  сохранить и поддержать свое завоевание .Первым королём Иерусалима стал граф Готфрид Бульонский. Именно успешный исход осады привёл к завершению 1-го крестового похода и созданию в  Малой Азии государств крестоносцев.

Однако по мере распространения  власти франков(так народы востока  называли Европейцев) и завоевании всё новых территорий, начинается период сосуществования, неравного  сосуществования  но тем не менее. Однако для того что бы лучше понять взаимоотношения между Европой  и Востоком нужно рассмотреть  так же ситуацию которая сложилась  на самом Востоке до прихода крестоносных армий, а именно эсхатологические ожидания.

Средневековые мусульмане так  хорошо представляли себе все детали конца света, что арабский хронист XIV века Ибн Касир смог закончить  свой исторический труд «Начало и  конец» описанием грядущих событий. Во времена крестовых походов  многие мусульмане верили в то, что  конец света наступит тогда, когда  на западе встанет черное солнце, а  за ним последуют варварские орды Гога и Магога. Так ж в арабских верования о конце света большую  роль занимал  Иерусалим, именно туда по их верованиям должны будут прийти на суд  все луди живущие и жившие когда либо на Земле. Размышления  о конце света и роли Махди(Человек  «ведомый» Аллахом, и обновитель веры.) часто переплетались с пророчествами  о победе ислама над христианством  и о судьбе Иерусалима, Константинополя  и Рима. Согласно хадису (рассказу о  жизни пророка Мухаммада [Магомета], приводящему его высказывания), известному еще до первого крестового похода, Мухаммад сказал: «Последний час не пробьет, пока Аллах не даст моему  народу победу над Константинополем». На хадисах основана сунна – священное  предание ислама. Автором некоторых  апокалиптических писаний считался (вероятно, неправильно) Каб ибн аль-Ахбар  – спутник Мухаммада. Сочинения  же в жанре malahim (дословно – «избиения») о жестоких войнах перед концом света  приписывались пророку Даниилу  или, в XIII веке, мистику из Андалусии, последователю суфизма Ибн аль-Араби. Наиболее ранние malahim появились в то время, когда мусульмане пытались защитить свои сирийские владения от Византии. Пророчества говорили о том, что перед окончательной победой мусульманам придется пройти через трудности и поражения, более того – они даже могут на время потерять Иерусалим, который перейдет к христианам.

Как вдно из  этого время  перед появлением первых крестоносцев было для мусульман (и для евреев) периодом напряженных эсхатологических ожиданий (в частности – в связи  с приближением 500-го мусульманского года, что соответствовало 1106–1107 году н. э.).²⁹

XI век на Ближнем Востоке  был временем неуверенности в  будущем и для мусульман, и  для христиан, и для евреев. Одни  ожидали усиления ислама в  конце пятого мусульманского  века, другие со страхом готовились  к приходу Махди и к наступлению  конца света. На более же  прозаическом уровне многие мусульмане  надеялись наконец-то дождаться  решительной победы в затянувшейся  борьбе фатимидских халифов и  сельджукских султанов за контроль  над Сирией. Но никто на Ближнем  Востоке не ждал религиозно  мотивированного вторжения армий  Западной Европы.